Ноября. 4 страница

Верховный сам все еще колебался — встретить ли противника обороной наших войск или нанести упреждающий удар. И. В. Сталин говорил, что наша оборона может не выдержать удара немецких войск, как не раз это бывало в 1941 и 1942 годах. В то же время он не был уверен в том, что наши войска в состоянии разгромить противника своими наступательными действиями. Это колебание продолжалось, как я помню, почти до середины мая.

После многократных обсуждений Верховный наконец решил встретить наступление немцев огнем всех видов глубоко эшелонированной обороны, мощными ударами авиации и контрударами оперативных и стратегических резервов. Затем, измотав и обескровив врага, добить его мощным контрнаступлением на белгородско-харьковском и орловском направлениях, после чего провести глубокие наступательные операции на всех важнейших направлениях.

После разгрома немцев в районе Курской дуги Ставка предполагала освободить Донбасс, всю Левобережную Украину, ликвидировать плацдарм противника на Таманском полуострове, освободить восточные районы Белоруссии и создать условия для полного изгнания противника с нашей территории.

Разгром основных сил противника Ставка планировала осуществить следующим образом. Как только будет установлено окончательное сосредоточение главных группировок противника в исходных районах для наступления, внезапно накрыть их мощным огнем всех видов артиллерии и минометов и одновременно нанести удар всеми силами авиации. Удары авиации было решено продолжать в течение всего времени оборонительного сражения, привлекая для этого авиацию соседних фронтов и авиацию дальнего действия резерва Верховного Главнокомандования.

При переходе противника в наступление войска Воронежского и Центрального фронтов должны были упорно защищать каждую позицию, каждый рубеж огнем, контратаками и контрударами из глубины. Для этого заранее предусматривалось подтягивание к угрожаемым участкам резервов из оперативной глубины, в том числе танковых корпусов и танковых армий.

Когда же враг будет обессилен и остановлен, незамедлительно перейти в контрнаступление силами Воронежского, Центрального, Степного, Брянского, левым крылом Западного и правым крылом Юго-Западного фронтов.

В соответствии с принятым решением директивой Ставки войскам были поставлены следующие задачи.

Центральному фронту оборонять северную часть курского выступа, с тем чтобы в ходе оборонительной операции измотать и обескровить противника, после чего перейти в контрнаступление и во взаимодействии с Брянским и Западным фронтами разгромить группировку немецких войск в районе Орла.

Воронежскому фронту, оборонявшему южную часть курского выступа, также измотать и обескровить противника, после чего во [144] взаимодействии со Степным фронтом и правым крылом Юго-Западного фронта перейти в контрнаступление и завершить разгром противника в районе Белгорода и Харькова. Главные усилия Воронежского фронта сосредоточить на своем левом фланге на участке 6-й и 7-й гвардейских армий.

Степной фронт, расположенный за Центральным и Воронежским фронтами на рубеже Измалково—Ливны—река Кшень— Белый Колодезь, получил задачу подготовить оборону на вышеуказанном рубеже и обеспечить парирование возможных прорывов противника со стороны Центрального и Воронежского фронтов, а также быть в готовности к переходу к наступательным действиям.

Войскам Брянского фронта и левого крыла Западного фронта надлежало содействовать Центральному фронту в срыве наступления противника и также быть готовыми к переходу в наступление на орловском направлении.

Перед Центральным штабом партизанского движения была поставлена задача организовать в тылу врага массовые диверсии на всех важнейших коммуникациях противника Орловской, Харьковской и других областей, а также сбор и направление в Ставку важнейших разведывательных данных о противнике.

Чтобы сковать войска противника и не допустить маневрирования его резервами, были предусмотрены частные наступательные операции на ряде направлений юга страны и на северо-западном направлении.

К предстоящим сражениям в районе Курска советские войска готовились в мае и июне. Лично мне пришлось оба эти месяца провести в войсках Воронежского и Центрального фронтов, изучая обстановку и ход подготовки наших войск к предстоящим действиям.

Вот одно из типичных донесений того времени в Ставку Верховного Главнокомандования.

“22.5.43. 4.48.

Товарищу Иванову{44}.

Докладываю обстановку на 21.5.43 г. на Центральном фронте.

1. На 21.5. всеми видами разведки установлено: в первой линии обороны противник перед Центральным фронтом имеет 15 пехотных дивизий; во второй линии и резерве — 13 дивизий, из них три танковые.

Кроме того, есть сведения о сосредоточении южнее Орла 2-й танковой дивизии и 36-й мотодивизии. Сведения об этих двух дивизиях требуют проверки.

4-я танковая дивизия противника, ранее находившаяся западнее Севска, куда-то переброшена. Кроме того, в районе Брянска и Карачева находятся три дивизии, из которых две танковые. [145]

Следовательно, на 21.5 противник против Центрального фронта может действовать тридцатью тремя дивизиями, из них шестью — танковыми.

Инструментальной и визуальной разведкой фронта выявлено 800 орудий, главным образом 105- и 150-миллиметровых.

Основные силы артиллерии противник имеет против 13-й армии, левого фланга 48-й армии и правого фланга 70-й армии, то есть на участке Троено—Первое Поздеево. За этой главной артиллерийской группировкой на линии Змиевка—Красная роща расположено до 600—700 танков. Причем главная масса сосредоточена восточнее реки Оки.

В районе Орла, Брянска, Смоленска противник сосредоточил 600—650 самолетов. Главную группировку авиации противник имеет в районе Орла.

В последние дни как на земле, так и в воздухе противник держит себя пассивно, ограничиваясь небольшой воздушной разведкой и редкими огневыми налетами.

На переднем крае и в глубине тактической обороны противник ведет окопные работы, особенно усиленно развивает свои оборонительные позиции перед фронтом 13-й армии и на участке Красная слободка—Сеньково, где у него уже появилась вторая линия обороны за рекой Неручь. По данным наблюдения, противник создает на этом направлении третью линию обороны в 3—4 километрах севернее реки Неручь.

Пленные показывают, что немецкому командованию известно о нашей группировке южнее Орла и нашем готовящемся наступлении и немецкие части предупреждены об этом. Захваченные летчики показывают, что якобы немецкое командование само готовит наступление и что для этой цели стягивается авиация.

Я лично был на переднем крае 13-й армии, просматривал с разных точек оборону противника, наблюдал за его действиями, разговаривал с командирами дивизий 70-й и 13-й армий, с командующими Галаниным, Пуховым и Романенко и пришел к выводу, что непосредственной готовности к наступлению на переднем крае у противника нет.

Может быть, я ошибаюсь, противник очень искусно маскирует свои приготовления, но, анализируя расположение его танковых частей, недостаточную плотность пехотных соединений, отсутствие группировок тяжелой артиллерии, а также разбросанность резервов, считаю, что противник до конца мая перейти в наступление не может.

2. Оборона 13-й и 70-й наших армий организована правильно и глубоко эшелонирована. Оборона 48-й армии организована жидко и с очень слабой артиллерийской плотностью, и если противник ударит по армии Романенко и вздумает обойти Малоархангельск с востока с целью обхода главной группировки Костина{45}, [146] то Романенко не сможет сдержать удара противника. Резервы же фронта расположены главным образом за Пуховым и Галаниным, они вовремя на помощь Романенко подоспеть не смогут.

Я считаю, Романенко надо усилить за счет резерва Ставки двумя стрелковыми дивизиями, тремя танковыми полками Т-34, двумя ИПТАП и двумя минометными или артиллерийскими полками РГК. Если это будет дано Романенко, то он сможет организовать хорошую оборону и, если будет нужно, может плотной группировкой перейти в наступление.

В обороне Пухова и Галанина и других армий фронта основные недостатки заключаются в отсутствии ИПТАП. Фронт на сегодняшний день имеет ИПТАП всего четыре, из них два без тяги находятся в тылах фронта.

Ввиду большого некомплекта 45-миллиметровых орудий в батальонах и полках противотанковая оборона первых эшелонов и переднего края организована слабо.

Считаю, Костину нужно как можно быстрее дать четыре полка ИПТАП (с Романенко 6), три полка самоходной 152-миллиметровой артиллерии.

3. Подготовка Костина к наступлению не закончена. Проработав этот вопрос на местности с Костиным и Пуховым, мы пришли к выводу о необходимости сдвинуть участок прорыва на два-три километра западнее намеченного участка Костиным, то есть до Архангельского включительно, и пустить в первом эшелоне один усиленный корпус с танковым корпусом западнее железной дороги.

С артиллерийской группировкой планируемый прорыв Костин сделать не сможет, так как противник значительно усилил и глубже эшелонировал свою оборону на этом направлении.

Для того чтобы сделать прорыв наверняка, Костину нужно еще перебросить один артиллерийский корпус.

Боеприпасов фронт имеет в среднем полтора боекомплекта.

Прошу обязать Яковлева в двухнедельный срок доставить фронту три боекомплекта основных калибров.

4. У Пухова сейчас имеется 12 дивизий, шесть из них объединены в два корпуса, шестью дивизиями Пухов командует сам. Для пользы дела прошу приказать срочно сформировать и перебросить для Пухова два корпусных управления, одно корпусное управление сформировать и перебросить для Галанина, у которого сейчас пять отдельных дивизий, кроме стрелкового корпуса.

Прошу вашего решения.

Юрьев

№ 2069”.

В таком же порядке изучалась обстановка и в войсках Воронежского фронта, о чем я тотчас же сообщал в Ставку. Командование

Псевдоним Г. К Жукова. Прим. Ред [ 147] фронтов и их штабы, в свою очередь, следя за каждым шагом противника и обобщая обстановку, также немедленно доносили в Генеральный штаб и Ставку.

Наблюдая работу штабов войск, фронтов и Генерального штаба, должен сказать, что их неутомимая деятельность сыграла важнейшую роль в сражениях летнего периода. Штабные работники дни и ночи кропотливо собирали и анализировали сведения о войсках противника, об их возможностях и намерениях. Обобщенные данные докладывались командованию для принятия основных решений.

Для того чтобы разработать план действий войск в районе курского выступа, Ставка и Генштаб должны были организовать тщательную разведку с целью получения сведений о расположении войск противника, совершаемых перегруппировках бронетанковых, артиллерийских соединений, бомбардировочной и истребительной авиации и, самое важное, получить данные о намерениях командования войск противника.

Тот, кто знаком с объемом и методом подготовки крупных операций, сможет оценить всю сложность и многообразие работы штабов и командования по подготовке Курской битвы.

Обрабатывая полученные сведения, Генштаб должен был глубоко проанализировать их, сделать надлежащие выводы из всех многочисленных сообщений, среди которых могли быть и дезинформационные, и ошибочные. Ведь такую многогранную работу, как известно, выполняют тысячи людей в органах агентурной и войсковой разведки, партизаны и сочувствующие нашей борьбе люди.

Противник, готовясь к наступлению, проводил систему специальных мероприятий, чтобы скрыть свои намерения: ложные перегруппировки и прочие обманные действия. В этом высшие штабы должны были суметь разобраться и отличить настоящее от фальшивого.

Подобного рода работа всегда может быть организована в больших масштабах только в результате централизованных указаний, объединения всех усилий, а не на основе тех или иных отдельных идей или предположений.

Конечно, и при такой системе возможны некоторые ошибки.

Так, Ставка и Генштаб считали, что наиболее сильную группировку противник создает в районе Орла для действий против Центрального фронта. На самом деле более сильной оказалась группировка против Воронежского фронта, где действовали 8 танковых, одна моторизованная дивизии, 2 отдельных батальона тяжелых танков и дивизион штурмовых орудий. В них было до 1500 танков и штурмовых орудий. Танковая группировка противника, действовавшая против Центрального фронта, насчитывала лишь 1200 танков и штурмовых орудий. Этим в значительной степени и объясняется то, что Центральный фронт легче справится с отражением наступления противника, чем Воронежский фронт. [148]

Как расположены были основные группы войск к началу битвы?

Наиболее опасные рубежи обороны в районе Белгорода занимали 6-я гвардейская армия под командованием генерала И. М. Чистякова и 7-я гвардейская под командованием генерала М. С. Шумилова. Непосредственно за 6-й армией во втором эшелоне фронта обороны на обоянском направлении располагалась 1-я танковая армия под командованием генерала М. Е. Катукова. За стыком 6-й и 7-й армий, прикрывая направление на Корочу и Прохоровку, стояла 69-я армия. Резервы фронта— 35-й гвардейский стрелковый корпус и 2-й гвардейский танковый корпус были расположены в районе Корочи, 5-й гвардейский танковый корпус — южнее Обояни.

1-я танковая армия подготовила для всех частей оборонительные рубежи и прочные инженерные сооружения, чтобы в случае надобности встретить вражеские войска с места огнем танков и всех других видов оружия.

В результате творческой работы войск было со всей тщательностью отработано взаимодействие огневой системы с соседними войсками как по фронту, так и в глубину, а также взаимодействие с авиацией.

На наиболее опасном участке Центрального фронта в районе Понырей оборонялась 13-я армия под командованием генерала Н. П. Пухова. За стыком этой армии и 70-й армии И. В. Галанина в оперативной глубине расположилась 2-я танковая армия под командованием генерала А. Г. Родина.

В резерве фронта находились 18-й стрелковый корпус, 9-й, 19-й танковые, а также кавалерийский корпуса и несколько истребительно-противотанковых артиллерийских частей. С воздуха войска фронта поддерживала 16-я воздушная армия под командованием генерала С. И. Руденко.

Хочется сказать и о наших резервах. Подготавливая Курскую операцию, Ставка приложила много усилий к тому, чтобы иметь в своем распоряжении крупные резервы.

На рубеже Ливны—Старый Оскол были сосредоточены войска Степного фронта, которые предназначались для парирования случайностей и в качестве мощной фронтовой группировки для перехода в общее контрнаступление. В состав Степного фронта были включены 5-я гвардейская общевойсковая армия генерала А. С. Жадова, 27, 53-я, 47-я общевойсковые армии, 5-я гвардейская танковая армия, 1-й гвардейский механизированный корпус, 4-й гвардейский танковый и 10-й танковый корпуса, 3, 5-й, 7-й кавалерийские корпуса. С воздуха Степной фронт поддерживался 5-й воздушной армией. Фронтом командовал генерал-полковник И. С. Конев, членом Военного совета был генерал-лейтенант И. 3. Сусайков, начальником штаба фронта — генерал-лейтенант М. В. Захаров.

Степному фронту отводилась весьма важная роль. Он не должен был допустить глубокого прорыва наступавшего противника, [149] а при переходе наших войск в контрнаступление его задача заключалась в том, чтобы нарастить мощь удара наших войск из глубины. Расположение войск фронта на значительном удалении от противника обеспечивало ему свободный маневр всеми силами фронта или частью их.

По своему составу и целевому назначению Степной фронт существенно отличался от Резервного фронта, действовавшего осенью 1941 года на подступах к Москве. Резервный фронт тогда, по существу, являлся вторым оперативным эшелоном, расположенным основными силами на тыловых рубежах Западного фронта.

В последних числах июня обстановка окончательно прояснилась, и для нас стало очевидно, что именно здесь, в районе Курска, а не где-нибудь в другом месте противник в ближайшие дни перейдет в наступление. 30 июня мне позвонил И. В. Сталин. Он сказал, чтобы я оставался на орловском направлении для координации действий Центрального, Брянского и Западного фронтов.

— На Воронежский фронт, — сказал Верховный, — командируется Василевский.

В эти дни, находясь на Центральном фронте, я вместе с К. К. Рокоссовским работал в войсках 13-й армии, во 2-й танковой армии и резервных корпусах. На участке 13-й армии, где ожидался главный удар противника, была создана исключительно большая плотность артиллерийского огня. В районе Понырей был развернут 4-й артиллерийский корпус резерва Главного Командования, имевший в своем составе 700 орудий и минометов. Здесь же были расположены все основные силы фронтовых артиллерийских частей и резерва Верховного Главнокомандования. Артиллерийская плотность была доведена до 92 орудий и минометов на 1 километр фронта.

Для отражения массированного танкового удара противотанковая оборона на обоих фронтах строилась на всю глубину расположения войск, которая максимально была оснащена артиллерией, танками и инженерно-минными средствами.

На Центральном фронте наиболее мощная противотанковая оборона была подготовлена в полосе 13-й армии и на примыкавших к ней флангах 48-й и 70-й армий. Противотанковая артиллерийская оборона в полосе 13-й армии Центрального фронта составляла более 30 единиц на 1 километр фронта.

На Воронежском фронте в полосе 6-й и 7-й гвардейских армий плотность составляла по 15, 6 орудия на 1 километр фронта, а с учетом средств, расположенных во 2-м эшелоне, — до 30 орудий на 1 километр. Кроме того, противотанковая оборона на этом участке была усилена двумя танковыми полками и одной танковой бригадой.

На всех танкоопасных направлениях оборона состояла из противотанковых опорных пунктов и районов. Кроме артиллерии и танков, широко применялось минирование, отрывались противотанковые рвы, эскарпы и другие инженерно-заградительные средства. [150] Широко применялись подвижные отряды заграждений и противотанковые резервы.

Все эти противотанковые средства были достаточно эффективными — сказывался огромный опыт, добытый в тяжелых предшествовавших боях. Танковым войскам противника было нанесено поражение, которое во многом способствовало общему разгрому врага.

Из трофейных документов и разведданных было установлено, что против Центрального и Воронежского фронтов действует авиация в составе 1, 4-го и 8-го авиационных корпусов, общим количеством более 2 тысяч боевых самолетов, под общим командованием генерал-фельдмаршала Рихтгофена.

Вражеская авиация начиная с марта постепенно наращивала свои авиационные удары по железнодорожным узлам, магистралям, по городам и важнейшим тыловым объектам, а с июня она все чаще и чаще стала заходить на войска и наши тылы.

Прикрытие войск и всего курского выступа обеспечивалось 2, 5-й и 16-й воздушными армиями и двумя истребительными авиадивизиями ПВО страны. Учитывая ожидаемое наступление противника, фронты были дополнительно усилены зенитными средствами, которые позволили фронтам прикрыть большое количество объектов двух-, трех-, четырех- и даже пятислойным огнем.

Зенитная артиллерийская оборона была увязана с истребительной авиацией и со всей службой наблюдения, оповещения и наведения. Тщательная и хорошо организованная противовоздушная оборона фронтов и всего курского выступа дала возможность надежно прикрыть войска и нанести большие потери вражеской авиации.

Глубина инженерного оборудования фронтов достигла свыше 150 километров, а с учетом Степного фронта общая глубина составила 250—300 километров. В инженерном отношении фронты сделали исключительно много. Войскам была дана возможность обезопасить себя от огня и эффективно уничтожать наступающего противника.

Поистине титаническую работу проделали тылы фронтов, армий и соединений. К сожалению, у нас очень мало пишут о тылах, работниках тыловой службы, которые своим трудом, своей творческой инициативой помогали войскам и командованию всех степеней бороться с противником, громить его и завершить войну всемирно-исторической победой.

Вообще без хорошо организованного и четко работающего тыла современные сражения успешно проводить нельзя. Отсутствие надлежащего материально-технического обеспечения войск в процессе операции неизбежно приводит к неудачам.

“Без самой тщательной, основанной на точных математических расчетах, организации тыла, без налаживания правильного питания фронта всем тем, что ему необходимо для ведения военных операций, без самого точного учета перевозок, обеспечивающих [151] тыловое снабжение, без организации эвакуационного дела немыслимо никакое сколько-нибудь правильное, разумное ведение больших военных операций”{46}, — говорил М. В. Фрунзе.

Тыл Центрального фронта возглавлял генерал Н. А. Антипенко. Еще в период битвы под Москвой Николай Александрович был начальником тыла 49-й армии Западного фронта и показал себя выдающимся организатором тыловой службы. Отличную работу провел также начальник тыла 1-го Украинского фронта генерал Н. П. Анисимов, который хорошо помог в материально-техническом обеспечении войск, ведущих сражения в сложных условиях. Н. П. Анисимов пользовался в войсках и тылах вполне заслуженным авторитетом. Особенно он запомнился мне во время Проскурово-Черновицкой операции, где он прекрасно справился с организацией тыла фронта, несмотря на полное весеннее бездорожье.

Для обеспечения запланированных Ставкой действий фронтов требовалось провести колоссальнейшую работу по материально-техническому обеспечению предстоящих операций. Известно, что только со стороны Центрального и Воронежского фронтов в боевых действиях участвовали 1336 тысяч человек, 3444 танка и самоходно-артиллерийские установки, 19, 1 тысячи орудий и минометов, 2900 самолетов (с учетом авиации дальнего действия и 17-й воздушной армии Юго-Западного фронта).

Несмотря на трудные погодные условия, большие транспортные затруднения и попытки врага своими авиационными налетами сорвать подвоз всего необходимого для предстоящих операций, тылы фронтов блестяще справились с возложенной на них задачей. Они полностью обеспечили не только оборонительный период сражения, но и быстрый переход к контрнаступательным действиям.

Мне трудно сказать, тыл какого фронта был подготовлен лучше, но, учитывая то, что Центральному фронту понадобилось меньше времени для материального обеспечения перехода в контрнаступление, считаю, что здесь тыл как перед началом операции, так и в процессе ее работал наиболее оперативно. Конечно, здесь немалую роль сыграл масштаб колебаний фронтов в ходе операции.

Должен сказать, что Военные советы фронтов много занимались вопросами тыла.

Большую помощь тылам и непосредственно войскам оказало местное население района Курской дуги. Промышленные предприятия прифронтовых районов ремонтировали танки, самолеты, машины, артиллерийскую и иную технику. В большом количестве шилось обмундирование и госпитальная одежда. Огромная работа была проведена по созданию оборонительных рубежей, постройке и ремонту дорог. [152]

Можно сказать, фронт и тыл здесь воистину были слиты воедино. Каждый делал все, что только мог, для победы над врагом. В этом ярко проявлялась общность цели нашего народа и вооруженных сил в борьбе за свою социалистическую Родину.

Генералы Н. Ф. Ватутин и К. К. Рокоссовский лично много занимались вопросами тыла, и этим в значительной степени объяснялась хорошая материально-техническая обеспеченность войск к началу сражения.

Об усилиях тех напряженных дней хорошо рассказал Маршал Советского Союза А. М. Василевский в своей статье “Историческое сражение”, опубликованной в “Правде” 4 июля 1968 года в связи с 25-летием разгрома немецко-фашистских войск под Курском.

“Трудно перечислить весь круг крупных мероприятий, которые были проведены Государственным Комитетом Обороны, Ставкой и Генеральным штабом в интересах подготовки к решающей битве на Курской дуге. Это была огромная, поистине титаническая работа.

В числе таких мероприятий было и создание многополосной обороны на курском направлении на общую глубину 250—300 километров, и выдвижение в район восточнее Курска мощного стратегического резерва Ставки — Степного фронта, и осуществление крупнейшего за все время войны сосредоточения в район Курска материальных средств и войск, и организация специальных воздушных операций по нарушению вражеских коммуникаций и завоеванию господства в воздухе, и активизация действий партизан с целью организации массовых диверсий в тылу врага и получения важнейших разведывательных данных, и проведение целого комплекса мероприятий по политическому обеспечению предстоявших действий Красной Армии”.

Итак, во всех наземных и воздушных войсках в мае и июне проходила напряженная боевая подготовка, каждый боец и командир готовился к встрече с врагом.

И эта встреча вскоре состоялась...

Всеми видами разведки Ставке и фронтам удалось установить время перехода в наступление противника. 2 июля Ставка предупредила командующих фронтами о возможном переходе противника в наступление в период с 3 по 6 июля.

Теперь нашей ближайшей задачей становилось проведение мощной артиллерийской и авиационной контрподготовки советских войск.

Вечером 4 июля я был в штабе К. К. Рокоссовского. После разговора по ВЧ с А. М. Василевским, который находился в штабе Н. Ф. Ватутина, я уже знал о результатах боя с передовыми отрядами противника в районе Белгорода. Стало известно, что сведения, полученные в тот день от захваченного пленного солдата 168-й пехотной дивизии, о переходе противника в наступление на рассвете 5 июля подтверждаются и что, как это было предусмотрено [153] планом Ставки, Воронежским фронтом будет проведена артиллерийская и авиационная контрподготовка.

Эти сведения я тут же передал К. К. Рокоссовскому и М. С. Малинину.

В третьем часу утра К. К. Рокоссовскому позвонил командующий 13-й армией генерал Н. П. Пухов и доложил, что захваченный пленный сапер 6-й пехотной дивизии сообщил о готовности немецких войск к переходу в наступление. Ориентировочно время называлось — 3 часа утра 5 июля.

К. К. Рокоссовский спросил меня:

— Что будем делать? Докладывать в Ставку или дадим приказ на проведение контрподготовки?

— Время терять не будем, Константин Константинович. Отдавай приказ, как предусмотрено планом фронта и Ставки, а я сейчас позвоню Сталину и доложу о принятом решении.

Меня тут же соединили с Верховным. Он был в Ставке и только что кончил говорить с А. М. Василевским. Я доложил о полученных данных и принятом решении провести контрподготовку. И. В. Сталин одобрил решение и приказал чаще его информировать.

— Буду в Ставке ждать развития событий, — сказал он.

Я почувствовал, что Верховный находится в напряженном состоянии. Да и все мы, несмотря на то, что удалось построить глубоко эшелонированную оборону и что в наших руках теперь находились мощные средства удара по немецким войскам, сильно волновались и были крайне возбуждены. Была глубокая ночь, но сон как рукой сняло.

Мы с К. К. Рокоссовским, как всегда в таких случаях, перебрались в штаб фронта. Начальника штаба Центрального фронта М. С. Малинина я знал со времени битвы под Москвой, тогда он являлся начальником штаба 16-й армии. Это был всесторонне подготовленный командир, штабной работник высокого класса. Он отлично выполнял возложенные на штаб обязанности. Ему очень помогал начальник оперативного отдела генерал И. И. Бойков. Скромный, трудолюбивый, инициативный, он был правой рукой начальника штаба фронта. Вот и сейчас — кругом телефонные звонки, нетерпеливые вопросы и запросы, а он спокоен, как всегда.

Здесь же находился начальник штаба артиллерии фронта полковник Г. С. Надысев. Он то и дело выходил для переговоров с командирами артиллерийских соединений резерва Верховного Главнокомандования и с командующим артиллерией фронта генералом В. И. Казаковым, находившимся в это время в 4-м артиллерийском корпусе.

Следует сказать, что штабы артиллерии и все командующие артиллерией фронтов, армий и соединений хорошо и умно поработали над организацией артиллерийской обороны и контрподготовки. [154] В 2 часа 20 минут был отдан приказ о начале контрподготовки. Все кругом закрутилось, завертелось, раздался ужасный грохот — началось величайшее сражение в районе Курской дуги. В этой адской “симфонии” звуков словно слились воедино удары тяжелой артиллерии, разрывы авиационных бомб, реактивных снарядов М-31, “катюш” и непрерывный гул авиационных моторов.

Вражеские войска от нашей штаб-квартиры находились по прямой не более чем в 20 километрах. Мы слышали и ощущали ураганный огонь, и невольно в нашем воображении возникла страшная картина на исходном плацдарме противника, внезапно попавшего под ураганный удар контрподготовки. Застигнутые врасплох вражеские солдаты и офицеры наверняка уткнулись носом в землю, в первую попавшуюся яму, канаву, траншею, любую щель, лишь бы укрыться от ужасающей силы разрывов бомб, снарядов и мин...

В 2 часа 30 минут, когда уже вовсю шла контрподготовка, позвонил Верховный и спросил:

— Ну как? Начали?

— Начали.

— Как ведет себя противник?

Я доложил, что противник пытался отвечать на нашу контрподготовку отдельными батареями, но быстро замолк.

— Хорошо. Я еще позвоню.

Тогда трудно было сразу определить результаты нашей контрподготовки, но начатое противником в 5 часов 30 минут недостаточно организованное и не везде одновременное наступление говорило о серьезных потерях, которые она нанесла противнику.

Захваченные в ходе сражения пленные рассказали, что наш удар был для них совершенно неожиданным. По их сведениям, сильно пострадала артиллерия и почти всюду была нарушена связь, система наблюдения и управления.