Ой, Ванька… - прошептала Лена. – И когда это он успел?

В эту ночь Стас решил поспать на родительской кровати. Соскучился после вчерашнего телефонного разговора, и хоть таким образом, захотелось побыть рядом с ними…

Ему даже мама успела присниться. Она шла из магазина с полной сумкой, он подбежал к ней, чтобы помочь, как вдруг кто-то осторожно тронул его плечо.

Стас открыл глаза и увидел стоявшую над собой Ленку.

- Ох, и любите вы, городские поспать! – упрекнула она его. – И дверь у тебя, как следует, не закрыта…

- Да думал – вдруг еще какие паломники придут, постучать постесняются… - пробормотал Стас, натягивая одеяло до самого подбородка.

- А ты объявление на доске возле бывшего магазина повесь! – посоветовала Лена, отворачиваясь к окну. - И вообще, давай одевайся скорее!

- И что, читают? – вскакивая, схватил со стула футболку и джинсы Стас.

- Еще как! – отозвалась Лена. - Это же наша единственная газета. Там и так уже три объявления висят: о том, что завтра утром праздничная служба, а вечером – сельский сход… Висело и третье, про то, что и сегодня есть служба, но, его, как всегда сорвали. У нас только объявления о дискотеках никто не трогает! - пока Стас быстро одевался, рассказывала она - А жаль, ведь сегодня…

Судя по торжественным ноткам, появившимся в ее голосе, она хотела сказать что-то очень важное, но тут из комнаты Стаса неожиданно послышался голос его мамы:

- Стасик, вставай!

- Ой… к тебе, что - мама приехала?! - - испугалась Лена.

- Встава-ай, в школу пора! – настойчиво повторила мама.

- А я у тебя ни свет ни заря! Что она теперь обо мне подумает… – Лена прикрыла руками зардевшееся лицо, но тут в комнате Стаса грянул марш «Прощание славянки», и он поспешил успокоить девушку: - Это у меня будильник такой! Я нарочно на компьютер мамин голос записал, и еще этот марш, чтобы наверняка проснуться… Вот видишь, я уже и готов!

Они быстрым шагом направились к станции, и Лена по дороге смогла, наконец, досказать то, что не успела в доме:

- Жалко, что объявление о сегодняшней службе сорвали… Сегодня ведь день святителя Тихона Задонского и преподобного Максима Исповедника!

- Ну и что? – вопросительно посмотрел на нее Стас. И Лена, поражаясь его недогадливости, ответила:

- А то, что один - небесный покровитель отца Михаила, ведь в мирской жизни он был Максимом, а второй – отца Тихона, только уже в монашестве! Здорово! Представляешь? У обоих именины в один и тот же день! В жизни вообще ничего случайного не бывает. И вообще само слово случайность, говорит отец Михаил – от лукавого! И, если говорить о последнем, хотя говорить о нем, конечно, не хочется…

Лена перевела дух и продолжила:

- …то говорят, что одержимых паломников, когда они едут поклониться мощам святителя Тихона Задонского еще за двести верст начинает корчить и крутить, и они начинают вопить на разные голоса, что им страшно и чтобы их поскорее везли обратно! Ну, а уж кто выдержит и до конца доедет, тот, бывает, навсегда перестает бесноваться… Вот какую силу дал Господь этому святому в борьбе с нечистыми духами!

Стас смотрел на Лену и только диву давался: легкая быстрая, говорит почти на бегу и даже не задыхается. А та уже с видимым сожалением продолжала:

- Причаститься бы, конечно, на такой праздник, да дел у меня по дому вчера много было. А перед этим ведь правило ко святому причащению надо вычитать. Ванька-то тот успел. Соображает еще, что к чему. «Раздраженным я что-то каким-то в последнее время стал, - говорит, - надо бы завтра причаститься»! Ну, и вычитал правило, хоть и оттарабанил его как тот, как пономарь, а не с чувством, с толком с расстановкой, но все равно лег поздно… Сейчас спит и даже не догадывается, куда мы с тобой идем!

Лена еще прибавила ходу, и когда они, выйдя из леса, пошли по полю, мечтательно вздохнула:

- Ну, да ничего, на Успенье, даст Бог, подготовлюсь и причащусь! Ну вот, слава Богу, успели…

Она показала глазами на уже не далекую станцию и ахнула…

Высоко на платформе, в ожидании поезда, виднелась фигура ее брата.

- Ой, Ванька… - прошептала она. – И когда это он успел? В окно, наверное, вылез…

- И, конечно же, не случайно! - подтвердил Стас.

Они подошли к станции, поднялись на платформу. Стас сделал попытку поздороваться с Ваней. Но тот сделал вид, что не заметил протянутой ему руки, презрительно отвернулся и демонстративно принялся расхаживать взад-вперед, заложив руки в карманы дорогого костюма.

Наконец, неподалеку раздался гудок. И, как только появился сам поезд, к платформе угрожающе близко подкатил мерседес Молчацкого. А еще дальше - или Стасу это уже показалось… мелькнул бок машины Ника…

Поезд затормозил, и дверь бригадирского вагона распахнулась.

На этот раз бригадир не выглядел заспанным. Напротив, он вышел на платформу с таким бодрым и торжественным видом, что только марша «Прощания славянки» не хватало. Но Стасу было сейчас ни до шуток, ни до своего телефона.

Он уже понял, что дело принимало далеко не шуточный оборот. Один против четверых – Ленка, конечно, не в счет – это более, чем серьезно…

- Кому тут письмо от академика медицины? – первым делом спросил бригадир, и, увидев протянутую руку Стаса, вручил ему запечатанный конверт.

- А это кому прикажете пере…

Он весомо поднял конверт с ярким штампом ГосДумы. Лена, Ваня и Стас, не давая ему договорить, в один голос выкрикнули:

- Мне!

- Нам!

- Как это… - растерялся бригадир. – Всем сразу?!

- Понимаете, тот самый академик, который приезжал ко мне недавно, попросил ГосДуму помочь в решении одной очень важной проблемы… - начал объяснять Стас. И, возможно бы, объяснил, потому что бригадир вспомнил, как тепло здоровался академик-историк с этим юношей…

Но тут неожиданно подошел Молчацкий. На этот раз строгий, надменный и весь какой-то начальственный. Как всегда со своей желтой папкой под мышкой.

- Вы бригадир этого поезда? – деловито осведомился он.

- Да… - невольно распрямил плечи железнодорожник.

- Я - помощник депутата здешней губернской думы. Вот мое удостоверение!

Молчацкий протянул бригадиру развернутую красную корочку, предупредив, что может показать ее только из своих рук, и сказал:

- Мне должны передать документ из Государственной Думы Российской Федерации.

- Но вот они тоже говорят, что пришли за этим письмом... – растерянно показал на ребят бригадир.

- Да это же дети… Разве можно доверять им документы государственной важности? – нахмурил брови Молчацкий и требовательно выставил ладонь. - Извольте немедленно передать мне это письмо!

- Пожалуйста… - пожав плечами, согласился бригадир.

И тут Лена, вдруг изловчившись, выхватила конверт из его рук и кинулась наутек.

- Стой! – заорал, бросаясь за ней вслед, Ваня.

- Беги Ленка, прикрою! – закричал Стас, и подставил ему подножку. Ваня, зацепился за ногу и, отчаянно ругаясь, полетел во всем своем шикарном одеянии прямо на мокрый асфальт…

Стас догнал Лену и они, взявшись за руки, бросились бежать вместе.

- Убью! – морщась и прихрамывая, ковылял за ними вдогонку Ваня.

- К полю, в лес им дорогу перекрывайте! – закричал своим охранникам Молчацкий. – Никуда они от нас не уйдут!

Поезд дал гудок к отправлению.

- Милицию, что ли вызвать? А! Путь разбираются сами! – махнул рукой бригадир. – В конце концов, я никакой расписки за получение этого письма никому не давал! Ну и станция… - только и покачал он головой, возвращаясь в вагон.

- Покровка! – подсказала, закрывая дверь, проводница.

- Да уж и сам запомнил!

Тем временем Лена со Стас, выскочили на небольшую площадь перед станцией и заметались, не зная, как им теперь быть.

Дорога через поле в спасительный лес была им закрыта. К мерседесу уже подходил Молчацкий, так что и по дороге убежать не было никакой надежды.

И тут… вдруг послышался звук стремительно приближавшегося двигателя, и перед ними резко затормозила машина Ника.

- Быстрее! – распахнул он заднюю дверцу, и как только Лена со Стасом оказались в салоне, с места развил такую скорость, что ни мерседес Молчацкого, ни бросившиеся наперерез охранники, ни тем более прихрамывающий Ваня, уже ничего не могли поделать…

Отец Михаил внимательно посмотрел на него и покачал головой…

- Куда ехать? – деловито осведомился Ник.

- В храм! – коротко ответил Стас и, увидев, как округляются от ужаса глаза Лены, проследовал за ее взглядом.

На переднем сидении, рядом с Ником, лежал автомат с прямым рожком, который действительно часто показывают в кино у немецких фашистов.

- Не бойся! Это всего лишь игрушка! – тоже заметил испуг Лены Ник и криво усмехнулся: - Брат твой подсунул. Есть, говорит, у меня в заначке. Не пожалеешь, как новенький. Я проверил, а он не стреляет даже… Пусть он мне теперь только под руку попадется! Так накостыляю!..

- На костыли дай – а бить не надо! – попросила Лена. – Ему уже и так от Стаса досталось…

- Что, дуэль Онегина с Ленским? – подмигнул в зеркальце Стас Нику.

- Да нет… - раздосадовано пробормотал тот. – Там все по-благородному было. А я ему, как последний мерзавец, исподтишка – подножку…

- Ну знаешь, для некоторых много чести и пули в спину! – с твердым убежденнием возразил Ник. – По-другому с ними просто нельзя!

- Но ты попробуй еще раз поговорить с отцом.

- Да говорил, говорил – не слышит! Говорит «слышу», а сам не слышит… - Ник остановил машину прямо у ворот храма и, посмотрев в зеркало заднего обзора, сказал: Погони, вроде, не наблюдается. Но может, все-таки вас проводить?

- Спасибо, теперь уже сами справимся! – поблагодарил Стас. – А в храм все-таки бы зашел. Сегодня именины у отца Михаила.

- Это наш бывший Макс! – уточнила Лена. – И у батюшки Тихона!

- Ладно, если только успею… - кивнул Ник и, едва Стас с Леной вышли из машины, снова с бешеной скоростью рванулся с места…

Стас и Лена вошли в церковный двор, и нашли отца Михаила, беседовавшего со сторожем.

- С днем именин вас, батюшка! – подойдя, низко поклонилась Лена. – Простите, цветы дома остались. Во-от такущий букет! Думала успею еще забежать, но не получилось… Так что вместо подарка пока – вот!

И она протянула письмо из ГосДумы.

- Да ведь это же самый лучший для меня подарок! – открыв конверт и пробежав глазами по нескольким строчкам, обрадовался священник. - Вот молодцы! Встретили, не проспали! Вы даже представить себе не можете, насколько важен сейчас для нас этот документ. Надеюсь, все обошлось без приключений? А то, если честно, дела так обостряются, что я уже хотел Виктора к вам послать…

- Ничего, все в порядке! – вставил Стас.

- Если не считать того, что пришлось отбивать ее у Молчацкого с Ваней! – добавила Лена.

- С Ваней? – удивленно переспросил отец Михаил.

Сторож хотел что-то сказать священнику, но не успел. Лена сама попросила у отца Михаила несколько минут для серьезного разговора.

- Но только всего несколько! – предупредил тот.

… Несколько минут разговора Лены с отцом Михаилом растянулись на целых полчаса.

За это время к храму успели подтянуться люди. Крестясь и кланяясь перед входом, они входили в церковь, ставили свечки у икон, писали записки о здравии и упокоении. Человек десять-пятнадцать, несмотря на такой знаменательный день, не больше…

Одним из последних вошел и Ваня. Прихрамывая, он привычно занял место перед аналоем у окна, на котором лежали Крест и Евангелие и, позевывая, стал дожидаться начала исповеди.

Наконец, из алтаря вышел отец Михаил. Он кивнул Ване, тот чинно прошагал к аналою, привычно достал из кармана бумажку с записанными на ней для памяти грехами, и только приступил к чтению, как священник спросил:

- Постой. А ты к исповеди и причастию-то – готов?

- Да, вполне!

- То есть, говоря, по-русски – в полной мере?

- Конечно!

- И врагов своих всех простил? Примирился со всеми?

Ваня испуганно посмотрел на священника и пробубнил:

- С родителями у меня мир, с Ленкой все тоже в порядке…

- Ну, а как же Стас? – спросил напрямую священник.

Вместо ответа Ваня принялся рассматривать голубей, летающих за окном.

Отец Михаил покачал головой:

- Хорошо хоть не лжешь перед аналоем…

- Но он же ведь сам… - с вызовом начал Ваня, но отец Михаил, всегда терпеливо выслушивавший самые длинные речи старушек, порой изливавших во время исповеди всю свою жизнь, возможно в первый раз перебил исповедующегося:

- О Стасе, то есть Вячеславе, если понадобится, я буду говорить с ним самим. А сейчас – твоя исповедь. И не передо мной – перед Богом! Аз токмо свидетель есмь! Но, тем не менее, я вправе спросить тебя: как же ты пришел к Господу Богу, чтобы самому получить прощения, не простив при этом другого?

Ваня сокрушенно пожал плечами.

Отец Михаил внимательно посмотрел на него и покачал головой:

- Я давно уже за тобой наблюдаю, не раз хотел поговорить, но думал ты сам догадаешься и все осознаешь… Но вижу, что нет… Вот ты только что сказал, что вполне готов исповедаться и причаститься. По поводу исповеди мы уже поговорили. А что касается святого причастия… Да разве можно быть уверенным в том, что вполне готов к нему?

- Но ведь я же вычитал все правило, не упустил ни одной молитвы! – резонно заметил Ваня.

Отец Михаил только вздохнул на это:

- Да сколько молитв не вычитай, хоть со слезами и на коленях, все равно это капля в море перед страшным, великим таинством, которое должно произойти с нами, и перед милосердием Божием! Вот ты перед людьми, от которых зависим в этой временной жизни, которые могут дать тебе денег, дрожишь, как осиновый лист! Не отпирайся, я сам видел, как ты разговаривал с этим Молчацким. Смотреть было противно. А тут – ты подойдешь… нет – к тебе подойдет и больше того – в тебя войдет Сам Бог, Творец всей Вселенной, перед которым трепещут ангелы и Архангелы, все святые! От Которого зависит вся твоя вечная жизнь! И ты говоришь, что вполне готов к этому?..

- Но вы же ведь тоже причащаетесь? – покосившись на священника, возразил Ваня.

- Да! – кивнул отец Михаил. – Но каждый раз понимая, что, как трава и солома огня причащаюсь, а также с осознанием того, что давно уже должен гореть в аду, и при этом надеясь только на величайшее милосердие Божие! В общем так, я не могу отпустить тебе грехи и тем более благословить причаститься!

- К-как это? … - опешил Ваня.

- А вот так! – развел руками отец Михаил. - До тех пор, пока ты не примиришься со всеми, в том числе и со Стасом, не прекратишь творить зло, пока не поймешь сердцем всего того, что я тебе сейчас сказал – будь это за один миг или за долгие годы – к святому причастию я тебя не допущу!

- Ну хорошо… ладно… - хотя ничего хорошего в этом не видел, и тем более не был согласен с этим, пробормотал Ваня и направился в алтарь.

- Куда? – остановил его суровый голос священника.

- Как куда? В алтарь – обязанности свои выполнять…

Священник решительно встал между дверью, ведущей в алтарь и вконец ошеломленным Ваней.

- Пока не причастишься – нечего тебе там делать! И от должности чтеца я пока тебя освобождаю! Вячеслав! – словно забывая о Ване, позвал он, не сразу понявшего, что речь идет о нем, Стаса: - Идем со мною в алтарь.

- Как в алтарь? – не веря своим ушам, переспросил Стас.

- Ну, что застыл, как соляной столб? Будешь помогать мне!

- Но ведь я же ничего не знаю… - растерянно предупредил Стас.

-Это не самое страшное! – успокоил его священник. – Я тебе буду объяснять все, что понадобится по ходу службы. Главное – сразу как войдешь, положи три земных поклона. И ни в коем случае не дотрагивайся до престола и жертвенника! Я тебе их сейчас покажу. А ты, Лена, - окликнул он стоявшую на клиросе, рядом со старушками, девушку. - Сразу, как подам возглас, начинай читать часы!