Явление второе. Кабанова. Что это ты, кум, бродишь так поздно.

Те же и Дикой.

Кабанова. Что это ты, кум, бродишь так поздно?

Дикой. А кто ж мне запретит!

Кабанова. Кто запретит! Кому нужно!

' Стоит кто-то, лицом черен.-- Фекдуша принимает трубочиста за

" нечистого", дьявола.

² Плевелы -- сорная трава, растущая в хлебах: по религиозным

сказаниям, плевелы сеял дьявол, то есть разбрасывал среди людей разные

соблазны, грехи, преступления и т. д.

Дикой. Ну, и, значит, нечего разговаривать. Что я, под началом, что ль,

у кого? Ты еще что тут! Какого еще тут черта водяного!..

Кабанова. Ну, ты не очень горло-то распускай! Ты найди подешевле меня!

А я тебе дорога! Ступай своей дорогой, куда шел. Пойдем, Феклуша, домой.

(Встает.)

Дикой. Постой, кума, постой! Не сердись. Еще успеешь дома-то быть:

дом-от твой не за горами. Вот он!

Кабанова. Коли ты за делом, так не ори, а говори толком.

Дикой. Никакого дела нет, а я хмелен, вот что.

Кабанова. Что ж, ты мне теперь хвалить тебя прикажешь за это?

Дикой. Ни хвалить, ни бранить. А, значит, я хмелен. Ну, и кончено дело.

Пока не просплюсь, уж этого дела поправить нельзя.

Кабанова. Так ступай, спи!

Дикой. Куда ж это я пойду?

Кабанова. Домой. А то куда же!

Д и к о и. А коли я не хочу домой-то?

Кабанова. Отчего же это, позволь тебя спросить?

Дикой. А потому, что у меня там война идет.

Кабанова. Да кому ж там воевать-то? Ведь ты один только там воин-то и

есть.

Дикой. Ну так что ж, что я воин? Ну что ж из этого?

Кабанова. Что? Ничего. А и честь-то не велика, потому что воюешь-то ты

всю жизнь с бабами. Вот что.

Дико и. Ну, значит, они и должны мне покоряться. А то я, что ли,

покоряться стану!

Кабанова. Уж немало я дивлюсь на тебя: столько у тебя народу в доме, а

на тебя на одного угодить не могут.

Дико и. Вот поди ж ты!

Кабанова. Ну, что ж тебе нужно от меня?

Дикой. А вот что: разговори меня, чтобы у меня сердце прошло. Ты только

одна во всем городе умеешь меня разговорить.

Кабанова. Поди, Феклушка, вели приготовить закусить что-нибудь.

Феклуша уходит.

Пойдем в покои!

Дикой. Нет, я в покои не пойду, в покоях я хуже.

Кабанова. Чем же тебя рассердили-то?

Дикой. Еще с утра с самого.

Кабанова. Должно быть, денег просили.

Дикой. Точно сговорились, проклятые; то тот, то другой целый день

пристают.

Кабанова. Должно быть, надо, коли пристают.

Дикой. Понимаю я это; да что ж ты мне прикажешь с собой делать, когда у

меня сердце такое! Ведь уж знаю, что надо отдать, а все добром не могу. Друг

ты мне, и я тебе должен отдать, а приди ты у меня просить -- обругаю. Я

отдам, отдам, а обругаю. Потому, только заикнись мне о деньгах, у меня всю

нутренную разжигать станет; всю нутренную вот разжигает, да и только; ну, и

в те поры ни за что обругаю человека.

Кабанова. Нет над тобой старших, вот ты и куражишься.

Дикой. Нет, ты, кума, молчи! Ты слушай! Вот какие со мной истории

бывали. О посту как-то о великом я говел, а тут нелегкая и подсунь

мужичонка: за деньгами пришел, дрова возил. И принесло ж его на грех-то в

такое время! Согрешил-таки: изругал, так изругал, что лучше требовать

нельзя, чуть не прибил. Вот оно, какое сердце-то у меня! После прощенья

просил, в ноги кланялся, право так. Истинно тебе говорю, мужику в ноги

кланялся. Вот до чего меня сердце доводит:

тут на дворе, в грязи, ему и кланялся; при всех ему кланялся.

Кабанова. А зачем ты нарочно-то себя в сердце приводишь? Это, кум,

нехорошо.

Дикой. Как так нарочно?

Кабанова. Я видала, я знаю. Ты, коли видишь, что просить у тебя

чего-нибудь хотят, ты возьмешь да нарочно из своих на кого-нибудь и

накинешься, чтобы рассердиться; потому что ты знаешь, что к тебе сердитому

никто уж не пойдет. Вот что, кум!

Дикой. Ну, что ж такое? Кому своего добра не жалко!

Глаша входит.

Г л а ш а. Марфа Игнатьевна, закусить поставлено, пожалуйте!

Кабанова. Что ж, кум, зайди. Закуси, чем бог послал.

Дикой. Пожалуй.

Кабанова. Милости просим! (Пропускает вперед Дикого и уходит за ним.)

Глаша, сложа руки, стоит у ворот.

Глаша. Никак. Борис Григорьич идет. Уж не за дядей ли? Аль так гуляет?

Должно, так гуляет.

Входит Борис.