Правовое регулирование института личного страхования в Российской Федерации

В условиях стремительных экономических изменений в России растет потребность граждан в страховой защите таких личных нематериальных благ, как жизнь, здоровье и трудоспособность. Однако недостаточное правовое регулирование института личного страхования сдерживает его развитие. Действующее законодательство о личном страховании характеризуется разрозненностью, отсутствием системы определенных норм (например, норм, определяющие специальный правовой статус сторон данного вида договора). Это становится очевидным из практики, когда возникают такие вопросы, как оправдано ли отсутствие суброгации в личном страховании, каковы пределы прав, обязанности и ответственности сторон, какие интересы могут быть застрахованы и т. д.

В последние два десятилетия страховые правоотношения развиваются довольно динамично, именно поэтому являются объектом многих исследований. Однако действующее законодательство тем не менее содержит пробелы, а соответствующие правоотношения в полном мере не урегулированы.

Личное страхование можно определить как отношение по защите личных интересов физических лиц в случае наступления определенных событий, именуемых стразовым случаем, за счет денежных фондов, которые формируются из уплаченных ими страховых взносов.

Из этого следует, что договор личного страхования (ст. 934 ГК РФ[82]) — это соглашение, по которому страховщик обязуется за страховую премию, которая уплачивается страхователем, выплатить единовременно или периодически указанную договором сумму в случае:

- причинения вреда жизни или здоровью самого страхователя или застрахованного лица;

- достижения им определенного возраста;

- наступления в его жизни предусмотренного договором страхового случая.

Поэтому отличительной чертой личного страхования является то, что застрахованным может быть только лицо, тогда как, например, при имущественном страховании застрахованными могут быть и интересы организации. При этом застрахованный интерес при личном страховании — это интерес, связанный с личностью, то есть определенно связано с человеком, а не с имуществом. Так же стоит отметить, что для личного страхования Гражданский кодекс не предусматривает строгую классификацию видов в отличии от имущественного, т. к. можно застраховать любой интерес, который связан с личностью[83].

Дискуссия по поводу закрепления понятия «личное страхование» возникла еще в прошлом столетии. Ее решение зависит от взглядов на правовую природу как личного, так и имущественного страхования. В XX веке считалось, что единственным видом страхования является имущественное страхование, а личное — это тот договор, который имеет лишь схожие черты со страхованием. Например, Г.Ф. Шершеневич утверждал, что страхование лиц — это группа сделок, которые не имеют по своей правовой природе сходства с имущественным страхованием. Он считал, что в отличии от страхования имущества в страховании лиц не может быть ущерба[84].

В.И. Серебровский считал, что личное страхование является разновидностью имущественного. Однако все же он указывал на то, что необходимо выделить существенные признаки договора личного страхования[85].

Противоположную позицию занимали В.С. Белых и В.И. Кривошеев. Они считали, что выделение двух определений договор личного и имущественного страхования в одной главе ГК РФ создаст впечатление того, что речь идет о совершенно разных договорах[86].

По мнению авторов, данная проблема удачно решалась в статье 367 ГК РФ 1922 года[87], где были четко выделены существенные признаки договора личного страхования.

По нему одна сторона (страхователь) обязуется уплатить условленный взнос (страховую премию), а другая сторона (страховщик) обязуется в случае наступления предусмотренного в договоре события (страхового случая) при имущественном страхования возместить страхователю или третьему лицу (выгодоприобретателю) понесенные ими убытки в пределах условленной по договору суммы (страховой суммы), при личном же страховании уплатить страховую сумму.

Современные правоведы определяют договор личного страхования в соответствии с гражданским законодательством. Так правовед Гаген А.В. Считает, что личное страхование - отношения по защите личных интересов физических лиц при наступлении определенных событий (страховых случаев) за счет денежных фондов, формируемых из уплачиваемых ими страховых взносов (страховых премий)[88].

Таким образом, считаем, что необходимо выделить и законодательно закрепить дополнительные признаки договора личного страхования для разграничения его от договора имущественного страхования.

Кроме того, в рамках данного вопроса считается необходимым рассмотреть вопрос о суброгации по договору личного страхования.

Суброгация — это переход к страховщику прав страхователя на возмещение ущерба. Данный институт регулируется статьей 965 Гражданского кодекса РФ. Если договором имущественного страхования не предусмотрено иное, к страховщику, выплатившему страховое возмещение, переходит в пределах выплаченной суммы право требования, которое страхователь (выгодоприобретатель) имеет к лицу, ответственному за убытки, возмещенные в результате страхования.

Существует мнение, что суброгация при личном страховании невозможна, так как размер страховой выплаты определяется сугубо субъективными факторами. Однако это обстоятельство вполне преодолимо, если предусмотреть, что к страховщику переходит право требования о возмещении вреда в том размере, который определяется в строгом соответствии с положениями закона об этом (гл. 59 ГК РФ)[89].

В обоснование недопустимости применения суброгации при договоре личного страхования можно также указать то, что в сфере личного страхования право требования неразрывно связано с личностью кредитора, что традиционно является основанием для запрета уступки такого права (ст. 383 ГК РФ). Такую же позицию занимает Президиум ВАС РФ (Постановление от 10.04.2001 N 10426/00[90]).

В противовес общепринятым указанным доводам рассмотрим пример из судебной практики[91].

Арбитражный суд Ярославской области установил, что в результате несчастного случая на производстве работник ОАО " Коминефть" Ф. получил травму, которая повлекла утрату 80% профессиональной трудоспособности.

Усинский городской суд взыскал с Фонда социального страхования в пользу Ф. задолженность по ежемесячным страховым выплатам за 2005-2006 гг. в размере 52913 руб. и обязал фонд выплачивать ему ежемесячно страховую выплату определенного размера. Общий размер выплат на 2010 год составил 326188 руб.
Поскольку вред здоровью Ф. причинен источником повышенной опасности, владельцем которого является ОАО «РЖД», истец, руководствуясь положениями статей 1079, 1081 Гражданского кодекса РФ и статьей 11 ФЗ «Об основах обязательного социального страхования», обратился с настоящим иском о возмещении убытков в порядке регресса к ОАО " РЖД".

Отказывая в удовлетворении иска, суд первой инстанции исходил из того, что обеспечение по обязательному социальному страхованию и по обязательному страхованию от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний является исполнением страховщиком возложенной законом обязанности перед застрахованным лицом при наступлении страхового случая посредством страховых выплат или иных видов обеспечения, а не гражданско-правовым ущербом.

Заявитель просит о пересмотре судебных актов апелляционной и кассационной инстанций, ссылаясь на то, что судами не учтено, что договор страхования жизни и здоровья в силу статьи 934 ГК РФ является договором личного страхования, а переход прав в порядке суброгации предусмотрен статьей 965 Кодекса только для договоров имущественного страхования. Ознакомившись с доводами заявителя и имеющимися материалами, суд не усматривает оснований для пересмотра оспариваемых судебных актов в порядке надзора.

Довод заявителя о неверном применении судами положений статей 934 и 964 Гражданского кодекса РФ применительно к обстоятельствам данного спора неоснователен и связан с неправильным толкованием указанных правовых норм самим заявителем.

Таким образом, по мнению авторов, учитывая нормы гражданского законодательства, суброгация по договору личного страхования невозможна, и данное положение требует прямого, а не отсылочного (как в случае, ст. 383 и ст. 965 ГК РФ) закрепления в ст. 965 ГК РФ для устранения коллизий в практики.

Венгеровский Евгений Леонидович,

заведующий учебной лабораторией по кафедре

«Предпринимательское право»

ФГБОУ ВПО «Финансовый университет

при Правительстве Российской Федерации»

Гришин Андрей Маратович,

студент 5 курса юридического факультета

ФГБОУ ВПО «Финансовый университет

при Правительстве Российской Федерации»