Финансовая глобализация опасна для бедных стран. Поэтому России стоит отгородиться от глобальных рынков капитала

Глобальные рынки капитала похожи на реактивные самолеты. Они быстрее, удобнее и лучше доставляют вас туда, куда вы хотите попасть. Но и падения намного более драматичны.

Ларри Саммерс

Авторы рыночных реформ в России полагали, что либерализация в конце концов приведет к росту иностранных инвестиций — со всеми вытекающими положительными последствиями. Однако, несмотря на присвоение инвестиционного рейтинга и заметное улучшение корпоративного управления, в России по-прежнему остро стоит проблема оттока капитала. Почему капитал продолжает бежать из страны, даже несмотря на экономический рост, инвестиционные рейтинги и политическую стабильность? Насколько опасна финансовая либерализация? Не следует ли выстроить барьеры на пути утечки капитала, чтобы в России остались хоть какие-нибудь средства для инвестиций? Как это ни странно, но происходящее в России не слишком отличается от ситуации в большинстве развивающихся стран.

В мировой финансовой системе были устранены практически все барьеры на пути движения капитала, воздвигнутые в первой половине XX в. — во время двух мировых войн и Великой депрессии. Индекс глобальной интеграции рынка капитала наконец-то превзошел свой исторический максимум, достигнутый в 1913 г. Однако, несмотря на рухнувшие барьеры и видимость абсолютной финансовой глобализации, переток капитала между странами не очень велик — особенно по сравнению с движением капитала внутри развитых стран. Американские экономисты Брайан Хендерсон, Нарасимхан Джигадиш и Майкл Вайсбах приводят данные Security Data Corporation о привлечении финансовых ресурсов в 1990–2001 гг. За эти годы в мире было выпущено на $3, 4 трлн новых акций. Из них только 6 % проданы иностранным инвесторам. Даже если исключить американские компании, этот показатель составит всего 9 %. При этом большая часть трансграничного перетока капитала приходится на богатые страны — на инвестиции развитых стран в корпорации в других развитых странах или на бегство капитала из развивающихся стран. По данным МВФ за 1996–2004 гг., чистый приток инвестиций в акционерный капитал из развивающихся стран — в развитые составил $60 млрд. Схожая ситуация, хотя и не столь драматичная, наблюдается на рынке долговых инструментов.

С точки зрения неоклассической экономической теории такая ситуация в принципе невозможна. Если капитал абсолютно мобилен, он должен устремиться туда, где его применение принесет большую выгоду — в развивающиеся страны, богатые трудовыми ресурсами и отчаянно нуждающиеся в капитале. Более того, в соответствии с этими представлениями интеграция глобального рынка капитала может резко сократить разрыв между бедными и богатыми странами. Даже если трудовые ресурсы не мобильны и не могут перетекать в экономики с более высокой производительностью, приток капитала в страны с изобилием трудовых ресурсов должен решить эту проблему.

Экономисты старались не обращать внимания на вопиющее несоответствие теории и практики до тех пор, пока можно было делать вид, что финансовая глобализация еще не состоялась. Однако в 1990 г. будущий нобелевский лауреат Роберт Лукас все же задался этим вопросом в статье «Почему капитал не перетекает из богатых стран в бедные?». И предложил несколько возможных ответов: «Стимулы для инвестиций в развивающиеся страны низки из-за отсутствия человеческого капитала, риска экспроприации инвесторов и монополизма». С тех пор уровень конкуренции на международном финансовом рынке заметно вырос. Благодаря усилиям правительств развивающихся стран и международных организаций проблема человеческого капитала также стала менее острой. Тем не менее отток капитала из бедных стран продолжается.

Это действительно объясняется экспроприацией инвесторов — со стороны государства и со стороны корпоративных инсайдеров, как отметил Рене Штульц, президент Американской финансовой ассоциации в 2005 г. Если уровень защиты прав инвесторов слишком низок, то капитал будет покидать страну, даже если ее экономика очень сильно нуждается в инвестициях.

Отсюда следует, что финансовая либерализация может быть очень опасной для развивающихся стран. Этой точки зрения придерживается и нобелевский лауреат Джозеф Стиглиц. В стране с неэффективным, коррумпированным правительством и плохим корпоративным управлением устранение барьеров приведет к бегству капитала и, скорее всего, к снижению инвестиций. Кроме того, финансовая либерализация увеличивает вероятность кризисов в бедных странах.

Впрочем, финансовая автаркия рано или поздно приводит к застою и, следовательно, к отставанию от других стран. Если даже и удастся закрыть границы для утечки капитала, то уменьшатся доходность и устойчивость финансовых вложений граждан, а значит и снизятся стимулы к сбережениям внутри страны. Кроме того, без давления международных финансовых рынков не будет и стимулов улучшать корпоративное управление и снижать политические риски. Это, в свою очередь, еще в большей степени сократит стимулы к сбережениям внутри страны. Ведь проблем у инвесторов хватает — кроме низкой доходности и высокого риска, обусловленного отсутствием глобальной диверсификации, они страдают от незащищенности прав собственности. В конце концов это повлияет и на стимулы к труду, особенно у высококвалифицированного среднего класса. Зачем много работать, если необходимый минимум и так обеспечен, а безопасность и доходность сбережений обеспечить невозможно?

Аргументы Штульца как нельзя лучше описывают ситуацию в России в последние годы. Несмотря на все проблемы и отрицательные тенденции в системе образования и здравоохранения, человеческий капитал в России остается на достаточно высоком уровне — по крайней мере по сравнению с другими странами с тем же уровнем доходов. При этом выгода от глобальной диверсификации огромна, так как доходы ведущих российских компаний напрямую зависят от мировых цен на сырье.

Очевидно, что именно выход на международный рынок капитала заставил крупнейшие российские компании значительно улучшить корпоративное управление. Ведь в условиях глобализации рынки не только жестоко наказывают компании с плохим управлением и страны с высокими политическими рисками, но и платят огромную премию за снижение этих рисков.

Вспомним печально известный пример «ЮКОСа». История компании до 2003 г. показывает важность корпоративного управления для повышения капитализации и притока капитала, а в последние два года — доказывает, что экспроприация инвесторов со стороны государства может легко обратить поток капитала и разрушить инвестиционный климат. Именно так ведут себя правительства многих развивающихся стран, и именно поэтому их экономики никак не могут сократить разрыв с экономиками богатых стран.

Миф 37