Студопедия

Главная страница Случайная страница

Разделы сайта

АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника






Под луной, в старом заброшенном складе. 1 страница






 

ПОРТОВЫЙ СКЛАД.

Под луной в старом заброшенном портовом складе спят дети. Когда-то

здесь было море. Волны то с грохотом разбивались, то нежно лизали огромные

черные камни в фундаменте здания. Под причалом, там, где раньше плескалось

море, спят дети, залитые желтым светом луны. К этой изъеденной морем и

ветром дощатой пристани причаливали раньше бесчисленные парусники, порой

огромные, каких-то немыслимых расцветок, чтобы заполнить свои трюмы. И

отсюда уходили они, тяжело груженые, навстречу опасности морских дорог.

Тогда перед складом простиралась таинственная гладь океана, и ночи

здесь были темно-темно зеленые, почти черные, того загадочного цвета, каким

бывает море после захода солнца.

Теперь ночи здесь светлые. Белый морской песок делает их такими. На

многие метры простирается теперь перед складом песчаная полоса пляжа. Под

причалом уже не бьется волна: всем завладел песок. Медленно, шаг за шагом

отвоевывал он все новые и новые территории. И море отступило. Не причаливают

больше к этой пристани разноцветные парусники, не работают мускулистые

негры, словно сошедшие со старинной гравюры. И не поет больше на старом

причале свою песню тоскующий по родной земле моряк. Белый, белый песок

простирается перед складом. И уже никогда больше не заполнится этот огромный

склад тюками, мешками и ящиками. Люди оставили его. Так и стоит он,

заброшенный, полуразрушенный, - черная точка на белом полотне песка.

Долгие годы единственными обитателями склада были крысы. Они с визгом

носились друг за другом, грызли массивные деревянные ворота и чувствовали

себя здесь безраздельными хозяевами. Как-то в поисках убежища от дождя и

ветра туда забрел бездомный пес. Первую ночь он совсем не спал, охотясь на

бегающих крыс. Он провел там несколько ночей, воя перед рассветом на луну:

уже тогда часть кровли обвалилась, и лунный свет свободно лился внутрь на

толстые доски настила. Но бродячий пес не привык к постоянному жилью и скоро

ушел искать пристанище в другом месте: в темноте пустого подъезда, под аркой

моста, у теплого тела суки.

И опять хозяйничать здесь стали крысы, пока заброшенный склад не

попался на глаза капитанам песка. К тому времени ворота уже сорвались с

петель, и кто-то из капитанов, обходя однажды свои владения (ведь все

побережье Байянской гавани, впрочем, как и сам город, принадлежит капитанам

песка), забрался внутрь.

Он сразу сообразил, что гораздо удобнее ночевать здесь, чем на голом

песке или под причалами других складов, откуда в любую минуту может смыть

волной. И с этого дня большая часть капитанов песка спит в старом портовом

складе, под желтой луной, в компании с крысами. Впереди - громады песка,

белизна без конца и без края. Вдали бьется о берег море. Сквозь дверной

проем видны огни причаливающих и покидающих порт кораблей, сквозь дырявую

крышу - звездное небо и луна, освещающая пристанище " капитанов".

Вскоре они перетащили сюда свои пожитки. Странные вещи появились тогда

в складе. Впрочем, не более странные, чем сами ребята, мальчишки всех

возрастов и цветов кожи от 9 до 16 лет, которые спят на полу или прямо на

песке, под причалом, не обращая внимания ни на ветер, что, завывая, кружит

по бараку, ни на проливной дождь. Зато с каким вниманием всматриваются они в

сигнальные огни кораблей, с какой жадностью ловят слова доносящихся с

парусников песен...

Здесь вы найдете и вожака песчаных капитанов, Педро Пулю. Это прозвище

он получил рано - в пять лет. От полицейской пули погиб его отец. Матери

своей он не знал. Сейчас Педро пятнадцать. Уже десять лет бродяжничает он по

улицам Баии, изучив ее вдоль и поперек. Сейчас в городе нет ни одного

переулка, магазина или кафе, о которых ему не было бы известно. Когда он

попал к капитанам песка (в то время только что построенный порт притягивал к

себе всех беспризорников города), вожаком у них был Раймундо по прозвищу

Кабокло1, здоровый меднокожий мулат. Но недолго пробыл Раймундо

вожаком песчаных капитанов. Педро Пуля

----------------------------------------------------------------------

1 Кабокло - метис от брака индейца с белым.

 

был гораздо решительнее и умнее, мог лучше спланировать " дело", умел с

каждым наладить контакт. Он был прирожденным лидером: какая-то особая сила

светилась в его глазах, звучала в голосе. Однажды они сцепились. На свою

голову Раймундо выхватил нож и полоснул Педро по лицу (след этой битвы

остался у него на всю жизнь). А поскольку Педро был безоружен, ребята встали

на его сторону и положили конец драке. Все понимали, что этим дело не

кончится, и стали ждать реванша. И не ошиблись. Однажды вечером Раймундо

хотел задать трепку Бузотеру. Педро вступился за негритенка, и драка

началась. Впервые песчаные дюны пристани стали свидетелями столь

грандиозного сражения, Раймундо был намного выше и старше. Однако Педро

Пуля, с развевающимися белокурыми волосами и багровым шрамом на лице,

обладал необыкновенной ловкостью, и с этого дня Раймундо утратил не только

лидерство над капитанами, но и сами песчаные пляжи. Вскоре он нанялся

матросом на какой-то корабль и навсегда покинул Баию.

Все безоговорочно признали Педро Пулю вожаком, и скоро город услышал о

капитанах песка - беспризорных мальчишках, промышляющих воровством. Их было

около сотни (точнее не знал никто), и почти половина ночевала в развалинах

бывшего портового склада. Оборванные, грязные, полуголодные, дерзкие, то и

дело сыплющие ругательствами, с неизменным окурком в зубах, они были

настоящими хозяевами города, в совершенстве знавшими и беззаветно любившими

его, они были его поэтами.

НОЧЬ КАПИТАНОВ ПЕСКА

Величественная мирная ночь спустилась на Баию. Она пришла с моря,

окутала парусники, форт и волнолом, простерлась над холмами и куполами

церквей. Колокола не поют уже " Аве Мария": время службы давно прошло.

Склад отчетливо выделяется на белом фоне песка, хранящего следы

" капитанов", собравшихся к этому часу в своем убежище. С такого расстояния

слабо мерцающий свет фонаря над входом в таверну " Приют моряка" едва

различим. Резкий холодный ветер бьет в лицо, поднимает песчаные вихри,

сбивает Жоана Длинного с ног. Он идет согнувшись, с трудом преодолевая

сопротивление ветра, и его рубашка надувается пузырем и бьется на ветру, как

парус рыбачьей лодки. Жоан - высокий и сильный негр с короткой курчавой

шевелюрой и стальными мускулами. Он самый высокий и сильный в банде, хотя

ему только тринадцать лет, четыре из которых он пользуется абсолютной

свободой, бродяжничая с капитанами песка по улицам Баии. В тот самый день,

когда его отец, здоровенный ломовой извозчик, попал под грузовик, пытаясь

перевести лошадь на другую сторону улицы, Жоан решил не возвращаться домой.

Перед ним лежал загадочный город, и он отправился завоевывать его. Город

Баия, языческий и благочестивый: почти такой же таинственный, как само

зеленое море. И Жоан Длинный не вернулся в лачугу на холме.

В девять лет он попал к капитанам песка, когда вожаком был еще Раймундо

и о них мало кто знал, потому что Кабокло не любил рисковать. Очень скоро

Длинный стал одним из главных в банде, и его никогда не забывали позвать на

совет, где обсуждалось очередное " дело". Но не потому, что он был хорошим

организатором или отличался живым умом. Напротив, всякий раз, когда

приходилось шевелить мозгами, у него от напряжения болела голова. Зато каким

огнем загорались его глаза, когда при нем обижали слабых. Тогда у него сами

собой сжимались кулаки, и негр не раздумывая бросался в драку, как бы ни

были велики силы противника. В любом случае его огромная физическая сила

внушала страх, и с ним не решались связываться.

Хромой говорил про него:

- Этот негр глуп, как пробка, но силища, как у быка.

А новенькие, малыши, с опаской вступавшие в шайку, видели в нем самого

надежного своего защитника. Педро, вожак, тоже любил его и прислушивался к

его мнению. И Жоан Длинный знал, что вовсе не своей силой заслужил он дружбу

Пули. Педро считал негра добрым и не уставал повторять:

- Ты хороший парень, Длинный. Ты лучше нас всех. Ты мне нравишься, - и

хлопал Жоана по плечу, чем очень смущал его.

Жоан Длинный торопится в склад, сгибаясь под порывами ветра. Ветер

хочет помешать ему, бросает в лицо песок. Он возвращается из " Приюта

моряка", куда зашел выпить стопку кашасы1 с Божьим

Любимчиком2, вернувшимся сегодня с уловом из южных морей. Божий

Любимчик - самый знаменитый капоэйрист3 города. Кто в Баии не

знает и не уважает его? В искусстве ангольской капоэйры4 нет ему

равных, никто не может соперничать с ним, даже Зе Задира, оставивший о себе

громкую славу в самом Рио де Жанейро. Божий Любимчик поделился с ним

последними новостями и пообещал на следующий день появиться в складе, чтобы

продолжить уроки капоэйры, которые берут у него Педро Пуля, Кот и сам

Длинный. Подходя к складу, Длинный закуривает сигарету. Ветер тут же

заметает следы его больших ног. Негр думает, каково приходится тем, кто

вышел в море в эту штормовую ночь.

Жоан Длинный проходит под причалом - ноги вязнут в песке - стараясь не

потревожить тех, кто уже заснул, заходит в склад. Несколько минут

нерешительно осматривается, пока не замечает Профессора. Вот он там, в самом

дальнем углу барака, читает при свете свечи. Пламя колеблется на ветру,

вот-вот погаснет. Жоан Длинный думает, что свету от этого огарка даже

меньше, чем от фонаря " Приюта моряка", и что Профессор совсем испортит

глаза, читая книги с такими мелкими буковками. Жоан Длинный идет к

Профессору, хотя сам он спит у входа, как сторожевой пес, и нож у него

всегда под рукой - мало ли что случится. Осторожно обойдя спящих, Жоан

садится на корточки рядом с Профессором, долго наблюдает за ним. А тот

настолько поглощен книгой, что ничего вокруг не замечает.

Жоан Жозе, по прозвищу Профессор, с того самого дня, когда стащил

сборник рассказов из библиотеки одного дома на Барре, 1 не упускал

случая стянуть очередную книгу. Но он никогда не продавал их, а прятал в

своем углу под кирпичами, чтобы не изгрызли крысы. Он читал книги запоем, с

какой-то лихорадочной, почти болезненной страстью. Ему хотелось знать обо

всем на свете. И часто долгими вечерами он рассказывал капитанам

удивительные истории о моряках и путешественниках, о легендарных храбрецах и

героях. Взволнованные его рассказами, еще пристальнее всматривались

мальчишки в морскую даль, в огни на холмах загадочного города. И такая жажда

героических подвигов и приключений светилась в этих живых глазах! Из всех

----------------------------------------------------------------------

1 кашаса - водка из сахарного тростника.

2 Божий Любимчик, настоящее имя - Самуэль Франсиско де Соуза

Баретто (1892 -1950),. реальное лицо. Жоржи Амаду пишет в книге " Бухта Всех

Святых", что познакомился с ним, когда тот был уже пожилым человеком, но его

мастерство даже тогда было поразительным.

3 капоэйрист - мастер капоэйры

4 капоэйра - уникальный, существующий только в Бразилии вид

боевого единоборства, синтез акробатики, борьбы и танца. Исполняется всегда

под аккомпанимент музыкального инструмента - беримбау. Содержит много

оригинальных приемов, в частности удары ногами из стойки на руках. В свое

время капоэйра была грозным оружием самообороны для черных рабов. Поэтому

была официально запрещена.

1 Барра-авенида - улица в богатых кварталах Баии.

 

капитанов только Жоан Жозе умел бегло читать, хотя пробыл в школе всего

полтора года. Книги разбудили его воображение, и, может быть, он

единственный из всех сознавал героику их собственной жизни. За эти знания,

за умение интересно рассказывать Профессора уважали в группе. Но многое

знание рождает многие печали. Поэтому, наверное, с такой грустью смотрели

из-под черной челки его близоруко прищуренные глаза. Жоан Жозе был прозван

Профессором за умение показывать фокусы с платком и монеткой (ему как-то

попалась книга с описанием несложных трюков). Но, наверное, настоящее чудо

он совершал, когда своими рассказами, иногда прочитанными в книгах, а чаще

придуманными, он переносил слушателей в другие миры, и живые глаза капитанов

сверкали, как самые яркие звезды в небе Баии. Педро Пуля ничего не решал не

посоветовавшись с ним, и часто как раз воображение Профессора подскаэывало

наилучший план ограбления. Но никто тогда и представить не мог, что спустя

годы, именно ему суждено будет рассказать своими картинами, которые потрясут

всю страну, историю жизни капитанов и многих других людей, всех тех, кто

боролся и страдал.

Может быть, это известно лишь дон' Анинье1, матери

святого2 на

----------------------------------------------------------------------

1 дон' Анинья - Еужения Ана дос Сантос (1969 -1939).

2 мать святого - старшая жрица, наивысший сан в иерархии

афро-бразильского религиозно-фетишистского культа кандомблэ, завезенного в

Бразилию неграми-рабами из Африки.

террейро1 Крус де Опо Афонжа, потому что она узнает о

будущем от самой богини Ийа2, гадая на ракушках в грозные

штормовые ночи.

Жоан Длинный долго смотрел, как читает Профессор. Ему самому эти буквы

ничего не говорили. Его взгляд перебегал с книги на колеблющееся пламя

свечи, а оттуда - на растрепанную шевелюру Профессора. Наконец ему это

надоело, и он спросил своим глубоким теплым голосом:

- Интересная, Профессор?

Только тут, оторвавшись от книги, Профессор заметил негра, самого

пылкого своего почитателя, и хлопнул его по плечу:

- Отличная история, Длинный. - Глаза Профессора сверкали.

- О моряках?

- О таком же негре как ты. Вот это молодчина!

- Расскажешь?

- Когда кончу читать - расскажу. Увидишь, какой это был негр...

И снова уткнулся в книгу. Жоан Длинный зажег дешевую сигарету, другую

молча протянул Профессору и курил, сидя на корточках, словно охраняя покой

товарища.

----------------------------------------------------------------------

1 террейро - место, где совершаются обряды кандомблэ.

Баиянские террейро делятся на четыре основные группы, в зависимости от

того, к какому африканскому племени принадлежали их основатели: жеже-наго,

конго, ангола. К четвертой группе относятся кандомблэ кабокло, т.е. метисов.

Церемонии на террейро, принадлежащих к разным группам несколько отличаются

друг от друга. Террейро Крус де Опо Афонжа, принадлежащее к группе

жеже-наго, обладает рядом уникальных черт, т.к. мать Анинья, его

основательница, происходила из племени грунси. В частности только там

сохранился титул оба - жреца-распорядителя.

2 Ийа - главное женское божество кандомблэ.

В складе смеялись, разговаривали, спорили. В этом гуле Жоан Длинный

ясно различал голос Хромого, гнусавый и резкий. Хромой громко говорил, много

смеялся. Он был разведчиком в банде, мог проникнуть в приличный дом и

остаться там на неделю, притворяясь мальчиком из хорошей семьи, потерявшим

своих родителей в огромном враждебном городе. Хромой с детства приволакивал

ногу, из-за чего и получил свое прозвище. Но этот физический недостаток

помогал ему разжалобить добродетельных сеньор. Да и у кого не дрогнет

сердце, когда увечный мальчик, такой испуганный и несчастный, стоит у твоих

дверей, моля о куске хлеба и пристанище на одну ночь.

Сейчас посреди барака Хромой высмеивал Кота, который потратил целый

день на то, чтобы украсть массивное кольцо с камнем винного цвета,

оказавшимся подделкой, ничего не стоящей стекляшкой.

Еще неделю назад Кот во всеуслышание объявил:

- Видел я, братцы, здоровое кольцо, прямо, как у епископа. Отлично

будет сидеть у меня на пальце. Шикарная штучка. Сами увидите, когда я его

уведу.

- В какой же витрине эта драгоценность?

- У одного фраера на пальце. Этот толстяк ездит каждый день на трамвае

из Бротас на Байшу-ду-Сапатейро.

И Кот не успокоился, пока не добился своего: в трамвайной давке в час

пик ему удалось не только снять кольцо, но и улизнуть в суматохе, хотя

хозяин перстня почти сразу спохватился. Очень довольный, Кот показал надетое

на палец кольцо.

Хромой рассмеялся:

- Рисковать головой из-за такого дерьма. Ведь вещица-то - дрянь.

- Ну и что? Лично мне оно нравится.

- Ты настоящий осел. У барыги за него и гроша ломаного не дадут.

- Зато как смотрится! Может, подцеплю на него какую-нибудь цыпочку. Кот

имел в виду, конечно, женщину, и остальные поняли это, хотя самому старшему

едва исполнилось шестнадцать. Очень рано узнавали капитаны песка тайны

любви.

Появление Педро Пули предотвратило назревавшую драку, спорщики

разошлись. Только Хромой все никак не мог успокоиться, с усмешкой цедил

сквозь зубы что-то язвительное в адрес Кота. От этого занятия его отвлек

Педро, позвав вместе с Длинным и Профессором на совет.

... Какое-то время все четверо сидели молча. Хромой, смакуя, курил

бычок дорогой сигары. Жоан Длинный вглядывался вдаль, туда, где в дверном

проеме за кромкой песка виднелась узкая полоска моря.

Наконец Педро Пуля сказал:

- Сегодня я говорил с Гонзалесом, хозяином 14-го ломбарда...

- Что, ему опять нужна золотая цепочка? В прошлый раз... - не дал ему

договорить Хромой.

- Нет, сейчас ему нужны шляпы. Только фетровые. Соломенные не подходят,

на них нет спроса. И еще...

- Чего еще ему надо? - снова вмешался Хромой.

- Он говорит, что слишком поношенные тоже не нужны.

- Много хочет. Если бы хоть платил, как следует.

- Ты же знаешь, Хромой, Гонзалес - парень надежный, трепаться не

станет. Может, платит он и не больно хорошо, зато нем, как могила. Из него и

крючком ничего не вытянешь.

- Но платит-то он всего ничего. А трепаться не в его интересах. Если

раскроет рот, то никакая " лапа" не вытащит его из тюряги.

- Ладно, Хромой, не хочешь участвовать в деле, уходи, не мешай нам

обмозговать все как следует.

- Да нет, я не отказываюсь. Просто я думаю, не стоит связываться с этим

мошенником-гринго1. Но если ты хочешь...

- На этот раз он обещал заплатить лучше. Это дело выгодное. Только

шляпы должны быть фетровые и новые. Вот ты, Хромой, и занялся бы этим с

кем-нибудь из ребят. Завтра вечером сюда придет человек Гонзалеса и принесет

деньги.

- Хорошее место для этого - кинотеатр, - сказал, обернувшись к Хромому,

Профессор.

- Нет, уж лучше на Витории. - презрительно хмыкнул Хромой. - Там

публика шикарная. Полчаса - и шляпы обеспечены.

- Охраны там тоже хватает.

- Дворника испугался? Если б хоть легавые... А дворник - это так, в

догонялки поиграть. Идешь со мной, Профессор?

- Иду. Да мне и самому нужна шляпа.

Педро Пуля подвел итог:

- За операцию отвечаешь ты, Хромой. Бери, кого хочешь, только Длинного

и Кота оставь - мне они завтра нужны для другого дела. - Педро повернулся к

Длинному. - Это дело Божьего Любимчика.

- Да, он мне говорил. И еше сказал, что придет завтра на капоэйру.

Хромой уже собрался уходить (он хотел обсудить с Фитилем, кого они возьмут

завтра с собой за шляпами), когда Педро напомнил ему:

- Слушай, Хромой, предупреди ребят: если кто-то засыплется, пусть

смывается в другую сторону. Не вздумайте привести сюда хвост.

Педро попросил у Длинного сигарету и отправился на поиски Кота, чтобы

обговорить завтрашнее дело. Вернувшись, он лег рядом с Профессором, который

опять уткнулся в книгу, и читал до тех пор, пока свеча не догорела и темнота

окутала

----------------------------------------------------------------------

1 гринго - иностранец.

 

барак. Жоан Длинный не спеша пошел на свое место и лег у двери с

кинжалом за поясом.

Хромой нашел Фитиля в его углу. Фитиль был очень худым и высоким, с

изможденным желтоватым лицом, глубоко запавшими глазами и большим

неулыбчивым ртом. Для начала Хромой язвительно поинтересовался, успел ли

Фитиль помолиться, и только потом приступил к делу. они обсудили, кого

возьмут завтра с собой, наметили план действий и разошлись.

Фитиль отправился на свое обычное место. Он обосновался в углу барака,

где аккуратно разложил свои пожитки: старое одеяло, подушку, украденную из

отеля, куда он проник, поднося чемоданы какому-то туристу, брюки, которые

надевал по праздникам с линялой, но довольно чистой рубашкой. К стене

маленькими гвоздиками были прибиты два образка: один - святого Антония с

младенцем Иисусом на руках (христианское имя Фитиля было Антонио, и он

слышал, что его святой был бразильцем), а другой - Богородицы Семистрельной

с пронзенной стрелами грудью. За эту иконку был засунут увядший цветок.

Убедившись, что цветок уже ничем не пахнет, Фитиль положил его в ладанку,

которую носил на груди, а из кармана старого пиджака достал красную

гвоздику, сорванную в одном саду прямо на глазах у сторожа, в этот

неопределенный час на границе дня и ночи, когда сумерки стирают очертания

предметов. Фитиль засунул цветок за иконку и, не сводя с Богородицы

благоговейного взгляда, опустился на колени. Вначале капитаны, видя, как

Фитиль молится, стоя на коленях, смеялись, но потом привыкли и перестали

обращать внимание. Фитиль начал молится. Он побледнел и осунулся, и эта

недетская суровость, простертые к иконе худые руки еще больше усиливали его

сходство с юным аскетом. Его лицо излучало какое-то необыкновенное сияние, а

в голосе слышались интонации и волнение, непонятные его товарищам. Словно он

был в каком-то ином мире и видел перед собой не старый разрушенный

склад, а саму Деву Марию. И молитва его не была заучена по катехизису,

она была проста и шла из самого сердца: он просил Богородицу помочь ему

поступить в тот колледж, где учат на священников.

Вернулся Хромой, чтобы обсудить кое-какие детали завтрашней операции.

Он хотел было отпустить очередную шуточку и посмеивался, предвкушая, как

разозлится этот святоша. Но, увидев простертые к небу руки, отрешенный

взгляд, восторженное выражение лица (Фитиль словно светился счастьем),

Хромой замер, язвительная ухмылка сбежала с губ, он следил за Фитилем почти

со страхом, охваченный каким-то странным чувством, в котором были и зависть

и отчаяние. Хромой смотрел, как зачарованный. Фитиль не двигался, только

губы слегка шевелились. Хромой привык насмехаться над Фитилем, как и над

всеми остальными ребятами: даже над Профессором, которого любил, даже над

Педро Пулей, которого уважал. У новичка, попавшего к капитанам, сразу

складывалось о нем самое нелестное мнение, потому что Хромой тут же

награждал его прозвищем, высмеивая какую-нибудь фразу или жест. Он издевался

надо всем на свете, часто лез в драку. Многие считали его очень жестоким.

Однажды он долго мучил забравшуюся в склад кошку. В другой раз ударил ножом

официанта только за то, что тот не хотел отдавать жареную курицу. Когда на

ноге у него образовался нарыв, он хладнокровно разрезал его перочинным ножом

и выдавил на виду у всех. Многие не любили его, но те, кому удалось

преодолеть неприязнь и подружится с Хромым, говорили, что он неплохой

парень. Просто он острее других переживал их общее сиротство и загонял эту

боль в глубину своего сердца. Эти шуточки, громкий смех были его спасением -

так он пытался убежать от своей тоски. Сейчас Хромой, затаив дыхание,

наблюдал за Фитилем, поглощенным молитвой. На лице молящегося застыло

какое-то странное выражение, вначале Хромой подумал, что это счастье или

радость. Но, поразмыслив, решил, что это иное, неведомое ему чувство,

название которому он вряд ли сможет подобрать. У него самого никогда не

возникало потребности помолиться, обратится к богу, о котором часто

рассказывал приходивший к ним падре Жозе Педро. Возможно, потому, что не

нужно ему вечное блаженство на небесах. Он хотел счастья, хотел радости в

этой жизни, на земле. Хотел убежать от горя, от душившей их нищеты. Правда,

у капитанов была безграничная свобода уличных мальчишек. Зато никто никогда

не погладил их по голове, не сказал доброго слова. Фитиль искал счастья на

небе, в иконах, увядших цветах, которые он приносит Богородице, как

романтический влюбленный - своей невесте. Но Хромой не понимал, как можно

довольствоваться этой жалкой заменой. Он хотел - и немедленно - чего-то, что

сделало бы его счастливым, освободило от необходимости смеяться над всем и

вся, спасло от тоски, от непрошеных слез дождливыми зимними ночами. Но того,

в чем находит утешение Фитиль, ему не нужно. Ему хотелось радости, хотелось,

чтобы кто-нибудь погладил его по голове, заставил своей любовью забыть

увечье и долгие годы (может быть, это были всего лишь месяцы или недели, но

Хромому они казались годами), когда он скитался в одиночестве по улицам

города. Его толкали прохожие, гнали дворники, били старшие мальчишки.

У него никогда не было семьи. Раньше он жил в доме булочника, которого

называл " крестный", и который часто его бил. Хромой убежал оттуда, как

только понял, что бегство - это свобода. Он голодал, однажды попал в тюрьму.

Он мечтал о ласке, о том, чтобы кто-то нежно провел рукой по его лицу и

прогнал прочь воспоминания о той ночи в тюрьме, когда пьяные солдаты

заставляли его, хромого, бегать по камере, подгоняя длинными резиновыми

дубинками. Раны на спине затянулись, но боль в душе жива до сих пор. Он

бегал тогда по камере, как затравленный собаками зверь. Больная нога

отнималась, и дубинка гуляла по его спине всякий раз, когда он падал от

усталости. Сначала он горько плакал, но потом, неизвестно почему, слезы

высохли. Наступил момент, когда силы оставили его, он повалился на пол,

истекая кровью... И по сей день он не может забыть, как веселились солдаты,

и как смеялся тот человек в сером жилете с дорогой сигарой в зубах.

Потом он попал к капитанам песка (его привел Профессор, встретив на

скамейке в парке) и остался с ними. Очень скоро он выдвинулся, потому что

умел, как никто, изображать неизбывное горе и дурачить богатых сеньор, в чьи

дома наведывались потом капитаны, прекрасно осведомленные обо всех

обитателях и о том, где хранятся ценности. А Хромой испытывал истинное

удовольствие, представляя себе, какими словами ругали его сердобольные

сеньоры, приютившие бедного сироту. Так он мстил им, потому что его сердце

было полно ненавистью. Подсознательно ему хотелось иметь бомбу (вроде той, о

которой однажды рассказывал Профессор), чтобы стереть с лица земли весь

город. Тогда он был бы счастлив. Но, может быть, для счастья ему нужно было

совсем другое - чтобы нашелся кто-нибудь, например, седая сеньора с нежными

руками, которая прижала бы его к груди, погладила по лицу и освободила от

тюремных кошмаров. Тогда он узнал бы, что такое счастье, тогда ушла бы из

сердца ненависть. И он не испытывал бы больше презрения и злобы к Фитилю,

который с помощью веры убегает из мира страданий в чудесный мир рассказов

падре Жозе Педро.

До Хромого долетают возбужденные голоса, нарушая воцарившуюся в складе

тишину. Хромой вздрагивает. Фитиль по-прежнему молится, не замечая ничего

вокруг. Хромой бросает ему в спину смешок, потом пожимает плечами, решив

отложить разговор на завтра. В склад вошли четверо мальчишек, громко

обсуждая свои похождения. Хромой не хочет ложиться, он боится своих снов.






© 2023 :: MyLektsii.ru :: Мои Лекции
Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав.
Копирование текстов разрешено только с указанием индексируемой ссылки на источник.