Часть 10

***

- Иль, ты чего угрюмый такой? – Тёма легонько толкнул меня плечом.
Мы сидели на лавочке во дворе какого-то дома неподалеку от Тёмкиной халупы. Солнце давно село и на улице царила приятная прохлада.
- Отец спёр мою зарплату, - я невольно ссутулился, глядя себе под ноги.
- Всю?
- Всю наличку. Десятка на карточке ещё есть… Но… сам факт…
- Вот скотина, - выдохнул Тёмка.
- И не говори… Тём… ну что за хрень происходит, а? Я… я просто не знаю, что и думать. Я впервые в жизни пошёл работать. Взрослым себя, наконец, почувствовал. Философски про себя рассуждал, что многим отцу обязан, что не должен бросать его на произвол судьбы. Что должен о нем заботиться. И ведь я, правда, так думал, Тём! – я покосился на него и увидел во взгляде сочувствие. – Я как проклятый впахивал весь этот месяц, на свои чаевые готовил ему еду, даже денег давал! А он вот так вот со мной… Взял без спросу, сказал, что я мелкий ещё деньгами распоряжаться. И по уху дал со всей дури. Тёмка, я не знаю, как так жить вообще можно… Я ведь думал, что когда пойду работать, он это оценит и хотя бы бить перестанет… Но нет…
Я замолчал, привалившись к Тёмкиному плечу и шумно выдохнул.
- Я на грани, чувак. Только почувствовал тягу к жизни, а этот козёл всё мне обломал. Вообще ничего теперь не хочется…
- Когда у тебя выходные?
- Завтра и послезавтра. Потом снова два дня работаю…
- Давай ко мне на оба дня, м? – тихо предложил Тёмка. – Славы на горизонте не предвидится. Отдохнёшь хоть немного.
- Ты просто моя фея-крёстная, Тём, - выдохнул я, искренне ему улыбнувшись. – Что бы я без тебя делал?
Он мне не ответил, лишь широко улыбнулся и ободряюще похлопал по плечу.
На душе даже как-то спокойнее стало. Я не любил разбрасываться словами, поэтому сейчас говорил совершенно искренне. Я действительно не знал, как бы всё обернулось, не будь рядом Тёмки. Он ведь единственный, кто мне хоть как-то может мозги вправить. Или просто побыть рядом и выслушать. Моё личное успокоительное. Или опохмелин. Тут уж от ситуации зависит. Словами не передать, как я был благодарен ему за всё, что он для меня делал. Тёмке уже стоило сказать спасибо за то, что он просто был. Только мне бы духу не хватило такое вслух сказать. Да Тёмке оно вряд ли нужно. В конце концов, слова – пустое. Признательность должна в действиях выражаться. И когда-нибудь я смогу отплатить Тёме за всё, что он для меня сделал. Он этого заслуживает, как никто.

***

Мои выходные выпали на субботу и воскресенье, забавное совпадение, учитывая идиотский график два-два. Информацию о том, что я буду отсутствовать эти дни, отец воспринял нейтрально. Наверное, сыграло роль то, что я оставил ему денег. Можно сказать, откупился.
Возвращение в Тёмкину квартиру оказалось донельзя приятным, словно именно здесь был мой дом. Меня больше не смущала ни теснота, ни обшарпанность жилища. Здесь было гораздо уютнее, чем рядом с отцом. В месте, где я прожил всю свою жизнь. Даже пить слабозаваренный невкусный чай из треснувшей кружки было чем-то таким домашним и умиротворяющим, я просто диву давался.
- А куда Славка твой делся? – поинтересовался я, когда мы с Тёмкой сидели на кухне.
- Выходные он чаще всего проводит дома, особенно летом.
- А где живет?
- В Железнодорожном. А в Москве работает.
- Ишь как… поня-а-а-атно…
- А что такое? – настороженно спросил Тёма.
- Просто интересно. Волнуюсь, как бы он не нагрянул и ты не огрёб.
- Какой заботливый, - фыркнул он, неловко пряча за кружкой улыбку. – Не боись, в худшем случае вечером понедельника припрётся. Так что можем куралесить от души.
- А ты умеешь? – ухмыльнулся я.
- Что? – он поднял на меня непонимающий взгляд.
- Ну… куралесить.
- Что за вопросы?..
- Просто ты… как сказать, - я замялся, подбирая слова, чтобы его ненароком не обидеть. – Ты такой спокойный, степенный. Книжки вечно читаешь.
- Ты так говоришь, будто это плохо. Иль, ты когда в последний раз что-то кроме лекций и учебников читал?
Я призадумался. Тёмка ударил не в бровь, а в глаз. Никогда особой любовью к чтению не отличался, так что и вспомнить сложно было.
- Думаю что-то по школьной программе…
- Хреново. Настоятельно советую начать читать.
- Умник, блин, - проворчал я.
- Иль, я серьёзно. Это мало того, что интересно, так ещё и полезно. Помогает правильно думать, наталкивает на хорошие мысли, многому учит.
- А что ты обычно читаешь?
- Почти всё, что в руки попадает. Ну, кроме бульварного чтива. Оно мозг как раз разжижает. Русская и зарубежная классика, фантастика, мистика, сказки. Во всём этом можно найти что-то интересное для себя.
- Хм…
- Можешь у меня что-нибудь взять. В бабушкиной комнате шкаф книжный.
- Ладно, вечерком гляну…
Суббота прошла тихо и мирно. Даже пошутил на тему, что мы с Тёмкой, как парочка пенсионеров ушедших на покой. Его это нисколько не смутило и он сказал, что со временем начинаешь ценить такие вот спокойные и ни к чему не обязывающие дни. Тут уж я не смог с ним не согласиться. Всего сутки и я отдохнул не только телом, но и душой. Даже создавалось впечатление, что жизнь идёт своим чередом, так как нужно.
Вечером мы с Тёмой валялись на кровати и читали. Хоть он и предоставил мне свободу в выборе книги, в конечном итоге подсунул мне Булгакова. Я не сопротивлялся, мне было в принципе всё равно. И не пожалел. «Мастер и Маргарита» о которой я лишь краем уха слышал от нашей литрички, оказалась очень интересной книгой. Первые три главы проглотил, не замечая ничего вокруг. И только когда глаза начали с непривычки побаливать, приметил, что Тёма кидает на меня довольные взгляды. Вот засранец. Наблюдает, словно мать за ребёнком, делающим первые шаги. Смех, да и только.
- Чего? – не выдержал я, поймав очередной взгляд в свою сторону.
- Да так… нравится?
Я кивнул, глянул на номер страницы и захлопнул книгу.
- Глаза устали. Спать пора уже, наверное.
- Можно и спать лечь, да.
Когда мы погасили свет и устроились под одеялом, я понял, что спать мне перехотелось. Коварный мозг. Вот всё время он так.
- Тём?
- Ась?
- Давай завтра погуляем?
- Давай. Куда пойдём?
- В парк какой-нибудь, к природе поближе.
- На Патриаршие пруды? – со смешком спросил он.
- Иди ты, - хохотнул я. – Нет уж, не хочется что-то. Да и не парк это, а так… пятачок в душном центре города.
- Да ладно тебе, главное с незнакомцами там не разговаривать. А ты впечатлительный, да?
- Ничего подобного! Я ж не девочка, чтобы впечатлительным быть!
- Ну ты загнул. Мальчик, девочка… сам же говорил, что у тебя нет черного и белого, что есть только серое.
- И что? – я повернулся к нему лицом и приметил, что Тёмка на меня смотрит. Тусклого света из окна было достаточно, чтобы разглядеть блеск его глаз.
- А то. Мужчина или женщина – это всё лишь физика. Когда дело касается человеческой души все эти границы и рамки стираются. Если задумаешься, то вспомнишь. Есть ведь очень сильные и волевые женщины, которые способны любому мужику нос утереть. Или вспомни школьную программу. Большинство поэтов – мужчины. Разве стереотипный грубый и крутой мужик смог бы написать такие душещипательные строки? Это всё условности, Иль… люди разные.
- Ну, это да… моя мама была гораздо сильнее отца. Вот кто был настоящим мужиком в семье, - тихо проговорил я.
- Так что нет ничего плохого в том, чтобы быть впечатлительным. Так даже интереснее. Тоньше мир чувствуешь, красочнее.
- А когда в жизни херня случается – больше переживаешь, - буркнул я, обняв подушку и уткнувшись в нее лицом. – Тоже плохо…
Интересно, будь я более сильным и менее эмоциональным – было бы мне легче после смерти мамы? Или всё дело в возрасте и отсутствии жизненного опыта? Жизнь-то до этого меня не особо пинала, не привык ещё…
Я не сразу почувствовал движение рядом с собой. А когда сообразил, что не так, рядом был Тёмка. Подполз ко мне и теперь методично и осторожно гладил по спине.
- Илька?
- М?
- Я тебя расстроил? Плохие воспоминания растормошил? – в его голосе звучало неприкрытое раскаяние.
- Всё нормально, - тихо сказал я и повернул голову.
Тёмка лежал совсем близко, я даже тихое дыхание его слышал. Пинать за нарушение личного пространства я его не стал, даже язвить на эту тему не хотелось. Поэтому я решил оставить всё как есть. К тому же в груди медленно, но верно расползалось умиротворяющее тепло. С каждым движением его руки становилось спокойнее, а когда его ладонь оказалась у меня на затылке, я блаженно зажмурился.
- Ты хороший мальчик, Иль, - тихо сказал он. – Не меняйся, иди своим путём и всё рано или поздно встанет на свои места.
В груди противно кольнуло. Не знаю почему. И дыхание перехватило на пару секунд. В одно мгновение я почувствовал себя таким маленьким, беззащитным и слабым, что плакать захотелось. А Тёма, который всё это время меня успокаивал осторожными прикосновениями, показался мне надёжной и крепкой опорой. Поэтому, недолго думая, я прижался к нему бочком, так и не отпуская многострадальной подушки. Тёмка едва заметно вздрогнул и замер. Не ожидал, наверное… Но, спустя мгновение, он уже крепко обнимал меня одной рукой за плечи.
- Бред городишь, - тихо пробормотал я. – Хороший… путь… да я не знаю даже, что такое думать о завтрашнем дне. Не умею. Никогда так не делал. А сейчас, если и пытаюсь, становится так стрёмно… жуть. Порой мне кажется, что каждое моё новое действие всё глубже и глубже могилу мне роет. Как подумаю, что жизнь свою в сортир спускаю – выть хочется. Увидь меня сейчас мама…
- Твоя мама бы тобой гордилась, - перебил меня Тёмка, утыкаясь носом в мои волосы на макушке. – Никто не застрахован от чёрной полосы в жизни. И тебе нужно время, чтобы всё наладить. Ты ведь не повесил руки, не сдался. Ты трудишься, выживаешь, стараешься радоваться жизни. У твоей мамы ведь тоже не всё и сразу получилось. Она долго работала, наверняка терпела поражения. Но она смогла. И ты сможешь, потому что ты такой же сильный как она. Ты не такой, как отец. Ты не сорвёшься и не сдашься. Слышишь меня?
Тёмка потряс меня за плечо, и я тихо угукнул. Дышать в подушку было уже выше моих сил, поэтому я уткнулся носом в Тёмкину грудь. От его футболки пахло стиральным порошком и чем-то едва уловимым, но очень приятным. Пара глубоких вдохов и мне стало как-то до одури спокойно. Голова прояснилась и тут же опустела. Думать не хотелось совершенно. Рядом с Тёмкой было так спокойно, так хорошо… даже странно.
- А завтра мы с тобой гулять пойдём, - тихо сказал Тёма. – Уточек хлебом покормим, воздухом свежим подышим, ты сил перед работой наберёшься. И всё будет хорошо-хорошо.
Сил и желания отвечать у меня уже не было. Глаза слипались, сознание уплывало. А единственная сформировавшаяся перед сном мысль была о том, что Тёмка всё-таки очень хороший…

***

Первым, что я заметил, проснувшись рано утром, была рыжая макушка Ильи. Как уснули вчера в обнимку, так всю ночь и проспали никуда друг от друга не откатившись. Солнечные лучи, пробивающиеся сквозь небольшую щёлку в шторах, наглым образом щекотали Илькин нос и он забавно морщился. Аккуратно, чтобы не разбудить Илью, я поставил свою подушку на пути у света. Теперь солнце его больше не тревожило, черты лица разгладились, и на губах появилась слабая улыбка. Подперев голову рукой, я осторожно погладил Илью по волосам, в очередной раз поражаясь какие они у него мягкие и гладкие. Словно шёлк, ей-Богу.
Приятно было осознавать, что мальчишка так мне доверяет. Я никогда, даже в самых смелых фантазиях, не мог себе представить подобного. Чтобы рядом со мной появился такой вот человек. Искренний, непосредственный, открытый. И уж точно не мог предположить, что сам так к кому-то привяжусь…
Я осторожно перелез через Ильку и встал с кровати. Задёрнул шторы плотнее и отправился на кухню готовить завтрак.
Илья выполз из спальни через полчаса. Ни дать, ни взять – на запах пришёл.
- Кашеваришь?
- Угадал, - хмыкнул я и продолжил помешивать овсянку в небольшой кастрюльке.
- А варенье есть?
Это прозвучало так невинно и по-детски, что я невольно улыбнулся.
- Немного. Тебе хватит.
- А тебе?
- Обойдусь, иди, умойся для начала.
За завтраком Илья, не слушая моих возражений, бухнул в мою тарелку добрую половину оставшегося варенья. Как он выразился: «Поделим по братски, а то нечестно». Вроде бы ничего особенного не сказал, а у меня ещё долго улыбка с лица не сходила.
Поев, мы неспешно собрались и пошли гулять. Купив в ближайшем магазине самый дешёвый батон хлеба и бутылку простой воды, выдвинулись в сторону метро.
Я и припомнить не мог, когда в последний раз гулял в парке. Со Славой мы как-то дальше моего района не выбирались. Так что это было для меня в новинку.
К нашему великому сожалению, сколько мы не бродили от пруда к пруду, ни одной утки мы так и не нашли. Так что в итоге устроились на лавочке и сами ели купленный для птиц хлеб.
- Какой скудный у нас сегодня рацион, - вяло жуя, проворчал Илья. – Сначала овсянка на воде, потом хлеб с простой водой…
- У меня и такого порой не бывает, - хмыкнул я. – Так что не жалуйся, не всё так плохо.
Илька смерил меня долгим взглядом, но ничего не сказал. Только вырвал из моих рук хлебную горбушку и швырнул её в стайку голубей. Те сначала пуганулись, но быстро сообразили, что перед ними еда и кинулись ею уничтожать.
- Ты чего? – я чуть не подавился с перепугу, поэтому решил возмутиться.
- Пускай птички попируют. А мы пойдем в куда-нибудь жрать нормальную еду. Мяса хочу – не могу!
И не дав мне опомниться, Илья взял меня под локоть и поднял со скамейки.
- Илька?
- Вперёд и с песней! Хавать и набираться сил! Нам с тобой ещё гулять и гулять! – бодро сообщил он. – Бодрячком, Тёмыч! Покушаешь и поймёшь! Вкусная и питательная хавка творит чудеса!
Меня аж на смех пробрало с выражения его лица. Как маленький себя ведёт!
- Ты чего?
- Смешной ты…
- Хватит ржать! – возмутился Илья, но на меня это не подействовало. – Тёмыч! Ну хорош уже! Эй! Придурок, блин!
И сколько бы он на меня не фырчал, успокоиться не выходило – ржал, как идиот. А дурной смех, как всем известно, заразителен. Так что спустя пару секунд мы ржали уже в два голоса.
Когда нас всё-таки отпустило, мы, тяжело дыша, взглянули друг на друга и хором фыркнули.
- Блин, что это было? – пропыхтел Илья.
- Не знаю, - я утёр уголки глаз от выступивших слёз. – У тебя рожа ржачная была.
- Это какая же? – он с подозрением прищурился.
- Хм, сейчас придумаю, - я потёр подбородок, изображая бурную мыслительную деятельность. – О! Как у ребёнка, который втирает предкам, почему всё же стоит завести котёнка.
Илька беззлобно матюгнулся и замахнулся, явно намереваясь отвесить мне подзатыльник. Шутки-шутками, но я вмиг посерьёзнел и перехватил его руку за запястье. Илья вздрогнул и настороженно на меня уставился.
- Тёмка?
Я сообразил, что сжимаю его руку слишком сильно и тут же её отпустил.
- П-прости, - растеряно пробормотал я. – Иль, т-ты это… не бей меня никогда по голове. Даже в шутку.
- А?
- Ты же о моих проблемах с башкой знаешь. Плюс у меня ещё пара сотрясений в багаже. Меня это б-беспокоит, лишний раз лучше не рисковать. Поэтому, п-пожалуйста, что хочешь со мной делай, только голову не трогай.
Илья совершенно по-идиотски похлопал ресницами, а потом почему-то взгляд в землю опустил. При этом ещё как-то нервно хихикнул.
- Иль?
- Не буду я тебя бить, - пробормотал он, а потом поднял на меня полный решимости взгляд. У меня аж мурашки по спине пробежали. – Тёмка, ну что за фигню ты городишь?! А?! Не собираюсь я тебя бить. Могу даже пообещать, этого никогда не делать!
- Д-да ладно т-тебе…
- А я вот обещаю! – он подбоченился. – Усёк? И это… прости, я не подумал.
- Ничего, - я потрепал его по волосам. – Мы хотели есть. Или ты забыл?
- Точняк! – встрепенулся он. – Вперёд!

***

Выходные прошли мирно и безоблачно. Даже Славка ни разу не напомнил о себе ни звонками, ни смсками. Так что я полностью расслабился и наслаждался жизнью. А в мою голову тем временем стали закрадываться мысли о том, как всё было бы идеально не будь в моей жизни Славы. Я бы не вздрагивал от каждого звонка, не думал, как утаить встречи с Ильёй. Да и мог бы в любое время дня и ночи предоставить ему убежище, спрятать от буйствующего отца. Но, не имея этой возможности, понимал, насколько я бесполезен и беспомощен. И от самого себя становилось противно.
В понедельник Илья вышел на работу и иллюзия маленького счастья, родившаяся на выходных, испарилась, стоило Славке переступить порог моей квартиры. Даже занимаясь с ним сексом, я только и думал о том, что всё это какой-то дурной сон.
Почему? Почему я всё это терплю? Почему я так боюсь будущего? Я просто спрятал голову в песок и не делаю ровным счётом ничего. Вакуум. Я нахожусь в темной, беспросветной темноте и даже не делаю попыток хоть как-то барахтаться.
Потому что боюсь.
Сколько уже лет я не смотрю вперёд? Не просчитываю варианты, не делаю никаких предположений. Не делаю ничего. Ни-че-го.
Я разучился самостоятельно строить свою жизнь. Хотя, наверное, я этого даже не умел.
Словно взглянув на себя со стороны, я мысленно поморщился. Стало противно от самого себя. Маленький, серый, безвольный человечишка.
И за Илью я уцепился, словно за соломинку. Ему самому помощь нужна, а тут ещё я на голову свалился. Будто ему своих проблем мало. А ведь так хочется стать для него надёжной опорой. Чтобы он не волновался попусту, чтобы уважал меня, чтобы…
На этом мысль обрывалась, оставляя в груди какую-то тянущую боль и пустоту. Хотелось, чтобы Илька был рядом. Пускай жалуется мне на работу и отца, косо смотрит на ободранные в коридоре обои, обзывает придурком… да что угодно! Просто, когда он рядом я чувствую так редко посещающее меня спокойствие. И не обычное, а какое-то домашнее и уютное. Хотелось чувствовать это постоянно. Ведь познав что-то хорошее, совершенно не хочется это терять…
И вот я сижу в своей комнате, мучаюсь подобными мыслями, а в каких-то паре метров от меня находится причина моих бед и терзаний. Славка стоял на балконе и разговаривал с кем-то по телефону, предусмотрительно прикрыв за собой дверь. Странно. Обычно он так не скрытничал. Порой создавалось впечатление, что он вообще о моём существовании забывает. С кем угодно и на любые темы при мне разговаривал. А тут ушёл на балкон. Очень странно.
Я обхватил руками согнутые в коленях ноги и продолжил изучать Славкину спину. Точно не по работе, вон какой расслабленный. И не родители, с ними он редко по телефону разговаривает – живёт всё-таки с ними. Может быть друг? Разговаривать он с улыбкой уходил…
Стало немного обидно. Значит, ему можно, а мне нельзя, да?
Я поморщился. Какой же он всё-таки гад… это же надо быть таким самовлюблённым кретином! Всё для себя, ничего для других. Пока в моей жизни не приключился Илька, я и не задумывался об этом. А ведь Слава действительно такой. Он только берёт, не оставляя ничего взамен. Те крошечные подачки, которые он мне подкидывает, даже рассматривать не хочется. Никакие деньги не искупят того, как он со мной обращается. И почему я раньше об этом серьёзно не задумывался?..
- Скучаешь?
Я вздрогнул и заметил, что Слава стоит рядом и смотрит на меня сверху вниз. Расслабленный такой, на лице идиотская, довольная улыбочка.
- Нет, - я безразлично пожал плечами.
- Пойдём, ужин что ли приготовим, - он потянулся. – Есть начинает хотеться.
Я кивнул и поднялся с кровати. Ужин так ужин. Обиды обидами, война войной, а обед по расписанию.
Пока я стоял у плиты, Слава развалился на лавке и вслух рассуждал:
- Я в начале августа в отпуск. Думаю, что в этом году меня аж на месяц отпустят, здорово, да?
- Ничего себе. Я думал, что у вас максимум на две недели отпускают.
- Да что-то дел нет особо… так что может и прокатить. Будешь скучать?
Славка из года в год отпуск брал летом, целиком и полностью посвящая его родителям. Проводил его безвылазно на даче, помогая старикам по хозяйству. Каким бы мудаком он ни был, родителей Слава любил и уважал. И старался помогать им всем, чем только мог. Я никогда не переставал удивляться, что в нём есть хоть что-то святое. Но родители они на то и родители, чтобы беречь их и заботиться.
Можно сказать, что отпуск Славы был и отпуском для меня. Пара недель отдыха от издевательств и надзора. Денег он мне, правда, мало всегда оставлял. Но я уже научился их растягивать. Лишь бы ничего непредвиденного не произошло.
- Буду, - бесцветно произнес я, не отвлекаясь от плиты.
- Привезу тебе потом витаминчиков с дачи. Смородинки там, яблочек, может грибы будут… Интересно, август будет дождливым?..
Славка всё распинался на огородные темы, а я невидяще смотрел в кастрюлю и криво улыбался. Грибы, да? А ничего, что я их терпеть не могу? И ведь он не специально это сказал. Просто не помнит. Столько лет вместе, а он даже не удосужился запомнить такую мелочь. Конечно… кто я такой, чтобы напрягать свою память. Всего лишь секс-игрушка, не больше. Ну и хозяин квартиры в Москве, в которой так удобно остановиться, чтобы из своего Железнодорожного на работу не мотаться.
Бесит. Как же всё это бесит!

***

В пятницу Слава не стал заезжать ко мне – сразу отправился к родителям на выходные. Поэтому я со спокойной душой пошёл в гости к Дмитрию Сергеевичу. Обещал всё-таки, а тут выдался свободный денёк. Так почему не навестить старика?
Дмитрий Сергеевич с порога заключил меня в свои медвежьи объятья, да так, что у меня пара суставов хрустнула. Принюхался и понял – дед принял на грудь.
- Вы опять пили? – с укором произнёс я, по-хозяйски прошествовав на кухню.
- Да я полстаканчика, Артёмка! Чес-слово! – хохотнул он. – Унюхал-таки?
- И это тоже. А ещё на трезвую голову вы обычно обниматься не лезете.
- Ну, может быть мне грустно и одиноко, - театрально жалобным голосом протянул он. Судя по всему, он хотел изобразить несчастное выражение лица. Только вот из-за кустистых бровей и всклоченной бороды, вышло даже немного пугающе.
- Ага-ага, - я поставил на плиту чайник и чиркнул спичками. – Помогайте, гость я или где?
- Гости так нагло себя не ведут, несносный ребёнок, - он потрепал меня по волосам и рассмеялся. – Голодный, небось?
- Как всегда, - кивнул я.
- Растущий организм!
- Уже много лет, как не растущий, вы чего? – рассмеялся я.
- Дык вширь надо, а то на тебя без слёз не взглянешь – кожа да кости. Папка твой здоровым и сильным мужиком был! И вот в кого такой хилый уродился?
- Я не хилый, просто худой, - вздохнул я. Отца своего я почти не помнил.
- Один чёрт! Так… сейчас покормим тебя, Артёмка. И чтобы всё съел, понял?!
- Да-да, - я примиряюще поднял руки. – Только не бушуйте.
Готовил Дмитрий Сергеевич не ахти. А учитывая, что продукты он покупал недорогие, его стряпня была не очень вкусной. Даже на мой непритязательный взгляд. Но я не привередничал. Еда это еда. В первую очередь она нужна для того, чтобы не сдохнуть от голода. А вкус это уже дело десятое.
Пообедав, мы сделали себе чай и переместились в большую комнату, которую Дмитрий Сергеевич называл «залой». Как по мне, так она больше мини-библиотеку напоминала. Книжный шкаф во всю стену от пола до потолка с детства внушал мне искренний трепет. С малых лет любил разглядывать потёртые разноцветные корешки. Наверное, любовь к книгам мне привил именно Дмитрий Сергеевич. Когда ходили к нему с бабушкой в гости, вместо игрушек мне давали сборники сказок, которые я с упоением читал. И Дмитрию Сергеевичу всегда удавалось подобрать для меня нужную книгу. Соответствующую возрасту и моему текущему настроению. Проницательный он вообще дядька, ничего не скажешь.
- Как у тебя дела-то?
- Ну, относительно хорошо. С парнем вот одним подружился…
- О-о-о! Свершилось! – обрадовался Дмитрий Сергеевич. – И как? Хороший пацан?
- Очень, - я тепло улыбнулся. – Умный и добрый мальчик. Мелкий, правда. Девятнадцать лет всего.
- Ну, биологический возраст ещё ничего не значит. Кто-то до старости дураком остаётся. А кто-то уже в молодости становится мудрым старцем. Как зовут, чем занимается?
- Илья, официантом работает.
- И не учится?
- Жизнь так распорядилось, ему пришлось, - вздохнул я. – Но он молодец. Ему тяжело, но он справляется.
- Артёмка, посылай-ка теперь Славу своего куда подальше. Ты же за него так цеплялся, потому что у тебя друзей не было? Вот, появились. Можно гнать его вон.
Да уж… пошли я сейчас Славу куда подальше – уроет на месте, я уверен.
- Стрёмно как-то…
- Ну поругаетесь чуток, чего такого-то? Не будет же он за тобой, как за девкой бегать, в конце концов!
Я криво ухмыльнулся. Слава может, с него станется. Он же гордый. И агрессивный, без тормозов совсем. Таким людям гордость лучше не задевать – чревато последствиями. А зная Славу – травматичными последствиями…
Пятницу и субботу Илька работал, так что мы договорились посидеть у меня в воскресенье. И только когда он заявился ко мне, осознал – всё это время жил ожиданием встречи. Его появление спокойно можно было прировнять к глотку холодной воды в летний жаркий день. Рядом с ним можно было расслабиться, дышать полной грудью и не бояться бездумно улыбаться. Со Славой такого никогда не получалось. Он обязательно прицепится с расспросами и подозрениями – чего это я счастливый такой.
- Тём, а какую музыку ты любишь? – внезапно спросил Илья, когда мы возились у плиты.
- М-м-м… классическую, - растерянно сказал я, кидая на него взгляд.
- Это как?
Я невольно рассмеялся. Вот только он так умеет. Сморозить какую-то фигню с совершенно невинным выражением лица.
- Ну… классика – Моцарт, Вивальди, Лист, Григ. Оркестр, Илька, скрипочки там всякие, дудочки, барабанчики, - словно маленькому ребенку пояснил я.
- Ну тебя в пень! Я знаю, что такое Моцарты всякие! – обиженно нахмурился он и начал мерзко хихикать. – Блин, ну ты даёшь. Классическая музыка, книжки заумные… С какой ты планеты вообще? Как дед старый, ей-Богу!
- Сам в пень иди. Чего в этом плохого? Между прочим, классическая музыка успокаивает.
- Может, ты ещё и по консерваториям ходишь? – продолжал смеяться он.
- Пока бабушка была жива – ходили вместе. Ты не хохочи, как припадочный. Не знаешь ведь, что это такое – живой симфонический оркестр.
- Не знаю, - легко согласился Илька. – Ладно, прости.
- Сам-то что слушаешь, золотой мальчик? Клубняк, небось, какой?
- Вот какого ты обо мне мнения? – с выражением великой скорби на лице, Илька прикрыл глаза и вздохнул. – Я меломан. Вообще, люблю старый рок. Современный тоже ничего. Да и против классики твоей я не против. Только Бетховенов от Моцартов не отличу, уж извини.
- Так и быть – прощаю.
Мы синхронно хмыкнули и продолжили готовить в молчании. В уютной и не напрягающей тишине. Поужинав, мы пошли гулять по моему району.
- Как с отцом дела?
- Пока тихо, - вздохнул Илька. – Напоминает затишье перед бурей. Напрягает немного.
- А с работой как?
- С ней лучше, - приободрился он. – С парочкой ребят даже задружился более или менее. Непросто, конечно, я не привык как угорелый столько носиться, но привыкаю потихоньку. Так что, жизнь вроде как и налаживается.
Я ободряюще хлопнул Ильку по плечу и улыбнулся. Молодчина. И как у него это получается? Не унывает, борется. Впору пример с него брать. Вон, даже с коллегами своими заобщался. Интересно, насколько близко? И какие они вообще? Наверное, ребята хорошие, раз Илья так по-доброму о них отзывается…
Внутри поселилось нехорошее чувство. А вдруг Ильке с ними будет интереснее, чем со мной? Думаю, что для этого многого и не нужно. И видятся они чаще, общим делом занимаются. Не ровен час – Илья поймёт, что я ему и не нужен вовсе…
Я затравленно покосился на Илью.
Если он уйдет, смогу ли я с этим справиться? Как переживу потерю единственного за столькие годы друга?
Не помру, конечно, но будет очень тяжело и больно. Уж очень не хочется оставаться у разбитого корыта. Поэтому Илью надо всеми силами удержать рядом с собой. Только вот как – я не имел ни малейшего понятия. Да и хитрить как-то не хотелось. Всё-таки он мой друг и в душе теплится надежда на то, что я ему просто нравлюсь, безо всяких веских причин. Хочется верить, что он рядом не из-за каких-то корыстных побуждений. Что я ему просто нужен, как и он мне…

***

Дни ползли со скоростью полудохлой улитки. Думаю, что виной всему было ожидание Славкиного отпуска. Жил от встречи к встрече с Ильёй. Жаль только редко видеться удавалось. И, кажется, Слава начал что-то подозревать. Вопросы странные задавал, смотрел на меня изучающе. Только вот почему-то ничего не предпринимал. И из-за этого я чувствовал себя не в своей тарелке. Уж лучше бы он сорвался, меня хоть напряжение отпустило бы. Но нет, Слава продолжал меня тихо нервировать из-за чего я стал чаще и сильнее дёргаться. Что утаить ни от Славы, ни от Ильи не удалось. И если первый просто коварно лыбился, то Илька распереживался не на шутку. Пристал с расспросами, подозревая, что Слава меня обижает. И, кажется, не поверил мне, когда я пытался доказать ему обратное. Что скрывать, мне была приятна его забота. Хоть от кого-то я её получаю, что не может не радовать.
А вот от Славы начало откровенно тошнить. Я стал ловить себя на мысли, что меня бесит в нём буквально всё. Даже мимика и голос. И сколько бы я себя не уговаривал, что это какое-то временное помутнение – никакого толка. Дни шли, а моё отношение не менялось. Еле сдерживал себя, чтобы не корчить недовольные гримасы в его адрес и не огрызаться. Благо Слава этого не замечал, а то давно бы за подобное что-нибудь да сломал мне. Думаю, что причиной всему было его хорошее настроение в последнее время. Мне даже было немного интересно – чего это он такой добрый? Что такого в его жизни произошло? Зарплату, что ли повысили? Только вот расспрашивать не хотелось. Почему-то какое-то нехорошее предчувствие у меня было по этому поводу. А как известно – меньше знаешь, крепче спишь.