Воспитание как социальное явление в древнейшем че-

ловеческом обществе. Воспитанию принадлежало важное место

во включении подрастающих поколений в социальную жизнь, в

систему отношений, основанных на взаимоподдержке и взаимо-

помощи, совместном обязательном труде. Было необходимо

формировать у детей установки, соответствующие духу перво-

бытного коллективизма, воспитывать их в соответствующем на-

правлении, что отчасти делала сама жизнь, а отчасти – специаль-

ное педагогическое вмешательство. При этом одобрение старши-

ми той или иной формы поведения детей должно было по необ-

ходимости принимать характер разрешения, а неодобрение – за-

прета соответствующего вида действий. В первобытных общинах

охотников и собирателей крайне низкий уровень развития произ-

водительных сил, отсутствие прибавочного продукта, следова-

тельно, и возможности эксплуатации, обусловливали единство

интересов отдельного индивида и коллектива в целом, необходи-

мость совместного труда, господство общественной собственно-

сти на средства производства, социальное и имущественное ра-

венство всех людей. Это приводило к тому, что воспитание при-

обретало общественный характер, заключавшийся в том, что: во-

первых, в первобытных общинах одинаково воспитывали всех

без исключения детей; во-вторых, вся община, каждый ее член

заботился по мере необходимости о воспитании каждого ребенка;

в-третьих, всех детей готовили к деятельности на пользу общины,

воспитывали в духе подчинения интересов отдельного индивида

интересам коллектива. Различия в воспитании касались лишь

мальчиков и девочек, что обусловливалось господством системы

естественного половозрастного разделения труда.

Этнографические данные об аборигенах Австралии, бушме-

нах Африки, индейцах Огненной Земли и других, наиболее от-

ставших в своем общественном развитии племенах, а также дан-

ные археологии и фольклористики позволяют реконструировать

воспитание в первобытных общинах охотников и собирателей. В

первые годы жизни взрослые вводили ребенка в систему отноше-

ний между людьми, сообщали ему сведения об окружающем ми-

ре, учили пользоваться различными предметами, совершать те

или иные действия. Это осуществлялось в процессе активного

включения детей в жизнь. Дети наблюдали, копировали действия

взрослых, важное место в воспитании принадлежало игре. С по-

мощью игры моделировалась общественная, производственная,

бытовая жизнь общины. Под руководством взрослых дети ими-

тировали свое поведение в различных социальных ролях (охот-

ник, воин, змеелов и т.п.).

Общая модель воспитания в первобытной общине выгляде-

ла следующим образом: первые 3 – 4 года ребенка воспитывает

мать; с 3 – 4 лет дети начинают помогать по хозяйству; в 6 – 8 лет

происходит разделение воспитания по полу; с 9 – 11 лет начина-

ется подготовка к инициации; в 13 – 15 лет – прохождение через

инициацию. Сам обряд, в сущности, определялся как смерть дет-

ства и рождение взрослости, при этом мальчик, как правило, по-

лучал новое имя, экзамен на социальную зрелость, церемония по-

священия детей в полноправные члены первобытного коллекти-

ва. К 9 – 11 годам, когда дети приобретали необходимые соци-

альные установки, важнейшие знания, умения и навыки (личный

опыт) производственной деятельности, их начинали готовить к

инициациям. В специальных местах («домах молодежи») отдель-

но учились мальчики и девочки. Этим занимались специально

выделенные люди – наиболее ловкие, умелые, сильные и т.д. –

имевшие богатый опыт жизнедеятельности, который и могли пе-

редать молодежи. Лучшие люди как пример, достойный подра-

жания, должны заниматься соответствующей подготовкой моло-

дежи. Мальчики совершенствовались в охоте, изготовлении ору-

дий труда, учились переносить лишения, развивали силу и лов-

кость, воспитывали волю и смелость. Главные методы подготов-

ки – упражнения, игра, пример, демонстрация, самостоятельная

работа, испытание.

Обряд инициации происходил, когда детям исполнялось 13

– 15 лет, в нем участвовала вся община, он продолжался несколь-

ко дней. Празднества начинались с раскрашивания, ритуальных

действий (костер, танцы, принесение жертвы и т.п.). Затем про-

водился экзамен на взрослость, когда испытуемый должен был

выполнить задание (например, поймать с трех раз руками рыби-

ну) и продемонстрировать терпение, ловкость, выносливость

(жажды, болевых ощущений). Во время инициации снимался по-

следний запрет (табу) на верования, обряды. Выдержавшие испы-

тания становились полноправными членами общины, не про-

шедшие их подвергались насмешкам и отправлялись на повтор-

ную подготовку. Сам экзамен принимала вся община. Она долж-

на была удостовериться в том, насколько хорошо и надежно ус-

воены молодежью общественные правила и нормы поведения,

взаимоотношения со взрослыми и стариками; приверженность их

к религиозным верованиям и обрядам; способность самостоя-

тельно обеспечивать и защищать жизнь свою и соплеменников.

Система подготовки молодых поколений как бы естественно за-

мыкалась: община начинала эту подготовку, она же и заканчива-

ла ее, приняв экзамен на социальную зрелость. Этой акцией про-

верялись и закреплялись в них необходимые ценностные основа-

ния и ориентиры, отвечающие интересам всего первобытного

коллектива.

Высокая эффективность стихийного социального воспита-

ния обеспечивалась могучим фактором – единством требований,

предъявляемых подрастающим поколениям общиной, воспитате-

лями, самой жизнью; неколебимостью и устойчивостью этих тре-

бований, сформированных тысячелетними традициями; главное –

сама община жила по этим принципам, неукоснительно исполня-

ла их. Социальное сиротство и беспризорность исключались: все

дети – наши дети. Эта заботливость и доброжелательность, лю-

бовь, которые демонстрировались всем взрослым населением

общины по отношению ко всем детям, составляли мощный эмо-

ционально ценностный по своему характеру фундамент социали-

зации, обусловливая его высокую эффективность.

Развитие производительных сил, разделение скотоводства и

земледелия привело к разложению первобытной общины, обще-

ственному разделению труда, возникновению частной собствен-

ности на средства производства, а следовательно, и социального

неравенства. Формируется соседская община, в основе которой

находится моногамная семья. Главным субъектом социализации

была семья во главе с отцом, а также нарождающиеся сословия

(жрецов, правителей, воинов, земледельцев, скотоводов). Обще-

ственное положение человека определялось его экономическим

состоянием и принадлежностью к социальной группе. Если в

первобытной общине были три группы – дети, взрослые и стари-

ки, то в соседской возникают социальные страты уже не по воз-

растному признаку – жрецы и т.д. Заботясь о продолжении и ук-

реплении своей родословной, семья (отец прежде всего) переда-

вала свою профессию детям. Профессиональная подготовка

включала не только передачу производственных знаний, умений

и навыков, но и норм социального поведения, религиозных пред-

ставлений, мировоззренческих установок – взглядов, представле-

ний, убеждений.

Зарождение имущественного и социального неравенства, по-

степенное дробление общин на семьи, превращавшиеся в само-

стоятельные хозяйственные ячейки, обусловило изменение харак-

тера воспитания, которое из всеобщего, равного, контролируемого

общиной, стало превращаться в семейно-сословное. Основные

функции воспитания, цели, содержание и формы все более разли-

чались для зарождавшегося жречества, вождей, воинов и основной

массы трудового населения, сосредоточиваясь в семье.

С разложением первобытного общества первобытные кол-

лективы стали терять принадлежавшее им ранее безусловное

право на детей, которое все в большей степени становилось дос-

тоянием формирующейся семьи во главе с отцом. Круг лиц, при-

нимавших активное участие в воспитании детей, сужался, ими

становились преимущественно матери и главы семей.

Общественное положение детей стало определять их поло-

жение в воспитательном процессе. Это объяснялось, во-первых,

необходимостью обеспечивать усвоение представителями каждой

конкретной группы различных элементов социального опыта, на-

пример опыта ремесленного производства для ремесленников, а в

ряде случаев – не допустить усвоения этих элементов представи-

телями других групп, например священного жреческого знания.

Во-вторых, необходимостью закреплять из поколения в поколе-

ние неодинаковое общественное положение различных групп и,

соответственно, их представителей в общине. В-третьих, различ-

ными материальными возможностями, которыми обладала каж-

дая социальная группа для воспитания детей.

Воспитание рядовых общинников осуществлялось в не-

институализированных формах в процессе повседневного обще-

ния старших и младших поколений. В основе их педагогического

идеала лежал труд как высшая социальная и нравственная цен-

ность. Возникновение профессионального ремесла требовало ква-

лифицированных работников, что обусловило появление ремес-

ленного ученичества. Ремесленник обучал своего сына или по-

ступившего к нему в учение подростка ремеслу, постепенно

включая их в производительный процесс. При этом содержанием

образования являлись не только производственные знания, уме-

ния и навыки, но и нормы поведения, мировоззренческие уста-

новки, религиозные представления, специфические для данного

социального слоя.

Воспитание представителей зарождавшихся привилегиро-

ванных социальных групп существенно отличалось от воспита-

ния детей и подростков общей массы общинников. Будущие жре-

цы получали интеллектуальную подготовку, осваивали религиоз-

ные ритуалы и знание, считающееся священным, а следователь-

но, недоступное для «непосвященных»; воины проходили специ-

альное военное обучение. На этом этапе человеческой истории

инициации постепенно утрачивали свой всеобщий характер и

превращались в институт воспитания социальной верхушки.

Около IX – VII тыс. лет до н.э. в Малой, Передней и Сред-

ней Азии началось становление производящей земледельческо-

скотоводческой экономики, что постепенно привело к возникно-

вению общественного разделения труда, разложению первобыт-

ного и формированию рабовладельческого общества. В результа-

те непосредственная жизнедеятельность ребенка и подготовка его

к взрослой социальной роли начинают все более отдаляться друг

от друга. Расслоение общества приводит к расхождению целей

воспитания, а также ценностных ориентиров у различных соци-

альных групп.

В поздних формах первобытной общины (VII – Vтыс. лет до

н.э.) наряду с традиционными занятиями – охотой, собирательст-

вом и т.п. – начинают развиваться земледелие и скотоводство. С

усложнением и изменением хозяйственных и социальных связей

зарождается новый субъект социализации – семья. Запрет браков

в пределах одной родственной группы (экзогамия) привел к но-

вой организации родового общества, основой которого являлась

моногамная (парная) семья. Семейная форма организации воспи-

тания становится основной в процессе социализации.

Усиливавшееся разделение труда вызывало необходимость

определенной специализации в обучении и воспитании детей.

Главные задачи социального воспитания – передача материальной

и духовной культуры – были связаны с передачей профессии от

отца к сыну. Профессиональное образование становится достоя-

нием семьи и соответствующего социального слоя, тщательно ох-

раняется и составляет основу социализации: через овладение про-

фессией происходит развитие сил, способностей и возможностей

личности; в профессиональной деятельности самореализуется

личностный потенциал индивида. Существенно изменяются

функции и социальное предназначение инициации: в ней сохра-

няются элементы прежнего равенства и всеобщности, но у приви-

легированных сословий (жрецы, военачальники и т.д.) уже возни-

кают закрытые формы инициации, где им передаются специаль-

ные знания и умения, которые обеспечивают их закрепление в со-

ответствующей социальной страте, особые права и полномочия.