Теория демократического участия

Движущими силами теоретизирования в области массовой коммуникации были и остаются поиски ответов на кардинальные вопросы о потенциальных достоинствах и недостатках медиатехнологий, формах их контроля или регулирования, позволяющих наилучшим образом реализовать их достоинства и свести к минимуму недостатки, а также о том, как медиа могут служить демократическому и мультикультурному обществу.

Эти проблемы оказывались причиной постоянных дебатов и разногласий в течение прошлого столетия. Большинство теорий предлагают пути решения одной или нескольких из них.

С появлением новых форм медиатехнологии старые вопросы снова появляются в повестке дня и требуют новых ответов. В последнее время видеоигры и видеомагнитофоны вызвали к жизни споры, которые раньше велись по поводу бульварной прессы, дешевых романов и фильмов. Появление кабельного телевидения повлекло за собой столь же бурные дебаты, как некогда эфирного телевидения, а до него — радио. Эти дискуссии не новы. Они возникают регулярно и предсказуемо каждый раз, когда появляются новые медиа.

Теории, которые принято называть нормативными, имеют дело с представлениями о том, «как медиа должны работать или чего от них ждут»1. Нормативные теории описывают, какие роли медиа должны играть в идеале, рекомендуют идеальную практическую деятельность и предвидят идеальные последствия.

Хотя каждое национальное общество придерживается собственной подробно разработанной и четко сформулированной версии нормативной теории, существует свод (или своды) более общих принципов, на основе которых можно классифицировать любой конкретный случай. Каждая из основных теорий, обсуждаемых ниже, вполне очевидно связана с конкретной формой политической системы и государственного правления.

Следует отметить, что фактически ни одна медиасистема не руководствуется какой-то одной, «чистой» теорией прессы, равно как и практика не всегда точно следует той теории, которая кажется наиболее подходящей. В большинстве систем взаимодействуют разные (порой даже несовместимые) элементы из различных теорий. О том, какая нормативная теория главенствует в данный момент, можно судить весьма условно: по компонентам правящей идеологии, а также иногда по указам, законам и конституционным решениям.

Предпринятая Фредериком Сибертом, Теодором Питерсоном и Уилбуром Шраммом в 1956 г. первая попытка компаративного описания основных теорий прессы — авторитарной, либертарианской, советской коммунистической и социальной ответственности — до сих пор является наиболее полной2. Почти в каждой статье и книге, имеющей отношение к философской основе журналистики, содержатся ссылки на книгу этих авторов, комментарий на нее или цитаты из нее.

О ценности предложенных теорий судят не по тому, насколько идеально они описывают различные политические системы, а как точно они указывают, какое место масс-медиа занимают в том или ином обществе. Скажем, было бы ошибкой считать теории Сиберта бесполезными только потому, что его советская модель не совсем соответствует современным условиям функционирования российских медиа.

Однако последние политические изменения в мире не оправдали его ожидания. Наиболее существенно ситуация изменилась в странах Восточной Европы. После падения «железного занавеса» и развала Советского Союза бессмысленно говорить о советской коммунистической теории, но она в определенной мере отражает условия деятельности СМК в современном Китае, Северной Корее и на Кубе. Три другие модели тоже тесно связаны с политическими идеологиями своего века, как объяснял сам Сиберт. Следовательно, потенциальная слабость этого подхода становится очевидной, когда роль выбранной политической системы уменьшается. В качестве недостатка концепции Сиберта также указывается на игнорирование самого важного участника процесса передачи политической информации — аудитории — и рассмотрение двух сторон: средства коммуникации и правительства.

Слабости использованного Сибертом метода «глобальной типологизации», исключившего различия между многочисленными системами прессы, стали очевидными в конце 1960-х годов. В это время Эверет Роджерс и другие исследователи начали изучать коммуникационные системы стран «третьего мира». Первая модель систем масс-медиа в развивающихся странах появилась в 1980 г., когда свой доклад представила Международная комиссия ЮНЕСКО по исследованию коммуникационных проблем.

В том, что подход Сиберта страдает не только упрощенностью, но и предвзятостью, убедились исследователи международных моделей масс-медиа. Они утверждают, что, поскольку Сиберт отдает предпочтение тем странам, где основные медиа (газеты, радио и телевидение) находятся под одинаковым правительственным контролем, концепция «четырех теорий» лишена гибкости, необходимой для должного описания и анализа всех современных систем прессы, и поэтому должна быть модифицирована. Именно это сделал Маккуэйл, предложив еще две — для медиа периода развития и демократического участия (партиципаторную).

Несмотря на определенные недостатки, иногда значительные, «четыре теории» по-прежнему можно использовать для классификации национальных медиасистем, хотя последние зачастую основываются на альтернативных, даже несовместимых, философских принципах. Поэтому вполне оправдано появление новых теорий. Изменения в структуре медиа расширили масштаб понятия «пресса», теперь оно условно используется для обозначения всех средств массовой коммуникации, особенно это касается их журналистских функций.

Интерес представляет идея, выдвинутая командой в составе Клиффорда Кристианса, Теодора Глассера, Дениса Маккуйэла, Каарле Норденстренга и Роберта Уайта. Они предложили классификацию из пяти парадигм и четырех ролей, которые медиа могут играть в демократическом обществе: I) сотрудничать с государственной властью; 2) осуществлять контроль за политической властью; 3) способствовать общественному диалогу; 4) бросать вызов всему социальному порядку с помощью подлинной критики3. Пересмотр основных положений нормативных теорийв новом контексте позволяет лучше понять их суть.

1 Ibid. Р. 4–5.

2 Сиберт Ф. С, Шрамм У., Патерсон Т. Четыре теории прессы / Пер. с англ. М., 1998.

3 Nordenstreng К. and Pietilainen J. Normative Theories of the Media: Lessons From Russia // Media, Communications and the Open Society / Ed. by Yassen N. Zassoursky andElena Vartanova, M., 1999. P. 147.