Студопедия

Главная страница Случайная страница

Разделы сайта

АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника






Два источника космогонии 4 страница. Так или иначе, все мысли Жирного были о предстоящем путешествии






Так или иначе, все мысли Жирного были о предстоящем путешествии. Мысли эти были о чем‑ то особенном, и однажды он отправился в «Бюро всемирных путешествий» (филиал в Санта‑ Ане), чтобы пообщаться с дамочкой за стойкой — с дамочкой и ее компьютерным терминалом.

— Да, мы можем отправить вас в Китай неторопливым теплоходом, — жизнерадостно сообщила дамочка.

— Как насчет быстрого самолета? — поинтересовался Жирный.

— Хотите подлечиться в Китае? — спросила дамочка. Жирного вопрос удивил.

— Из западных стран многие летят в Китай за медицинскими услугами, — сказала дамочка. — Даже из Швеции. Цены на медицину в Китае невероятно низкие… впрочем, вам это, должно быть, и так известно. Знаете, там некоторые серьезные хирургические операции стоят долларов тридцать.

Жизнерадостно улыбаясь, она принялась перелистывать буклеты.

— Ага, — сказал Жирный.

— Таким образом можно уменьшить ваши налоги, — доверительно улыбнулась дамочка. — Видите, «Всемирные путешествия» заботятся о вас.

Ирония данного факта поразила Жирного: он, который ищет пятого Спасителя, не обязан упоминать об этом в налоговой декларации.

Когда вечером к нему заглянул Кевин, Жирный поделился последними впечатлениями, ожидая, что тот тоже будет поражен.

У Кевина, однако, было другое на уме. Загадочным тоном он проговорил:

— Как насчет того, чтобы завтра вечером сходить в кино?

— А что за фильм?

Жирный уловил в голосе друга какой‑ то подтекст. Кевин что‑ то затевал, но он никогда не выкладывал все начистоту.

— Научно‑ фантастический, — ответил Кевин, не добавив больше ни слова.

— Ладно, — согласился Жирный.

На следующий вечер он, я и Кевин ехали по Тастин‑ авеню к маленькому кинотеатрику. Поскольку Кевин с Жирным собирались смотреть научную фантастику, я решил присоединиться к ним по профессиональным соображениям.

Пока Кевин парковал свою «хонду», мы увидели афишу.

— «ВАЛИС», — прочитал Жирный. — С участием «Матушки Гусыни». Что такое «Матушка Гусыня»?

— Рок‑ группа, — сказал я.

Я был раздосадован — кажется, это вовсе не то, что мне нравится. У Кевина странные вкусы и насчет кино, и насчет музыки, а сегодня, похоже, он решил объединить их.

— Я его видел, — загадочно проговорил Кевин. — Положитесь на меня, вы не будете разочарованы.

— Ты видел фильм? — спросил Жирный. — И собираешься смотреть еще раз?

— Положитесь на меня, — повторил Кевин.

Заняв места в зальчике кинотеатра, мы обратили внимание, что зрители — в основном подростки.

— «Матушка Гусыня» — это Эрик Лэмптон, — сообщил Кевин. — Он написал сценарий и играет главную роль.

— И поет? — поинтересовался я.

— Не‑ а, — ответил Кевин.

Больше он ничего не добавил. Наступила тишина.

— Зачем мы здесь? — спросил Жирный. Кевин глянул на него, но ничего не ответил.

— Это что‑ то вроде твоей тошнотной пластинки? — продолжал Жирный.

Однажды, когда Жирный особо страдал от депрессии, Кевин принес ему альбом, который, как он уверял, мгновенно поднимет Лошаднику настроение. Жирный надел свои электростатические наушники «Стакс» и завел пластинку. Там оказалась запись чьей‑ то блевоты.

— Не‑ а, — ответил Кевин.

Лампы погасли, подростки сидели тихо, и на экране появились титры.

— Тебе говорит что‑ нибудь имя Брент Мини? — спросил Кевин. — Он написал музыку. Мини работает с создаваемыми компьютером рандомизированными звуками. Так называемая синхроническая музыка. Выпустил три альбома. Два последних у меня есть, а вот первый никак не найти.

— Значит, штука серьезная? — поинтересовался Жирный.

— Просто смотри, — ответил Кевин. Зазвучали электронные шумы.

— Господи! — с отвращением проговорил я.

На экране появилась громадная цветная клякса; камера наезжала на нее. Низкобюджетная фантастическая поделка, сказал я себе. Из‑ за таких и у всего жанра паршивая репутация.

Действие началось внезапно: мгновенно исчезли титры, появилось открытое поле, опаленное, коричневое, с редкими кустиками тут и там. Ну, сказал я себе, вот вам и сцена действия.

Джип с двумя военными мчался по полю. Затем через все небо что‑ то сверкнуло.

— Похоже на метеор, капитан, — сказал один из военных.

— Верно, — задумчиво произнес второй. — Но лучше убедиться.

Я здорово ошибся.

 

Фильм «ВАЛИС» рассказывает о расположенной в Бербанке маленькой звукозаписывающей фирме «Меритон рекордс», которой владеет гений по части электроники Николас Брейди. Время действия — судя по автомобилям и рок‑ музыке: предположительно, конец шестидесятых — начало семидесятых, хотя имеются странные несоответствия. Например, Ричард Никсон, похоже, вообще не существует. Президент Соединенных Штатов носит имя Феррис Ф. Фримонт, и он очень популярен. В первой части фильма постоянно мелькают отрывки теленовостей, посвященные кампании по перевыборам Ферриса Фримонта.

Матушка Гусыня собственной персоной — реальная рок‑ звезда, которую в реальной жизни сравнивают с Боуи, Заппой и Элисом Купером, — в фильме предстает автором песен, который подсел на наркоту. Короче, явный неудачник. Только то, что Брейди продолжает платить ему, позволяет Гусыне выжить. У Гусыни привлекательная, очень коротко стриженая жена — эта женщина выглядит совершенно неземной со своей почти лысой головой и огромными сияющими глазами.

В фильме Брейди строит планы насчет Линды, жены Гусыни (в кино по какой‑ то причине Гусыня использует свое настоящее имя — Эрик Лэмптон, так что дальше будем говорить о маргиналах‑ Лэмптонах).

Линда Лэмптон не настоящая, это выясняется довольно скоро. У меня создалось впечатление, что Брейди помимо того, что электронный гений, к тому же еще тот сукин сын. У него есть лазерная система, передающая информацию — так сказать, различные музыкальные каналы — в какой‑ то миксер, подобного которому не существует в реальности. Проклятая штуковина словно крепость — Брейди и на самом деле входит в нее через дверь и там, внутри, купается в лазерных лучах, которые преобразовывает в звуки, используя в качестве преобразователя собственный мозг.

В одной сцене Линда Лэмптон раздевается. У нее отсутствуют половые органы.

Самая дикая вещь, какую мы с Жирным когда‑ либо видели.

Брейди тем временем продолжает обхаживать Линду, не подозревая, что сделать‑ то с ней он ничего не сможет по причинам чисто анатомическим. Это веселит Матушку Гусыню — Эрика Лэмптона, который продолжает ширяться и писать дерьмовые песни. Вскоре становится очевидно, что его мозги выжжены. Сам он, впрочем, об этом не догадывается.

Николас Брейди совершает какие‑ то загадочные маневры, так как надеется при помощи своей крепости‑ миксера лазером стереть Эрика Лэмптона с лица земли и со спокойной душой оттрахать Линду Лэмптон, у которой на самом деле отсутствуют половые органы.

Периодически наплывами появляется Феррис Фримонт, озадачивая зрителя тем, что становится все больше и больше похож на Брейди. Брейди, в свою очередь, постепенно превращается во Фримонта. Мы видим Брейди, занятого какими‑ то важными делами, судя по всему — государственными. Вокруг него бродят с бокалами иностранные дипломаты, а на заднем плане не утихает низкий бормочущий звук — электронный звук, напоминающий те, что рождаются в миксере Брейди.

Я ничегошеньки не понял.

— Ты что‑ нибудь понимаешь? — шепотом спросил я Жирного.

— Господи, нет, — ответил он.

Заманив Эрика Лэмптона в миксер, Брейди вставляет в аппарат странную черную кассету и лупит по кнопкам. Зрители видят, как голова Лэмптона взрывается, буквально взрывается, вот только вместо мозгов оттуда во всех направлениях разлетаются крошечные электронные детали. Тут в миксер входит Линда Лэмптон, входит прямо сквозь стену, что‑ то делает с предметом, который она принесла с собой, а потом Эрик Лэмптон несется обратно во времени. Электронные компоненты влетают обратно в его голову, голова вновь становится целой. Брейди в это время, шатаясь, выходит из здания «Меритон рекордс», глаза его вылезают из орбит…

Переход: Линда Лэмптон собирает своего мужа в единое целое в недрах миксера‑ крепости. Эрик Лэмптон открывает рот, и оттуда раздается голос Ферриса Ф. Фримонта. Линда в смятении отшатывается.

Переход: Белый дом; Феррис Фримонт, он теперь не похож на Николаса Брейди, он восстановил свою внешность.

— Я хочу, чтобы Брейди был устранен, — мрачно говорит Фримонт, — немедленно.

Двое мужчин в обтягивающей черной униформе, с футуристического вида оружием в руках, молча кивают.

Переход: Брейди торопливо бежит через парковку к своему автомобилю, дела у него — хуже некуда. Камера перемещается на крышу дома, где двое в черных обтягивающих костюмах наблюдают за Брейди в перекрестье оптического прицела. Брейди садится в машину и пытается завести мотор.

Наплыв: толпы молоденьких девушек в красно‑ сине‑ белой форме группы поддержки. Но это не группа поддержки, они скандируют:

— Убей Брейди! Убей Брейди!

Рапид: мужчины в черном стреляют. В то же мгновение Эрик Лэмптон оказывается у дверей «Меритон рекордс». Крупный план его лица; глаза Лэмптона становятся словно потусторонними. Люди в черном обращаются в пепел, их оружие плавится.

— Убей Брейди! Убей Брейди!

Тысячи девушек в одинаковой красно‑ бело‑ синей Форме. Многие в сексуальном экстазе срывают ее с себя. У них нет репродуктивных органов. Наплыв.

Прошло время. Два Ферриса Фримонта сидят друг напротив друга за массивным ореховым столом. Между ними куб, пульсирующий розовым светом. Это голограмма.

Рядом со мной мычит Жирный. Он подался вперед, не отрывая взгляд от экрана. Я тоже смотрю во все глаза. Я узнаю розовый цвет — тот самый цвет, о котором говорил Жирный, когда рассказывал о Зебре.

Обнаженный Эрик Лэмптон в постели с Линдой Лэмптон. Они сдирают с себя какую‑ то пластиковую мембрану, и под ней оказываются половые органы. Они занимаются любовью, а потом Эрик Лэмптон соскальзывает с кровати. Он идет в гостиную, ширяется и садится на пол, бессильно повесив голову.

Затемнение.

Общий план. Вид сверху на дом Лэмптонов. Пучок энергии ударяет в дом. Быстрый переход к Эрику Лэмптону — он корчится, словно его пронзают насквозь. Не прекращая конвульсий, обхватывает руками голову. Крупным планом лицо Лэмптона — его глаза лопаются. Зрители ахают, и мы с Жирным тоже.

На месте лопнувших появляются другие глаза. Потом, очень медленно, лоб Лэмптона открывается посередине. Виден третий глаз; у него нет зрачка, вместо него контактная линза.

Эрик Лэмптон улыбается.

Переход в студию звукозаписи. Там какая‑ то фолк‑ рок группа. Музыканты играют песню, которая явно их заводит.

— Раньше ты никогда так не писал, — говорит звукооператор.

Наезд на колонки, звук нарастает.

Следующий кадр показывает студийный магнитофон «Ампекс»; Николас Брейди проигрывает запись фолк‑ рок группы. Брейди дает знак технику у миксера‑ крепости. Во все стороны сверкают лазерные лучи, звук претерпевает трансформацию. Брейди хмурится, перематывает пленку, опять включает воспроизведение. Слышны слова:

— Убей… Ферриса… Фримонта… убей… Ферриса… Фримонта…

И еще, и еще. Брейди перематывает пленку, снова слушает. Вновь звучит песня Лэмптона, и никакого упоминания об убийстве Фримонта.

Затемнение.

Ни звука.

Затем, медленно, появляется лицо Ферриса Ф. Фримонта. Он хмур, как будто тоже прослушал пленку.

Отъезд. Фримонт нажимает кнопку интеркома.

— Министра обороны ко мне, — говорит он. — Немедленно. Я должен поговорить с ним.

— Слушаюсь, господин президент.

Фримонт садится, открывает папку. Там фотографии Эрика Лэмптона, Линды Лэмптон, Николаса Брейди, а также досье. Фримонт читает досье — и тут сверху в голову его вонзается короткая вспышка розового света.

Фримон моргает, он озадачен, потом неуклюже, словно робот, встает, идет к бумагорезательной машине, на которой написано БУМАГОРЕЗАТЕЛЬНАЯ МАШИНА, и бросает в нее папку вместе с содержимым. Его лицо абсолютно спокойно, он ничего не помнит.

— Министр обороны прибыл, господин президент. Фримонт озадачен.

— Я не вызывал его.

— Но, сэр…

Переход. База ВВС. Запуск ракеты. Крупным планом папка с грифом «Секретно». Папка открывается.

 

ПРОЕКТ «ВАЛИС»

 

Голос за кадром:

— ВАЛИС? Что это, генерал? Низкий авторитетный голос:

— Всеобъемлющая Активная Логическая Интеллектуальная Система. Вы никогда…

Все здание вздрагивает, тот же розовый свет. Кадр: стартует ракета, потом вдруг начинает вилять. Взвывают сирены. Слышны голоса:

— Опасность взрыва! Опасность взрыва! Прекратить выполнение задания!

Переход: Феррис Ф. Фримонт произносит речь на торжественном обеде, посвященном основанию какого‑ то фонда, его слушают хорошо одетые люди. Подходит офицер в форме и шепчет что‑ то на ухо.

Фримонт громко спрашивает:

— Ну что, разобрались с ВАЛИСом? Офицер возбужден:

— Что‑ то пошло не так, господин президент. Спутник по‑ прежнему…

Его голос заглушается шумом толпы, толпа чувствует — что‑ то не так. Хорошо одетые люди превращаются в девушек в одинаковой красно‑ бело‑ синей форме. Они стоят неподвижно. Как отключенные роботы.

Финальная сцена. Радостно кричащая толпа. Феррис Фримонт, стоя спиной к камере, обеими руками с растопыренными указательными и средними пальцами показывает толпе «виктори». Судя по всему, его переизбрали. Камера мельком пробегает по вооруженным людям в черном — они внимательно наблюдают за происходящим.

Какой‑ то ребенок приносит цветы госпоже Фримонт, она оборачивается, чтобы принять их. Феррис Фримонт тоже оборачивается.

Наплыв. Лицо Брейди.

Когда мы ехал домой по Тастин‑ авеню, Кевин нарушил долгое молчание.

— Вы видели розовый цвет.

— Да, — сказал Жирный.

— И третий глаз с контактной линзой, — продолжал Кевин.

— Сценарий написал Матушка Гусыня? — спросил я.

— Он написал сценарий, был режиссером‑ постановщиком и сыграл главную роль.

Жирный спросил:

— А он раньше когда‑ нибудь снимал кино?

— Нет, — ответил Кевин.

— Передача информации, — сказал я.

— В фильме? — спросил Кевин. — По сюжету? Или ты имеешь в виду передачу информации от фильма к зрителям?

— Не уверен, что понимаю… — начал я.

— В фильме есть материалы, действующие на подсознание, — сказал Кевин. — Когда пойду смотреть его еще раз, возьму с собой кассетный магнитофон на батарейках. Мне кажется, информация закодирована синхронической музыкой Мини.

— Это были другие США, — сказал Жирный. — Там вместо Никсона президентом Феррис Фримонт.

— А Эрик и Линда Лэмптоны — люди или нет? — спросил я. — Сначала они выглядели как люди, а потом оказалось, что у них нет, ну… половых органов. А потом они сняли мембраны, и там были половые органы.

— Когда у него взорвалась голова, — заметил Жирный, — она оказалась набита компьютерными детальками.

— А вы заметили горшочек? — поинтересовался Кевин. — На столе Николаса Брейди? Маленький глиняный горшочек, точь‑ в‑ точь как тот, что эта девушка…

— Стефани, — сказал Жирный.

— …сделала для тебя.

— Нет, — сказал Жирный. — Не заметил. В фильме было столько мелких деталей, и они мелькали так быстро…

— Я в первый раз тоже его не заметил, — кивнул Кевин. — Он появляется в разных местах, не только на столе Брейди. Один раз в офисе президента Фримонта, в углу, где заметить его можно только боковым зрением. Потом в разных местах в доме Лэмптонов, например, в гостиной. А еще в сцене, где Эрик Лэмптон шарахается по квартире, натыкаясь на все подряд, и…

— Кувшин, — сказал я.

— Точно, — подтвердил Кевин, — он появляется в виде кувшина. Полного воды. Линда Лэмптон достает его из холодильника.

— Да нет, это был обыкновенный пластиковый кувшин, — сказал Жирный.

— Неверно, — возразил Кевин, — это был все тот же горшочек.

— Как же горшочек, если кувшин? — поинтересовался Жирный.

— В самом начале фильма, — сказал Кевин, — на выжженном поле. В самом углу экрана, и заметить его можно только подсознательно, если специально на него не смотреть. Рисунок на кувшине тот же, что и на горшочке. Женщина погружает его в ручей, который почти совсем пересох.

Я сказал:

— Мне показалось, что там был христианский символ рыбы — на кувшине.

— Нет! — категорически заявил Кевин.

— Нет?

— Я поначалу тоже так подумал, — сказал Кевин. — А сегодня посмотрел повнимательнее. Знаете, что там было? Двойная спираль.

— Молекула ДНК, — сказал я.

— Точно! — Кевин ухмыльнулся. — Повторяющийся рисунок на ободке кувшина.

Некоторое время мы переваривали сказанное, а потом я проговорил:

— Память ДНК. Генетическая память.

— В самую точку, — кивнул Кевин и добавил: — У ручья, где она наполняет кувшин…

— Она? — спросил Жирный. — Кто она?

— Женщина. Больше она в фильме не появляется. Лица ее мы не видим. На ней длинная старинная хламида, и она босая. Там, где она наполняет кувшин — или горшочек, — рыбачит мужчина. Мгновенный кадр, какая‑ то доля секунды. Вот почему кажется, что ты видел знак рыбы. Возможно, рядом с мужчиной лежит кучка рыбы — в следующий раз посмотрю повнимательнее. Подсознание замечает мужчину, а мозг — правое полушарие — связывает его с двойной спиралью на кувшине.

— Спутник, — проговорил Жирный. — ВАЛИС. Всеобъемлющая Активная Логическая Интеллектуальная Система. ВАЛИС выстреливал в них информацией?

— Больше того, — сказал Кевин. — При определенных обстоятельствах он их контролирует. Когда хочет, он в состоянии управлять людьми.

— А его пытаются сбить, — проговорил я. — Ракетой. Кевин сказал:

— Ранние христиане — настоящие ранние христиане — могут заставить тебя делать что угодно. И видеть — или не видеть — что угодно.

— Но они же мертвы, — возразил я. — А картину сняли в наше время.

— Они мертвы, — сказал Кевин, — если считать, что время реально. Заметили временную дисфункцию?

— Нет, — хором воскликнули мы с Жирным.

— Выжженное поле. Это та самая парковка, по которой Брейди бежит к своей машине, когда двое в черном готовятся его убить.

Я не понял.

— Почему ты так решил?

— Дерево, — сказал Кевин. — Оно было и там, и там.

— Я не видел никакого дерева, — заметил Жирный.

— Нам надо еще раз посмотреть картину, — заявил Кевин. — Лично я обязательно посмотрю. Девяносто процентов деталей при первом просмотре остаются незамеченными, во всяком случае, сознанием. Подсознание‑ то все регистрирует. Я собираюсь просмотреть фильм кадр за кадром.

Я сказал:

— Христианский символ рыбы — это двойная спираль Крика‑ Уотсона. Молекула ДНК, содержащая генетическую память. Матушка Гусыня дает нам это понять. Вот почему…

— Христиане, — согласился Кевин. — Которые не человеческие существа, а нечто без половых органов. Хотя выглядят как люди. А при ближайшем рассмотрении и оказываются людьми. У них есть половые органы, и они занимаются любовью.

— Несмотря на то что их черепа вместо мозгов набиты электронными чипами, — добавил я.

— Может, они бессмертны, — проговорил Жирный.

— Вот почему Линда Лэмптон смогла восстановить своего мужа, — сказал я, — после того как Брейди взорвал его в миксере. Они способны путешествовать во времени.

Кевин кивнул без тени улыбки.

— Точно. Теперь понимаешь, почему я хотел, чтобы ты посмотрел «ВАЛИС»? — спросил он Жирного.

— Да, — мрачно ответил погруженный в себя Жирный.

— Как Линда Лэмптон прошла сквозь стену миксера? — спросил я.

— Не знаю. Может, на самом деле ее там не было, или не было миксера, или она вообще голограмма.

— Голограмма, — эхом отозвался Жирный. Кевин продолжал:

— Спутник контролировал их с орбиты. Он мог заставить их увидеть что угодно. В конце, когда Фримонт оказывается Николасом Брейди, никто этого не замечает. Даже его жена не замечает. Спутник заморочил им мозги. Всем долбаным Соединенным Штатам.

— Господи… — проговорил я.

Я еще не осознал всего, но до меня уже начало доходить.

— Вот‑ вот, — кивнул Кевин. — Мы видим Брейди, а они — нет, они не понимают, что произошло. Идет борьба между Брейди с его электронными штучками‑ дрючками и Фримонтом с его тайной полицией; люди в черном — тайная полиция. А эти шлюхи вроде группы поддержки, — что они такое, я не знаю, но они на стороне Фримонта. В следующий раз выясню, кто они. — Он заговорил громче. — Информация содержится в музыке Мини. Пока мы следим за событиями на экране, музыка… — черт, не музыка, а звуки разной высоты со специфическими интервалами — …воздействует на наше подсознание. Музыка придает смысл всему.

— Может так быть, что Мини и в самом деле построил тот гигантский миксер? — спросил я.

— Отчего ж нет? — сказал Кевин. — Он ведь получил степень в Массачусетском технологическом.

— А что ты еще о нем знаешь? — спросил Жирный.

— Не слишком много, — ответил Кевин. — Он англичанин. Один раз посетил Советский Союз — говорит, хотел ознакомиться с экспериментами по передаче информации на большие расстояния при помощи микроволн. Мини разработал систему, в которой…

— Вспомнил, — перебил я Кевина. — В титрах значился фотограф по имени Робин Джемисон. Я его знаю. Он снимал меня для интервью «Лондон дейли телеграф». Он мне говорил, что даже коронации снимает. Джемисон — один из фотографов мирового класса. Сказал, что переезжает в Ванкувер, мол, это самый прекрасный город в мире.

— Так и есть, — пробормотал Жирный.

— У меня осталась его визитка, — продолжал я. Кевин сказал:

— Он может знать Эрика и Линду Лэмптонов. А возможно, и Мини.

— Джемисон просил меня связаться с ним, — продолжал я. — Приятный парень, мы с ним довольно долго беседовали. У него были камеры с автоматической перемоткой, от которых мои коты обалдели. И он дал мне посмотреть в широкополосный объектив. У него офигенная оптика.

— А кто запустил спутник? — спросил Жирный. — Русские?

— Неясно, — ответил Кевин. — По тому, как о нем говорят, — непохоже. Там есть сцена, где Фримонт распечатывает конверт старинным ножом… Там так смонтировано, что мы видим нож, и тут же военные говорят о спутнике. Если это соединить, можно подумать — я подумал, — что спутник очень древний.

— Звучит логично, — заметил я. — Временная дисфункция, женщина в длинной хламиде, босая, набирает воду из ручья в глиняный кувшин. Там был кадр с небом, помнишь, Кевин?

— Небо, — пробормотал он. — Да, был такой длинный панорамный кадр. Небо, поле… поле выглядело древним. Как на Ближнем Востоке, например, в Сирии. И ты прав: горшок усиливает впечатление.

Я заметил:

— Нам ни разу не показали спутник.

— Неправда, — заявил Кевин.

— Неправда?

— Пять раз, — сказал Кевин. — Один раз он появляется в виде картинки на настенном календаре. Еще раз коротко как детская игрушка в витрине магазина Один раз на небе — но очень быстро, я в первый раз не заметил. Один раз в виде чертежа в папке по «Меритон рекорде», содержимое которой изучает президент Фримонт… И где‑ то еще, никак не могу вспомнить.

Он нахмурился.

— Предмет, на который наехало такси, — сказал я.

— Что? Ах да. Такси мчится по Западной Аламеде. Я думал, это пивная жестянка. Она с грохотом полетела в кювет. — Кевин задумался, потом кивнул. — Ты прав. Это спутник, весь смятый после того, как его переехало такси. Звук был, как от пивной банки, что меня и одурачило. Опять Мини со своей чертовой музыкой шумов. Ты слышишь звук пивной жестянки и автоматически видишь пивную жестянку. — Улыбка на его лице застыла. — Слышишь — и видишь. Умно! — Сидя за рулем, Кевин прикрыл глаза. — Точно! Он смят, но это именно спутник.

Там были антенны, хоть и поломанные и погнутые. И.. черт! Что‑ то было написано. Вроде этикетки. Что же?.. Нет надо брать лупу и рассматривать каждый кадр. Один за другим, один за другим! А кое‑ где делать наложение. У нас на сетчатке все время остаются пятна из‑ за лазеров Брейди. Свет такой яркий, что оставляет.,. — Кевин никак не мог подобрать слово.

— Послесвечение, — сказал я, — на сетчатке зрителей. Вот что ты имеешь в виду. Вот почему лазеры так важны в фильме.

 

— Ну и ну, — сказал Кевин, когда мы вернулись домой к Жирному.

Мы сидели и рассуждали, развалившись в креслах с бутылками голландского пива в руках.

Фильм Матушки Гусыни как‑ то связан с историей Жирного. Это святая правда. Я бы даже сказал «Божья правда», но не думаю — по крайней мере тогда точно не думал, — что Бог имеет к этому хоть какое‑ то отношение.

— Неисповедимы пути Великого Пунты, — проговорил Кевин, и на сей раз в его голосе не слышалось издевки. — Вашу мать! Срань Господня! — Он повернулся к Жирному: — А я считал тебя психом. Ты же в дурдоме лежал.

— Успокойся, — сказал я.

— Я потому и пошел на «ВАЛИС», — продолжал Кевин. — Я хожу в кино, чтобы отвлечься от всей этой чуши, которой потчует нас Жирный. И вот я сижу в засраном кинотеатришке, смотрю фантастику с Матушкой Гусыней, и что я вижу? Прямо заговор какой‑ то!

— Не надо только на меня валить, — проговорил Жирный.

Кевин сказал:

— Тебе нужно встретиться с Матушкой Гусыней.

— Как это я с ним встречусь? — поинтересовался Жирный.

— Фил свяжется с Джемисоном. Устроим встречу с Матушкой Гусыней через Джемисона. Фил — знаменитый писатель, он все организует. — Кевин повернулся ко мне. — Кинопродюсеры сейчас рассматривают какие‑ нибудь из твоих книг?

— Рассматривают, — кивнул я. — «Снятся ли андроидам электрические овцы» и «Стигматы».

— Отлично! Фил может сказать, что хочет поговорить о съемках фильма. Как зовут твоего друга‑ продюсера? Того, из «МГМ»?

— Стэн Джеффли.

— Ты с ним контачишь?

— Не в деловом смысле. Они прохлопали опцион на «Человека в высоком замке». Он иногда пишет мне. Однажды даже прислал чертов набор семян для сада. Собирался прислать мешок торфяного мха, но, к счастью, все‑ таки не прислал.

— Свяжись с ним, — велел Кевин.

— Послушайте, — проговорил Жирный, — я не понимаю. В «ВАЛИСе» было кое‑ что из того, — он взмахнул руками, — что случилось со мной в марте семьдесят четвертого.

Лошадник снова взмахнул руками и замолчал, совершенно сбитый с толку. Его лицо выражало крайнюю озадаченность, почти страдание.

Интересно, почему?

Может, Жирному показалось, что это как‑ то умаляет значимость его встречи с Богом — или Зеброй, — то, что нечто подобное происходит в научно‑ фантастическом фильме, где к тому же заглавную роль играет рок‑ идол по имени Матушка Гусыня. Но ведь фильм стал первым свидетельством тому, что нечто существует на самом деле. И именно Кевин, всегда готовый разоблачить жульничество привлек к фильму наше внимание.

— И много ты заметил общего? — спросил я как можно спокойнее, учитывая подавленное состояние Жирного. — Расскажи.

Прошло некоторое время, потом Жирный выпрямился в кресле и проговорил:

— Ладно.

— Надо записать, — заявил Кевин и достал авторучку. Кевин всегда пользуется перьевыми авторучками последний из вымирающего племени благородных людей.

— Где бумага? — спросил он, оглядываясь по сторонам.

Когда нашли бумагу, Жирный начал перечислять:

— Третий глаз с контактной линзой.

— О'кей, — сказал Кевин, записывая.

— Розовый свет.

— О'кей.

— Христианский символ рыбы. Я не видел, но раз ты говоришь…

— Двойная спираль, — поправил Кевин.

— Это, очевидно, одно и то же, — сказал я.

— Что‑ нибудь еще? — поинтересовался Кевин.

— Ну, вообще вся чертова передача информации. От ВАЛИСа. Со спутника. Ты говоришь, он не только передает информацию, но еще и подчиняет людей и контролирует их.

— В этом‑ то и вся фишка! — воскликнул Кевин. — Спутник… гляди: в фильме есть тиран (видно, прототипом был Ричард Никсон), которого зовут Феррис Ф. Фримонт. Он управляет Соединенными Штатами при помощи черной тайной полиции… я хочу сказать, при помощи людей в черном со снайперскими винтовками и бесполых шлюх из группы поддержки. В фильме их называют «драмерины».

— Этого я не уловил, — сказал я.

— На плакате было написано, — возбужденно проговорил Кевин. — Мельком показали. «Друзья Американского Народа». Гражданская армия Ферриса Фримонта. Все на одно лицо и офигенные патриотки. Так или иначе, спутник выпускает лучи, содержащие информацию, и спасает Брейди жизнь. Это вы поняли. В самом конце спутник подменяет Фримонта Николасом Брейди сразу же после перевыборов.

Фримонт знал… помните сцену, как он просматривает досье на людей из «Меритон рекордс»? Он знал, что происходит, однако не мог препятствовать. Он дал военным приказ сбить ВАЛИС, но ракета после старта начала рыскать, и ее пришлось уничтожить. Это все сделал ВАЛИС. Откуда, думаете, Брейди в самом начале взял свои электронные штучки? Ему дал их ВАЛИС. Так что, когда Брейди стал президентом Соединенных Штатов — это на самом деле спутник стал президентом.






© 2023 :: MyLektsii.ru :: Мои Лекции
Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав.
Копирование текстов разрешено только с указанием индексируемой ссылки на источник.