Легенды Намского улуса

№ 136. Тыгын и богатыри Намского улуса

В древности, во времена Тыгына, в Хомустахском наслеге Намского улуса жил старик Бочоох, у которого было три сына. Старшего из них звали Чорбогор-Баатыр, среднего — Курагаччы- Сююрюк, а младшего — Куонньай-Кылыысыт.

Однажды летом Тыгын, услышав молву о доблестях упомяну­тых трех братьев, прикочевал в Намцы с намерением завести с ними знакомство и погостить. Он для своего стана избрал в Хо­мустахском наслеге место над озером, которое теперь носит назва­ние Аччыгый-Хомустаах. Здесь он раскинул три урасы. Озеру и наслегу он дал имя Хомустаах.

Прожив здесь некоторое время, Тыгын устроил ысыах, на ко­торый пригласил все окружающее население. Три брата тоже пришли на праздник.

Устроили состязание в стрельбе из луков. Чорбогор-Баатыр, поставив на пень в качестве мишени железное стремя, с расстоя­ния пяти верст прострелил его насквозь. Курагаччы-Сююрюк при­нял участие в бегах. При этом был слышен только его голос, а са­мого не было видно, ибо он так неимоверно быстро бежал. Куон­ньай-Кылыысыт показал свои прыжки. От места Таалай-Быраана до пункта Тобулу Тёрдё теперь считается 12 верст. Это расстоя­ние он прошел, сделав только 27 прыжков.

Старик Тыгын, устрашенный этими людьми, через три дня поспешил укочевать обратно, оставив неразобранными лицевую сторону своих урас. Местные жители об уходе Тыгына узнали только по прошествии довольно долгого времени. Люди Тыгына, уходя, угнали с собой много лошадей.

Услышав об этом, Чорбогор-Баатыр погнался за ними. Он на­гнал их у елани Саадахтаах, когда люди Тыгына только что пере­секли эту поляну. Чорбогор-Баатыр, нацелившись в кавалькаду всадников, едущих гуськом, выстрелил. Его стрела, пронизав 15 всадников, вонзилась в лиственницу. Затем, отобрав свои та­буны и часть лошадей Тыгына, вернулся домой.

Люди Тыгына сказали ему об этом подвиге Чорбогор-Баатыра. Тыгын в те времена держал при себе сорок воинов, одетых в кольчуги. Услышав рассказ, он сказал:

«Вы, сорок человек, все погибли бы до единого, если бы ехали, вытянувшись в одну прямую линию. Вас спасло только то, что выстрел Чорбогор-Баатыра застал вас на излучине дороги».

[Затем старик добавил: ]

«В этом Намском улусе в настоящую пору необычайно везет людям, у них развились теперь все виды человеческого таланта. Поэтому в грядущем, нужно думать, среди их потомков произой­дет вырождение».

Белоусов Николай Степанович, 52 лет, Хамагатинского улуса. Октябрь 1923 г., с. Кюсююр.

№ 137. Отец Бэрт-Хара

Во времена якутского князя Тыгына жил некто Бэрт-Хара. Его родители были бедные рыбаки.

Услышав молву о его молодечестве, Тыгын послал к нему своих людей с поручением призвать его. Посланные, придя к жилищу Бэрт-Хара, увидели на крючке рогатый лук. Попробо­вали натянуть, однако никто из них не был в силах сделать это.

Вошли в дом, там застали только старика и старуху. Старик сидел у камелька, набросив на плечи верхнюю одежду из оленьих шкур, и грел спину. Пришельцы завязали разговор, стали рас­спрашивать об их сыне, о висящем на дворе луке, кому он при­надлежит... Старик ответил:

«Этим луком играл мой сын, когда ему было еще 12 лет».

Во время разговора с камелька свалилось на босую ногу ста­рика горящее полено, но он, не обращая на это никакого внима­ния, продолжал беседу.

Гости, попросив передать Бэрт-Хара данное им поручение, ушли. Когда они вышли, старуха говорит мужу:

«Разве у тебя бесчувственное тело или, наконец, ты ослеп что ли? Почему ты позволяешь жечь свои ноги горящему по­лену?»

Старик на это возразил:

«Эх ты, дура! Вот потому и говорят, что у женщины ум ко­роче ее волоса. Если бы я показал боль от такого пустяка, как горящие угли, разве они, видя такого слабого родителя, не поду­мали бы плохо о нашем дитяте?»

Паспортные данные те же, что и у текста № 136.

№ 138. Тыгын и Бэрт-Хара

На следующий день Бэрт-Хара отправился к Тыгыну. Вошел в урасу. Тыгын приказал подать гостю кумыс в огромной дере­вянной чаше высотой чуть не до подбородка человека. Сначала он велел всыпать в кумыс искрошенный белый волос. Бэрт-Хара, опустившись на одно колено, приложился к кумысу. В этот мо­мент Тыгын схватил свою пальму с намерением раскроить ему череп. Бэрт-Хара, не выпуская из рук чашу и даже ничуть не

расплескав кумыса, выскочил одним прыжком наружу, пробив покрышку урасы. Удар старика пришелся по пустому месту. Очу­тившись снаружи, Бэрт-Хара закричал:

«Старец, мир или состязание?»

«Родимый, ведь это я делаю шутя, чтобы обнаружить твою удаль... Остановись, успокойся. Не ожидал, что в Борогонцах среди подрастающего поколения есть такие удальцы, как ты».

Паспортные данные те же, что и у текста № 136.

№ 139. Тыгын дает имена озерам

На следующий год летом Тыгын с семьей и со всей челядью выехал в Борогонцы покормить скот свежей травой, погулять и поразвлечься. Тогда-то он дал имена огромным озерам Борогонского улуса.

Около теперешнего озера Кыыс-Ханга одна женщина из его домашней челяди разрешилась девочкой, поэтому он и сказал:

«Пусть отныне это озеро станет известно под именем Кыыс- Ханга!»

Около озера Мюрю от другой женщины из челяди родился мальчик, поэтому он наименовал это озеро Уол-Мюрю.

Паспортные данные те же, что и у текста № 136.

№ 140. Птицы-божества

Божеством якутов Намского улуса считается лебедь. В ста­рину, по рассказам, невестки, если заслышат голоса летящих ле­бедей, наряжались, надевали меховую высокую шапку и выхо­дили на двор посмотреть на этих птиц.

Якуты Кангаласского улуса своим божеством почитали орла. Про кангаласцев у нас поется в песнях:

Орла с черным оплечьем имеющие своим божеством,

С поводами из кожаных обрезков,

С недоуздками из ивовой коры,

Ездящие на вьючных седлах,

Имеющие коней кроваво-красной масти,

Со ртами всегда окровавленными,

Кровавые кангаласцы.

Кривошапкин Федор, Таастаахского наслега. Август 1921 г.

№ 141. Шлемы у древних якутов

У старинных воинов будто бы имелись особые железные шапки, так называемые дуулага.

Паспортные данные те же, что и у текста № 140.