Вторая смерть Джулии Маркс

Джулия Маркс подходила к автостанции. На ней была черная футболка со стразами (и глубоким вырезом, естественно), джинсы в обтяжку и черные ботинки. Не слишком гламурно, но и не чересчур скромно.

И уж конечно, перед таким нарядом ни за что не устоит пятнадцатилетний мальчишка.

К этому моменту она готовилась последние три дня. Три восхитительных дня она жила, и жила на белом свете. Ей хотелось, чтобы так было и дальше.

Она хитроумно втерлась в доверие к Элиоту. Притворяясь его другом, она с ним заигрывала и наконец сыграла роль раненой птички. Теперь она могла делать с ним что угодно.

Джулия думала, что в обмен на свободу от нее потребуют чего-то более сложного, а выполнить это задание было проще, чем загарпунить каракатицу на тротуаре.

Она замедлила шаг.

Конечно, Элиот симпатяга. Он не походит на других мужчин в ее жизни… то есть в той, прошлой жизни.

Но в этом-то и заключается весь смысл. Смысл игры, нацеленной на то, чтобы избежать ада и обрести собственную жизнь? Нет, она ни за что не вернется обратно.

Джулия подошла к стеклянным дверям автостанции и потянулась к дверной ручке.

В вестибюле она увидела троих мужчин.

Тот, который читал газету, был агентом инферналов. С ним не следовало встречаться взглядом. Для нее все они были на одно лицо, но если она перейдет дорогу кому-то из них, они сожрут ее и не поперхнутся.

Насчет двоих хиппи она ничего сказать не могла. Скорее всего, они были настоящими, но в этом городке следовало смотреть в оба.

На скамейке посередине вестибюля, маленький и такой неприметный, что она его не сразу заметила, сидел Элиот.

Он не видел ее: Бэмби, ослепленный фарами быстро едущего восемнадцатиколесного грузовика.

Боже, неужели она действительно могла так поступить с ним? Мало ли она уже разрушила жизней? Начиная со своей?

Джулия потерла руки. Следов от уколов уже не было видно, но эти места до сих пор побаливали.

Она словно услышала голос матери: «У тебя была жизнь, детка, а ты выбросила ее, получив передозировку на какой-то помойке в Атланте. Белый мусор — в прямом и переносном смысле».

Да, именно так и было. Она убила себя. Из огня да в полымя — буквально. И сейчас у нее появился шанс выкарабкаться.

Она посмотрела на свои кудряшки, отражавшиеся в стеклянной двери. Поправила прическу. Идеальная приманка в конфетной обертке.

Элиот достал скрипку. Взял несколько нот.

Стекло в дверной раме задребезжало.

Джулия опустила руку.

Ее ноги сами задвигались, будто им хотелось танцевать. Волосы на затылке встали дыбом. Казалось, она превратилась в его инструмент. Будто он играл на ней.

Но нет, она не поддастся. Смерть отвратительна. А она сейчас жива и умирать не собирается.

Джулия помотала головой и толкнула створку дверей.

Но Элиот заиграл вновь.

Руки Джулии беспомощно опустились. Она просто стояла и слушала. Он играл ее песню.

Несколькими нотами он рассказал о ее прошлом. О родителях, которые были не так уж плохи, просто никогда не понимали ее до конца… О друзьях, обещавших новую жизнь, а потом укравших у нее все… Об улице и о том, чем она там занималась, а потом — о конце.

«Белый мусор в прямом и переносном смысле».

Но Элиот придумал новый финал. Он все переиначил и заставил ее почувствовать нечто такое, чего она не ощущала с раннего детства.

Надежду.

Надежда? В самом деле?

Однажды она поверила, но это было так больно. И она узнала, что есть кое-что, чем можно заглушить боль: вино, кокаин, а потом — героин.

И все получилось. Великолепно. Никакой боли. Дело сделано. Но после того как боль исчезала, она всегда оказывалась в одном и том же месте, только надежды оставалось все меньше. А потом она пропала совсем.

Не это ли Джулия чувствовала сейчас? Не это ли билось у нее в груди? Как бы ужасно она ни поступала в прошлом, у нее все же оставался шанс поступить правильно сейчас.

Но как он смел говорить ей об этом в лицо? Надежда — разве ее можно получить из песни? У таких, как она, нет надежды. Они брали, что могли, а потом…

И что потом? Умирали от передозировки? Отправлялись прямиком в ад?

Элиот закончил мелодию виртуозным пиццикато и убрал скрипку.

Но что бы ни думала Джулия, надежда вновь поселилась в ее сердце — теплая, сильная, утешающая. Элиот воскресил чувство, которое она сама считала давно умершим и похороненным.

— Нет, нет, нет, — прошептала Джулия, глядя на свое отражение в стеклянной двери. — Не сотвори этого с собой, мисс Джулия Кэтрин Маркс. Ты ведь девочка умная.

Она прижала руку к груди. К сожалению, ум не имел никакого отношения к тому, что она чувствовала.

Она мечтала о том, чтобы нашелся другой выход. Другая жизнь. Другой путь к любви. Как рассвет после бесконечной ночи. Если бы она могла, она бы сделала так, чтобы сказочное мгновение надежды длилось вечно.

Чистой воды волшебство. За несколько чудесных мгновений Элиот дал ей больше, чем вся ложь, которую ей могла наобещать Королева Маков.

Селия вернула ей плоть, а Элиот Пост заставил ее чувствовать себя живой. И она понимала, что если предаст его, надежда исчезнет навсегда.

А это хуже смерти.

Джулия прижала ладонь к стеклу. Сердце у нее болело, невзирая на подаренную Элиотом надежду. Она не могла войти и попрощаться с ним. Что она ему скажет? Ведь ее непременно увидит этот мужчина в черном костюме.

Джулия отвернулась и быстро пошла прочь — пока не передумала.

Обведя улицу взглядом, она заметила «плимут дастер» выпуска тысяча девятьсот семьдесят четвертого года. Ржавчины в этой машине было больше, чем стали, но при этом имелись восьмицилиндровый двигатель и нешуточная система охранной сигнализации.

Через десять секунд, разбив стекло и забравшись в кабину, Джулия соединила проводки зажигания и завела мотор.

Она с силой надавила на газ. Чем дальше она уедет от захолустной Дель-Сомбры, штат Калифорния, тем лучше для нее.

Но получится ли?

Может быть, получится. Селия не всемогуща… в этом мире. В мире света у таких, как она, были деньги и власть, но они нуждались в людях вроде Джулии, чтобы делать грязную работу. И если убежать достаточно быстро и далеко, возможно, появится шанс скрыться. Она на это надеялась.

Джулия включила радио. Из динамиков полился голос Элвиса Пресли, распевающего о правдивых сердцах и гадкой жизни. Добро пожаловать в клуб, Король.

Двенадцать миль — и Джулия выехала на прибрежное шоссе. Теперь нужно бросить «плимут» и пересесть на что-нибудь другое.

Она заметила неоновую вывеску, а под ней — два десятка мотоциклов «харлей». Неоновые буквы складывались в название заведения: ТАВЕРНА «ПОСЛЕДНИЙ ЗАКАТ».

Джулия знала такие места. Бильярдные столы, музыкальные автоматы, на бетонном полу — опилки и арахисовая шелуха. Подобные заведения были ее вторым родным домом.

Она нашла место потемнее и припарковала машину.

Выйдя, она направилась к женскому туалету. Для встречи с Элиотом Джулия накрасилась минимально, но для того, чтобы войти в бар и обрести защитника и новое средство передвижения, ей понадобится боевая раскраска.

Она растрепала волосы и накрасила губы помадой такого цвета, который заставил бы ее мать покраснеть.

От ее глубокого вздоха зеркало затуманилось. Жаль, что рядом с ней не будет Элиота. Интересно, каково это — каждый день слушать, как он играет?

А что, если бы она сказала ему правду?

Смог бы Элиот простить ее? А самое главное — поверил бы и сумел бы ее защитить?

Селия говорила о его семье — об их могуществе, о том, что инферналам приходится из кожи вон лезть, чтобы заграбастать Элиота.

Похоже, из всех мест, куда она могла бы податься, маленькая, небогатая квартира Элиота в городке, символизирующем всю скуку на земле, могла оказаться для нее самым безопасным местом.

Но стали бы родственники Элиота слушать ее — шпионку из вражеского стана? И если уж Селия так боялась их, то, может быть, ей тоже следовало их опасаться?

Джулия очень жалела о том, что у нее нет времени все хорошенько обдумать. Элиот, наверное, уже дома. И если она собирается осуществить свой безумный план и сказать ему правду, ей нужно действовать как можно быстрее.

Она стерла с губ яркую помаду. И приняла решение: вернуться в Дель-Сомбру.

Может быть, такие безумные мысли ей навеяла музыка Элиота, но она твердо решила дать правде шанс, пусть даже это убьет ее самое.

Джулия трусцой побежала на автостоянку. Компания парней у стойки заметила ее. Они что-то закричали ей вслед, но она не стала обращать на них внимание. Она не собиралась здесь задерживаться. Вернуться к старому образу жизни было так легко — а куда он ее привел, этот образ жизни?

Она поспешила к «плимуту», стараясь не встречаться взглядом с парнями.

И услышала, как они пошли следом за ней.

Джулия поспешно забралась в машину и с силой захлопнула дверцу. В зеркале заднего вида она увидела, как трое парней остановились, пошептались и повернули обратно — почти бегом поспешили к бару.

Джулия облегченно вздохнула. Они чуть не догнали ее.

Ей показалось странным, что она почувствовала залах, исходящий от их кожаных курток. Парни ведь не успели подойти настолько близко…

Она вытянула руку. Рука дрожала. Джулия попыталась унять дрожь. Только этого ей сейчас не хватало: чтобы коп задержал ее за вождение в пьяном виде.

И тут на ее плечо легла тонкая, нежная рука.

— Не надо так дрожать, детка, — промурлыкал бархатный голосок.

Джулия вздрогнула.

Рядом с ней абсолютно неподвижно, не издавая ни звука, сидела Селия, Королева Маков, Госпожа Разноцветных Джунглей, Повелительница Боли. На ней были брюки из змеиной кожи и большая, не по размеру, байкерская куртка. От нее исходил удушливый запах крепких духов и змеиной кожи.

Джулия повернулась и схватилась за ручку дверцы.

Селия рванула Джулию к себе с такой силой, что чуть не вывихнула ей руку. Замок на дверце в мгновение ока сплющился.

— Думаю, хватит побегов для одного вечера. — Селия отпустила руку Джулии.

В детстве родители заставляли Джулию смотреть документальные фильмы о природе (отчасти в качестве компенсации за уроки, пропущенные в школе). Она помнила о том, что происходит, когда лев или стая гиен нападают на антилопу. Несчастное животное кричит и лягается, а потом сдается, и его глаза стекленеют… Антилопа позволяет хищникам съесть ее заживо. Словно где-то в ее мозгу выключается свет…

Именно так сейчас чувствовала себя Джулия.

Загнанной в угол. Готовой умереть. И до странности спокойной.

Или внутри у нее все еще теплилась искорка надежды, подаренная Элиотом? Она сдавленно рассмеялась. Разве какая-то глупая эмоция могла спасти ее? Какая же она была дура, что поверила в это.

— Вот так-то лучше, — сказала Селия. — Я рада, что ты решила вести себя разумно. У меня к тебе несколько вопросов.

— Хорошо, мэм.

Джулия решила вести себя вежливо. Мать всегда говорила ей, что вежливость важнее, чем внешность.

— Я не сержусь. Я восхищаюсь твоей храбростью. — Селия несколько секунд молча смотрела на Джулию изучающим взглядом, а потом спросила: — Я хочу знать, почему ты уехала. Судя по сообщениям, поступавшим ко мне, юный Элиот был у тебя в руках.

Джулия не посмела солгать.

— Да, мэм. Так и было.

— Девушку вроде тебя нелегко испугать. Агентов Лиги поблизости не было. Почему же ты обратилась в бегство в момент своей победы?

Острым длинным ногтем Селия приподняла подбородок Джулии.

Джулии ничего не оставалось, как только смотреть прямо в изумрудные глаза Королевы Маков. Селия была красива. И при этом напоминала хищную кошку, ловкую, увертливую и опасную.

— Я… Я не могла так поступить с ним.

— Не может быть, чтобы ты влюбилась. Я знаю, ты умнее.

Джулии не хотелось рассказывать о своих чувствах. Ей не хотелось делиться ими с этим чудовищем. Но слова, помимо воли, сами сорвались с ее губ.

— Он кое-что дал мне, — прошептала она.

Рука Селии легла на грудь Джулии.

Сердце Джулии забилось часто-часто и нервно, словно Селия могла вырвать его из груди. Девушка судорожно вдохнула, но это не помогло.

— Я все слышу, — прошептала Селия. — Песня для тебя. Для тебя одной. Могущественная магия. О да, необычный подарок. — Она отдернула руку и вытерла ее о брюки. — Известно ли тебе, что люди могут всю жизнь прожить — а чаще всего именно так и бывает — и не испытать такого чувства? Я почти завидую тебе, детка.

Джулия прижала руки к груди, словно защищаясь. Селия снова взяла ее за руку. Прикосновение было легким, но острые ногти впились в кожу.

— Поэтому я тебя не виню. На твоем месте я поступила бы точно так же.

— Правда?

— Я вижу: с Элиотом ты постаралась изо всех сил. Кто бы мог вообразить, что он окажется настолько умен?

Джулия снова увидела свет надежды. Она услышала внутри себя музыку Элиота.

— Значит, я могу…

— Уйти? — Селия крепче сжала руку Джулии. — О нет. Конечно нет. Я только сказала, что понимаю тебя. Но не сказала, что я — законченная дура.

Искра надежды в груди Джулии превратилась в едва тлеющий уголек. Он не совсем угас, но ему уже никогда не суждено было разгореться вновь, как тогда, когда Элиот впервые сыграл ее песню.

— Не надо так огорчаться. Ты мне нравишься. Я пришла, чтобы предложить тебе очень простой выход. — Селия открыла бардачок, вытащила кожаный бумажник и раскрыла его. Внутри лежал кусок резиновой трубки и шприц.

Джулия в ужасе уставилась на эти предметы.

— Нет… — прошептала она.

— Самого лучшего качества. За приготовлением я наблюдала лично.

— Я… Я не могу.

Джулия попыталась отодвинуться, но Селия держала ее так крепко, что из руки девушки начала сочиться кровь.

— Есть способы пожестче, милочка. Намного жестче. Впредь я не буду столь добра.

Джулия перестала вырываться и прикоснулась к шприцу. Он был холоден как лед. Нет. Ни за что.

Но она не могла оторвать руку от шприца. Прикасаться к нему было так приятно. Ей станет хорошо. Боль исчезнет, она сумеет забыться… хотя бы ненадолго.

— Это ты должна сделать сама, — сказала Селия. — Тут я не могу тебе помочь. На этот счет существуют правила.[86]

Джулия умрет… как в тот раз.

Она поняла реальность ситуации. Она согласилась на условия сделки, которые должны быть выполнены независимо от того, как все сложится.

Она рискнула сыграть, поставив на карту собственную жизнь и душу, и потеряла то и другое.

Джулия взяла резиновую трубочку. Ей предстояло погибнуть, как полусъеденной антилопе. Легкой смертью или тяжелой — все равно.

Привычным жестом она перетянула предплечье резиновой трубкой. Вены на локтевом сгибе вспухли.

Она ненавидела себя за слабость, за то, что хотя бы в последние мгновения своей жизни не попыталась быть сильной.

Какая-то надежда все же оставалась… правда?

Она должна была сопротивляться… Должна…

Один укол.

— Вот так… — прошептала Селия. — Вот и умница.

Песня Элиота умолкла. Тело Джулии онемело, и Селия обняла ее и прижала к себе.

Джулия погружалась в эйфорию. Из ее глаз выкатились последние слезы. Сердце забилось медленнее. Мрак охватил ее. И она почувствовала, как Королева Маков баюкает ее в своих объятиях.