Нет! – даже не слушая, сразу отказался князь Илья.

Еще тягостней стало на душе князя Ильи. Холодно. Сиротливо. Одиноко.

Не с охранником же было говорить ему о своей боли!

К счастью, почти сразу же после ухода Гориславы, в порубе появился молодой князь. Ладный, красивый, он, подойдя, положил ему на плечо руку и одобрительно кивнул на раскрытое Евангелие.

- Читаешь? Это хорошо! Значит, сам Бог рядом с тобой! – он посмотрел на удивленно взглянувшего на него князя Илью и пояснил: - Святые отцы пишут, что когда читаешь что-нибудь светское, то словно бы говоришь с тем, кто написал его, а когда Евангелие – то Сам Господь говорит с тобою!

Он жестом выслал из поруба охранника, и когда тот закрыл за собой дверь, с доброй улыбкой сказал:

- Я так и знал, что ты откажешься. Просто у нее не было никакой иной надежды, и я не мог отказать ей.

Князь Илья благодарно кивнул.

- Но ты не думай, что мы с отцом так просто отдадим тебя Борису Давидовичу! У нас хватит сил, чтобы противостоять даже князю Михаилу, если ему удастся уговорить его! – с жаром начал Мстислав Мстиславович. – Даже если… - он кивнул на обвязанную руку пленника и вдруг запнулся.

Князь Илья сразу все понял, и сам пошел навстречу благородному князю:

- Не если, а - когда Бог покажет всем, что я виноват, - поправил он и спокойно продолжил. – То твой отец, по закону, просто обязан будет казнить меня.

- Но он может смягчить приговор! – возразил Мстислав Мстиславович.

- А ненавидящие меня смоляне? А любящий, чтобы все было по правде и совести народ? – напомнил ему пленник. - Ведь об этом узнает вся Русь! Ты подумал, какая недобрая молва сразу пойдет о известном своей справедливостью, славнейшим из всех князей? И чтобы он из-за такого как я… - запнулся теперь уже он, и Мстислав Мстиславович, опять-таки с жаром начал:

- Но…

- Нет! – даже не слушая, сразу отказался князь Илья. На глаза ему попалось Евангелие, и он обрадовался его неожиданной подсказке: – Пусть все будет так, как должно быть. Я хочу Божьего суда!

Второй раз уже произнес он эти слова и первый раз вдруг подумал: а, может, и правда, это действительно именно то, что он хочет?

Мстислав Мстиславович с уважением посмотрел на князя Илью и тот, видя, что перед ним человек, которому со спокойным сердцем можно доверить самое дорогое, сказал:

- Об одном только хочу тебя попросить!

- Сделаю все, что только в моих силах! – клятвенно прижал ладони к груди молодой князь

Князь Илья с незаметным вздохом посмотрел на дверь, за которой навсегда ушла из его жизни любимая, и попросил:

- Отвези Гориславу домой. Сам. Лично. И упроси отца написать такое письмо, чтобы примирить ее со своим батюшкой…

Мстислав Мстиславович понимающе кивнул и вдруг с деланным огорчением развел руками:

- А вот этого я как раз не буду: ни просить, ни делать!

- Почему? – думая, что ослышался, переспросил князь Илья.

Молодой князь загадочно улыбнулся и уже совсем по-дружески потеребил за плечо вконец растерявшегося пленника:

- Да потому что князь Владимир сам едет сюда. Зачем моему отцу зря писать письма, тратить свинец на печати, если можно передать твою Гориславу прямо из рук в руки?

Он оглянулся на дверь и с таинственным видом шепнул:

- Кстати, князь Владимир едет сюда не только ради дочери. У него очень серьезный разговор с отцом. Требуется едва ли не вся наша дружина! Поэтому я думаю, он с радостью согласится выполнить то, о чем ты просишь. Тем более что он сам очень любит свою дочь!

Разговор двух князей был окончен.

Мстислав Мстиславович крепко пожал здоровую руку князю Илье. Потоптался на месте и вдруг сказал:

- У меня тоже могла быть к тебе одна просьба… Но, теперь, как вижу, она ни к чему!

- И все же – какая? – вопросительно посмотрел на него пленник.

Мстислав Мстиславович как-то виновато посмотрел на него и ответил:

- Обменяться нательными крестами, чтобы нам с тобой сделаться братьями. Но… ведь мы же и без этого с тобой братья, верно?

Вместо ответа князь Илья встал, вытянул руки и обнял своего благородного и мужественного гостя. Плечи его вздрагивали.

И долго еще, даже после того, как Мстислав Мстиславович вышел, он еще не мог распрямить свой вдох…

Князь Илья торопливо кивнул, впился глазами в друга…

Медленно потянулось время.

Первого охранника сменил второй. Он сел у дверей и, уже почти не глядя на князя Илью, засапожным ножиком стал вырезать из чурки фигурку какого-то зверя.

Гостей больше не было. Да и кому было навещать его? Разве что только его людям, которые уже пытались организовать побег с помощью первого охранника. Но они почему-то не торопились. И как ни странно, пленник был даже рад этому.

Неожиданно ему вдруг стало все равно: убьет ли его этот охранник или нет. Хотелось, конечно, узнать приговор Божьего суда. Но – какая разница – свершится он прямо сейчас или завтра? … И князь Илья, закрыв глаза, лег, задремал и очнулся только от того самого, поразившего его в тереме своей знакомостью голоса:

- Ну, здрав будь, что ли, князь…

Князь Илья приподнявшись на локте, всмотрелся в вошедшего в поруб нового гостя и, увидев приветливо улыбающегося мужчину лет тридцати с открытым, честным лицом, изумленно прошептал:

- Радим… Ты?!

- Как видишь!

Князь Илья сел и облегченно потер рукой лоб:

- Так вот чей голос я слышал в гриднице князя Мстислава… А то все гадал, никак не мог вспомнить…

- Немудрено, уже год, как не виделись…

Пленник покачал головой – надо же, как время быстро летит, и набросился с жадными расспросами на присевшего рядом Радима:

- Как ты? Где ты? И вообще, откуда прознал, что я тут?

- Какая тебе разница? – равнодушно пожал плечами тот. - Главное, что я здесь. Не хватало бы мне еще оставлять своего друга одного в беде, в окружении стольких врагов!

- И это после того, как я бросил тебя в бою?! – с виною во взоре посмотрел на него князь Илья и услышал в ответ примирительное:

- Но до этого - сколько раз, стоя спина к спине, мы отбивались с тобой от целых вражьих отрядов?

- Но в тот раз ведь - предал! – напомнил князь Илья.

Радим без осуждения посмотрел на него и напомнил:

- Ты забыл добавить, что был тогда ранен!

- Да какая разница? – возмутился князь Илья. - Это же я затеял то дело, я неверно повел бой, и первым же вышел из него.

- Ну, положим, не вышел, а тебя вынесли! Впрочем, как потом и меня… С тою лишь разницей что тебя друзья, а меня враги!

Радим потер плечо, очевидно вспоминая полученную в том бою рану, и с упреком заметил:

- Целый год не виделись… Нам что, о чем-то другом, более приятном, поговорить нечего?

- Нет, погоди! – упрямо не согласился пленник и испытующе спросил: - И что же, ты так-таки действительно вышел бы вместо на меня на поединок с князем Борисом?

- Ну да! – слегка удивленный вопросом, кивнул Радим.

- Против этого закованного в латы кабана, которого и без доспехов-то никакая стрела и меч не возьмет? У которого нет ни одного слабого места?!

Радим спокойно пожал плечами и, не задумываясь, ответил:

- Так ведь это же - Божий суд! Тут уже от нашей воли и желания ничего не зависит. Вспомни, как Давид победил великана Голиафа!

Князь Илья торопливо кивнул, мол, помню, и впился глазами в друга:

- И у тебя что – была надежда в нем победить?

- Не большая, если честно, как другу, но да… Конечно!

- А если бы не было этой надежды?

- Ну, если бы я был уверен в том, что ты полностью виноват, то, конечно же, нет! – уверенно ответил Радим и зябко передернул плечами: - Самоубийство – непростительный грех!

- Так что же – ты хочешь сказать, что за мной есть хоть какая-то правда?! - почти выкрикнул князь Илья, не замечая, что охранник давно уже прислушивается к каждому слову их беседы.

- Как бы тебе сказать… - задумался вслух Радим. - Обиженные тобой люди видят в тебе только зло, которое ты им сделал. Но мне, как твоему другу, нередко доводилось подмечать совсем иное.…

- Например?

- Я помню, как ты, не жалея своей жизни, кстати, и нашей тоже, при первой же возможности, отбивал у половцев всего лишь час назад отданный им полон… Как не задумываясь, откликался на отчаянный зов погибавших в несправедливых войнах братьев. Как спас однажды из огня, горевшую в подожженном твоими же воинами доме, мать с ребенком… Так что к ожогам, я думаю, тебе совсем не привыкать!

- Надо же, я совсем забыл про это… - пробормотал никак не ожидавший услышать хоть слово в свою защиту пленник.

- Главное, что Господь помнит! – показал глазами на Евангелие Радим. - Он никогда не забывает даже мельчайшего человеческого добра. Потому что его так трудно, а порой просто невозможно сделать в этом преисполненном зла мире!

Радим помолчал и, покосившись на сделавшего вид, что старательно достругивает фигурку медведя охранника тихо сказал:

- Я пришел, не только для того, чтобы повидаться и ободрить тебя.

- Но и предложить, как в наши былые годы – план какого-нибудь дерзкого побега? – понимающе взглянув на него, подхватил князь Илья и не успел еще решить, что ответит на такое предложение друга, как тот вдруг сказал:

- Нет. Скорее, наоборот. Предостеречь.

Радим выдержал удивленный взгляд пленника и пояснил:

- В граде я видел несколько человек, с которыми ты был связан в последнее время. Они наверняка предложит тебе такой план. И он вполне может быть осуществимым. Но я твой друг и должен сказать. Не слушай их. Они не доведут тебя до добра. А зла тебе и без того хватило…

Но… - попытался возразить князь Илья и почувствовал, как на его плечо тяжело легла ладонь друга.

- Над тобой совершается Божий суд, – поднимаясь, сказал тот. - И, каким бы ни был приговор, прими его, как из руки Господней. Ну, а теперь - не говорю тебе: «Прощай!», говорю: «До встречи!». Не здесь, так там! – кивнул он головой туда, где над сводами поруба было небо. - Собственно, вот и все, что я хотел сказать и тем более, сделать.

Обняв на прощание друга, Радим вышел.

Почти тут же за дверью послышался голос первого охранника, заговорившего с внешней стражей. Второй охранник встал с лавки и перед тем как уйти, неожиданно бросил князю Илье свою законченную работу: лохматого, поднявшегося на задние лапы медведя.

Тот посмотрел на него и растерянно посмотрел в спину уходящего воина.

Очень искусная работа. Но главное – морда у этого, готового к нападению матерого зверя была… доброй.

Стас оглянулся и беспомощно посмотрел на Александра…

«Нет, ну так совершенно невозможно работать!» - услышав стук в дверь, возмутился, погруженный в работу Стас.

- Открыто! – крикнул он, но стук повторился, и ему пришлось вставать и идти самому открывать дверь.

Ожидавший встретить на крыльце кого-нибудь из паломников, он вдруг увидел перед собой как-то неловко переминавшегося с ноги на ногу Александра.

Приветливая улыбка сползла с его лица. Этот студент был неприятен ему. Но гость – есть гость и он, как можно вежливей кивнув ему, показал головой на вход:

- Входи, не заперто!

- Никак не могу привыкнуть, что в деревне люди не запирают двери! – прыгая через ступеньку, пожаловался Александр. - Я, собственно, на минутку, только скопировать, наконец, эту плиту.

- Жаль, вчера не пришел, - проводя его в свою комнату, - вслух пожалел Стас.

- Да у тебя народ был, не хотелось мешать!

- Ну и зря, - повторил Стас. - А то бы я еще вчера отдал Молчацкому диск.

- Зачем?

- Так мы ведь решили сделать точную копию плиты для спектакля!

- Тогда наоборот хорошо, что не пришел! – доставая из чехла фотокамеру, заметил Александр и зябко передернул плечами: - Представляю, чтобы тогда было, если бы у него еще и эту копию нашли!

- Ну и что? Глядишь, сразу бы все и выяснилось!

- А до этого?

Александр криво усмехнулся и, передразнивая голоса оперативников из телевизионных сериалов, прокричал: - Всем лежать! Лицом в асфальт! – Хотя… - задумчиво произнес он. – После этого ему и грима для избитого половцами беглеца не понадобилось бы!..

- Ладно! – остановил его Стас. – Давай сюда свою технику.

- А может, я сам? – осторожно предложил Александр.

- Как говорится, со своим уставом в чужой монастырь не ходят! – остановил его Стас, сам подключил телефон Александра к своему компьютеру, совместил их, настроил и сказал:

- Ну, а теперь показывай, где у тебя там плита?

Александр умело поработал с кнопками чужого компьютера, и на экране один за другим показались три снимка плиты.

- Есть, скопировано! – кивнул ему Стас, но тут Александр, словно по инерции, показал еще один кадр, и он вдруг прищурился: - Погоди! А это еще… что такое?

- А! – с деланным равнодушием махнул рукой Александр. – Не обращай внимания! Это так - личное…

Но Стас опытным взглядом компьютерщика успел разглядеть в мелькнувшем кадре что-то такое, что заставило его вздрогнуть, и пробормотал:

- Постой-постой! Это твое личное, кажется, и меня касается…

- Да не надо тебе говорят! – Александр сделал попытку отключить фотоаппарат, но как-то не очень настойчиво, и Стас без труда вернулся к заинтересовавшему его кадру.

Вернулся и замер. На экране любимого компьютера – в этот момент он был готов просто разбить его вдребезги - появилась фотография… целующихся Лены и Александра! Сомнений не было: ее светлые волосы, ее юбка, а главное – ее кофточка с очаровательными утятами…

Стас оглянулся и беспомощно посмотрел на Александра…

- Я же говорил, не следует тебе этого видеть… - уже решительно забирая свой фотоаппарат, словно извиняясь, пробормотал он. - Тем более у вас с ней серьезно. А у меня это с ней еще до твоего приезда сюда было!

- Что это? Что именно - было? – растерянно переспросил Стас и услышал тихое, но громче самого страшного удара грома слово:

- Как это что? Всё!

Александр недоуменно – мол, как это взрослый парень может не понимать таких очевидных вещей - посмотрел на Стаса и продолжил:

- Она, конечно, как обычно бывает, после этого, сразу в слезы, в упреки…Зачем, мол, ты это со мной сделал? Дескать, я другого, то есть тебя люблю. А это все так – солнце, небо, река, одним словом – затмение… И с тех пор просто видеть меня не может! Говорит, еще раз подойдешь, так просто убью!..

- Иди… - деревянными губами остановил его Стас.

- Что? – осекся Александр.

- Уходи… – повторил Стас. - Потому что я тоже сейчас не могу тебя видеть. Не могу и не хочу.

- Ну, ладно… Прости, конечно, я все понимаю…Тогда я и правда пошел! – почти на цыпочках направился к двери Александр и уже с порога, разрешая, наконец своему лицу проявить всю свою радость, крикнул: - А дверь-то на всякий случай все-таки закрывай! Бери пример с нашего завхоза!