Студопедия

Главная страница Случайная страница

Разделы сайта

АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника






Глава пятая.




Клейка и непролазна вяземская грязь. Словно искусно сваренный клей, вяжется желто-бурая жидкость на мостовых, доходя до щиколоток, а кое-где идо колен. Хорошо взмешена грязь тысячью ног каждый день проходящих на работыпленных. Хлюпают-чавкают в грязи сапоги, валенки, лапти, ботинки. Оборветсяшпагат, которым привязаны на ногах тряпки, и тогда пишут узоры по грязибосые ноги... За городом, на незасеянном поле, поросшем пыреем и мелким воробьинымщавелем, раскинулось немецкое кладбище. Сотни крестов торчат из глинистойземли, рябя в глазах черными пауками-свастикой. Роют пленные ямки-овражки; часто подползают к ним грузовики с трупами фрицев и францев из вяземскихлазаретов. И, уложив двадцать, тридцать гитлеровцев в ямку-овражек, забрасывают их пленные тонким слоем глины, а потом ставят пять или десятькрестов. Ну кто догадается из живых еще фрицев, что тут двадцать покойников? Пять! Об этом говорят кресты... В тот день ни минуты не передохнул Сергей. Желтая вязкая глина липнет клопате; огнем жжет ладони шершавая ручка; раскис-расползся сапог, которымнажимает Сергей на ушко лопаты... Красноватые пупырышки цветущего щавелямашут, зовут голодный блестящий взгляд. Да как отойти от могилы? Какнагнуться, чтобы вырвать пучок травы и запихать его в рот? - Лос, лос, менш! - рычат конвоиры, многозначительно потряхиваяавтоматами......Попыхивает комендант лагеря гамбургской сигаретой. Досасывает ее досамых пальцев. Брызгается его пенсне искорками солнечных зайчиков, но незагораживают они горбатой мушки пистолета. Чиркнул в кучу пленных " бычок", бросились на него со всех ног двадцать человек. И поднимет торжественнопистолю фашист, и качнется назад, оттолкнутый выстрелом. Шарахнутсядевятнадцать пленных в сторону, но обязательно останется лежать в грязиобладатель окурка, нелепо дергаясь телом. Да, плохо стреляет немец! Не можетон сразу вырвать жизнь из русского. Долго колотит тот каблуками землю, словно требуя второй выстрел... Партиями от десяти до двухсот человек каждый день гоняют немцы пленныхна работы. На станцию железной дороги для выгрузки песка из вагонов всегдатребовалось двести человек. Там от шести часов утра до восьми вечера пленныене получали даже капли воды. Зато через день в железных бочках из-подкрасителей варилась для них крапива. Рвали ее сами же пленные в оврагах ибуераках близ станции. Целыми охапками запихивали ее в бочки, заливали водойи кипятили. Да не получишь ведь и этого больше установленной нормы! Согласнонемецкому " закону", пленному полагалось 0, 75 литра " варева"... За городом, в дымке утренних паров, встало хохочущее до дрожи в лучахмолодое весеннее солнце. Его появление каждый день встречали пленные, выстроившись по пяти. Становились по старшинству звания - майоры и равныеим, капитаны и равные им - и, окруженные автоматчиками, уныло и молча шли наработу. Вот уже третий день Сергей с партией в десять человек шел работать узенитчиков. Располагались те в лесу, в пятнадцати верстах от города. Былатам надежда получить граммов сто - двести хлеба и " великая возможностьсмыться", как говорил новый приятель Сергея капитан Николаев. На работестарались держаться вместе. Несет ли Сергей полено дров - Николаев шагаетсзади, поддерживая конец дровины и поглядывая: авось отвернется конвоир... Как-то Сергей и Николаев работали в складе масел и красок. - Подозрительна эта штука, - указал капитан на притаившийся в углупузатый бочонок. - Спирт у них в таких бывает... - И что? - Как что? Фляга есть у меня, понял? - Ну? - На носу баранки гну!.. Полицейским отдадим - килограмм хлеба получимв побег. Немец-старик ни на минуту не спускал глаз с работающих. Притулившись набочке, он посасывал трубку, опершись на винтовку. - Задушить бы - и айда! - крикнул на него капитан. - Закричит гад, немцы за стеной... - Вот что, - предложил Николаев, - захоти-ка ты в уборную. Он меняоставит, так я установлю, что в бочонке... Жестами и движениями кое-как объяснил Сергей немцу, что он хочет. Тотнеохотно вскинул на ремень винтовку и ворча поплелся за Сергеем, оставивкапитана в закрытом складе. Долго сидел в кустах Сергей, поглядывая наполуотвернувшегося от него немца. - Шнелль, менш! - наконец не выдержал тот. - Не лезет, дедушка! - Вас ист дас, гедюшка? - Трудно, говорю. Запеклось к черту все! - Лос, сакрамент! {Давай, проклятый! } - разозлился фашист и, подойдя кСергею, потащил его за плечо. Каково же было его удивление, когда он неувидел результатов сидения пленного! - Ду люгст. Вильст нихт арбайтен?! {Ты врешь Не хочешь работать?! } Подталкиваемый прикладом, Сергей вернулся в склад. Николаевсосредоточенно продолжал перекатывать бочки. - Готово! - пояснил он Сергею. - Древесный только... Бежать, однако, не удавалось. Был за командирами особый присмотр, да иуходить хотелось наверняка, не попадаясь: пойманных убивали тут же. Вдруг нежданно-негаданно запретили командирам выход из черты лагеря наработы. Это отнимало многое и у многих. У одних рушились упования на" подкалымить жратву", у других гибли надежды на скорый побег. - Вот тебе и смылись! - сокрушался капитан. - Опытнее будем! - злился Сергей....В пять часов утра выстраивался лагерь за получением хлеба - буханкина четверых. Шли нескончаемой вереницей люди, давно потерявшие человеческийоблик в страшных условиях фашистского плена. Испуганные партизанскимдвижением, гнали немцы в лагерь окрестных жителей - ребятишек двенадцати лети стариков - семидесяти и выше. В семь часов вечера вновь вырастала бесконечная очередь пленных. К томувремени в кухнях поспевала баланда. Ходуном прыгает черпак - раз в котелок, раз по голове просящего подбавить. Бывает, крепко стукнется черпачок постриженой голове, и зазвенит-запрыгает отвалившаяся жестянка. Останется вруках у полицейского долгий дрын-ручка, и пойдет бандит выколачивать ею пыльиз шинелей, а память из голов. Долго стоят в очереди, ожидая ремонтирующийсячерпак, пленные, посылая сто чертей в душу и печенки тому, на чьей голове онобломился... А за проволокой, не доходя до нее десяти метров, маячат разноцветнымтряпьем бабы, дети. Пришли они из ближних деревень к отцам, дедам, сынкам.Подперев голову рукой, вдруг не выдержит какая-нибудь из них да и заголосит.Переливами печали и горести льется по лагерю причитающий голос: Ии-и ты-и-и жа-а, мой родненьки-и-й сыно-о-чиик, Ясненьки-и-ийсве-е-етик ни-на-гля-а-дный За-а што-о тебе-ее доста-а-а-лась до-о-ляго-орькая, Го-о-оло-ву-шка ты-и моя-а ни-ща-сна-ая!.. Повернут головы на скорбный материнский голос дети-подростки изашмыгают носами. Станет среди лагеря заросший бородой дядя, прислушается, сплюнет и скажет: - Тьфу ты, скаженная! Все нутро волокеть... Выходят послушать соло и немцы. Да непонятны им смысл и содержаниерусского плача-песни, не знают они, как рождаются такие звуки-стоны! Неслышат они в них смертельной тоски и ненависти, бесконечной любви итерпения... Черной душной стеной обрушивается ночь на лагерь. Погребают ееобломки-минуты мысли и надежды людей, успокаивают их несложные желания...

Данная страница нарушает авторские права?





© 2023 :: MyLektsii.ru :: Мои Лекции
Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав.
Копирование текстов разрешено только с указанием индексируемой ссылки на источник.