I ТРИТОН 5 страница

< Вопрос.> Авдеев.

< Ответ.> Такого лица совсем не знаю; также не знаю, был ли он знаком с Петрашевским.

< Вопрос.> Стальницкий.

< Ответ.> Не знаю ни господина Стальницкого, ни о том, был ли он знаком с Петрашевским.

< Вопрос.> Григорьев.

< Ответ.> Имени и отчества не припомню. Чина тоже. Служит, кажется, в лейб-гвардии драгунском полку. Видел я его у Петрашевского всего раза четыре. Он знаком с Петрашевским, помнится, с января месяца 1849 года. Живет в Гороховой, близ Семеновского моста, в доме Севастьянова.

< Вопрос.> Ратовский.

< Ответ.> Ничего не знаю ни о господине Ратовском, ни о том, был ли он знаком с Петрашевским.

< Вопрос.> Степанов.

< Ответ.> Никогда не знал ни господина Степанова, ни о том, был ли он знаком с Петрашевским.

< Вопрос.> Аслан.

< Ответ.> Не знаю господина Аслана. Не знаю, был ли он знаком с Петрашевским.

< Вопрос.> Гренков.

< Ответ.> Не знаю господина Гренкова. Не знаю, был ли он знаком с Петрашевским.

< Вопрос.> Полянский.

< Ответ.> Не знаю господина Полянского. Не знаю, был ли он знаком с Петрашевским.

< Вопрос.> Мотрашенко.

< Ответ.> Не знаю господина Мотрашенко. Не знаю, был ли он знаком с Петрашевским.

< Вопрос.> Михайлов.

< Ответ.> Знаю господина Михайлова только по фамилии; ни чина, ни имени не помню. Не знаю ничего о времени

знакомства с Петрашевским, но, кажется, видел его у Петрашевского один раз прошлого года. Впрочем, наверно не помню. Где живет, не знаю.

< Вопрос.> Макеев.

< Ответ.> Не знаю господина Макеева. Не знаю, был ли он знаком с Петрашевским.

< Вопрос.> Стасов 1-й.

< Ответ.> Никогда не слыхал о знакомстве господина Стасова 1-го с Петрашевским и не видал его у Петрашевского. Ни чина, ни имени, ни места жительства не знаю.

< Вопрос.> Стасов 2-й.

< Ответ.> Никогда не слыхал о знакомстве господина Стасова 2-го с Петрашевским и не видал его у Петрашевского. Ни чина, ни имени, ни места жительства не знаю.

< Вопрос.> Сипко.

< Ответ.> Не знаю господина Сипко; не знаю, был ли он знаком с Петрашевским.

< Вопрос.> Сундуков 1-й.

< Ответ.> Не знаю господина Сундукова 1-го. Не знаю, был ли он знаком с Петрашевским.

< Вопрос.> Сундуков 2-й.

< Ответ.> Не знаю господина Сундукова 2-го. Не знаю, был ли он знаком с Петрашевским.

< Вопрос.> Назаров.

< Ответ.> Не знаю господина Назарова. Не знаю, был ли он знаком с Петрашевским.

< Вопрос.> Петров.

< Ответ.> Не знаю господина Петрова. Не знаю, был ли он знаком с Петрашевским.

< Вопрос.> Взметнев.

< Ответ.> Не знаю господина Взметнева. Не знаю, был ли он знаком с Петрашевским.

< Вопрос.> Бурнашев.

< Ответ.> Не знаю господина Бурнашева. Не знаю, был ли он знаком с Петрашевским.

< Вопрос.> Петр Петрович Семенов.

< Ответ.> Не знаю господина Семенова. Не знаю, был ли он знаком с Петрашевским.

< Вопрос.> Лукин (учитель) Василий Васильевич.

< Ответ.> Не знаю господина Лукина. Не знаю, был ли он знаком с Петрашевским.

Федор Достоевский

< ПОДПИСКА Ф. M. ДОСТОЕВСКОГО В ВОЕННО-СУДНОЙ КОМИССИИ>

Г-ну отставному инженер-поручику Достоевскому.

Высочайше утвержденная для суждения Вас по полевым военным законам Военно-судная комиссия предлагает Вам объяснить: не имеете ли Вы, в дополнение данных уже Вами при следствии показаний, еще чего-либо к оправданию своей вины представить?

К оправданию своему не имею представить ничего нового, кроме, разве того, что я никогда не действовал с злым и преднамеренным умыслом против правительства. Что я сделал, было сделано мною необдуманно и многое почти нечаянно, так, например, чтение письма Белинского. Если же когда-нибудь я что сказал свободно, то разве в кругу близких людей, которые могли понять меня и знали, в каком смысле я говорю. Но распространения моих сомнений я всегда убегал.

Федор Достоевский

20 октября 1849 г.

< МЕМУАРНАЯ ЗАПИСЬ Ф. M. ДОСТОЕВСКОГО В АЛЬБОМ О. А. МИЛЮКОВОЙ ОБ ЕГО АРЕСТЕ>

Двадцать второго или, лучше сказать, двадцать третьего апреля (1849 год) я воротился домой часу в четвертом от Григорьева, лег спать и тотчас же заснул. Не более как через час я, сквозь сон, заметил, что в мою комнату вошли какие-то подозрительные и необыкновенные люди. Брякнула сабля, нечаянно за что-то задевшая. Что за странность? С усилием открываю глаза и слышу мягкий, симпатический голос: «Вставайте!»

Смотрю: квартальный или частный пристав, с красивыми бакенбардами. Но говорил не он; говорил господин, одетый в голубое, с подполковничьими эполетами.

— Что случилось? — спросил я, привстав с кровати.

— По повелению...

Смотрю: действительно «по повелению». В дверях стоял солдат, тоже голубой. У него-то и звякнула сабля... «Эге! да это вот что!» — подумал я.

— Позвольте ж мне...— начал было я...

— Ничего, ничего! одевайтесь... Мы подождем-с, — прибавил

подполковник еще более симпатическим голосом.

Пока я одевался, они потребовали все книги и стали рыться, не много нашли, но всё перерыли. Бумаги и письма мои аккуратно связали веревочкой. Пристав обнаружил при этом много предусмотрительности: он полез в печку и пошарил моим чубуком в старой золе. Жандармский унтер-офицер, по его приглашению, стал на стул и полез на печь, но оборвался с карниза и громко упал на стул, а потом со стулом на пол. Тогда прозорливые господа убедились, что на печи ничего не было.

На столе лежал пятиалтынный, старый и согнутый. Пристав внимательно разглядывал его и наконец кивнул подполковнику.

— Уж не фальшивый ли? — спросил я...

— Гм... Это, однако же, надо исследовать...— бормотал пристав и кончил тем, что присоединил и его к делу.

Мы вышли. Нас провожала испуганная хозяйка и человек ее, Иван, хотя и очень испуганный, но глядевший с какою-то тупою торжественностью, приличною событию, впрочем, торжественностью не праздничною. У подъезда стояла карета; в карету сел солдат, я, пристав и подполковник; мы отправились на Фонтанку, к Цепному мосту у Летнего сада.

Там было много ходьбы и народу. Я встретил многих знакомых. Все были заспанные и молчаливые. Какой-то господин, статский, но в большом чине, принимал... беспрерывно входили голубые господа с разными жертвами.

— Вот тебе, бабушка, и Юрьев день! — сказал мне кто-то на ухо.

23 апреля был действительно Юрьев день.

Мы мало-помалу окружили статского господина со списком в руках. В списке перед именем господина Антонелли написано было карандашом: «агент по найденному делу».

«Так это Антонелли!» — подумали мы...

Нас разместили по разным углам, в ожидании окончательного решения, куда кого девать. В так называемой белой зале нас собралось человек семнадцать...

Вошел Леонтий Васильевич...

Но здесь я прерываю мой рассказ. Долго рассказывать. Но уверяю, что Леонтий Васильевич был преприятный человек...

Ф. Достоевский

24 мая 1860