Глава 39. Вина.

Внутри было пусто и гулко, как в мокром барабане. Вокруг заставы с каждым часом становилось все больше военного народу. Вертолеты летали как мухи, высаживая то отряды спецназовцев каких-то, то важных начальников с красивыми погонами. А мы сидели в доме, застыв на кроватях, и не верили в очевидное.

- Может, заблудились они просто, черт их дери? – иногда вскидывался кто-нибудь, и тут же оседал обратно… Где уж тут блудить: до деревни по прямой – метром семьсот через поле. Да и в деревне – сотня дворов на трех улицах.

- Ну или в плен взяли? Поведут в горы в рабство, баранов пасти! До гор-то - далеко, перехватят обязательно…

При словах этих, говоривший начинал оглядываться на товарищей, ища поддержки, и неизменно натыкался взглядом на Воронцова старшего. Коля сидел серый, застывший и оглохший ко всему, и только комкал в кулаке одеяло на соседней кровати.

***

На второй день приперся лейтенант юстиции Устинов, и начал по одному вызывать взвод на допрос в дежурку.

- Язовских Андрей Владимирович?

- Так точно.

- Где вы находились в ночь с 28 февраля на 1 марта текущего года?

Я вдруг невпопад вспомнил своего отца. Сидели мы однажды у бабушки за столом по какому-то поводу. И когда взрослые приняли уже по сколько-то грамм, и дед традиционно вспомнил про то, что в их время все было лучше – откинулся Батя мой на стуле, да и уставился в окно на заснеженную сельскую улицу. А по улице в то время шел какой-то нелепый человек в дермонтиновой курточке китайского покроя. Подмышкой у человека зажата была папка с завязочками бантиком.

«Смотри Андрюха – мент идет,» - сказал отец, никогда с законом проблем не имевший.

- Здесь находился, в радиусе ста метров вот от этого самого стола.

- Чем вы занимались?

- Примерно с полуночи до шести утра – спал.

- Спали?

- Так точно.

- А до этого времени?

- Пиво пил с пацанами.

- Вот как, значит…

- Так точно.

Устинов откинулся на Снеговском кресле, выглядел в котором достаточно глупо, демонстративно отложил на стол блокнот и карандаш.

- Беспробудное пьянство, имеющее место не только в батальоне, как мы теперь знаем, но и на заставах – это, к сожалению, не сфера моей власти. Данное нарушение требований устава мы обсудим с вами позже. Пригласил я вас, собственно, для того, чтобы обсудить нечто другое… У меня имеются сведения, что именно вы, во время проведения работ по благоустройству заставы, обнаружили в зарослях болотных растений неопознанный труп!

- И что?

- Напрашивается закономерный вопрос - а почему это вы не сообщили об обнаружении человеческих останков старшим по званию?

Хотелось поинтересоваться у Устинова: «А кому это надо?» Но не столько еще злости пробудил во мне этот нелепый человек.

- У меня были причины не сообщать об этом…

- Вот как? А вы понимаете, товарищ младший сержант, что в таком случае у меня есть все основания подозревать вас в причастности к смерти данного, пока еще не установленного, лица?

- Ты, товарищ лейтенант, за арык-то хоть ходил - поглядеть своими зенками на эти неопознанные человеческие останки? Видал ты их? Я в Чечню приехал полгода назад! А здесь, на заставе, – месяц сижу!.. Ты, придурок, научись хер к носу прикидывать, прежде чем ежа голой жопой своей пугать!

Устинов взвился надо мной, вскочив на ноги, и принялся брызгать слюной:

- Товарищ младший сержант! Да вам за такие речи - десять суток гаупт-вахты положено…

- Десять суток не видеть козлов, вроде тебя? Да это курорт, в рот мне ноги!

- И мы еще установим степень вашей вины в гибели ваших товарищей!.. – тут он осекся, поняв, чего ляпнул:

- В смысле-е… их самовольному оставлению места службы…

А вот об этом – я и сам уже подумал много раз.

- Глубина моего безразличия на эту тему, товарищ лейтенант, сопоставима в своих габаритах только с Марианской Впадиной.

***

Выскочил во двор, изжевав по дороге половину кислой «Примы», вздохнул неровно и огляделся.

По двору гоняла какого-то гражданского человека местная собака Жулька.

- Пошло на фиг, - прикрикнул я на псину, не определенной до сих пор половой принадлежности. А потом:

- Могу я вам помочь чем-то? – уставился на невыдающегося ростом седого человека в застиранном сером пальто.

- Да. Будьте так добры – уберите собаку.

- А ну, пошла отсюда, падла шерстяная!..

- Что же вы так ругаетесь-то, товарищ младший сержант?

- Да нервно тут у нас, знаете ли… Вы-то собственно по какому делу?

- Да вот, - оперативный штаб ищу.

- Вы уверены, что вам туда надо?

- Уверен, - ответил дяденька, и тоже тяжко вздохнул.

- Я точно не знаю, где он. Не велено нам из дома выходить… Второй день уже… Там где-то, за железкой, на поле.

Я вяло махнул рукой за угол дома, и тотчас оттуда выскочил запыхавшийся сто второй.

- Товарищ генерал-полковник, - вытянулся он перед мужиком в пальто, - майор Имамгуссейнов!

И точно: успел уже разменять он звезды на погонах. На новый год, видимо, подарок ему вышел. А невзрачного дядю мне положено было знать в лицо. Был это командующий Северо-Кавказским округом Внутренних Войск генерал-полковник Лабунец. Выдернули мужика из отпуска срочно, отдельным вертолетом с курорта привезли.

Сел на крылечко, закурил новую. Жулька подошла и притулилась к ногам, закинула голову на колени.

«Что же вы наделали, пацаны» - думал я про себя, взьерошивая и без того лохматый песий загривок. «Сбегали, блин, за догоном…»

***

Как стемнело, три генерала закрылись в дежурке. Комбригу тоже очередное звание на миллениум свалилось. Еще какой-то, и Лабунец, так и не переодевшийся в военное. Сидели и молчали, пока не приволок им какой-то отглаженный прапор вещмешок, позвякивающий стеклом. Подал, да и убежал так же стремительно. Стали генералы шабуршиться, двигать чего-то на столе, отчего из-за закрытой двери повеяло аппетитно. Брякнули стаканами, отдышались, продолжили прерванный ранее разговор.

- Какой он хоть, расскажите? Чего наяву из себя представляет?

- Да черт его знает, товарищи офицеры. Сначала версия была, что так – посидеть пустили… А теперь мнения меняются. Как то слишком много всего на него одного завязано оказалось. Не такой уж и серый мыш, как могло показаться вначале. Да все они, «конторские» – одинаковые. Хитрожопые…

Тут рассказчик хохотнул, поперхнувшись даже.

- Кстати, байка одна ходит… Будто-бы позывной у него был в Германии: «Моль».

Захихикали генералы тихонько, потом погромче, да и заржали вовсю. А во дворе что-то застучало мерно, как на плацу. Отворилась входная дверь и проник в нее батальонный дурачок. Так же, высоко вскидывая ноги, чеканя шаг, прочапал он до двери в дежурку, отворил и вытянулся, приставав ручонку к высокой фуражке. Заорал диким голосом:

- Товарищи Генералы! Разрешите доложить, лейтенант юстиции Устинов!

- Пошел нахер, - хором гаркнули в ответ товарищи генералы.

- Есть! – невозмутимо ответил тот, и утопал в ночь.