Керуак Джек 6 страница

А в это время во всех направлениях вселенной, внутрь и наружу, наружу ко всем бесконечным планетам бесконечного пространства (бесчисленнее песчинок в океане) и внутрь в беспредельные пространства собственного тела которое тоже бесконечный космос и " планеты" (атомы) (весь этот безумный электромагнетический порядок скучающей вечной силы), все это время происходят убийства и бесполезная деятельность, и так они происходили всегда с самого начала безначальных времен, и будут происходить бесконечно, и все что мы способны познать, мы, с нашими склонными искать оправдания сердцами, это что вещи есть лишь то чем являются и не более и не имеют названия и суть чудовищная сила

Для тех же кто верит в личного Бога заботящегося о добре и зле и обманывает себя за гранью сомнения, хоть Господь и благословляет их, на самом деле он просто впустую благословляет пустоту

И это не что иное как Бесконечность, бесконечно разнообразно развлекающаяся прокручивая себе кино, пустота и материя одновременно, она не ограничивает себя тем или другим, необъятность включает в себя все сразу

Но я думал там на горе, " Что ж" (и проходил мимо маленького холмика где похоронил мышь когда шел для своих ежедневных смрадных испражнений) " пусть наши умы станут безучастны, пусть мы станем пустотой" - но как только мне наскучило на горе и я спустился вниз, я так и не смог в жизни своей быть чем-то иным, чем гневным, потерянным, пристрастным, циничным, запутавшимся, испуганным, глупым, гордым, насмешливым, дерьмо дерьмо дерьмо

Свеча горит

И когда она сгорает

Воск застывает красивыми наплывами

вот и все, что мне известно

И вот я начал утомительный спуск по горной тропе с набитым рюкзаком за плечами и постоянный хрум-хрум моих подошв по камням и земле напомнил мне о том что самое в мире важное для меня сейчас - это ноги - мои ступни которыми я так горжусь, и они начали сдавать уже через три минуты после того как я бросил прощальный взгляд на свою затворенную сторожку (прощай чудачка) и даже ненадолго преклонил перед ней колена (так преклоняют колена перед памятниками ангелам мертвецов и ангелам нерожденных, перед сторожкой в которой грозовыми ночами в моих Видениях мне было заповедано все) (и тогда мне было страшно оторваться от земли, склонив голову, держась за нее руками, потому что казалось мне что Хозомин обернется медведем или в ином мерзком образе и обрушится на меня, склоненного) (в тумане) - К темноте начинаешь как-то привыкать и понимаешь что все духи дружественны - (Хань-Шань говорил " Холодная Гора таит множество скрытых чудес и люди взбирающиеся на нее ужасаются") - ко всему этому привыкаешь, учишься тому что все мифы истинны но пустотны, мифоподобны[36]и не здесь, но существуют многие вещи ужаснее и страшнее на (перевернутой вверх ногами) поверхности земли чем тьма и слезы - Таковы люди, стоит твоим ногам начать сдавать, и вот твои карманы вывернуты грабителями, и вот ты в агонии и умираешь - Нет на это времени, нету и смысла, и ты слишком счастлив чтобы думать об этом когда наступает Осень и ты тяжелой поступью спускаешься с горы к изумительным городам бурлящим вдалеке

Забавно что теперь, когда подошло (в безвременности) время покинуть эту опостылевшую скалистую вершину-ловушку, я не испытываю никаких чувств, вместо того чтобы воздать смиренную молитву своему святилищу оставляя его за поворотом и за нагруженной спиной моей, я говорю лишь " Пум-бум - че-пу-ха" (и знаю что гора, пустота, поймет) но где же радость? - радость которую я так ждал, радость сияющих скал и свежих снегов, непривычных священных деревьев и милых укромных цветов возле уводящей вниз О радостной тропы? Вместо всего этого я погружаюсь в размышления озабоченно пожевывая, и в конце Голодного хребта, всего лишь чуть-чуть отойдя от сторожки, я уже присаживаюсь отдохнуть и перекурить потому что мои лодыжки устали - Что ж, я смотрю вперед и вижу Озеро ничуть не приблизившееся и выглядящее почти точно таким же, но О, мое сердце рвется разглядеть что-нибудь - Господь создал тонкую лазурную дымку заволокшую завесой безымянных песчинок бугроватости розовеющего на севере позднеутреннего облака которое отражается в синей поверхности озера, чуть розоватое, это отражение столь эфемерно что почти и говорить-то не о чем, и все же мимолетность эта будто бы призвана подтолкнуть меня в самое сердце и навести на мысль " Но ведь Господь создал это маленькое таинство красоты чтобы я мог ее увидеть" (потому что вокруг больше нет никого кто мог бы увидеть ее так) - И на самом деле, душераздирающее таинство это заставило меня понять его как игру Господа (для меня) и увидеть крутящееся кино реальности как растворение зрения в озере жидкого понимания, и я уже готов был к вскрику осознания " Я люблю Господа" - это наша с Ним возникшая на Горе связь - я полюбил Господа - И что бы ни случилось со мной на этой ведущей в мир тропе я принимаю это потому что я и есть Господь и все это делаю я, а кто же еще?

В медитации

Я Будда - А кто же еще?

Все это время я сижу на высокогорном альпийском лугу вытянувшись не вылезая из лямок и облокотившись на поставленный на травяной пригорок рюкзак - Цветы повсюду - Гора Джек все там же, и Золотой Рог - Хозомин не видна, спряталась за Пиком Одиночества - И вдалеке, там где озеро начинается, нет никаких признаков Фреда с лодкой, они должны будут появиться в виде жучиных кругов на округлой водяной пустоте озера - " Пора вниз" - Нужно спешить - За два часа я должен пройти вниз пять миль - В ботинках истерлись подметки и я смастерил толстые картонные подошвы, но камни уже изорвали и их, и вот уже картон начал скользить по камням, и вот уже я ступаю по камням (с 70 фунтами за плечами) ничем незащищенными ногами в носках - Ну разве это не смешно, крутой певец гор и Король Пика Одиночества не может спуститься со своего собственного пика - Я с усилием поднимаюсь, уф, весь вспотевший и начинаю опять, вниз, вниз по пыльной каменистой тропе с крутыми как в аттракционе " русские горки" спусками, съезжаю по некоторым из них скользя по склону на ногах как на лыжах до следующего витка - набиваю себе ботинки камушками

Но что за радость, мир! Я иду! - Но израненные ноги не могут радоваться и праздновать это движение - Утомленные бедра дрожат и им больше не хочется ничего нести на себе, но приходится, шаг за шагом

Теперь я вижу след лодки появившийся на воде в 7 милях отсюда, это Фред плывет встретить меня у подножия тропы, там где два месяца назад тяжелогруженые мулы перебирались, оскальзываясь под дождем, с баржи на тропу - " Я доберусь точняк вровень с ним" - " встречу лодку" - смеясь - Но тропа становится все хуже, с высокогорных лугов русскими горками она спускается до уровня зарослей подталкивающих мой рюкзак, и булыжники на тропе смерть для моих зажатых сдавленных ног - Иногда тропа зарастает травой по колено, и становится полной невидимых колючек - Я подсовываю пальцы под лямки рюкзака чтобы поддернуть их повыше - Это куда труднее чем я думал - Я вижу как ребята хохочут надо мной. " Старина Джек думал что пройдет тропу под своим рюкзаком за два часа! Он и полпути не сделал! Фред ждал его с лодкой битый час, потом пошел искать и прождал потом всю ночь, пока он не заявился при свете луны хныча " О мамочка за что ж ты меня так? " - Я вдруг понял величие труда пожарных на большом пожаре у Грозового - Ведь им пришлось так же ковылять и потеть под рюкзаками с пожарным оборудованием, чтобы добраться потом до обжигающего пламени и работать еще сильней и жарче, и никакой надежды вокруг среди этих камней и скал - А я-то, со своей " китайской обедой" в 22 милях от них, эх - Я продолжал спускаться вниз

Лучший способ спуститься с горы вниз это бежать размахивая руками и позволив своему телу свободно падать вниз, ноги сами понесут вас - но О я был безног потому что у меня не было обуви (как говорится в поговорке[37]), я был " бос", и мне вряд ли удалось бы легко протанцевать вниз громадными поющими-тропу прыжками выгрохатывая тра-ля-тра-ля, ведь я c трудом семеня переставлял подошвы такие тонкие, и камешки такие неожиданные, некоторые из них награждали меня предательскими ушибами - Такое вот джон-баньяновское утро[38]подумал я стараясь отвлечь свои мысли на что-нибудь другое - Я пытался петь, размышлять, грезить, делать все то что я проделывал у своего одинокого очага - Но тропа эта Карма предназначена тебе - Никак не избежать мне было этого утра истертых измученных ног, пылающей боли в бедрах (и жалящих иголок мозолей), удушающего пота, укусов насекомых, и спастись от всего этого дано мне и дано тебе лишь в непрестанной попытке осознать пустотность формы (включая пустотность формы своего стенающего тела) - Я должен был справиться, я не мог остановиться, и у меня оставалась лишь одна цель, добраться до лодки, или даже упустить лодку, О как бы мне спалось этой ночью на этой тропе, под светом полной луны, но полная луна сияет и в долине - и там можно слышать льющуюся над водой музыку, вдыхать запах сигаретного дыма, слушать радио - Здесь же у меня были лишь полуиссохшие сентябрьские ручейки шириной с ладонь, бьющие струйками воды, которую я зачерпывал и пил и рвался идти дальше - Боже - Как прекрасна жизнь? Прекрасна

как холодная

вода в роднике

на пыльной изнурительной тропе

- на бурой изнурительной тропе - в июне, весь заляпанный грязью из под копыт мулов которых я тыкая прутом заставлял перепрыгивать через лежащее бревно, слишком большое чтобы по нему ступать, и Боже мой, я должен был провести сквозь кучку испуганных мулов кобылу наверх, и Энди ругался " Не могу же я один делать все, что за хрень, тащи эту кобылу сюда! " и будто во сне из моих прошлых жизней в которых я знал толк в лошадях, я залез на бревно ведя ее за собой, и Энди перехватил поводья и рывком потащил ее, бедолагу, наверх, в то время как Марти всадил ей палку в зад, глубоко - и потом подвел испуганного мула - и тоже ткнул его палкой - и дождь и снег сейчас все следы этого неистовства исчезли, высохли в сентябрьской пыли, а я сижу на этом месте и попыхиваю сигареткой - Много разных съедобных травок вокруг - Человек смог бы прожить здесь, спрятаться среди этих холмов, и варить себе травы, просто надо взять с собой немного жира, варить травы на маленьких индейских костерках, и так прожить всю жизнь - " Счастливец тот у кого под головой вместо подушки камень, а небо и земля пусть себе меняются сколько хотят" пел старый китайский поэт Хань-Шань - Никаких карт, рюкзаков, определителей пожаров, батарей, аэропланов, радиопредупреждений, одни слаженно жужжащие комары и журчание ручейка - Но нет, Господь сотворил это кино в сознании своем и я его часть (та часть которая называется - я) и мне предназначено этот мир понять и пройти по нему молясь Алмазной Незыблемости которая говорит: " Ты здесь и тебя нет, одновременно, и потому, что" - " это струение Извечной Силы" - Поэтому я рывком поднимаюсь с земли вместе с рюкзаком, сую большие пальцы под лямки, морщусь от боли в лодыжках, и вот уже тропа крутится быстрее и быстрее под моими семенящими ногами и скоро я уже бегу, склонившись, как китайская женщина под вязанкой хвороста на шее, кхрумм кхрумм волоча и проталкивая одеревеневшие колени сквозь каменистый подлесок и обертывая ими повороты тропы, иногда меня заносит за пределы тропы и тогда я запрыгиваю как-то назад, но не теряюсь, с этого пути не собьешься - У подножия горы я встречу тощего паренька в самом начале его пути вверх, я со своим гигантским рюкзаком настоящий громадина, я еду в города чтобы пьянствовать с мясниками, и в Пустоте царит Весна - Иногда я падаю, колени не выдерживают, я соскальзываю вниз, рюкзак защищает мне спину, я падаю стучу скачу дальше, какими словами описать хрямппп кхруммп вниз по мчащейся тропе, парамтарампарам - Свист, пот - Каждый раз ударяя свой покалеченный на футбольном поле палец я вскрикиваю " Ну щас! " но еще ни разу не ударил так чтобы вконец охрометь - Палец, изувеченный в потасовке на матче Колумбийского колледжа, под фонарями в гарлемских сумерках здоровенный детина из Сандаски наступил на него ногой в острой шиповке и изо всей своей дурацкой силы - Палец с тех пор так и не пришел в норму - он сломан и чувствителен сверху и снизу, и когда он натыкается на камень моя лодыжка сама судорожно поджимается защищая - да, этот поворот лодыжки не что иное как павловский fait accompli[39], сам Арапетьянц не смог бы объяснить мне как лучше ее повернуть и какие мышцы напрячь - это танец, танец с камня на камень, с боли на боль, прорыдай гору сверху донизу, вот она поэзия - И мир ждущий меня внизу!

Туманные Сиэттлы, комические спектакли, сигары и вина и газеты в гостинице, туманы, паромы, яичница с ветчиной и тостами по утрам - милые мои города внизу.

Ниже, там где начинается пояс густых лесов, желтизна громадных сосен и бурая мешанина других деревьев, великолепный воздух ударяет мне в голову, зеленый Северо-Запад, синие сосновые иглы, свежесть, лодка нарезает клин на поверхности ближайшего озера, она опередит меня, но это неважно, двигайся свингуй Маркус Мэгги - Это не первая твоя такая осень и Джойс придумал слово длиной в строчку чтобы описать ее - брабаракотавакоманаштопатаратавакоманак!

Дойдя мы зажжем три свечи трем нашим душам.

Тропа, последние полмили, она теперь хуже даже чем у вершины, камни, большие, маленькие, изогнутые расщелины, ловушки для ног - И мне уже себя жаль, и конечно же я ругаюсь - " Никогда не кончится! " чаще всего повторяю я, а ведь раньше стоя у своего порога я думал так " Разве что-нибудь в этом мире может закончиться? " Но ведь это же просто тропа Самсары-Мира-Полного-Страданий, подвластная времени и пространству, значит она должна закончиться, но Боже мой конца ей все нет и нет! " - и я бегу тяжело не в силах больше подпрыгивать - И впервые я падаю полностью изнуренный не думая ни о чем.

И лодка плывет прямо на меня.

" Не смогу"

Я сижу так долго, унылый и уничтоженный. - Не буду даже пытаться - Но лодка приблизилась еще, это как ход часов цивилизации, успеть на работу вовремя, это как на железной дороге, делаешь через " не могу" - Это ковалось в кузницах железной вулканической мощи Посейдоном и его героями, Дзенскими Святыми с их оточенным оружием разума, Господом Богом Франков - Я рывком поднимаюсь и пытаюсь двигаться вперед - Ни один шаг мне не дается, ничего не выйдет, сообщают мне бедра - ээх

В конце концов я начинаю громоздить шаги перед собой, будто закидывая тяжелейшие мешки на вытянутых руках вверх на стоящую платформу, то же невыносимое напряжение - но босых ног (теперь уже искромсанных, кожа ободрана, мозоли и кровь) которыми я могу двигать лишь чуть приподнимая и сталкивая их вниз с горы, как падающий пьяница который всегда падает (почти) но никогда совсем не упадет, а если я упаду то будет ли мне больнее чем моим ногам сейчас? - не-а - надо приподнять и подтянуть колено вверх, а теперь вниз, набитую колючками ногу на острые кромки ножниц Блэйковского Вероломства с копошащимися червями и проклятиями - пыль - я падаю на колени.

Стоя на них немного отдыхаю и вперед.

" Ах черт, Eh maudit", плачу я последние 100 ярдов - вот лодка причаливает и Фред резко свистит, негромко, а по-индейски Фиээу! и я отвечаю ему своим свистом, двумя пальцами - Он присаживается, и пока я заканчиваю путь читает ковбойскую книжку - Теперь я уже не хочу чтобы он слышал мои стенания, но он слышит он должен слышать медленные больные шажки - плуп, плуп - тимбл тинк камешков сыпящихся с обрыва от моих шагов, горные цветы больше меня не занимают

За время спуска " Не могу" было единственной мыслью у меня в голове, и эта мысль была сверкающим негативом другой впечатанной красноватым мерцанием в пленку моего мозга мысли " Должен"

Одиночество, Одиночество

как же нелегко

Спуститься с тебя

Но теперь все в порядке, вода была уже у меня под носом и назойливо плескалась по сухим деревяшкам-плавунам, когда я проходил последние метры последней прямой ведущей к лодке тропинки - Проковыляв по ней и махнув с улыбкой рукой, я высвободил из плена свои ноги, мозоль из левого ботинка которую я считал острым впившимся в кожу камешком

В охватившем меня ликовании я пока еще не осознаю что наконец-то вернулся в мир

И трудно себе представить приятней человека чем встречающий меня у подножия этого мира.

Фред старожил лесов и местный рейнджер и его любят все от молодежи до стариков - В ночлежках лесорубов он печально обращает к тебе свое грустное почти разочарованное лицо обращенное куда-то в пустоту, иногда он не хочет отвечать на вопросы и, погруженный в свой транс оставляет тебя пить в одиночестве - Поглядев в его глаза устремленные куда-то вдаль, понимаешь что дальше уже не заглянуть - Великий молчаливый человечий Боддхисатва, Боддхисатва жителей леса - Старый Блэки Блэйк любит его, Энди любит его, его сын Ховард любит его - Сегодня он заменяет старину Фила, у которого выходной, и встречает меня в лодке, козырек его сумасшедшей кепки невероятно широк, это кепка для гольфа которой он прикрывает голову от солнца хозяйски бороздя озеро на своей лодке - " Вот и пожарный начальник", говорят рыбаки в кепках с пуговицами из Беллингхема и Отея - из Скуохомиша и Скуоналмиша и Ванкувера и усаженных соснами городков и пригородов Сиэттла - Они скользят туда-сюда по озеру, закидывая свои лески чтобы поймать таинственных радостных рыб бывших некогда птицами но павших - И они, рыбаки эти, тоже были ангелами, и пали, ведь отсутствие крыльев означает потребность в пище Но на самом деле они хотят выудить радость радостных мертвых рыб - Я видел это - И я понимаю о чем кричит разинутый рот рыбы на крючке - " Раз уж попался в когти льву, не рыпайся... в такой храбрости толку нет" - Рыба покорна,

рыбак сидит

И закидывает леску.

Старый Фред должен приглядывать чтобы рыбаки не оставляли за собой костров опасных для леса - У него большой бинокль и он осматривает далекие берега - Незаконные разжигатели костров - Пикники любителей выпить на маленьких островках, со спальными мешками и банками бобов - Иногда женщины, некоторые из них красивые - Великие плавучие гаремы на моторках, ноги, ляжки, эти ужасные женщины Самсары-Мира-Полного-Страданий, показывающие свои ляжки чтобы ты крутанул свое колесо[40]

Что заставляет Землю

крутиться?

То что между ног

Фред видит меня и заводит мотор и причаливает поближе, чтобы мне было легче запрыгнуть, он издалека видит как я замотался - Первым делом он меня о чем-то спрашивает, я не слышу и переспрашиваю " А? " и он удивляется, но ведь мы призраки проведшие лето в одиночестве и дикости, мы теряем свои очертания, становимся эфемерными и как бы не отсюда - Спустившийся с горы смотритель напоминает утонувшего мальчика явившегося в облике привидения, я знаю - Но он всего-навсего спросил " Ну как там наверху погодка, жарко? "

" Нет, сильный западный ветер, с Моря, не жарко, это внизу только"

" Давай рюкзак"

" Он тяжелый"

Но он все равно перегибается через борт и затаскивает его, и все это на вытянутых руках, одним мощным усилием, и кладет его на дно, тогда я забираюсь и показываю на свои ботинки " Смотри, ботинки накрылись"

Мотор заводится, мы отплываем и я накладываю бинты промыв ступни в струе у правого борта - Ого, вода поднимается и захлестывает мне ноги, так что я обмываю их целиком, до самого колена, замачиваю свои истерзанные шерстяные носки, выжимаю их и кладу сушиться на корму - ууууу

И так тарахтя мотором мы движемся назад в мир, ярким солнечным и прекрасным утром, я сижу на передней скамье и курю новые Лаки-Страйк-Кэмел привезенные им мне, и мы разговариваем - Мы орем - мотор грохочет

Мы орем как принято в мире Не-Одиночества (?), люди кричат в своих гостиных, или шепчут, шум их разговоров сливается в одну безбрежно безликую составляющую священной шипящей тишины которую со временем начинаешь слышать постоянно научившись этому (и научившись помнить как это делается) - Ну так почему бы нет? давай же кричи, делай что хочешь

И мы разговариваем об оленях

Счастье переполняет меня, счастье, бензиновая дымка стелется по воде и я счастлив, у Фреда есть ковбойская книжонка и я начинаю ее перелистывать, первую небрежно сляпанную главу с насмешливыми hombre в пыльных шляпах замышляющими убийства собравшись в расщелинах каньона - ненависть окрашивает их лица в синевато-стальной цвет - горестные, изможденные, мрачные старые их лошади в буйных зарослях чапараля[41]- И я думаю " О уффф это же все сон, так не все ли равно? Ну же, текущее сквозь все, давай, протеки и сквозь это, и я с тобой" - " Протеки сквозь старину Фреда, дай и ему ощутить твое блаженство, Господи" - " Протеки сквозь все" - И что такое вся Вселенная наша как не Лоно? А Лоно Господа или Лоно Татхагаты, это два разных языка но не два разных Бога - И все же истина относительна, и мир относителен - Все относительно - Огонь есть огонь и не есть огонь - " Не разбуди спящего в блаженстве своем Эйнштейна" - " А раз это лишь сон, то заткнись и радуйся жизни - озеру сознания"

Изредка Фред все же разговаривает, особенно со старым болтуном Энди, свежевателем мулов из Вайоминга, но разговорчивость его не идет дальше заполнения пауз - Впрочем сегодня пока я сижу и курю свою первую фабричную сигарету, он говорит со мной, думая что мне это нужно после 63 дней в одиночестве - и разговор с человеком для меня подобен полету в небесах с ангелами.

" Олени, два оленя - они - однажды ночью двое оленят паслись в моем дворе" - (я пытаюсь перекричать мотор) - " Медведь, медвежьи следы черника - " " Странные птицы" продолжаю я мысленно, и бурундуки с маленькими зернышками овса из кормушки в изгороди старого корраля в лапках - Пони и лошади 1935 года

где

Они теперь?

" Стали койотами на Кратерной! "

Одинокое приключение - со скоростью три мили в час мы не спеша плывем по озеру, я устраиваюсь на задней скамье и просто отдыхаю подставив лицо солнцу, кричать уже не нужно - какой в этом прок - И вскоре он уже промахнул все озеро, обогнул Старательскую справа, миновал Кошачий остров и устье Большого Бобрового, и мы поворачиваем на маленький белый флаг-тряпку трепыхающуюся на шестах (жердях), проплываем сквозь них - но попадаем в затор других жердей, плавучих, которые величественно и неторопливо проделали путь за август месяц с горного озерка у Хозомин - и вот они здесь и нам приходится маневрировать и расталкивая их проскальзывать между - после чего Фред погрузился на целый час в рассматривание формуляров страховки снабженных картинками-комиксами повествующими о заботливых американских героях пекущихся о ближних своих - неплохо - и снова вперед, по плоской поверхности озера, дома и баржи курорта Росс-Лэйк-Ризорт - для меня это Эфес, мать всех городов - мы направляемся прямиком туда.

А вот и набережная, на которой я провел целый день ковыряясь в каменистой почве, копая Мусорную Яму Лесных Рейнджеров и разговаривая с Зилом, на четверть индейцем, который уволился сбежав вниз по тропе ведущей с плотины и никто потом его не видел, они еще с братом за отдельную плату разрубали кедровые стволы - " Неохота мне работать на правительство, ну к черту, уезжаю в Эл-Эй" - и тут же был берег озера куда я, закончив со своей ямой и заскочив по дорожке петляющей по кустарникам в вырытую Зилом уборную, спускался и начинал пулять камешками по плавучим консервным банкам-кораблям, и Адмирал Нельсон я отгонял их и они плыли и растворялись в Золотой Бесконечности - потом дело доходило до звучных плюхов корягами и здоровенными булыжниками чтобы брызгами залить банки но они никак не тонули, Ах, Доблестные - И длинные-предлинные ряды буев, я думал что мне удастся допрыгать по ним до баржи Рэйнджеровской Станции без лодки, но когда я доскакал до среднего буя и мне пришлось перепрыгнуть через три фута неспокойной воды на полузатонувшую корягу, я почувствовал что промок и сдался и вернулся назад - все это было здесь, в июне, а сейчас сентябрь и я собираюсь проехать четыре тысячи миль к городам на самом краю Америки

" Перекусим на барже а потом мне надо будет сплавать за Патом"

Пат сегодня утром начал пятнадцатимильный спуск с Поста на Кратерной, в три часа ночи, и мы должны будем ждать его в два часа дня у устья Громового ручья

" Окей - но пока ты займешься этим, я слегка всхрапну", говорю я

У матросов нет вопросов

Мы пристаем к барже и я выскакиваю зачалить лодку а он выгружает мой рюкзак, теперь я босиком и чувствую себя великолепно - И О большая белая кухня полная жратвы и с радио на полке, и письма ждущие меня - Но в общем-то мы не особо голодны, немного кофе, и я включаю радио а он отправляется за Патом - двухчасовое путешествие, и вот я остаюсь вдруг один с радио, кофе, сигаретами и чудной карманной книжонкой о героическом продавце подержанных автомобилей в Сан-Диего который видит сидящую в кафешке девушку и думает " Ловкая у нее задница" - Ух ты, добро пожаловать в Америку - И вдруг по радио Вик Дэмон напевает мелодию которую я позабыл и никогда не пел в горах, старая классика, и не то чтобы совсем забыл, просто не вспоминал давно, а он выдает ее тут с целым оркестром (О гений Американской Музыки), " В Этом Мире,

Обычных людей,

Не-о-обычных людей

Здорово что ты здесь",

- на " здесь" с придыханием, " В этом мире бесчисленных удовольствий и малочисленных сокровищ", гм, " здорово, что ты здесь" - а ведь в 1947-м именно я попросил Полин Коул передать Саре Воэн, что неплохо бы ей это спеть - О чудесная американская музыка, теперь она всего лишь на том берегу озера от меня, и вот, после нескольких милых забавных словечек ведущего в Сиэттле, Ой, Вик поет

Прикосновение твоей руки

К моим бровям",

в среднем темпе, и вступает величественная труба, " Кларк Терри! " узнаю я его играющего так прекрасно, и старая баржа постанывает на своих буях, яркий полдень - Та самая старая баржа которая ветреными ночами хлюмпает и гудит и брызги воющей воды сияют в лунном свете, О туманная печаль Крайнего Северо-Запада, и больше нет границ которые я мог бы пересечь и - и мир, там, впереди, лишь кусок сыра, и я это часть кино и эта прелестная песня-западня

Чтоб мне провалиться если это не они, старые друзья - горы четко выделяющиеся над лежащим лоном лапис-лазурного озера, с весенним еще снегом на вершинах, и эти скорбные всеохватывающие летние облака подцвечивающие розовым Эмили Дикинсоновский[42]полдень мира и ах бабочек - Издевательское стрекотание жучков в кустах - На барже жучков нет, только лиловое лоно воды под днищами буйков и непрерывное журчание кухонного крана, всегда открытого, из него льет бесконечным горным потоком чтобы вода не нагревалась, захотелось попить - протяни стакан и готово, слейся с этой песней - Солнце сияет - жаркое солнце сушащее мои носки на горячей рассохшейся палубе - и Фред уже отдал мне новую старую пару ботинок на первое время, по крайней мере чтобы добраться в них до лавки в Конкрите и купить себе новые - я загнул головки торчащих гвоздей при помощи инструментов Лесной Службы взятых из большого сарая со снаряжением, и теперь в них будет удобно если надеть толстые носки - В горах и на войне высушить носки или иметь запасную пару большое дело

Ангелы в Одиночестве

Видения Ангелов

Видения Одиночества

А н г е л ы О д и н о ч е с т в а

Все ближе и ближе старый Фред со своей лодкой, и я вижу на расстоянии мили маленькую кукольную фигурку около него, Пат Гэртон, смотритель с Кратерной, вернувшийся, задыхающийся, счастливый, такой же как я - Парнишка из Портленда (Орегон) и все лето напролет мы обменивались утешениями по радио - " Не волнуйся, скоро все закончится" и вот уже почти октябрь - " Ага, но когда этот день придет, я собираюсь просто слететь с этой горы! " кричал Пат - Но к несчастью его рюкзак был слишком тяжелым, почти вдвое тяжелей моего, и он чуть не опоздал но какой-то лесоруб (добрая душа) поднес ему рюкзак последнюю милю до устья ручья

Они затаскивают лодку и привязывают веревочный чал, я люблю это делать сам потому что в море привык иметь дело с толстенными конопляными канатами завязывая их на столбы размером с меня, в размашистом ритме завязываемой петли, на маленьких столбах это тоже приятно делать - К тому же мне хотелось выглядеть полезным, ведь сегодняшний день мне тоже оплачивался - Они выбрались из лодки и я взглянул на Пата чей голос я слышал все лето и он выглядел вполне обыкновенно - Более того, как только мы зашли в кухню и он шел бок о бок со мной меня охватило ужасное чувство что его здесь нет, и я начал пристально вглядываться чтобы проверить - На мгновение этот ангел исчез - Два месяца в одиночестве сделают с вами еще и не то, как бы ни называлась ваша гора - Он был на Кратерной, которую мне было видно, прямо на кромке воронки явно вулканического происхождения, на границе снегов, и продуваемой со всех сторон света ветрами и бурями дующими снизу вдоль желоба Рубиновой и Старательской, и с востока, и с моего севера, у него было больше снега чем у меня - И койоты выли по ночам, сказал он - И ночью страшно выходить из сторожки - И если когда-нибудь в своем портлендском пригородном мальчишестве ему приходилось пугаться зеленой рожи в окне, то несколько раз там, наверху, в его ночных осторожных зрачках отражались вкрадчивые морды Особенно туманными ночами когда легко представить себя в блэйковской Завывающей Пустыне или просто в старомодном аэроплане тридцатых годов затерявшемся в видимость-ноль тумане - " Ты здесь, Пат? " спрашиваю я в шутку