Глава 28. Шум колес и работающих двигателей; ветер, бьющий в лицо

Шум колес и работающих двигателей; ветер, бьющий в лицо.
Я посмотрел на часы, чтобы примерно прикинуть, во сколько отправить Окси смс-ку, говоря о том, будто я уже дома. Сейчас уже 23: 17. Хм, наверное, получаса хватит.
Поставив будильник на 23: 50, чтобы не забыть оповестить Неземновых о моем «приходе» домой, я быстрым шагом отправился в сторону главного входа.
Медсестры вопросительно посмотрели в мою сторону, как только я вошел внутрь.
- Я забыл другу кое-что отдать. Могу сходить к нему в палату? – сделав самое милое, на какое я был способен, выражение лица, я жалобно посмотрел на одну из молоденьких девушек в белых халатах, и она, робко улыбнувшись, кивнула.
- Хорошо. Только недолго, потому что пациентам нужен отдых, - мне показалось, или она покраснела? - А вы к кому?
- Максим Неземнов. Где палата, я знаю, - и, снова улыбнувшись, я немного наклонил голову, как бы выражая благодарность. Девушка смутилась еще больше. Сейчас все было похоже на легкий флирт, но мне было совершенно не до этого, да и милым я прикинулся, чтобы меня, наконец, к Максу пустили!

Я тут же быстрым шагом отправился в сторону коридора, связывающего больничный корпус с поликлиникой. Яркое освещение вместе с бледно-голубым цветом стен давали ощущение некой эйфории, будто перед глазами все плывет. Все казалось настолько ярким, что становилось не по себе. Или я уже так разнервничался, что в одну точку больше секунды смотреть не мог? Ноги будто сами несли в нужном направлении, мысли же были только о Максиме…
В груди появилось неприятное давление, мешающее дышать, а к горлу подступил ком. Трудно описать это состояние, но, кажется, я боялся. Боялся, что он посмотрит на меня с безразличием. Боялся, что просто отмахнется рукой и отправит восвояси. Боялся, что наорет и выгонит.
Я лишь хотел, чтобы он простил меня. Я так сглупил. Сейчас я готов был расстаться со всем: с Оксаной, с мамой, со всем, что мне дорого – лишь бы быть с ним снова. Ощущать на себе его пристальные взгляды, ласковые, трепетные прикосновения. И эти поцелуи… такие нежные, заставляющие трепетать и желать большего. И та ночь в библиотеке…

По телу побежали мурашки, как только я взялся за ручки двери, ведущей в его палату. Как будто током ударило. Я уже собрался её повернуть, но тут же понял, что просто не могу набраться смелости. Да, надумал себе всего, что теперь аж самому страшно. Опасно быть таким впечатлительным…
«Соберись, тряпка!» - сам себе произнес я и, повернув позолоченную ручку двери по часовой стрелке, оттолкнул её от себя.
Внутри все упало…

Я осторожно отворил дверь и проник внутрь, боясь даже поднять глаза, чтобы посмотреть на Макса, поэтому лишь молча закрыл за собой дверь и, подойдя к койке, кинул в его сторону робкий взгляд. Парень лежал на спине с закрытыми глазами и ровно дышал. Спит, наверное… Я, немного осмелев, сел на стул, любезно кем-то приставленный к его кровати, и начал разглядывать Макса.
Только сейчас я понял: я люблю в нем абсолютно все. Его внешность… Да, он прекрасен. Его характер, пускай с ним и трудно мириться. Его привычки, хоть к ним и трудно привыкнуть. И главное – он добивается всего, чего хочет…
Я очерчивал взглядом линию его скул, каждый раз посматривая на розовые, обветрившиеся губы. Потом спускался ниже, к его груди и плечам. Сквозь ночную рубашку были видны очертания стройной, подтянутой фигуры. Только толстый слой бинтов, помогающих костям как можно быстрее и, вместе с тем, правильно срастись, немного портил эту совершенную картину.
И тут мой взгляд приковала к себе его рука, лежавшая поверх одеяла. Вконец оборзев, я, робко глянув в сторону ширм, за которыми лежал второй пациент, будто боясь, что он следит за мной, придвинул свой стул ближе к койке Макса и взял его за руку…

Сразу появилось ощущение спокойствия, безопасности. Вот он. Такой теплый, такой родной, такой любимый. Я боялся даже сжать его ладонь в своей, потому что не хотел разбудить. Так и готов был бы просидеть здесь всю ночь, лишь бы никогда больше не уходить от него.
И тут я подумал… Хм, врач сказал, что он пролежит здесь около недели, пока ребра хоть немного срастутся, да и за его состоянием нужно последить. Эта неделя – как раз каникулы, значит, я смогу сидеть с ним с утра до вечера. Буду приносить ему книги, развлекать, болтать, пока он не уснет. Я готов стать для него кем угодно, хоть нянькой, лишь бы он позволил вновь стать ближе. Ближе, чем просто парень, который учится с ним в одной школе.
Конечно, он обижен на то, что мы разошлись. Но я думал, что смогу просто расстаться с Оксаной, и все снова станет нормально. Так нет! Приспичило тебе в драку полезть, дурак!

Кажется, просидел я так минут двадцать, не меньше, потому что, держа своего любимого за руку, просто потерял счет времени…

Вдруг мою руку сжали его пальцы. Я аж вздрогнул, в момент оборвав нить размышлений и мечтаний. Он медленно открыл глаза и посмотрел на меня. Такое безэмоциональное выражение лица – что ж, себе он не изменяет. Невозмутимость и непоколебимость. И даже это я сейчас в нем люблю.
Я вопросительно посмотрел на свою руку, которую он сжал еще крепче. Костяшки пальцев побелели, а я чувствовал приятное сильное давление…вообще, странное ощущение. Будто одновременно тысячи микроскопических иголочек вонзаются в кожу.
- Что ты здесь забыл? – спросил он, пытаясь отогнать остатки сна.
- Просто пришел.
- Ты бы просто так не приходил, - Макс потер глаза свободной рукой, будто не обращал внимания на то, что вторая сжимает мою ладонь. Я же удивленно смотрел на него, почти не понимая, что происходит. Слова и более ли менее адекватные ответы сами собой вылетали из уст. В голове же царил беспорядок, хаос…
- Я хотел поговорить с тобой.
- О чем же?
- О нас.
- Как интересно, - съязвил он, слегка ухмыльнувшись, и тут же одернул руку, освобождая мои пальцы. Я, сам того не контролируя, разочарованно вздохнул, на что в ответ получил ехидный смешок. Да, вот он! Мой Макс! Сколько бы он сейчас ни выкаблучивался, сколько бы ни злорадствовал, я все равно его любить не перестану.
- Я хочу сказать, что не хотел ничего рушить, - выдохнув, прошептал я. К горлу подступил ком, а по спине градинами стекал холодный пот.
Макс демонстративно закатил глаза.
- Слушай, если так решил, то уж так тому и быть. Что ты сокрушаешься как девчонка какая-то? Было и прошло.
Неземнов говорил таким будничным, беспристрастным тоном…стало так обидно. Но мне уже было плевать на его слова, отговорки. Я просто привстал со стула и, наклонившись к его лицу, поцеловал в губы. Почти невесомо, но так чувственно. Хотелось поделиться с ним своей любовью, переживаниями. Только сейчас я стал уверен, что все это время он притворялся, потому что, как только я прильнул к нему, он тут же обнял меня за шею и ответил на поцелуй. Так страстно и пылко. Мои ноги уже готовы были подкоситься. Я хотел лечь к нему, потому что не было сил даже стоять, но я не мог себе этого позволить. Все-таки Макс только сегодня был доставлен в больницу с двумя переломами, и какая-либо физическая близость со мной вряд ли пойдет ему на пользу. Даже смешно стало, потому что я готов был петь, танцевать от радости.
Он, на мгновение оторвавшись от моих губ, прошептал:
- Эти несколько часов были самыми мучительными в моей жизни.
- Прости меня, - я обхватил его лицо руками, губами приложившись к его лбу, - Прости. Я просто не мог сделать Оксане больно. Мне так страшно…
Из глаз потекли самопроизвольно выступившие слезы, которые, скатываясь по щекам, капали на ворот рубашки парня.
- Ты чего это? – его голос в мгновение сделался таким серьезным.
- Я так рад, - выдохнув, я вновь вернулся к его губам и на этот раз бы уже ни за что не оторвался от него, если бы не зазвонил телефон.
Да, я не люблю материться, но…
- Блять! – прошипел я, доставая орущий на всю больницу аппарат, произведенный, видимо, глухими садистами. А Макс захихикал, ехидненько так… Нос бы тебе сломал! Вот только нос-то тоже любимый…

______
а автору эта глава нравится =Р
И простите меня, дорогие читатели, что так долго не было проды. Уезжала + дел много ^.^