Глава 23.

- Что это было? - поморгал глазами Андрей, когда за Воропаевым закрылась дверь.
Рома отвернулся и включил компьютер.
- Андрей, мне надо работать.
- Работать? - Жданов округлил глаза. - А в аэропорту ты тоже работал? С Кирой? Немедленно объяснись!
- Я уже.
- Нет, ты объяснись передо мной!
- Насколько я помню, ты никогда не страдал потерей слуха. Я только что объяснил Воропаеву, как получилось это фото.
Жданов вдруг подошёл к столу и пытливо вгляделся в лицо друга.
- Ты что, и впрямь решил воплотить ЭТО? - тихо спросил он.
- Что именно? - вскинул бровь Малиновский.
- Наш спор.
- Какой?
- На Киру и Катю. Только не говори, что ты об этом забыл.
Малиновский нахмурился. Чёрт, а ведь он и вправду забыл! И лучше бы не вспоминал...
- Жданов, мне уже не до споров. Я провожал в аэропорту свою подругу, а по поводу Киры я всё уже объяснил.
- Ну-ну. - недоверчиво прищурился Андрей. - Вот только мне что-то в твои объяснения совсем не верится. А теперь ещё эта статья...бедная Кира, она и так....
- Бедная Кира? - вскочил вдруг Малиновский. - Тебе стало жалко Киру? А тогда она не была бедной - когда ты изменял ей направо и налево и даже прямо перед самым носом? Признайся, Андрей, тебе ведь совершенно наплевать сейчас и на Киру, и на меня, тебя волнует только одно!
- Что? - внезапно притих Жданов.
- То, что тебя выставили пусть и прошлым, но рогоносцем в этом статье!
- Да ты совсем с ума сошёл, Малиновский!
- Ничуть! - Роман уже кричал. - Ничуть, просто я начал по-другому воспринимать некоторые вещи.
- И Киру в том числе?
- Да причём здесь Кира вообще!
Они замолчали. Потом Андрей медленно направился к двери.
- Ты сейчас не в духе, поговорим потом.
- Нечего об этом говорить, всё и так ясно.
- Как хочешь. - Андрей обернулся. - Но я всё равно тебе не поверил.
....
Кира всё-таки не зря занимала один из важных постов в родной компании. Всего девять дней в Праге - и уже три новых контракта, с десяток важных встреч, переговоров и куча шаблонных комплиментов. Чешские партнёры с искренним удовольствием выполняли каждое желание этой красивой московской представительницы и охотно соглашались на сделки, порой даже не совсем выгодные их стороне только ради того, чтобы ещё раз увидеть эту прекрасную улыбку.
Шестой, седьмой, восьмой, девятый! Она захлёбывалась в рабочем потоке дней - номер, такси, ресторан, клуб, опять такси и вид ночного города в бликах ярких огней магазинов сквозь блестящее стекло шикарной иномарки. А в отеле, после суеты целого дня едва хватало сил на быстрый душ и она сваливалась в чистую кровать. А потом всё снова - улыбки, договора, люди, папки!
- Где водятся такие красивые сотрудники?
Старый ловелас!
- Там, где вас, увы, нет.
Гордая стерва!
И среди этого вихря, словно из воронки постоянно выглядывали эти глаза, серые, с оттенком веселья и мальчишеского озорства...
- У меня есть чудесный загородный дом, не желаете прогуляться? - обаятельная улыбка местного бизнесмена.
- Спасибо, как-нибудь в другой раз.
Под конец командировки она ужасно устала. И соскучилась. Соскучилась по Москве, по Зималетто, по Сашке и Кристине. И по нему. Особенно по его глазам.
И вот оставался последний день. Последний день в этом городе, последний день без него.
Кира про себя содрогнулась - с каких пор она стала ТАК мерить количество проведённого вдали от дома времени?
После очередного ужина она вернулась в отель и стала собирать чемодан. Вещи, снова эти вещи - рамки, куча сувениров и подарков от галантных партнёров, эксклюзивное платье для Кристины, новая трубка для Саши, ручной работы браслет для любимой Викуси, которая слёзно умоляла привезти ей несчастной какое-нибудь украшение.
Вика.
Интересно, как там дела в компании? Как переговоры, как подготовка к показу?...Как там ОН?...
Ему позвонить Кира не решалась, словно боясь спугнуть эти, да, она не побоится подумать - едва зарождающиеся отношения - господи, как странно!...А вот Вике позвонить она может. Ещё бы найти мобильный, куда она его подевала?...
....
Катя вот уже два часа ждала Андрея дома, поминутно бросаясь к окну при каждом скрипе тормозов.
Нет, снова не он.
Девушка в отчаянии заломила руки и опустилась на диван. Вот она какая - совместная жизнь с Андреем Ждановым! Целых шесть месяцев сказки, кульминация в виде приближающейся свадьбы и внезапная пропасть.
Когда, когда всё это началось, ведь совсем недавно всё ещё было так хорошо! Она доверчиво засыпала у него на груди и втайне ликовала, что наконец-то сделала правильный выбор в своей жизни и в любви. И вот, внезапно, всё так изменилось - его замкнутость, нежелание говорить с ней, постоянная задумчивость, резкость, внезапные отъезды...
Отъезды!
И тут она вспомнила.
Отъезд. Тогда, больше недели назад, именно тогда всё изменилось. Они провели прекрасный вечер, обсуждали детали свадьбы, составляли вместе список гостей, а потом ему вдруг позвонили и он сорвался с места поздней ночью.
Теперь она точно могла сказать, что всё началось именно с той ночи. И с Воропаева. Ведь именно он вызвал его на эту странную встречу, а потом начались постоянные наведывания Александра в Зималетто, в частности ранним утром, в частности к Андрею Жданову.
Катя судорожно сцепила руки.
Андрей и Саша - да они же и часа на собрании не могли высидеть друг с другом! Любое слово, любое движение - в штыки с обеих сторон. Раньше их связывала, да и то с большим трудом, только Кира. Сейчас уже нет.
Кира...Кира...Кира...
Стоп!
Когда она улетела? Когда улетела Кира?...
Катя медленно начала опускаться на стул.
Больше недели назад. Утром. В Прагу.
Не может быть!
Но зачем???
- Я дома!
Катя резко обернулась.
- Здравствуй, милый! - она быстрыми шагами подошла к Андрею и уткнулась в мужскую грудь. - Я тебя ждала.
- День выдался тяжёлым, а ещё эти поставщики. - одной рукой снимая туфли, а другой прижимая к себе Катю, пробормотал мужчина.
- Поставщики?
- Ну да! - улыбнулся Жданов и взял её за руку. - Надо разобраться с заказами, завтра ведь приезжает Кира с контрактами из Праги.
Катя закусила губу. Уже завтра.
- Андрей, а мы ведь так и не поговорили.
- О чём?
- О ком - о Кире.
- Кать, ну опять ты за своё! - он снял пальто и отвернулся. - Я же просил, Кира - в прошлом...
- Почему Воропаев постоянно приходит в Зималетто? К тебе? - спросила она прямо.
Андрей не двигался.
- Отвечай!
- Кать. - он обернулся. - Он боится за Киру. Мы думаем, что Малиновский....ну вообщем, Рома...как бы сказать...
- Говори, как есть. - Катя внимательно смотрела на него.
- Ну Рома пытается ухаживать за ней...так что ли...
- Малиновский? За Кирой? - улыбнулась вдруг Катя. - Андрей, но это же абсурд!
- Вот именно! - закивал Жданов. - Рома - он же абсолютный бабник, как он может ухаживать?!
- Я не о нём. Я о Кире - она никогда не воспримет его всерьёз.
- Кира? Ты так думаешь? - в голосе проскользила искренняя радость.
- Конечно. Особенно после того, что было у неё с тобой - никогда.
- Ты и не представляешь, как сейчас успокоила меня! - Андрей нежно прижал девушку к себе.
Она подняла голову.
- Поэтому вы с Сашей отправили её в Прагу?
- Да.
- И поэтому ты ходил таким хмурым?
- Ага.
Ну вот и всё. Она всё узнала. Казалось бы, должно стать легче, но почему-то до сих пор немного холодно внутри.
- А почему тебя это так волновало? - спросила она, не отрывая головы от его груди.
- Ну как же, Катюш? Кира же мне не чужой человек. Да и Саша - никто, кроме меня не смог бы ему помочь.
Конечно, он прав. Они столько лет знают друг друга, они так долго были вместе, что теперь, даже будучи с ней - с Катей, Андрей никогда не вычеркнет Киру из своей жизни. Только почему сейчас её это так беспокоит? Ревность к Кире - этого никогда не было в их отношениях, Катя с самого начала не воспринимала её как потенциальную соперницу, прекрасно зная, что Андрей уже не любит свою бывшую невесту. А сейчас ревность появилась. Появилась, расставила свои скользкие сети и прочно осела в самой душе.
- Ну что, пойдём ужинать? - Андрей отпрянул от девушки и весело заглянул в глаза. - Я ужасно проголодался.
Она встретилась с его взглядом и улыбнулась. Нет, это всё бред. Он любит только её, он смотрит только на неё, он живёт только ей. А всё остальное - лишь плод её чрезмерного счастья. Так иногда бывает.
- Идём! - она взяла его за руку и потянула на кухню.
....
Звонить или не звонить?
Рома сидел на полу в своей спальне, сжимая мобильный в одной руке и стакан с виски в другой. Как всегда - он дотянул до самого последнего дня, так и не решив, ЧТО ему делать и КАК всё это сделать. Неужели это был он? Он - великий выдумщик на все времена, автор злосчастной, но оказавшейся судьбоносной инструкции, главный изобретатель и генератор блестящих идей - вот уже второй день не мог придумать никакого способа, чтобы избежать всех тех последствий, которыми грозила ему встреча с Кирой. Вернее, идей-то у него было множество, но на каждую тут же находилось противоядие.
Сначала он решил не ехать в аэропорт. Заболеть, упасть, умереть - что угодно!
Потом подумал и решил, что это слабость. И трусость. И что Воропаев тогда наверняка позвонит Кире, а уж если расскажет ей всё....
Потом появилась идея поговорить ещё раз с Сашей, попробовать убедить его в том, что....Здесь Рома осекался. В чём он сможет убедить Воропаева? А звучит-то как - " Убедить Воропаева"....Даже Тропинкина - и та бы нашла эту фразу уж слишком фанастической.
Позвонить. Об этом он думал последние три часа. Позвонить Кире, рассказать ей всё, придумать вместе план, который собьёт Сашу с толка...
Но это тоже было далеко не лучшей идеей. Роме сейчас трудно было объяснить всё это даже самому себе, что же он скажет ей? " Давай притворимся, что между нами ничего нет? "....Так ведь у них по сути и так ничего и нет! Всё пока так тонко, так нежно, так трепетно, что малейшая неосторожность может валом накрыть хрупкий фундамент, который они с таким трудом смогли построить за эти последние дни. Вместе. Да и Кира, наверняка, очень смутится этой ситуацией и самим фактом его телефонного звонка.
Рома поставил бокал на ковёр.
Но тогда что он скажет ей в аэропорту? Что сделает? Вежливо-холодное: " Привет" и такое же официальное пожатие руки?...
Рома нажал на вызов и разум начал медленно прятаться внутрь, уступая место какой-то горячей волне испуга, радости и замирающего дыхания.
Ничего, что сейчас почти два часа ночи?...
Малиновский приложил аппарат к уху и безжалостный автоматический голос рассеял последние сомнения:
" Аппарат абонена выключен".
Ну да, конечно, как только он решился - она выключила телефон! Проклятие!
Ещё один раз. И снова три слова машинального отказа.
А это странно. Кира никогда не выключала мобильного. Даже ночью.
Рома вздохнул и переместился с пола на кровать. Он попробует позвонить завтра, ведь она прилетает только ночью, так что в запасе есть ещё целый день. Если же нет - придётся встретиться в аэропорту. С тобой Кира, глядя в твои огромные глаза и чувствуя за спиной роковой взгляд твоего брата.
....
Кира перерыла уже весь номер, но мобильного нигде не было.
Стол, диван, кровать....ах так? Тогда - под столом, под диваном, под кроватью...Может в чемодане? В сумке? В кармане пальто?...Она вытряхивала содержимое того и другого прямо на пол, поминутно вспоминая самые затейливые уголки номера и в очередной раз проклиная себя за извечную невнимательность. Нет, только не сейчас, только не в Праге!
Она добралась до туфлей, чулков, перетрясла юбки, пиджаки, заглянула за окно, даже за дверь....Нет!
Конечно, как всегда, сколько телефонов Кира Воропаева сменила за последний год?...Лучше и не считать. Только вот интересно, где она забыла его на этот раз - в ресторане, в машине, в бокале из-под вина или может быть, в кармане пиджака Алекса?...
Ладно, завтра она уже будет в Москве, там и купит новый.
Кира приостановила дыхание и прислушалась к тишине гостиничного номера. Сердце. Её. Оно ждёт, оно верит, оно надеется. Надеется увидеть его, надеется только на самое хорошее, надеется вновь застучать с той безумной радостью, которую вызовет встреча с ним. Остался всего один день и она вернётся. Вернётся к нему.
Через час Кира Воропаева в последний раз заснула в огромной, но чужой кровати гостиничного номера. Заснула быстро, легко, с радостью, заснула для того, чтобы поскорее наступило ЗАВТРА. Завтра - её всё, её прошлое, настоящее и будущее. В этом ЗАВТРА - вся её жизнь.

Я вернусь, переверну весь мир - он лёгкий
Из тщеславия, гордыни и обмана.
Из зеркал и бесконечных плёнок, плёнок...
И единственного моего Романа.
Я вернусь, да разве это время?...
Разве это время по сравненью с вечным?..
Даже ревностью меня не разуверить, что ты ждёшь..
О Боже, как же без истерик!
Я вернусь, а ты возьмешь меня в охапку,
Я потом свернусь в клубочек рядом, рядом...
И в себя впитаю радость без остатка,
И скажу, чего и говорить не надо.
Я вернусь к тебе с лучами солнца...или раньше...
Будешь вытирать мне слёзы...
А пока я на ночь обнимаю зайцев...
И во сне с тобой летаю к звёздам.

Глава 24.

Не придумать разлуку бездонней,
Лучше б сразу тогда - наповал...
И, наверное, нас разлучённей
В этом мире никто не бывал.

Она прилетела поздним московским вечером, когда весь город потонул в ярком сиянии уличных фонарей и на ещё один день закончились миллионы человеческих историй.
Он так и не смог дозвониться до неё, не смог предупредить. Мобильный был выключен, в гостинице сказали, что Кира уже выехала, а телефонов этих чешских партнёров он, естественно, не знал.
Проклятый Воропаев! Знал, на что бить. Знал, что Малиновский бы с лёгкостью наплевал на себя. И понял, что теперь уже Рома не сможет так же легко подставить и её.
Вот и сейчас, в аэропрорту, Саша находился ровно в десяти метрах от него, за огромной стеклянной стеной, вместе с Андреем Ждановым и тоже ждал. Ждал его падения или, может быть, своей победы - а впрочем, какая была разница?!
Рома стоял, засунув руки в карманы и пытаясь хоть на секунду успокоиться. Отчаянно пульсировало в висках, а внутри всё переворачивалось то от холода, то от внезапно подступающего жара. Получится? Сможет ли он? Надо сдержаться, надо! Ради себя, ради неё, ради всех! Если Воропаев узнает всё, увидит, он не пожалеет его - это ладно, он не пожалеет Киры! А этого допустить никак нельзя.
Поэтому сейчас он должен выдержать. Должен сдержаться. Он всё думал и думал, пока не заболела голова и не сдавило в висках.
А в следующий миг он повернул голову...
Кира стояла в пяти метрах от него - изящная, в лёгком светлом пальто, с кучей багажа на полу и рассеянно оглядывалась по сторонам.
Вдруг бешено застучало сердце.
Взгляд. Задерживается дыхание на секунду. Дрожь в ногах.
Я здесь!
Она поднимает голову.
Шаг.
Он видит, как меняется её лицо, как растерянность сменяется каким-то изумлением, граничащим с болью, с радостью, с подступающими слезами. Видит, как она вдруг скрещивает руки и начинает теребить кольца на пальцах. Она всегда так делает, когда боится. Правда, никто этого не знает. Кроме него. Он чувствует.
Шаг.
Теперь он уже ясно видит эти глаза. Глаза, которые за эти десять дней он вспоминал каждую минуту. Глаза, которые заставили его перевернуть душу наизнанку, с болью вырвав и вытащив наружу ответ.
Шаг.
Она стоит, не двигаясь и давно уже не сжимает в руках помятый билет, который вдруг выскальзывает и, переворачиваясь на лету, падает на гладкий аэропортный пол.
Я здесь!
Её глаза говорили то же самое. Кира вдруг потеряла временный ориентир, сосредоточив весь мир на мужчине, который стоял в нескольких шагах от неё. Боже, как же она скучала!!!
Шаг.
Она стояла уже на расстоянии вытянутой руки - усталая, с растрёпанными светлыми волосами и бледными губами, но по-прежнему безумно красивая и...
И тут он понял, что не сможет. Не сдержится. Он и так слишком долго ждал. Десять дней. Всю жизнь. И пускай потом Воропаев размажет его по стенке, глаза Жданова прикуют к холодному лифту, а Таня из женсовета, быть может даже родит от любопытства, ему всё равно!
Родная.
Он делает последний шаг. Шаг в пропасть. Теперь уже точно туда. И в следующую секунду бёрет холодную руку Киры Воропаевой и притягивает её к себе.
....
Александр на несколько минут оцепенел. То, что он увидел сейчас, привело его почти в ступор и самое ужасное было в том, что он не видел оттуда никакого выхода. Значит, это всё-таки правда! Значит правда, чёрт побери, что этот прохвост и Кира...
Нееет!!!
Воропаев злобно сжал кулаки сквозь сцепленные зубы. Да как он мог?! А она как могла? Совсем уже голову потеряла?! А виноват во всём этот Жданов, который сделал из его сестры больную женщину! Да ещё настолько больную, что она теперь обнимается с Малиновским!
Мысли в голове Александра накладывались одна на другую, неумолимо составляя цепь событий и приводя её ко всё более ужасающему финалу.
И что ему теперь делать? Подойти и оторвать Киру от этого мерзавца? Или всадить ему пулю в лоб? Или устроить грандиозный скандал? Что???
- Ты...ты видишь?...
Это изумлённый шёпот стоящего рядом Андрея. Конечно, он видит! И....тут Саша обомлел. И что самое ужасное - он впервые ВИДИТ! Видит свою сестру такой...такой...ну же, Воропаев, признайся в этом!
Ни за что!!!
А придётся! Ты впервые видишь её такой.... счастливой!
С ним!
- Саша...мы должны... - Андрей вдруг схватил его за руку. - Мы должны....
- Что? - он повернулся и обречённо выдохнул в лицо. - Что мы должны?
- Должны...должны забрать её...от него...
- Зачем?
Жданов поморгал глазами, тупо уставившись на Воропаева. Он и вправду не понимает?
- Ну ты чего? Ты разве не видишь?...
- Вижу. - Саша посмотрел в сторону Киру и Романа и вздохнул. - Я впервые вижу свою сестру счастливой.
Он дёрнул руку и быстро зашагал в сторону выхода.
....
- Рома...
Он здесь! Снова рядом! Её шепот теряется в шумном зале огромного аэропорта, донося до него лишь порывистое, горячее женское дыхание. И с каждой секундой она всё глубже зарывается в его так по-изысканному пахнущий пиджак и старается жадно отыскать там частичку того тепла, которого ей так не хватало все эти десять дней!
Она столько всего передумала в Праге, столько раз представляла себе эту их встречу, столько раз клялась сбе, что она не заплачет, точно не заплачет, но куда там! Она плакала, почти рыдала, по-детски уткнувшись в его плечо и уже даже не стыдясь своих слёз. Да, ей уже было всё равно - всё равно, что в аэропорту была куча народу и что большинство из этой самой кучи наверняка смотрели на неё широко распахнутыми глазами, что среди них могли оказаться их знакомые, сотрудники, друзья - ей не было до них никакого дела. Он был рядом! Рядом с глазами, радом с губами, рядом с сердцем!
Рома нежно прижимал к себе девушку, словно не веря, что это она, словно боясь, что она исчезнет вместе с багажом, или со взлетающим самолётом, или с новым объявлением диктора. Но она не исчезала, она всё крепче прижималась к его плечу и вдруг что-то мокрое скатилось на его ладонь. Рома ласково отодвинул её от себя.
- Кира...
Она снова плакала. Слегка потекла тушь под правым глазом, но ей было всё равно. И ему тоже. Господи, да им ни до чего сейчас не было дела, кроме друг друга! Рома снова рывком прижал её к себе и уже сжал так крепко, что у неё на миг перехватило дыхание.
- Я тебя больше не отпущу, слышишь меня, Кира? - прошептал он в её пахнущие нежным парфюмом волосы. - Никогда!

Они вместе погрузили вещи, вместе улыбнулись ночному воздуху, вместе сели в его машину. Это было так странно, так ново, что оба поминутно прятали глаза и неловко улыбались своему нового чувству.
Только его всё равно что-то тревожило. Кира заметила это не сразу, только сейчас - когда она повернула голову и внезапно поймала на лбу мужчины серьёзную складку.
А может, он просто устал?...
Нет, не устал.
Рома в душе кричал, ругался, винил себя за то, что не может успокоиться, что в голову лезут эти дурацкие мысли даже после того, как он увидел её, обнял, прижал к себе и заглянул в желанные глаза. Но ему надо было узнать! Ведь он...он всё равно не сдержался, он поехал к этой девушке... а как насчёт неё? Она была там десять дней - целых десять дней, в любой из них, ну исключая время после их телефонного разговора - в любой их тех дней она могла...Господи, да он же много раз бывал в Праге! Он был там и с ней и видел, как смотрели на Киру все эти чешские бизнесмены, только тогда она была не одна - либо с ним, либо с Андреем. А сейчас? Молодая, красивая и - главное - официально одинокая - неужели он смогла бы?! Но ведь ты смог, смог...изменить ей?...Он должен узнать. Прямо сейчас.
- Ну, как прошла командировка? - небрежно бросил он, как будто внимательно следя за дорогой.
- Отлично. Как всегда - переговоры, ужины, встречи.
- Ну хоть отдохнуть удалось? - голос напрягся.
- Нет. - повернула голову Кира. - Приходила в номер с единственной целью - поспать.
- С кем?
Кира оцепенела, и он словно почувствовал с правого бока её внезапный ледяной панцирь.
Чёрт возьми, но он должен был это спросить!!!
- Останови машину. - глухим голосом приказала она.
- Кира...
- Останови машину!!!
Малиновский резко затормозил.
- Кира...
Он повернулся было к ней, но она быстро открыла дверь и выскочила на улицу.
- Кира, постой!
Она бросилась бежать вдоль шоссе, едва отклоняясь от ветра проносившихся мимо машин.
- Кира!!!
Малиновский бросился следом. Через пару минут она догнал её и, оббежав спереди, преградил дорогу.
- Послушай...
- Нет, это ты меня послушай! - Кира резко подняла голову. Её глаза горели от возмущения, а всегда бледные губы напряжённо дрожали. - Никто не имеет права разговаривать со мной так, слышишь?! И думать обо мне так тоже никто не будет!
- Кира, я и не думал...
- Но сказал! Сказал, Рома! Ты наверное думаешь...нет, ты точно думаешь, что если я переспала с тобой, то буду спать и со всеми остальными? Ты ведь именно это думаешь, да? - и слёзы брызнули из этих прекрасных глаз.
- Нет!
- Оставь меня в покое, Малиновский, понял?! Оставь и никогда больше не... - она осеклась, закрыла лицо руками и теперь уже громко разрыдалась.
Рома в изумлении смотрел на на неё. Всего несколько секунд. А потом в нём вдруг вскипела ярость. Да как она вообще так может? Неужели она и впрямь думает, что он принимает её за очередную пустую модель? Модель одной ночи?!
- Не оставлю!
Кира притихла и судорожно вздохнула, но лица не открыла.
- Не оставлю, слышишь? - Малиновский резко схватил её руки и отвёл от лица. - Ты и вправду думаешь, что мне от тебя нужна была пара ночей? И всё?
Она вдруг перестала плакать и с испугом переводила взгляд с его лица на сжатые под мужским натиском руки.
- Да ты представить себе не можешь, как я провёл эти десять дней, Кира!!!
Ещё один вздох и приглушённый всхлип.
- Я не хочу представлять...
- А придётся! Придётся представить! Так вот слушай меня! - он рывком притянул её к себе так близко, что она почувствовала его прерывистое дыхание. - Сначала я работал, работал до поздней ночи, чтобы только отвлечься, и не вспоминать... - он всё крепче сжимал её руки и уже перешёл на крик. - Не вспоминать твоих глаз, слышишь, твоих!!! Я не перезвонил ни одной из тех девушек, сообщения которых заполонили память моего телефона, и не посмотрел ни одной из них вслед!!! Да, и это всё было правдой! Все эти пять дней было правдой! Пока...
- Что? - сдавленненный шёпот надвигающегося ужаса.
- Пока я не сорвался! Я не мог понять, что со мной проиходит, почему я стал...стал другим и я решил проверить! И я пошёл к этой...Лене, Свете...неважно и я...
Кира зажмурила глаза.
Не надо...
- Посмотри на меня, посмотри! - умоляюще закричал он, но она упорно замотала головой. А холод уже сковывал кончики пальцев.
- Посмотри!!!
Она повиновалась и открыла глаза.
- Я переспал с ней. - выдох.
Ледяная волная взметнулась вверх - по рукам, к груди, глубже, глубже!
- Замолчи!!!
- Переспал на пятый день после твоего отъезда. - бежалостный голос, пропитанный его болью. - Господи Кира, ты и представить себе не можешь, как это было трудно!
- Трудно? - она в ужасе подняла на него глаза. - Тебе трудно было переспать с ней? - в глазах почему-то предательски потемнело. - Рома, а ты жестокий...
Он схватил её за плечи и это спасло от возможного падения.
- Я переспал с ней, а думал о тебе, слышишь? Я всё это время думал о тебе, Кира! И потом, когда я понял всё это, то убежал и колесил по городу, останавливая себя, чтобы не купить билет в Прагу и не приехать к тебе! А потом я написал тебе смс, ты помнишь, то самое?! Это было трудно! Трудно признать, что... - Малиновский в отчаянии впился в её взгляд. - Да ты меня понять не можешь, Кира! Ты не можешь понять, что мне больше никто не нужен! Никто....кроме тебя!
И он резко оборвался на полуслове. А в венах на мгновение застыла кровь, сковываемая мертвенным отчаянием и болью. Сейчас, похоже она должна что-нибудь ответить, но она не может, лишь безумными глазами глядит на него. Глядит так, как будто видит впервые...
- Да скажи же что-нибудь, чёрт тебя побери! - он почти умоляюще посмотрел на неё.
Да разве Малиновский способен на это?!...
Но разве когда-нибудь его глаза были такими искренними??
- Я не верю... - беззвучный шёпот сознания
- Что???
- Я тебе не верю. - прошептала она.
Он изменился в лице, приблизился к самому лицу и в упор бросил:
- Трусиха! Ты просто трусиха!
Потом распахнул дверцу машины, яростно завёл мотор и умчался по шоссе, оставив её наедине со своим отчаянием и болью.

А через пять минут он вернулся.
Она ещё стояла на том же месте, когда за спиной затормозила машина и до боли желанный голос приказал:
- Садись.
Ни движения. Ни слова. Ни звука. Она очнулась уже тогда, когда на талию сзади мягко легли мужские руки.
Рома. Ей нужно решать. Прямо сейчас. Прямо здесь, иначе потом будет поздно.
Её уже трясло, и мужская фигура за спиной ловила каждое движение этого дорогого сейчас ему тела.
Он переспал с другой. Казалось бы, для Романа Малиновского это было таким банальным и необходимым атрибутом жизни, что никого бы это не удивило. Однако сейчас это удивило и удивило прежде всего его самого. Он изменил ей. И рассказал об этом прямо сейчас. Доверие или просто горькая правда его обыденной жизни?
А, впрочем, считается ли это изменой? О, какое громкое, а что самое больное - знакомое слово в её жизни! Да разве ей привыкать - Андрей изменял ей каждый день, быть может, даже по несколько раз, а она всё принимала, сносила, мало того - любила его. И странно - ей никогда не было от этого больно, она как-то принимала это за должное, словно плату за этот рай - рай быть с Андреем Ждановым.
Боже, какой же она была дурой!
И вот сейчас снова измена. Рома - они ведь даже не вместе, это официально говоря. Но почему сейчас ей так больно от его слов? Нет, не от того, что он после неё отправился к другой, и даже не от самого факта измены. Ей больно от его слов, больно и как-то мучительно-радостно. Радостно от того, что он рассказал ей всё это, и от того, КАК он всё это рассказал. Он ведь мог не говорить, а она бы не спросила. И они бы не начинали эту тему, и, возможно, она бы даже никогда не узнала обо всём.
Но он рассказал. И ещё признался ей в том, что....
Она закрыла глаза и вспомнила аэропорт. Её у таможенного контроля и его за барьерной жёлтой лентой. И его глаза.
Таие же глаза были у него сейчас.
Мне никто не нужен, кроме тебя.
Рома!
И в этот момент она поверила. Поверила в то, что измена не может быть физической. Изменить человек может только душой. А его душа ей не изменяла.
Кира обернулась, и, почти падая в раскинутые объятия, прошептала:
- Отвези меня к себе...
...
А потом была сказка в созвездии его поцелуев и сиянии луны сквозь приоткрытую занавеску тёмной спальни. И она, увлекаемая его объятиями, всё больше и больше погружалась в пучину безрассудного безумства и желания...Желание, желание...оно было повсюду - в каждом прикосновении, в каждом поцелуе, ослепляло, манило, взрывалось миллионами осколков в и без того пылающих телах.
Вдох. Стон.
Кира!!!
Нежная кожа, трепетное тело и глаза! О, эти глаза, за взгляд которых он готов отдать всю свою жизнь!!!
Рома!!!
- Я так скучал по тебе - шёпот сквозит по обнажённому телу в такт его движениям.
- Я тоже... - она крепче обхватывает мужскую спину.
Позади долгих десять дней! Десять дней его отчаяния и её сомнений, десять дней немого ожидания и едва теплющейся надежды, десять дней - как проверка на всю её жизнь. И на его тоже. Это позади. А сейчас она снова тонет в этих объятиях, но теперь руки уже не дрожат, они уверенно теребят мужские волосы, скользят по мужскому торсу, обвиваются вокруг шеи. Теперь эти глаза уже не боятся, они первые бросают свой дерзкий призыв и тут же получают желанный отклик. А его губы снова открывают ей этот рай, то умоляюще, то вдруг берут почти силой, мучительно и нежно скользя по горячей коже.
- Ты со мной, ты будешь только со мной! - прошептал он ей в самое лицо и поцеловал. Она внезапно отстранилась от его тела на несколько сантиметров - больше бы он просто не позволил и тихо спросила:
- А как же Снежное королевство?
Он мягко провёл рукой по её нежной щеке и в темноте она почувствовала его улыбку:
- А его растоплю. - прямо в сердце прошептал мужской голос и она снова утонула в сказке...

Глава 25.

Я знаю, мир сошел с ума:

нам вслед кричат, что мы - не пара.

Лжи переметная сума,

увы, вместительная тара.

Она проснулась с первым утренним лучом, упавшим на изголовье кровати и приятно разлившем тепло по нежной коже. Нехотя оторвала голову от его груди, посмотрела в окно и зажмурилась. Боже, это и впрямь было похоже на сказку! В этой солнечной комнате терялись все материальные и бытовые проблемы, очертания предметов, какие-то временные ориентиры...Она словно закрывала глаза и уверенно делала шаг в другое измерение, в другую реальность и всё вокруг переставало существовать, двигаться, говорить. Были только ОНИ. Они вдвоём.

Она осторожно высвободилась из его объятий и села на кровати. Медленно обвела взглядом комнату, которую даже не успела отчётливо разглядеть во время вчерашнего прихода сюда. Оно и неудивительно, Кира Юрьевна, до разглядывания интерьера ли вам было ночью? Озорная улыбка тронула её губы.

Спальня Романа Малиновского немногим отличалась от остальных комнат. Приятный дизайн, выполненный в классическом евростиле, минимум мебели - максимум свободы.

Свободы...

Кира закусила губу и задумалась.

Свобода - вот главное слово в его жизни. Свобода во всём - во взглядах, в поступках, в словах, в каждом движении. Такие мужчины уж лучше собственноручно пустят себе пулю в лоб, нежели позволят сковать себя одной единственной женщине. И даже вчерашняя откровенность Ромы ничего не могла поделать с этим уже устоявшимся понятием.

Да, нельзя отрицать того, что он изменился. Изменился с ней. Пока ему нравится...пока он хочет только её - Киру Воропаеву, но нет никакой гарантии, что завтра всё не изменится с точностью до наоборот. Никакой. Только один маленький шанс в едва уловимом блеске его до боли желанных глаз.

А она по-другому не сможет. Она может любить - горячо, до потери сознания, сердцем наружу, как и учил великий Шекспир. Она может целиком отдавать себя любимому человеку и требовать взамен лишь одного - того же самого.

А сможет ли он дать ей это? Быть может, Саша был прав - они явно не созданы друг для друга. Только для секса друг с другом.

Тогда почему вчера он так отчаянно и искренне рассказал ей про свою измену? Почему так дрожал его голос, а глаза подозрительно покраснели?

На спину вдруг легла горячая ладонь. Кира обернулась и с улыбкой посмотрела на проснувшегося мужчину.

- Доброе утро...

- Доброе утро слишком банально для такого пробуждения, малыш... - он притянул её к себе и Кира, не сопротивляясь, упала в объятия, из которых выбралась совсем недавно.

- Ром, ну отпусти...- почему его объятия всегда так по-желанному крепки?...

- Ни за что! - он перехватывает её губы и настойчиво покрывает их пленом своих поцелуев. Она ловко уворачивается и прячет лицо в ворохе шелковых простыней, жадно вдыхая в себя его запах. Или это запах всех тех, кто побывал в этой постели ДО неё?...

Стоп!!! Словно снежной глыбой на разгорячённую кожу.....

- Ром, я хотела поговорить. - она резко выпрямилась и села на кровати.

- О чём?

- О нас.

Никогда не говори " О НАС" - это слово пугает мужчин и подсознательно наводит на мысль об ответственности!

- О, это пожалуйста! - Рома поднялся сзади и положил голову на её обнажённое плечо. - Что именно ты хочешь обсудить? Наш вчерашний ночной поединок или сегодняшнюю ничью?

Ну вот. Что и требовалось доказать. Секс - и ничего больше.

- Ром, а ты никогда думал, что у меня помимо сексуальности есть ещё и душа?

Ещё один шаг в никуда. Но она уже не могла остановиться. Сейчас, она должна понять это прямо сейчас. Чтобы потом не было мучительно больно и чтобы не разрывалось сердце. Она почувствовала, как поцелуй застыл на плече. А потом он вдруг резко повернул её к себе.

- Сейчас я тебе кое-что покажу.

- Ром, я не хочу...

- Я не об этом.

Он отодвинулся от неё и сел на середину кровати. Потом притянул к себе недоумённо глядящую девушку.

- Садись. Прямо на мои колени, садись сюда.

- Я же сказала, я не хочу...

- Садись!

Она нехотя, но повиновалась. Села на колени и обхватила ногами его талию. Он медленно скользнул руками по лопаткам, а потом скрестил руки на её спине.

- Сделай так же.

Она проследовала приказу. А потом он склонил свою голову на её плечо. Она повторила то же самое. Теперь они сидели, будто привязанные друг к другу...только вот где продают такие верёвки, чтобы связывать человеческие судьбы?...

- Чувствуешь? - тихий шёпот в её волосы.

- Что?

- Чувствуешь - это сердце. Моё сердце, Кира. Оно бьётся в такт с твоим. Оно принадлежит тебе. Сознательно, я сам того захотел.

Она прислушалась. И заплакала. Крупными, детскими, чистыми слезами, которые побежали по его широкой спине и скрыть уже ничего не получилось. Да и не нужно было.

- Кира, прекрати...

- Я не могу...- безудержный вхлип...

Рома оторвал голову от её плеча и заглянул в заплаканные глаза.

- Ты чего ревёшь? - строго спросил он, едва сдерживая улыбку.

- Просто...

- Глупая! - и она снова потерялась в нежности его тела. - От счастья не плачут.

конецформыначалоформыЧасть вторая.

Глава 1.

Прости, что я жила скорбя
И солнцу радовалась мало.
Прости, прости, что за тебя
Я слишком многих принимала.

Она бежала по огромному ночному шоссе. В сумраке давящих душу сомнений, в хаосе разнообразных людских лиц, в одиночестве последней, испарившейся в никуда, мечты. Прочь, прочь, прочь! Куда? Зачем? От кого?....Вопросы беспорядочным роем собирались в огромную воронку над светлой головой и, скручиваясь в невидимом потоке, уступали место новым, только что рождавшимся атомам.
Дорога шоссе была гладкой, только что заасфальтированной, без единой горки или выступа и без единой машины. Кира посекундно оборачивалась назад, словно ожидая, словно желая того, чтобы из-за пустого поворота выглянули яркие фары ночного автомобиля и разбавили искусственным светом всю темноту этой зловещей ночи и пустоту обледеневшего сердца. Было холодно, темно и страшно. И этот страх быстро пробирал её всю - от кончиков пальцев до головного мозга, парализуя движения, сковывая кончики пальцев, окутывая холодом душу. Ужасно саднили ноги, она уже почти не чувствовала ступней. И всё равно бежала. Страх уже был повсюду - ледяной змейкой окутывал душу, холодной струёй бежал по венам, жёстким ветром бил в лицо. Быстрей, быстрее, быстрее! Она начала задыхаться и теперь уже судорожно глотала воздух, еле успевая в ритме своей одиночной погони. Погони ни за кем. Погони от самой себя.
Вдалеке вдруг показался свет. Маленький отблеск уличного фонаря или реальная надежда на спасение?! Она уже не могла бежать, казалось, что вот-вот стройные ноги бессильно сломаются где-то чуть повыше голени и она бесполезной куклой останется лежать на этой пустынной дороге. Ещё немного, совсем чуть-чуть...Она начала задыхаться, чувствуя в левом боку предательское покалывание....Сзади вдруг послышался скрежет тормозов....неужели это конец???....Спина немедленно покрылась ледяным панцирем глухой пустоты...Всё! Она не может, больше не может! Кира резко обернулась...
- Неееттт!!!
Свет вдруг ослепил её, подхватил в ритме невидимой, но осязаемой хватки и сквозь оглушительный крик собственного сознания она вдруг почувствовала, как крепкие руки подхватили её, вытащили из этого закрутившегося хаоса и погрузили в ласковые объятия.
И всё пропало. Стало вдруг тепло и тихо, даже шум ночной пустоты отступил далеко за грань звукопроницаемой реальности, и когда Кира открыла глаза, она оказалась в полумраке уже знакомой комнаты, а в темноте уходящей ночи любимый голос прошептал:
- Что с тобой, котёнок?
Рома! Он рядом! Обнимает, взволнованно смотрит прямо в глаза и чувствует. Чувствует её страх!
Она порывисто прижалась к нему и, кутаясь в тепле мужского тела, прошептала:
- Эти сны....Рома, я всё время вижу эти сны.
- Какие? - объятия стали ещё крепче.
- Эти...страшные... - она вдруг подняла голову. - Как будто я бегу...бегу...и ищу что-то...
- Успокойся, малыш! - он снова прижал её голову к себе и ласково провёл рукой по волосам. - Я с тобой.
Он со мной!
Ей вдруг стало так спокойно, так надёжно в его сильных руках, что воспоминания о ночном кошмаре мгновенно стали рассеиваться в дымке наступающего утреннего тумана. Теперь всё будет иначе. Теперь она не будет просыпаться одна среди ночи, не будет бояться. Теперь у неё есть ОН.
Рома лежал на кровати и смотрел, как с восходом солнца начинается новый московский день. Вот так незатейливо, с багрово-красными полосками над землёй - именно так начинается жизнь, почти всегда одинаково. Только встречают её все с разной судьбой. Он опустил глаза на белокурую головку, доверчиво устроенную на его груди. Какая она смешная - прямо как маленькая...Её мучают фрейдовские кошмары, она резко просыпается среди ночи, а потом её надо убаюкать - нежно, ласково, заботливо - и тогда она закроет свои красивые глазки и заснёт почти сразу, как только почувствует себя защищённой.
Рома провёл рукой по обнажённому женскому плечу. Как же всё это странно...Ещё никогда и ни к одной женщине на свете он не чувствовал такой трогательной заботы, переплетающейся с безумной страстью и таким же необузданным желанием!
Кира.
Всего одно произнесение имени, всего два слога из замысловатой орфоэпии школьного словаря - и сердце на секунду замирает, услышав эти простые четыре буквы...Четыре буквы, в которых заключена сейчас вся его жизнь.
....
Они не появились на работе ни завтра, ни на следующий день, ни даже ни на одном дне из всей новой недели. Андрей кричал, Катя судорожно бегала вокруг него со стеклянными фужерами, Урядов делал записи в личном деле, а женсовет сосредоточенно прятался по углам в надежде услышать хотя бы кусочек из правды, скрывающейся за дверями президентского кабинета.
А им не до чего не было дела. Кира вдруг поняла, что просыпаться после двенадцати часов дня, оказывается, не так уж и плохо, что в помятой мужской рубашке может быть очень тепло и уютно, и что даже кофе без сахара может быть вкусным, если пить его, поджав под себя ноги и уткнувшись в плечо любимого человека. Всё вдруг стало совсем иным - наполнилось красками, пропиталось энергией и вдохнуло в, казалось бы, уже холодную грудь такое горячее чувство, что на мгновение замирало сердце и холодели кончики пальцев, как бы прислушиваясь к изменившейся реальности новой жизни.
Семь дней счастья сквозь приоткрытое окно его уютной спальни и в нежности его крепких объятий. Семь дней, изменивших в корне всю её жизнь.
....
Утро первого дня новой недели подарило Роману поток нескончаемых вопросов, озвученных самым желанным и родным голосом на свете.
- Рома, куда ты подевал мои вещи?! Где косметика? Где моё любимое чёрное платье? Где новый мусс?
Кира, метавшаяся по его спальне, уже с хозяйской уверенностью переворачивала один шкаф за другим, надеясь обнаружить в одном из этих мужских уголков хотя бы что-нибудь из своего чемодана, который так таинственно исчез всего несколько дней назад.
- Не всё сразу, любимая. - улыбнулся мужчина, подходя сзади и обнимая тонкую талию. - И как это ты только сейчас вспомнила о своих женских принадлежностях?
- А когда мне было о них вспоминать? - Кира ловко увернулась и игриво отступила на шаг назад. - Мы ведь практически никуда не выходили за эту неделю, если не считать ночных поездок по городу. Но для твоего автомобиля я не укладывала волосы и не делала вечернего макияжа.
- Тем не менее, моё авто так же без ума от тебя, как и его хозяин.
Удовлетворённое сознание, прикрытое кокетливым взглядом против мужской победы, замаскированной под наивное простодушие - глаза в глаза, один вдох на двоих! Шаг, встреча - и минутная тишина, прерываемая лишь сладостным биением двух сердец.
- Ты мне так и не ответил. - Кира вдруг отпрянула от желанных губ.
- Насчёт чего?
- Насчёт моих вещей.
- Ах, это! - лукавая улыбка прикрылась показным удивлением. - Где, спрашиваешь? А где могут лежать вещи в доме? Конечно же, в большом шкафу. Общем шкафу.
Он с удовольствием наблюдал за её реакцией - сначала взгляд остановился на одной точке, потом расширились зрачки, и вот она уже смотрит на него, смотрит во все глаза и не может понять. Кира, неужели ты до сих пор не поняла???....
- Общем?...
Да! - это голос его глаз или её сердца?...
- Рома, как это понимать?...
" Сейчас ты поймёшь. Поймёшь то, что уже знаешь наверняка."
Он нежно обхватил ладонями её лицо и прошептал прямо в глаза:
- Я тебя больше не отпущу, слышишь?
Она так резко сжала своими хрупкими пальцами его руку, что через напряжение мягких кончиков он почувствовал, как в её душе поднимается огромная волна. Всплеск, другой, третий!!!! Говори же!!!
- Я....
" Боже, это то, о чём она думает???..."
- Рома, что???...
Ему надо решать. Прямо сейчас. Это может означать только одно - он полюбил. Полюбил в первый раз жизни так, что хочется говорить, плакать, кричать об этом на весь мир! Но прежде всего он должен крикнуть это себе. И ей.
Рома убрал с её лица сбившийся светлый локон и просто сказал:
- Я хочу, чтобы ты жила со мной.
Кира почувствовала, как к горлу неумолимо подкатил тяжёлый комок, пропитанный страхом, волнением и надеждой - самой желанной надеждой в её жизни!
С ним? С Ромой? Хочет ли она???...И он ещё спрашивает?!
Могла ли она возразить? Могла ли вырваться, убежать, закричать? Мисс блестящее образование, тонкий дипломат и прекрасный менеджер по продажам - куда подевался ваш ораторский талант?!... Он остался далеко. В прошлой жизни. Всё сейчас осталось в прошлой жизни - только эти глаза и этот блеск....который через секунду пропал за пеленой её слёз и его поцелуев.

Глава 2.

Перекрёсток. Поворот. Мигающие квадраты светофора и сотни машин в бесконечном водовороте уличного движения - утренняя Москва вставала на автомобильные ноги вместе с приятным майским солнцем нового дня.
Кире было слегка непривычно наблюдать за автомобильной жизнью родного города с места пассажира, обычно она сама сидела за рулём, с аккуратностью примерного водителя соблюдала заученные с юности правила, по привычке поправляла сбившиеся локоны сразу в нескольких зеркалах просторной машины и картинно качала головой при виде очередного дорожного нарушителя. Всегда - это там, где не было ЕГО.
Сейчас Рома Малиновский внимательно следил за дорогой, ловко обгонял попутных автомобилей и хмурился при виде привычных московских пробок. А она следила за ним, не отрывая ни на секунду взгляда от русых мальчишеских волос и небрежно очерченного мужского профиля.
Они в первый раз едут вместе на работу. Вместе. Он и Она!
Как будто в первый раз, Кира Юрьевна, ей-богу!
Позади великолепное утро в мозаике раскладывания её вещей в уже ИХ квартире, ароматный кофе в его объятиях и целый час принятия душа на двоих, оставившего после себя целый потоп в просторной ванной комнате.
Впереди - новая жизнь! Без запретов, без страхов, без сомнений - и она не придумывала этой модели, не строила, не загадывала. Она просто знала - знала чётко, искренне - всё будет иначе. Не как в прошлой жизни.
Я тебе верю.
....
Через полчаса неподалёку от высотного здания Зималетто притормозил автомобиль Романа Малиновского и аккуратно припарковался у обочины дороги.
- Ну что?
Он повернул голову. Женщина рядом упорно смотрела вперёд, чувствуя боковым зрением всю пристальность его взгляда. Ждёт. А ещё надеется.
Но она пока не готова. Не готова открыться всем. Пока только ему.
- Прости....я пока не могу.
По-детски сморщенный носик и глубокий взгляд привёл его в замешательство - ей и впрямь трудно! Время, время.... - он подождёт! У них ещё много времени - месяц, два - целая жизнь!
- Я понимаю.
О, за этот свет лучистых глаз он готов ждать сколько угодно!
Рома нежно провёл рукой по мягкой щеке.
- Тогда ты иди, а я зайду через несколько минут.
Она ласково улыбнулась и выпорхнула из машины. Шаг, два, три - тоненькие каблучки уверенно застучали по направлению ко входу знакомого здания. Рома смотрел вслед удаляющейся фигурке и улыбался. Красивая, стройная, статная... - Королева! Его Королева! Не Андрея Жданова, ни чья-нибудь ещё - а только его! И все должны это знать!
....Прости, Кира, я не смогу...
...
- Проклятье!
Андрей Жданов ворвался в кабинет и тяжело опустился в президентское кресло. Следом осторожно зашла Катя, тихонько прикрыв за собою дверь.
- Говори тише, там...
- А мне плевать! - мужчина отвернулся к окну. - Плевать на этих сплетниц!
Катя подошла к нему и положила руку на плечо.
- Она тут?
- Да.
- А он?
- Пока нет.
- И?
- Что и? - он повернул голову. - Что?
- Они вместе?
Президент схватил со стола карандаш и нервно застучал им по гладкому столу.
- Да, Катя, вместе. Я не мог рассказать тебе раньше, просто не мог, пойми! Но тогда - неделю назад в аэропорту - он был там, чёрт его возьми! И встречал её, и обнимал, и целовал! Он, Катя, ты понимаешь?!
- Но... - смешалась девушка... - но как же так? Кира...и Рома?...
- Да, Кира и Рома! Они вместе! Вместе, ты слышишь???
Катя опустилась на стул.
- Не ожидала...
- Я тоже!!! - вскочил Андрей. - Никто этого не ожидал! Никто не ожидал, что они будут вместе!
- Так поэтому Малиновского...Киры...поэтому их не было всю прошлую неделю? Они были...вместе?
- Откуда мне знать, где они были! - закричал Андрей. - Ромы до сих пор нет, а Киру я видел из окна, когда она входила в Зималетто пять минут назад. Входила улыбающаяся, отдохнувшая.... счастливая, в конце-концов! - он стукнул по столу и в изнеможении опустился в кресло.
- А ты-то чего так разозлился? - женская бровь вдруг приподнялась в сомнительном удивлении.
- Я? Катя, мы сто раз уже об этом говорили...
- Андрей, послушай! - Катя подошла к мужчине и обхватила маленькими руками его лицо. - Отпусти её. Просто отпусти, разве это так сложно?!
Андрей ни слова не сказал в ответ. Только в тёмных зрачках яростно заплясал страх.
....
Лифт, двери, предстоящий вид ресепшена - всё готово! Осталось только нацепить привычную маску, горделиво вздёрнуть хорошенький носик и накрыть снежной пеленой глаза - ну чем не прежняя Кира Воропаева? Она совсем уже было приготовилась, как вдруг...
А к чему всё это сейчас? Для кого, для чего - ЗАЧЕМ?!
Да к чёрту Снежную Королеву! К чёрту все эти тонкости и каждодневное, ставшее привычкой высокомерие! Этого больше нет! Есть только ЕГО глаза, ЕГО руки и океан чувств, полностью поглотивший её в своей такой желанной и блаженной пучине.
Она вспомнила это утро. Горячий кофе, её беспорядочное метание по квартире и шкаф. Их ОБЩИЙ шкаф. Сознание медленно расплылось в невидимой дымке неискусственного счастья, отражаясь и играя в бликах металлических стен лифта. Больше нет ЕЁ и ЕГО - есть только ОНИ. Как странно, как ново и - боже, неужели это происходит с ней? - как же это здорово! Любить!.....
Неужели она это сказала???.....
Я тебя никуда не отпущу.
Рома.
И через мгновение двери лифта медленно открылись, выпуская из своей обители девушку, секунду назад лучисто улыбнувшуюся своей новой жизни.
.....
А может не стоит?
Первый, второй, третий - горящий таблоид отсчитывал этажи со скоростью света, а в голове Романа Малиновского примерно так же быстро строился купол из противоречий собственного сознания.
Он обещал, он не может её подвести.
Он обещал, он не сможет изменить себе.
Последняя секунда перед выходом. Свобода или всеобщее признание, Малиновский?...
...Боже, никогда бы не подумал, что выберет второе!
....
- Ой, Кира Юрьевна!
Эмоциональная Маша при виде начальницы соскочила с рабочего места и бросилась к Кире.
- Мы так скучали по Вам, вы даже.... - и Тропинкина оборвалась на полуслове.
Вот оно - первое. Первый возглас, первое удивление, первый ступор при виде нового лица. Лица её новой жизни.
- А вы...вы такая...
Какая??? Ну же, Мария, озвучь то, в чём я только что призналась серебристому молчанию лифта!
- Счастливая!
И впрямь - счастливая! Неужели это так заметно? А, впрочем - пускай замечают! Слишком долго этого не было, слишком долго этого ждало сердце, так что теперь скрывать всё просто не имеет смысла. Ну, или почти всё. Кира улыбнулась и подошла к ресепшену.
- Спасибо, Маш. Ну, как у вас тут дела?
- Да всё по-прежнему - затараторила девушка. - Андрей Палыч работает, Катя тоже, а ещё - они почти назначили день... - Тропинкина вдруг осеклась, поняв, что разговаривает не о том и не с тем человеком.
- Ну?...
Господи, неужели они все ещё не поняли, что ей всё равно! Всё равно, что делает Катя, Андрей и уж тем более - что делают они вместе! У неё ведь теперь есть....Рома!
- Кира Юрьевна! Кира Юрьевна! Кира Юрьевна!
Знакомый галдёж....Вот и остальная братия дружного коллектива под кодовым названием " Женсовет".
- Здравствуйте, девочки!
Поворот - сияющие глаза, ослепительная улыбка, здоровый румянец - и это Снежная Королева???
- Ой, какая вы!!! - восхитилась Амура.
- Вот и я о том же! - вытянулась Маша. - Как только Кира Юрьевна зашла - я сразу заметила, я первая!
- И я тоже! - вмешалась Шура, выходя на передний план. - Ой, вас там, наверное, задарили подарками кавалеры в Праге, правда?...
- Ага. - кивнула головой Кира и опустила глаза на стопку глянцевых журналов на столе. Да уж, понятно, чем занимается Мария на рабочем месте - журналы, разговоры, жаркие взгляды на посетителей мужского пола - здесь ничего не изменилось за время её отсутствия. Тропинкина, заметив взгляд начальницы, виновато пожала плечами.
- Да это по работе... - заикаясь, пролепетала она. - Ну для показов, смотрите, тут и " Модный сезон", и " Гламур", и это... - она перебирала журналы, откидывая в сторону уже названные. - И " Всё о стиле", и ещё один....Кстати!!! - девушка вдруг вернулась к предыдущему журналу и сжала его в руках. - Кира Юрьевна, здесь же про вас было написано, да ещё такое!
Женсовет, вспомнив свои недавние обсуждения, моментально сгрудился вокруг стола.
- Да, да, мы все помним! - закивала Таня. - Кира Юрьевна, даже Александр Юрьевич приходил, он тоже был разозлён на эту жёлтую прессу!
- За что, Таня? - улыбнулась Кира. Нет, и впрямь пора прекращать это приветствие, ей надо работать...
- За то, что там написали, вот, смотрите сами! - Маша быстро открыла нужную заметку и сунула её Кире под нос. - Читайте!
Кира всё ещё с улыбкой посмотрела на статью. Да это же их фотография! При воспоминании о том прощании в аэропорту сладко заныло где-то внутри. Надо будет сделать себе копию этого фото...О, ещё и статья!
Несколько минут, напряжённо вчитываясь в строки, Кира молчала. А потом вдруг громко рассмеялась, закатив голову назад и скрестив красивые тонкие пальцы. Женщины удивлённо смотрели на начальницу и в который раз за это утро недоумевали - что-то не то сегодня творилось с Кирой Воропаевой...Явно не то.
- Здравствуйте, красавицы!
Пять женских головок разом обернулись на хорошо знакомый всем голос.
Она повернулась последней - для неё этот голос теперь был самым желанным на свете. Рома шёл прямо к ней, совсем не скрывая своей улыбки. И взгляда тоже. Шёл медленно, с каким-то особенным вниманием, так, что Кире вдруг стало не по себе. Почему, зачем он ТАК смотрит на неё в присутствии подчинённых? Они же договорились...
- Ой, Роман Дмитрич, а мы как раз заметку Кире Юрьевне показывали...ну, ту самую...
Он, не слыша и даже не стараясь услышать все посторонние звуки окружавшей его реальности, подошёл к ней вплотную, нарушив все существующие и выдуманные правила о неприкосновенности личного пространства и прямо в лицо сказал:
- Я скучал по тебе, Кира. Но ты ведь знаешь это, правда?
Густая волна краски подкатила к щекам, ко лбу, к подбородку и застыла изумлением в зелёных глазах!
" Рома, ты...ты не посмеешь! "
А он невозмутим - только слегка дрожат ресницы и странно горят глаза.
" А ты сама-то в это веришь? "
Женсоветчицы вдруг мигом замолчали, удивлённо вглядываясь в лица начальства. Что-то сейчас происходит.... или просто Роман Дмитрич сегодня проснулся в хорошем настроении???
- Я по тебе тоже, Малиновский.
Она попыталась слегка отступить назад, но он вдруг схватил её за руку и мужские пальцы увлекли женские в совсем не дружеско-официальную хватку...
- Оооо...!
Это возглас удивлённой Тропинкиной, или Шуры, или Амуры, чтоб им всем...
" Рома!!! "
Кирины глаза постепенно округлялись, наполняясь изумлением...а ещё тем, что она вдруг почувствовала. Нет, она скорее поняла, что он сейчас сделает. Он просто не может этого сделать! Здесь, при всех, они же...
В следующий миг он делает ещё один шаг навстречу и мужская рука обхватывает её талию.
И тут Кира поняла, что он сможет. И сделает. Но поняла слишком поздно, потому что через секунду Рома вдруг резко прижал её к себе и Кира, совсем не отдавая себе отчёта в том, что сейчас происходит, оказалась в знакомом плене его настойчивых губ.

Глава 3.

" Это для твоего же блага! "
" Правда...? "
Её взметнувшиеся было руки тут же пропадают в мужской хватке и скрываются в сцеплении за спиной.
Он всё целует и целует...
" А что же мы скажем им...всем? "
Его рука проделывает путь по тонкому женскому позвоночнику к белоснежной шее.
" А разве тебе это так важно?..."
Женское тело сдаётся натиску мужских объятий и послушно теряется в сплетении манящих объятий. Где они? В каком мире - реальном или ИХ собственном?...
И ещё через секунду она одерживает победу. Победу над самой собой, победу над последними принципами Снежной Королевы. Она ещё этого не понимает, зато знает он. Теперь это надо только услышать, увидеть, почувствовать - ну же, Кира, ты почти победила!
" Нет."
" Я не слышу тебя, ты что-то сказала?..."
Теперь уже она перехватывает эстафету этого вызова - самого горячего и неожиданного вызова в её жизни и уже не старается вырваться из плена его губ, теперь уже она держит их, обволакивает нежностью, страстью, и старается ни на секунду не выпускать.
" Нет, мне не важно! Мне ничего не важно...Кроме тебя! "
" Я верю тебе"
И, подтверждая это уже вербально, они вместе тонут в поглощаемой страсти всё больше затягивающего в свой водоворот поцелуя.
- Кииииира!!!
Это Вика Клочкова выходит из кабинета и, увидев немую сцену, с грохотом падает на стул. Только её пронзительный крик нарушает воцарившуюся было идиллию.
" Клочкова, ты как всегда не вовремя..."
- Клочкова, ты как всегда не вовремя. - Рома, отстраняясь от Киры, смущённо прикладывает палец к горящим губам.
" Малиновский, с каких пор ты научился читать мои мысли?..."
Он уже почти уходит, но перед самой дверью вдруг оборачивается.
" Раньше, чем ты думаешь..."
...
- Кира! Немедленно объясни мне, что я сейчас видела? - Клочкова затащила Киру в кабинет и со всего размаху усадила на диван.
О, ей бы самой понять это в разгорячённом сознании, взирая сверху на осколки старых принципов!
- Я жду!!! Кира!
Проступающие нотки плаксивости ещё на один шаг подтолкнули Киру к этому миру. Собраться, надо собраться и вернуться. Вернуться туда, где разбивается очередная проигранная иллюзия Виктории Клочковой, где рушится устоявшийся годами, выстраданный слезами и выученный масками холодный образ, где пятеро женщин за закрытыми дверями обсуждают её судьбу. Но в этом возвращении есть свет, есть огонёк, есть то, ради чего стоит вернуться - в этом мире есть ОН!
Светлые глаза, рассеянная, разбросанная по лицу улыбка и его нежность - это всё сейчас собрало её и с силой вытолкнуло на поверхность собственного кабинета.
С возвращением, Кира Юрьевна!!!
Миг - и - о ужас! - стройная фигура Виктории с плотно упирающимися в бока кулачками - она много пропустила?!
- Вика, не стой надо мной, как надзиратель.
Всего лишь минуту. Но это на Викторию не подействовало.
- Не выйдет! - повторил угрозу возмущённый голос.
Кира вздохнула. Ну что ж, видимо и впрямь придётся рассказать, иначе первый рабочий день новой недели можно считать несостоявшимся.
- Вик, понимаешь...
Подруга вся обратилась во внимание, даже брови замерли в удивлённой дуге.
- Мы с Ромой...
-?...
Вдох. Держись, Виктория!
- Вообщем, мы с ним вместе.
...Боже, ОНИ вместе! Это, оказывается, безумно приятно произносится!
- Чтооо???!
Изящная женская рука взметнулась к лицу, а потом так же быстро поймала и перехватила в воздухе запястье Киры.
- Ты совсем спятила? Ты и Малиновский?! Да тебе Андрея что ли мало было? Да он...он...он же ещё хуже! Он же Андрея всегда по бабам таскал, Кира!!! - Вика, казалось, готова была захлебнуться от возмущения.
- Я знаю. - Спорить сейчас с Клочковой было опасно - это грозило потерей слуха как минимум.
- Кира, да он же! Это же он толкнул Жданова к этой очкастой ведьме, Кира, ты уже забыла?!
" О да, и если бы ты знала, какой ценой мне это удалось! "
- Вик, - она старалась говорить как можно мягче. - А тебе не кажется, что мне самой решать - с кем и как строить свою жизнь?
- Так я же твоя подруга! - Клочкова готова была ударить себя в грудь. - И я желаю тебе лучшего!
- Тогда просто пойми меня.
Кира высвободила руку из крепких запястий и встала с дивана.
- Вик, я....я люблю его.
Господи, она сказала это! Хорошо, что пока не ЕМУ!
Красивые раскосые глаза округляются ещё больше...
- Люблю.
Клочкова начала медленно сползать на пол...
- Вик, ну ты чего?
Молчание - и только пара тёмных глаз из-за завитых прядей в изумлении смотрят на неё.
- Вик!
Кира быстро подошла к подруге и в отчаянии опустилась рядом. Да уж, не думала, что на Викторию это так подействует, слова надо было выбирать.
- Счастливая...
Кира в недоумении посмотрела на Клочкову...Ей кажется, или Вике что-то в глаз попало...
Нет, ей не показалось. По щекам Клочковой текли слёзы. Настоящие, искренние, не купленные в дорогих магазинах, не приготовленные для очередной ловушки, ни проигранные тысячу раз в дешёвых женских увертюрах.
- Вик, ну ты что??? - Кира совершенно не знала, что с ней сейчас делать. Клочкова плачет?...Может, она рассчитывала на Малиновского?..Или боится, что она - Кира - теперь не будет ей помогать?...Или снова хотела попросить денег на такси?...
- Тебе что-нибудь надо?
Вика подняла на неё уже заплаканные глаза и прошептала:
- Глупая. Я плачу от счастья...за тебя.
...
- Дамочки...- прошло ровно пять минут, после которых голос Тропинкиной всё-таки прорвался наружу. - Дамочки, вы ведь тоже это видели...или....или я уже того...
- Да... - протянула Таня, зомбировано глядя в сторону кабинета Киры. - Дааа....
- Фантастика! - покачала головой Амура, теребя непослушный тёмный локон.
- Эх, красиво... - театрально прослезилась Света.
- Это точно! - кивнула Шура.
Ещё одна минута молчания. И пять пар женских глаз, устремлённых на двери, за которыми только что скрылись два счастливых человека, не побоявшихся открыто признаться всем и каждому в отдельности в своём жизненном выборе.
- Я даже не знаю, что сейчас сказать.
- Я тоже.
И снова тишина. Воцарившееся молчание первой прервала Шура.
- Мне это....работать надо. - Она ещё раз посмотрела на дверь и, осторожно ступая на носочках, направилась в сторону рабочего места.
За ней вышла и Таня, и Света, и Амура. А Маша осталась сидеть на ресепшене. И это было впервые. Впервые, когда женсовет отказал своим таким обыденным и крепким правилам и после сенсационной новости просто разошёлся по рабочим местам.

продолжение следует..

Глава 4.

Работа, работа, работа - Кира раньше и представить себе не могла, что работать с любимым человеком может быть так приятно! Папки, отчёты, клиенты, продажи - всё крутилось в рабочей рутине, лихорадочно проносилось мимо и почему-то всегда замирало лишь на одной паре мужских глаз за дверью напротив. Странно, ведь раньше она столько времени работала вместе с Андреем, в одной компании, бок о бок! Но тогда любимый человек был вечно занят - переговорами, секретаршами, новыми моделями, и ей приходилось довольствоваться лишь официальными приветствиями и редкими набегами в его кабинет. Да и то - больше по службе слежки.
Господи, как же теперь всё было иначе!
Утро - они приехали совсем недавно, а ОН уже врывается в её кабинет с чашкой ароматного кофе и смешно целует в удивлённый лоб.
Мы ведь только начали работать, Рома!
А я уже соскучился.
Обед - женсовет потихоньку стекается к ресепшену, а за дверями лифта скрываются два, сплетающихся в ритме объятий силуэта, и только женский смех выдаёт передвинутый на несколько минут вперёд циферблат больших настенных часов.
Так нельзя, Рома!
А я не мог больше ждать.
Вечер - о, вечером всё было особенно! Он всегда появлялся внезапно - тихо открывал дверь и порой подолгу стоял на пороге незамеченным, просто наблюдая за тем, как она хмурит свой высокий лоб, упрямо сжимает красивые губы или просматривает очередной отчёт. А потом она поднимала глаза и мягким взглядом рассеивались все сомнения, нежной рукой снимались все заботы - и только ОНИ в играющей темноте ночного города, среди сотни таких же машин на московских дорогах, такие же усталые, такие же земные, такие же люди. Люди, отмеченные своей судьбой. Одной судьбой на двоих.

Сегодня она закончила работу раньше обычного - аккуратно захлопнулась крышка изящного женского ноутбука, ровной стопочкой выстроились в углу стола просмотренные отчёты, в приёмной замолчала Вика - неужто и на её душу, наконец, нашёлся благодетель?!
Оставалось совсем мало - вот-вот ОН должен был появиться на пороге её кабинета, с любимой улыбкой схватить в охапку и отвезти - нет, не в дорогой ресторан, и даже не в суши-бар - отвезти в ИХ квартиру. А уж там - душ, ужин и темнота московской ночи в тепле его улыбки...Кира блажённо вытянулась в кресле и затеребила тонкие пальцы. Рома!....
....
Андрей сосредоточенно ходил из одного угла президентского кабинета в другой, подкидывая вверх и ловя мужскими пальцами знаменитый зималеттовский апельсин. День, второй, третий - прошла ровно неделя! Неделя с того дня, как Кира Воропаева и Роман Малиновский открыто сорвали свои и чужие маски с внешней реальности и смело шагнули в зано