Легенды Борогонского улуса

№ 142. Тыгын и Бэрт-Хара

Тыгын жил здесь [где г. Якутск]. В те времена он был по­велителем людей. Бэрт-Хара жил в Борогонцах около озера Кыыс-Ханга; он считается предком Бэрт-усовского рода в Сасылыканском наслеге.

Однажды Тыгын со скотом прикочевал в Борогонцы, в мест­ность Мюрю. [Большое озеро с обширными сенокосными угодьями в окрестностях, богатое карасями.] Он остановился на западной, солнечной стороне озера, где имеется маленькое озерко. В пос­леднее Тыгын приказывал выливать молоко своих кобылиц, же­лая сделать его молочным.

Бэрт-Хара первоначально звали Хайыктыган. Вооружившись, он пошел в стан Тыгына. Подойдя к его урасе, он сначала пове­сил было свой лук на крючки, где висели луки сыновей Тыгына Мёчёкё-Бёгё, Сэбирдэх-Сююрюк и Таас-Уллунгах, но крючки не выдержали тяжести его лука. Тогда он прислонил его к шатру и вошел внутрь. Тыгын принял его с почетом, посадил на самой передней наре, разостлав дельную лошадиную шкуру белой ма­сти с несрезанными конечностями, и головой. Подали кумыс в нарядной круговой посуде с плавающим маслом. В это масло примешали мелко изрезанный конский волос. Взяв в руки по­суду, Бэрт-Хара наклонился, чтобы пить. В этот момент Тыгын схватил свой меч, намереваясь раскроить ему череп. Но Бэрт- Хара уклонился от удара, и меч, просвистев мимо, разрубил крайний брус нары. Кумыс же в руках Бэрт-Хара даже не ше­лохнулся. Бэрт-Хара устремил свой гневный взгляд на Тыгына, но последний успокоил его фразой:

«Эрдин, эрдин, огом Хайыктыган! [Рассказчик поясняет, что это значит " остановись, успокойся" ]. Я сделал это в шутку, показывая свое миролюбие».

Бэрт-Хара удовлетворился этими уверениями в дружбе и до­пил свой кумыс. Начали беседовать.

Между тем сыновья Тыгына стали пробовать свои силы, на­тягивая лук Бэрт-Хара. Но никому из них не удалось натянуть его. Промеж себя они говорили:

«Эй, он чертово отродье, наверное, только для виду, ради хва­стовства завел это оружие!»

Вот на кучку навоза, оставленного жеребцом на широкой равнине около озера Мюрю, села маленькая птичка. Она едва виднелась. Вошли в шатер и говорят Бэрт-Хара:

«Эй наш старший братец, выходи-ка на двор, вон там села дичь. Покажи силу своего большого пальца!»

Вышел Бэрт-Хара и озирается, ища дичь. Ему показали на сидящую птичку. Он схватил свой лук, вытащил из колчана стрелу, положил на тетиву и натянул его так легко, как будто он был из простой сосны. Выстрелил — полетели только пух и перья. Сыновья Тыгына ощутили большое смущение.

Бэрт-Хара пошел к себе. Тыгын выехал в Борогонцы с наме­рением отобрать два больших озера Ханга и Мюрю, но после посещения Бэрт-Хара в ту же ночь возвратился к себе в Сайсары, оставив стоять на стане лицевую сторону своей урасы.

М. Ф. Говоров. Декабрь 1924 г.

№ 143. Свадебный пир Тыгына

Тыгын сосватал из Вилюя невесту для сына Мёчёкё-Бёгё. На предстоящую свадьбу он пригласил и Бэрт-Хара. Дело было в осеннюю пору, когда наступают первые зимние заморозки. Бэрт- Хара шел пешком и основательно продрог. На берегу Лены он увидел целое тополевое бревно, с корнями занесенное песком. Вы­дернул его, взял на плечи и понес, чтобы было теплее идти. Донес до самой ставки Тыгына и оставил позади кучи снега, возвышав­шейся вокруг его жилья. Вошел в урасу. Посадили его на перед­нюю нару, на почетное сиденье.

Начался свадебный пир с кропления кумыса. В те времена, говорят, напивались кумысом даже допьяна. Устроили так назы­ваемый ойбон-кытах. [Рассказчик поясняет: «В большую посуду наливают кумыс с маслом для охотников до кумыса».]

Затеяли состязания. Тыгын предложил Бэрт-Хара выступить с его стороны батыром. Последний изъявил согласие. Тогда Тыгын обратился к своим сватам-вилюйцам с таким предложе­нием,:

«Вот я для сегодняшнего дня имею особого человека для со­стязаний. Я рассчитывал, что и вы приедете, приготовившись к этому».

Те ответили:

«И мы для подобного случая имеем своего человека».

Началось общее ликование, ибо все жаждали видеть борьбу специально приготовленных борцов.

Отвели особое место, народ расселся по кругу. Вот вводят в середину круга двух борцов, раздетых до пояса, под покрыва­лами. Сдернули покрывала, и борцы начали сходиться. Вилюец был большого роста, толстый и страшный на вид; в сравнении с ним Бэрт-Хара был совсем мал. Схватились за ладони. Излов­чившись, тянули друг друга, пробуя силы и желая сдвинуть про­тивника. Вилюец необычайно крепко стоял на ногах, он как бы врос в землю. При первом рывке противника он даже и не ше­лохнулся. Но вот Бэрт-Хара схватился вторично и рванул с та­кой силой, что выдернул правую руку противника из сустава... Умер он.

Дальше решили испробовать быстроту коней. Назначили для скачек двух всадников. Бэрт-Хара состязался с сыном Тыгына Сэбирдэх-Сююрюком. Скачки начались с расстояния в десять верст. Вот всадники показались, за ними вилась только густая пыль. Различили уже скачущего Сэбирдэх-Сююрюка, но впереди него что-то чернело. Это был Бэрт-Хара. С тех пор его и стали именовать Бэрт-Хара. Бэрт-Хара прискакал первым и, сделав по­следний скачок, очутился в середине двора. Но тут же обнаружил, что неожиданно перестал владеть одной ногой и подобно иг­рушке — «деревянному шаману» [детская игрушка юла] вер­телся на одной ноге.

Приступили к вечерной трапезе, а о Бэрт-Хара совсем забыли. Он остался сидеть на дворе, ибо никто не пригласил его к столу. Разгневался Бэрт-Хара, он подумал, что Тыгын нарочно околдо­вал его и теперь пренебрегает им. Он схватил тополевое бревно, которое принес с берега Лены, и стал колотить им сени тыгынова жилья. Вся юрта пришла в сотрясение, а Бэрт-Хара в гневе приговаривал:

«Ты с умыслом обидел меня, думаешь угнетать. Истреблю я всю твою многочисленную челядь, лишу тебя всего твоего изо­билия!»

Все бывшие в доме пришли в ужас и попросили Тыгына умо­лить своего гостя.

Тыгын вышел и стал упрашивать его, говоря, что все это про­изошло совершенно случайно, без всякого умысла его обидеть. Затем, обратившись к вилюйским гостям, он сказал:

«Это, наверное, ваша проделка [околдование ноги Бэрт-Хара], поэтому вы и обязаны снять с него свои чары!»

Оказывается, вместе с ними приехала шаманка, которая и была виновницей случившейся болезни. Она вышла к Бэрт-Хара, из свежесодранной бересты изготовила посуду — тордуйа, налила туда топленое масло и произнесла над больной ногой заклинание. Середина пятки Бэрт-Хара вспухла. Когда старуха трижды при­чмокнула, из нарыва вышла змея длиной в одну четверть. Плю­нув на рану, старуха быстро заживила ее. Болезнь ноги тот­час же прошла.

Бэрт-Хара возвратился к себе домой.

Паспортные данные те же, что и у текста № 142.

№ 144. Истребление Тыгыном хоринцев

Во времена Тыгына на восточном берегу озера Мюрю жил предок Хоринского наслега [в Борогонском улусе имеется один наслег, названный Хоринским] Тарбыах-Баай, очень богатый че­ловек.

Однажды Тыгын отправил свое войско в Баягантайцы с при­казом перебить людей, а их богатство — скот пригнать с собой. Рассказывают, что в те времена начальствовал только сильный. При этом Тыгын строжайше наказал своим людям:

«На восточном берегу озера Мюрю живет очень богатый че­ловек по имени Тарбыах-Баай. Он мой лучший друг. Вы не вздумайте останавливаться там и обижать его!»

Войско отправилось в путь.

На восточном берегу Мюрю есть место под названием Сыырдаах, сплошь поросшее густым лесом. Воинский отряд сделал там привал для ночлега.

Табунщик Тарбыах-Баая как-то увидел ночующее войско и вскачь поспешил домой. Он сообщил хозяевам, что, мол, там-то ночует войско. У Тарбыах-Баая был сын по имени Ньылба- Бёгё, храбрый и решительный муж. Он сказал отцу:

«Не нужно ли нам быть настороже, а вдруг они вздумают прийти к нам?»

Отец возразил:

«Нет, сынок, это, наверное, войско Тыгына! Он — друг мне, не­зачем остерегаться».

Легли спать без всякой предосторожности. Утром рано, когда люди еще спали и не встали даже коровницы, воинский отряд нагрянул на стойбище Тарбыаха. Вооруженные люди наполнили урасу и стали убивать сонных людей. Ньылба-Бёгё проснулся и в испуге пытался выскочить через дымовое отверстие урасы, но не мог. Вошедшие воины приняли его на копья и мечи, изру­били. Они перебили всех, кто был здесь, остался в живых только табунщик, который первый подал весть об отряде. Он уцелел, попав случайно под мертвые тела. Истребив людей, воинский от­ряд угнал с собой весь скот Тарбыах-Баая. Табунщик же побежал к озеру Ханга, где жил Бэрт-Хара, сообщить ему о случившемся.

У Бэрт-Хара был брат по имени Ёнёр-Ёлтёк. Вместе с ним он пустился в погоню за войском. Идя по следам множества уг­нанного скота, добрались до урочища Бэйдингэ. На правом, вос­точном углу Бэйдингэ имеется обширная поляна, там в самом центре растет сосновая роща под названием Саадах-Арыы. Они настигли там войско, расположившееся для дневной трапезы. Бэрт-Хара поднялся на высокий мыс, находящийся на западном углу урочища. Стоя под прикрытием двух высоких лиственниц, он выпустил стрелу в сидящих воинов. Последние всполошились. Бэрт-Хара закричал:

«Не трогайте мою стрелу, она говорит об отмщении!»/

Воины погнали скот на запад. Бэрт-Хара дал приказ брату весь этот скот отогнать вдаль. Брат его был очень проворный бегун. Когда он сгонял скот, люди, видевшие его со стороны, быстрое движение его ног сравнивали со взмахами крыльев куро­патки. Отряд Тыгына едва спасся бегством. Бэрт-Хара вернулся было домой, но потом решил преследовать убежавший отряд. Он догнал его в Мельжехсинском наслеге [Мегинского улуса, недалеко от г. Якутска] у речки Суола и начал истреблять. Только незначительная часть отряда спаслась бегством. Эти бе­жавшие воины Тыгына образовали теперешние Кангаласские наслеги в Баягантайском улусе.

От брата Бэрт-Хара Ёнёр-Ёлтёка произошли два наслега. От него сначала родился сын Ёркён-Мыраайы, известный шаман. Последний имел семь сыновей, родоначальников семи родов в двух Ёлтёкских наслегах. Их имена следующие: 1) самый старший эн Агаас-Тураах, предок моего деда, 2) Кэрсиэ-Сиргидэх, 3) Нисэнгэ-Болтонгу (это — родоначальники 2-го Ёлтёкского на­слега, по их именам называются и роды), 4) Баарагай-Бахты, 5) Нуокуй-Мэнээк, 6) Кэлэгэй-Кэччир, 7) Сэсэн-Сиргидэх (это — родоначальники родов 1-го Ёлтёкского наслега).

Эти рассказы я слышал от своего деда, старика Михаила.

Паспортные данные те же, что и у текста № 142.

№ 145. Тыгын и Бэрт-Хара

Тыгын был предком и начальником кангаласцев [т. е. яку­тов двух Кангаласских улусов], а родоначальником борогонцев [якутов Борогонского улуса] был Борогон-Джуорту. Последний имел трех сыновей: Бэрт-Хара, Тиэтэйбэт-Баатыра и Кёбюллэ- Сююрюка. Старший, Бэрт-Хара, был необыкновенный силач, вто­рой — тоже силач и великан, а третий отличался быстротой в беге.

Тыгын был богач, а Бэрт-Хара — бедняк и кормился охотой. Тыгын враждовал с Бэрт-Хара. Он прикочевал однажды на тер­риторию борогонцев и остановился около озера Чалбах. Озеро это ему очень понравилось, и он повелел, чтобы оно впредь назы­валось Тойон-Мюрю. Оно и доныне называется этим именем. Тогда же при первом нашествии на восточном берегу озера он устроил ысыах и пригласил Бэрт-Хара.

Вот пришел Бэрт-Хара. Оставив свой лук на дворе, он вошел в богатую урасу Тыгына. Два дюжих парня притащили громад­ный чороон с кумысом и поставили на левую ладонь Бэрт-Хара. Когда он нагнулся, чтобы приложиться к чаше, Тыгын выхватил свою острую пальму и рубанул ею сверху вниз, метясь в голову Бэрт-Хара. Последний, не отняв даже губ от чаши, ловко укло­нился от удара. Тыгын рубанул вторично — поперек тела, но и на этот раз Бэрт-Хара, отскочив в сторону, избежал удара и в гневе воскликнул:

«Олукун-ийа!»

Тыгын поспешил успокоить рассерженного гостя словами:

«Друг мой, я хотел только испытать твое молодечество и до­статочно убедился в твоей проворности!»

В это время батыры Тыгына пробовали на дворе натянуть лук Бэрт-Хара, но ни один из них не мог это сделать. Поэтому все собравшиеся решили:

«Этот лук он носит только для устрашения других, а в дей­ствительности им владеть не может!»

Тыгын с гостем вышли на двор. В это время вдали села птичка. Тыгын, обращаясь к Бэрт-Хара, говорит:

«А ну-ка, попади в нее стрелой!»

Бэрт-Хара взял лук, выстрелил. Стрела пронзила птичку. Все были удивлены силой и искусством Бэрт-Хара и стали бояться его. Тыгын в ту же ночь укочевал к себе в Кангаласцы.

На том самом месте, где Тыгын устраивал ысыах, было озеро. Он приказал в это озеро выливать молоко, чтобы оно побелело. Это озеро до сих пор известно под названием Молоч­ное.

После ухода Тыгына старший сын его Бёчёкё-Бёгё совершил нападение на родоначальника Хоринского наслега Тарбыах-Баая, жившего на восточной стороне озера Мюрю. Вечером хоринские женщины сказали:

«Около озера Сыырдаах видны головы боевых коней».

На это старик Тарбыах-Баай возразил:

«Я ни с кем вражды не имею, наверное, идут на других, ло­житесь спать!»

Ночью воины Бёчёкё-Бёгё напали на спавших хоринцев и истребили многих. Остатки хоринцев образовали наслег, именуе­мый Хоринским [в Борогонском улусе].

Рано утром жена Тиэтэйбэт-Баатыра, услыхав крики и стоны людей, разбудила крепко спавшего мужа. Он схватил лук, стрелы и меч и хотел выбежать, но она удержала его и упросила надеть боевые доспехи. После этого он пошел к озеру Мюрю и с высот около него увидел, как кангаласцы угоняют скот хоринцев. Тиэ- тэйбэт-Баатыр, подумав, что ему одному с ними не справиться, спрятался у юго-восточного берега озера и стал поджидать их у прохода Муосталаах-Аартык. Лежа здесь, он обратился к духу озера с мольбой привлечь к себе из имеющих длинные хвосты и густые гривы. Тотчас же из табуна выделились три кобылы и один жеребец. За ними погнались три всадника. Их перестрелял Тиэтэйбэт-Баатыр.

Сам Бёчёкё от устья реки Солы переправился через Лену к себе, а его люди с награбленным добром расположились ноче­вать, но не спали, пели и забавлялись играми. Они заставили шаманить одного старика. Шаман предрек им:

«В эту ночь нам грозит опасность, нападут враги и прольют нашу кровь!»

Его слова не понравились. Остановив старика, заставили ша­манить другого, молодого шамана. Тот предрек им всяческие удачи. Успокоившись, уснули. В эту же ночь на них напали Бэрт-Хара с братом Тиэтэйбэт-Баатыром, отобрали скот и истре­били всех. Во время резни один старик с седыми волосами взмо­лился о пощаде, обещая Бэрт-Хара выдать за него замуж свою красавицу дочку. Бэрт-Хара оставил его в живых, позже женился на его дочери.

Бэрт-Хара остался жить в Кангаласцах. Там жена родила сына, которого он назвал Хара-Хангалас. От этого сына произо­шел наслег Хара. Прожив в Кангаласцах три года, он оставил там жену и сына, а сам вернулся на родину. Здесь женился на дочери белого шамана Быйангнаах-Тэгилгэ. От Бэрт-Хара про­изошел Борогонский улус.

Записано по-русски А. Д. Широких.

Портнягин Егор Иванович, 70 лет, Сасылыканского наслега. Июль 1921 г.

№ 146. Борьба Тыгына с хоринцами

По рассказам стариков, нашим предком [хоринцев] был Тар­быах-Баай. Он был необыкновенно богат и жил со всеми в мире. У него было три сына, из которых одного звали Ньылба, другого Ытырба, а имя третьего неизвестно.

Однажды самый младший сын, подросток 15 лет, обратился к отцу:

«Отец, дай мне боевые доспехи, я чую, что идет к нам жесто­кий враг!»

Старик на это возразил:

«Мы со всеми живем в мире, кто может на нас ополчиться?»

В ту же ночь внезапно напали воины Тыгына, самого Тар­быах-Баая убили, семью перебили, за исключением младшего сына и одной невестки-шаманки, которая, превратившись в ры­жую безрогую и бесхвостую корову, бежала от побоища. Сын Тыгына Бёчёкё-Бёгё погнался было за коровой, но сам был убит стрелой младшего сына Тарбыах-Баая. После этого побоища хо­ринцы [видимо, народ Тарбыах-Баая] рассеялись по разным ме­стам: одни ушли в Кангаласский улус, другие — на Вилюй.

Записано по-якутски А. Д. Широких.

Андросов Семен Николаевич, 60 лет, Хоринского наслега. Июль 1921 г.