Методы изучения новостей

Архетипом, а также прототипом всех современных масс-медиа считается газета. Действительно, главным компонентом газеты и других медиа, смоделированных по ее образу, в частности, радио, телевидения и Интернета, является то, что принято называть новостями.

Роберт Парк отправной точкой в анализе новостей выбрал их сравнение с другой «формой знаний» — историей, которая тоже является перечнем прошлых событий и выстраиванием их в определенной последовательности. Вот несколько его главных выводов.

♦ Новости оперативны: они отражают самые последние или повторяющиеся события.

♦ Новости не систематичны: они имеют дело с дискретными событиями и происшествиями; мир, воспринимаемый исключительно через новости, складывается из не связанных друг с другом случаев, интерпретация которых не является главной задачей самих новостей.

♦ Новости не вечны: они живут, пока сами события актуальны, а потом их заменят другие формы знаний для регистрации и последующего использования.

♦ События, представленные как новости, должны быть необычными или хотя бы неожиданными; эти качества важнее, чем их «подлинная значимость».

♦ Помимо неожиданности, новостные события характеризуются другими ценностями, которые относительны и включают предположения о возможном интересе аудитории.

♦ Новости служат в основном ориентирами и указателями внимания, а не заменителем знаний.

♦ Новости предсказуемы. Этот парадоксальный и провокационный вывод Парк объясняет следующим образом: «Если событие неожиданно в том смысле, что случается, то не совсем неожиданно в том смысле, что попадает в новости. События, ставшие новостями как в прошлом, так и в настоящем, являются, по существу, ожидаемыми... в целом публика готова к несчастным случаям, происшествиям... Новостями становится то, чего люди боятся, на что надеются»1.

Впоследствии та же точка зрения нашла выражение в более краткой формулировке: «новости» — это, по сути, «старости». Подобное утверждение кажется верным в свете того, что предполагает стратегию сбора и производства новостей; надо только добавить, что на основе прошлого опыта у читателей, слушателей или зрителей вырабатывается способность предвидеть, какие события найдут свое отражение в новостях, а журналисты стараются оправдать их ожидания.

Общую характеристику новостей предлагали и другие исследователи, например, новости подразделялись на «продаваемые», «поверхностные», «простые», «объективные», «динамичные», «интересные» (в отличие от «существенных»), «стилизованные», «пре­достерегающие». Рассматривались они и под другими углами: новости и истина; трудные и обычные (в смысле сбора новостей); информация и человеческий интерес, а также варьировались в зависимости от их значимости для будущих событий, взаимосвязи с редакционным контролем, функций для читателя, восприятия журналистами. Новости противопоставлялись очеркам на темы, интересующие широкую публику, исходя из того, что в них содержится серьезная информация, а очерковый материал предполагает нечто другое, возможно, развлекательное, персонализированное, сенсационное.

В классической работе ученицы Парка Хелен Макгилл Хьюз, исследующей взаимоотношения этих двух видов содержания, утверждается, что американская газета «превратилась из относительно разумного хроникера событий в разновидность популярной литературы». По ее мнению, сюжет, представляющий «общечеловеческий интерес», по сути своей не отличается от других новостных сообщений, но представляет своего героя под определенным углом, который автор приспосабливает к своему читателю, — история должна развлечь, она изложена как бы с точки зрения читателя. Следовательно, она может быть рассказана только репортером, «который способен видеть мир так, как его видит читатель»2. Следовательно, такие материалы больше сродни слухам или легендам.

По Холлу, существует три основных «признака новости»: связь с событием или происшествием (компонентом действия); новизна и информационная ценность или соотнесенность с каким-либо актом или персоной. Нужно отметить, что новость сама отвечает за создание со временем «консенсуального» знания, по которому информационная ценность распознается СМИ и принимается как таковая публикой. «Идеологические концепции, воплощенные в фотографиях и текстах газет, не несут новых знаний о мире. Они вызывают узнавание мира таким, как мы уже научились его воспринимать»3.

Характерные черты новостей коренятся глубже, чем это иногда признается, в более старых нарративных традициях, в «древних способах устного повествования». Новости строятся в форме рассказа, с главными и второстепенными персонажами, последовательным сюжетом, героями и негодяями, началом, серединой и концом, свидетельствующими о драматических поворотах, с опорой на проверенные фабулы.

Один общий вывод, который следует из многих исследований содержания новостей, заключается в том, что они обладают весьма стабильной и предсказуемой общей структурой, даже несмотря на то, что существуют вариации в зависимости от страны, вида средства коммуникации, разных внешних политических, идеологических и культурных ограничений и внутренних требований организационного и технического планов.

Устойчивость новостных структур попытались объяснить путем выявления и взаимосвязывания основных факторов трех типов: организационных, жанровых и социокультурных. Организационные факторы — более универсальны, трудно преодолимы — ведут к определенным «идеологическим» последствиям. Поэтому новостные медиа предпочитают «крупные» (масштабные или «значительные») события; события понятные и однозначные; события, происходящие во временной шкале, которая укладывается в обычный производственный график (как правило, в течение суток); события, о которых проще всего рассказать и которые легко узнаются аудиторией и близки ей в культурном отношении.

К факторам, связанным со спецификой жанра, относят: отбор событий, которые соответствуют ожиданиям аудитории (созвучны с прошлыми новостями); предпочтение чего-то неожиданного 9 нового, но в пределах узнаваемого; стремление освещать те события, которые уже доказали свою новостную ценность; желание добиться равновесия всех типов новостных событий. Особо выделяются компоненты социокультурного влияния: новости, касающиеся представителей элиты, ведущих мировых держав и негативных происшествий.

Как оказалось, эта модель применима к довольно широкому кругу явлений, помимо того случая, из которого она была выведена, и не только к зарубежным новостям. Она объясняет, какие события попадают в новости и, косвенно, какие будут проигнорированы. Следовательно, она свидетельствует о существовании одного общего подхода к отбору новостей. Как правило, в новостях не находят отражения события, происходящие в малозначи­тельных в политическом и экономическом отношении странах; не считающиеся элитными общественные объединения, идеи, институты и структуры; затяжные, лишенные драматизма процессы (например, сами реформы), многие разновидности «хороших новостей». В этой теории нет подробного объяснения всех закономерностей компоновки новостей. Предлагается альтернативный, менее психологический и более структурный подход, увязывающий некоторые особенности новостных потоков политическими и экономическими факторами, например, торговля между странами стимулирует взаимный интерес к новостям.

Следует отметить, что предложенные выше характеристики новостей обходят объективность и ее корреляты, вроде правды и точности. Действительно, поскольку суждения о ценности новостей принято считать относительными и базирующимися на «нюхе на новости» в конкретный момент, здесь сильны элементы субъективности. Объективность — это не более чем вид процедуры, в Журналистике он немного другой, чем в истории или обществознании. Обычно журналисты подчеркивают в новостях не то, что объективно важнее, значительнее или нужнее для аудитории, ибо, в соответствии с доминирующей на Западе либеральной традицией, в этом смысле не существует критериев объективности. В свете всех фактов о закономерностях в содержании новостей трудно спорить с выводом Джорджа Гербнера о том, что «не существует по сути своей неидеологизированной, аполитичной, внепартийной системы сбора и представления новостей»4.

Маккуэйл описывает два варианта производства новостей, в которых четыре одинаковых элемента — событие, критерии оценки и отбора новостей, интерес публики и сообщение — взаимосвязаны в разной последовательности. Согласно «взгляду со стороны медиа», последовательность такова:

события — критерии новостей — сообщение — интерес к новостям

В начале этой цепочки те непредсказуемые события, которые «попирают» и нарушают привычный ход жизни и на которые реагируют новостные медиа, используя определенные критерии оценки их относительной важности для своей аудитории. Журналисты готовят объективные сообщения, а аудитория проявляет к ним интерес или, напротив, оставляет без внимания, вынуждая медиа-организации вносить корректировку в методы отбора. Альтернативная модель выглядит следующим образом:

интерес к новостям — критерии новостей — события — сообщение

Здесь отправной точкой являются эмпирические представления о том, что вызывает интерес аудитории, что входит составной частью в весьма устойчивый и прочный набор новостных критериев, включая организационные и жанровые требования. События считаются достойными стать новостью, если только они соответствуют этим критериям отбора. Информационные сообщения готовят, руководствуясь критериями, требованиями и стандартными методами самой медиаорганизации, а не «реальностями мира» событий или подлинными желаниями и запросами аудитории. Ни одна из этих моделей не может обеспечить адекватное отражение мира, утверждает Маккуэйл5.

В последнее время ученых интересует не только концептуализация природы новостей и тех сил, которые влияют на их производство, но и форма их бытования. Утверждение, что новости являются определенным культурным жанром (как роман, игровой фильм или опера), отчасти базируется на выводах о постоянстве, предсказуемости и универсальности новостной формы. Хотя в центре внимания исследователей находятся телевизионные новости, между ними и новостями в газетах много общего. В этом нет ничего удивительного, учитывая происхождение теленовостей, но кажущиеся незначительными различия, появляющиеся благодаря совершенствованию видеоряда, весьма примечательны. Общие для прессы, радио и телевидения элементы формы распадаются на несколько групп: одни имеют отношение к повторяемости, другие связаны с нейтральностью и фактологичностью содержания.

Необходимо помнить, что формирование информационного блока идет на двух уровнях — отдельных новостных сюжетов и целых информационных «пакетов» (газетная полоса или выпуск новостей по радио или ТВ). Хотя в этом отношении все масс-медиа сопоставимы, однако, поскольку газетная страница имеет пространственную структуру, а теленовости — временную, методы их верстки различаются.

Большинство исследователей с удивлением отмечают высокую степень постоянства структуры информационного носителя (газеты или выпуска новостей), которое лишь частично можно объяснить требованиями производственного процесса. Для газеты и выпусков новостей ТВ характерна не только регулярность выхода в свет, но и стабильность объема и продолжительности, а также баланс видов содержания, если делить новости на «тематические категории» — «зарубежные», «политические», «спортивные», «экономические», «общечеловеческого интереса». В теленовостях продолжительность сюжетов сильно не меняется, так же, как количество сюжетов в выпуске, и даже существует взаимосвязь между типом содержания и средней продолжительностью сообщения, причем некоторые из этих свойств регулярности общие для разных стран. Удивительно, как эту кажущуюся непредсказуемой совокупность событий изо дня в день удается вставлять в почти одинаковые временные и пространственные рамки. Разумеется, для кризисов или экстраординарных событий делаются исключения, но новостная форма зиждется на понятиях нормальности и стандартности, и, возможно, понятие нормальности укрепляется благодаря регулярности.

Второй важный аспект новостной формы касается показателей последовательности и методов структурирования целого. Анализ содержания новостей свидетельствует о наличии двух основных способов индикации относительной значимости сообщаемых событий. Один из них — относительное главенство сообщений на газетной площади или в выпуске новостей.

Сообщения, показываемые первыми, воспринимаются как особо «важные», равно как и сообщения, которым уделяется больше времени. Их назвали «зрительскими максимами». Общеизвестно, что газетные полосы, газеты и выпуски новостей верстаются с учетом их общего вида или возможного эффекта, а не являются случайным набором материалов, даже при соблюдении принципа распределения сюжетов по их значимости. Однако превратить ежедневные наблюдения в систематизированную теорию или обобщенное утверждение непросто. Теленовости обычно компонуются так чтобы сразу же заинтересовать зрителей. Одни события освещаются более подробно, другие менее, но информация, вызывающая наибольший интерес, придерживается до конца выпуска (спортивные результаты и прогноз погоды), чтобы проститься со зрителем на мажорной ноте. Вместе с тем, высказывается предположение, что в общем балансе сообщений кроется нечто большее, чем просто механизм удержания внимания зрителей, и Группа по изучению медиа при университете Глазго считает, что это — базовая «первичная система», или мировоззрение, которое по сути идеологично.

Форма новостей в значительной мере зависит от стремления обеспечить объективность в смысле фактологичности или соответствия действительности. В новостях используется «линейный» язык, описывающий события в одном измерении с добавлением поясняющей информации, иллюстраций, цитат, мнений. «Язык новостей, по-видимому, принимает такую форму, которая позволяет провести совсем несложную проверку на истинность или ложность. Он создает впечатление чистой констатации (предположения, истинность или ложность которого легко проверяется), а не поставленного спектакля»6. Мало кто сомневается по поводу важности природы факта в жанре новостей. Смит пишет: «Новости по своей сути исключают всякий плюрализм мнений»7. Если аудитория не верит в их достоверность, значит, они ничем не отличаются от развлечения или пропаганды. Считается, что «сбалансированное представление» в культуре новостей прочно связано с их достоверностью.

Изучение процесса освещения событий, привлекшее внимание исследователей в 1970-1980-х годах, выявило четыре основных способа манипулирования новостным содержанием в современной журналистике8.

Персонификация. Большинство людей легче устанавливают связь с индивидами, нежели с группами людей или институтами. Фокус на отдельных действующих лицах, с которыми человек легко идентифицирует себя положительно или отрицательно, позволяет членам аудитории новостей проецировать собственные чувства и фантазии прямо на общественную жизнь. Таким образом, персонификация помогает людям ощущать сопричастность событиям в отдаленных местах. Однако есть риск того, что широкий социальный превратится в гигантскую мыльную оперу.

Драматизация. Подобно другим медиатоварам, новости приходится подавать в соблазнительной упаковке, и самый верный способ — их драматизировать. Как сказано в одной памятной записке, подготовленной продюсером сетевой программы новостей, в каждом информационном сюжете, без какого-либо ущерба для честности или ответственности, желательны элементы вымысла, драмы. В нем должна быть структура и конфликт, проблема и развязка, нарастающее действие и затухающее действие, начало, середина и конец. Это основные компоненты не только драмы, но и любого повествования. Критики посчитали, что по своим возмож­ностям такой тип изложения очень ограничен и всегда предполагает поддержку статус-кво. Они призывали создавать новаторские структуры повествования, которые позволили бы реформировать индустрию новостей.

Фрагментация. Типичная газета или программа новостей состоит из коротких сообщений о событиях в виде капсул — моментальных снимков социального мира. Конструируя новости в таком виде, журналисты пытаются соответствовать своей норме объективности. События трактуются по отдельности, в отрыве друг от друга.

Чтобы их связать, потребовался бы более широкий контекст, а он чреват умозрительными, порой неоднозначными выводами. Разделяя новости по рубрикам, информационные программы не позволяют зрителям самостоятельно выявлять связи. Анализ события подается в виде коллажа. Факты и точки зрения собираются из разных противоречащих друг другу источников, а потом так компонуются, что исключают какую-либо интерпретацию, особенно теми потребителями новостей, у которых отсутствует интерес или недостаточно знаний. Возможно, такие сюжеты удовлетворяют нормам «сбалансированности», но не помогают аудитории понять происходящее.

Нормализация. Сообщения о чрезвычайных ситуациях или акциях общественных организаций, как правило, «нормализуют» поминальную угрозу существующему положению. Представителям власти и элиты, которых изображают авторитетными, разумными, знающими людьми, способными оперативно ликвидировать Угрозу и вернуть жизнь в нормальное русло, предоставляется возможность комментировать чрезвычайные ситуации и подвергать сомнению правомерность действий общественных движений.

Утверждение о том, что людей не интересуют абстрактные темы, может служить объяснением, почему журналисты так неохотно обращаются к критике, не проводят расследования в самом начале кризиса с тем, чтобы его предотвратить. Считается, что разгромную статью, скажем, о коррупции в правительственных ведомствах, никто не станет читать.

В своем анализе процесса производства новостей Гэй Тачмен приводит наглядный пример того, как личные оценки журналистов влияют на новости даже вопреки значительным усилиям с их стороны. Изучив, как журналисты освещают деятельность общественных движений, она пришла к выводу, что по своей сути ме­тоды производства новостей предполагают поддержку статус-кво, а репортеры просто принимают участие в ритуалах объективности, т.е. в процедурах создания непредвзятых новостных сюжетов, которые фактически являются предвзятыми9.

Тачмен аргументированно описывает, как: медиа обнаруживают и вскармливают общественные движения. Она называет методы производства новостей «стратегическими ритуалами» и считает, что они вроде бы соответствуют нормам теории социальной ответственности, но не достигают своей цели. Например, журналисты ритуально конструируют «сбалансированные» сообщения, в которых противопоставляются разные точки зрения. Но эти обряды на самом деле скорее подрывают, нежели укрепляют плюрализм. Они утверждают, что «сбалансированные сообщения» о меньшинствах зачастую содержат заявления общественных или политических лидеров, которые скрыто или явно унижают эти самые группы и их идеи. Эмоциональным мнениям малоизвестных руководителей групп противопоставляются аргументированные утверждения из­вестных, вызывающих доверие официальных лиц.

Вместо того, чтобы подвести теоретическую базу под цели я задачи общественных организаций, журналисты делают упор на драматические события с участием отдельных членов этих объединений.

Пока социологи анализировали процесс создания новостей, политологи изучали возрастающее вмешательство медиа в политику. В центре внимания исследований было телевидение. Его обвиняли во всех смертных грехах — от подрыва престижа политических партий до снижения активности избирателей во время выборов. Сформировавшийся набор утверждений о процессе производства новостей лег в основу того, что теперь принято называть теорией медиавмешательства. Согласно этой идее, до 1962 г. американскую политику эффективно определяли политические партии, контролировавшие процесс выдвижения кандидатов, обеспечения массовой явки избирателей в больших городах, одним словом, управлявшие предвыборными кампаниями. Хотя у этой системы были определенные недостатки, достоинств тоже было немало. Во главе партий стояли преданные делу опытные политики, которые отбирали кандидатов в президенты на основе их приверженности идеологии, а не личных качеств или фасона стрижки. В ходе предвыборных кампаний кандидаты содействовали популярности партий. После выборов партии, укрепившие свои позиции, могли побуждать граждан голосовать в соответствии со сложившейся традицией. Избиратели иногда отказывались поддерживать кандидатов этой партии, но в целом сохраняли ей преданность.

Теорию вмешательства медиа предлагается рассматривать как вариант концепции элитарного плюрализма. Согласно последней, наилучшая организация политической системы иерархическая, в которой политической элите отводится роль связующего звена между народом и выбранными лидерами. При этом единственно разумным и эффективным может быть только непартийный контроль над политикой.

Подробно задокументированное падение престижа политических партий, а также сокращение числа их сторонников началось, когда главным источником новостей стало телевидение. Связь между этими двумя явлениями вполне возможна, но эмпирически трудно доказуема. Теоретики медиавмешательства обычно утверждают, что телевидение вредит политике, лишая политические партии контроля над выборами. Некоторые даже доказывают, что оно вытеснило партии в выборном процессе. Кандидаты отказываются от поддержки партии, более того, некоторые всячески ее избегая нанимать политконсультантов, чтобы эффективно использовать медиа. Часто им рекомендуют вообще не упоминать свою политическую партию. В ходе избирательных кампаний продвигаются кандидаты, а не партии.

Теория медиавмешательства строится на результатах исследований производства новостей. По утверждениям ее сторонников, сообщения на политические темы, слишком персонифицированные, драматизированные и фрагментированные, не помогают людям разобраться в политике, а напротив, убеждают их стать политическими зеваками, довольствуясь местом у боковой линии, пока на поле играют звезды.

Журналисты, со своей стороны, отвергают концепцию медиавмешательства, утверждая, что по степени влияния на исход выборов они значительно уступают политконсультантам, власть которых усиливается по мере того, как падает авторитет партий. Будучи прекрасно осведомленными о методах сбора информации и создания информационных сюжетов во время предвыборных кампаний, политконсультанты, разработав крайне эффективные стратегии и формы благоприятного освещения кандидатов в новостях, ловко предлагают газетам и телестанциям нужную информацию и готовые сообщения. Благодаря этому освещение кандидатов проходит так, как хочет консультант, поскольку журналистам трудно найти материал для альтернативных сюжетов. Например, в соответствии с одной из новейших стратегий манипулирования новостями кандидат повторяет один и тот же комментарий, вынуждая журналистов подхватить и использовать навязанную им тему дня. Кандидат старается не откровенничать с репортерами, так как его заявления могут быть использованы оппонентами для составления альтернативных сюжетов.

1 Park R. News as a Form of Knowledge // On Social Control and Collective Behavior I Ed. by R. H. Turner. Chicago, 1967. (Reprint of 1940 Article in American Journal оf Sociology. No 45. P. 669-686.)

2 Hughes H. M. News and the Human Interest Story. Chicago, 1940.

3 Hall S. The Determination of News Photographs // The Manufacture of News / by S. Kohen and J. Young, L., 1973. P. 176-190.

4 Gerbner G. Ideological Perspectives and Political Tendencies in News Reporting // Quarterly. 1964. No 41. P. 495-506.

5 McQuail D. Op. cit. P. 209.

6 More Bad News / Glasgow Media Group. L., 1980. P. 160.

7 Smith A. The Shadow in the Can. L., 1973. P. 174.

8 Bennett W. L. News: The Politics of Illusion, 2d ed. N.Y., 1988.

9 Tuchman G. Making News: A Study in the Construction of Reality. N.Y., 1978.

Расширение диапазона коммуникационных исследований в конце прошлого века ярко проявилось в росте научного интереса к содержанию масс-медиа. Единицей контент-анализа стал жанр потеснивший привычные отдельно взятые заголовки, побудительные призывы и акты насилия. Жанр рассматривается как своего рода «контракт», когда «режиссеры», «актеры» и «публика» негласно договариваются о производстве и потреблении культурных товаров, В центре внимания исследователей оказываются институты и организации — от индустрии грамзаписи до Би-би-си, участвующие в реализации подобных «соглашений».

Термин «жанр» в обиходе просто означает вид или тип какого-нибудь объекта. В XIX в. он служил для обозначения определенных видов реалистической живописи, но в литературной критике и киноведении этот термин обычно используется в значении любой узнаваемой категории или типа культурного товара. В теории кино он отличается особой неоднозначностью, ибо собственный взгляд творца на свое произведение и причисление его к тому или иному жанру зачастую не совпадают. Что касается большей части содержания масс-медиа, концепция жанра не вызывает особых споров, поскольку, как правило, не связана с вопросом художественного авторства и этот термин играет роль подсказки для аудитории.

Ни одно из предложенных определений жанра в журналистике нельзя считать исчерпывающим. Это могут быть «устойчивые группы публикаций, объединенные сходными содержательно-формальными признаками»1. Или любая категория содержания, обладающая своеобразием, которое в относительно равной степени признают его производители (медиа) и потребители (аудитория). Это своеобразие (или дефиниция) зависит от цели (например, информировать, развлекать и т.п.), формы (продолжительности, темпа, структуры, языка и т.д.) и смысла (опоры на реальные факты) произведения2.

Жанры, как правило, устоялись во времени и обладают узнаваемыми чертами - они сохраняют культурные формы, которые, однако, тоже могут меняться и развиваться в рамках исходного жанра. Каждый жанр имеет стандартную структуру повествования или последовательность действий, базируется на предсказуемом ассортименте образов и включает несколько вариантов основных тем.

В тележурналистике жанр помогает найти форму, он включает в себя весь спектр художественных приемов, различных сочетаний способов изображения, художественного и музыкального оформления, способствующих наиболее эффективному раскрытию темы3. Жанр является тем конкретным средством, которое помогает всем масс-медиа наладить непрерывное и эффективное производство и соотнести свою продукцию с ожиданиями его потребителей. Поскольку он (жанр) к тому же является практическим средством, позволяющим отдельному пользователю медиа планировать свой выбор, его можно считать механизмом упорядочения отношений между двумя основными участниками массовой коммуникации.

Эта точка зрения подтверждается весомыми доказательствами, полученными в результате изучения показа терроризма на британском телевидении в новостях, документальных фильмах, общественно-политических программах и драматических сериалах. Анализ строится вокруг двух концептуальных оппозиций: «открытое» изображение в противовес «закрытому» и «плотное» в противовес «свободному». Открытое изображение оставляет место для нескольких взглядов на проблему (в их случае — на терроризм), включая альтернативные или оппозиционные точки зрения. В закрытом изображении содержится только официальное, доминирующее или консенсуальное мнение; чем «плотнее» фабула, тем больше зритель склоняется к выводу, выбранному автором, редактором или ведущим программы. Оба параметра взаимосвязаны, но могут действовать самостоятельно, и оба применимы как к реальности, так и к вымыслу. Таким образом, теленовости бывают как «закрытыми», так и «плотными», тогда как документалистика и художественные передачи более разнообразны. Однако, чем больше аудитория, скажем, у вымышленных сцен терроризма, тем «закрытее» и «плотнее» они могут показаться, сливаясь, таким образом, с «официальной» версией реальности, представляемой в новостях.

Теория жанров, как и практика, постоянно развивается, видоизменяется и усложняется. Определенный тип логики, ассоциируемый с одним средством коммуникации, проникает в другое. В ходе живого взаимодействия и модификации жанров различных масс-медиа ломаются междужанровые границы, рождаются новые жанры со своими особенностями4. Например, есть основания полагать, что телеразвлечения (и реклама) оказывают большое влияние на манеру подачи новостей и структуру информационных выпусков в целом.

1 Lippmann W. Op.cit.

2 Кройчик Л. Е. Система журналистских жанров // Основы творческой деятельности журналиста / Ред.-сост. С. Г. Корконосенко. СПб., 2000. С. 134.

3 McQuail D. Op.cit. P. 200.

4 Егоров В. Телевидение между прошлым и будущим. М., 1999. С. 194.