Вторник, 13 июня 1944 г.

Дорогая Китти,

Вот и прошел мой день рождения. Мне исполнилось пятнадцать. Я получила

довольно много подарков: пять томов истории искусств Шпрингера, комплект

белья, два пояса, носовой платок, две баночки йогурта, джем, две маленькие

медовые коврижки, ботанический справочник от папы и мамы, браслет от Марго,

душистый горошек от Дюсселя, блокнот от Ван Даанов, леденцы от Мип, сладости

и тетради от Беп и самое главное -- книгу " Мария Терезия" и три ломтика

настоящего сыра от Куглера. Петер преподнес чудесный букетик пионов; бедный

мальчик из-за всех сил старался достать что-то особенное, но безуспешно.

Наступление по-прежнему проходит удачно, несмотря на ужасную погоду,

бесконечные штормы, проливные дожди и высокий уровень моря.

Черчилль, Смэтс, Эйзенхауер и Арнольд посетили вчера французские

деревни, освобожденные англичанами. Черчилль побывал также на торпедном

катере, обстреливающем берег: похоже, что этому человеку неизвестен страх,

чему можно позавидовать! Понять настроение голландцев, находясь в нашем

укрытии, непросто. Конечно, все рады, что англичане после долгого

бездействия, наконец, взялись за дело. Но многие глубоко заблуждаются, когда

заявляют, что не желают английской оккупации. По их мнению, Англия должна

воевать, сражаться и посылать на гибель своих солдат ради освобождения

Нидерландов и других оккупированных территорий. А после этого немедленно

удалиться в свою разоренную и обедневшую страну, выразив всем освобожденным

государствам извинения и не предъявив прав на Индию. Только болван может так

думать, и оказывается, таких болванов среди голландцев немало. Ведь что бы

произошло с Нидерландами и соседними странами, если бы Англия -- что часто

предполагалось -- заключила бы с Германией мир? Голландия стала бы немецкой,

и баста! Всех нидерландцев, которые свысока смотрят на англичан, обвиняют их

в трусости, ругают английское " стариковское" правительство, надо хорошенько

потрясти, как встряхивают подушки. Может, это поможет их окончательно

запутавшимся мозгам!

Меня переполняют самые разные мысли, обвинения, обиды и желания! Я

вовсе не так самоуверенна, как думают многие, я знаю свои бесчисленные

ошибки и недостатки лучше, чем кто-либо, но с тем отличием, что хочу их

исправить, хочу стать лучше, и это мне уже частично удалось!

Я часто спрашиваю себя: почему же до сих пор все считают меня чрезмерно

упрямой и нескромной? Разве я так упряма? А может, как раз другие таковы?

Как ни странно это звучит, я не зачеркну последнее предложение: я совсем не

считаю его безрассудным. Госпожа Ван Даан и Дюссель -- мои главные

обвинители -- не отличаются, как известно высокой интеллигентностью, и не

побоюсь сказать, что они просто глупы! Недалекие люди обычно не могут

пережить, что кто-то преуспевает лучше их, и лучший пример того два наши

вышеупомянутые глупца. Госпожа Ван Даан считает меня неумной, потому что

сама тупее во много раз. Она обвиняет меня в нескромности, которой сама же и

отличается; считает мои платья слишком короткими, в то время, когда ее

собственные еще короче; приписывает мне упрямство, хотя сама многократно

высказывает свое мнение о предметах, в которых совершенно не разбирается. То

же самое можно сказать о Дюсселе. Но я не забываю свою любимую пословицу: " В

каждом упреке есть доля правды" и признаю, что я, в самом деле, упряма.

В этом-то и сложность моего характера, что никто так часто не критикует

и не ругает меня, как я сама. А если мама прибавляет к этому свои

рекомендации, и количество проповедей становится непомерным, то я теряюсь,

начинаю противоречить, дерзить и возвращаюсь к любимому Анниному заключению:

" Никто меня не понимает! "

Я слишком часто повторяю эти слова, но разве они не верны? Мои

самобичевания иногда достигают такой силы, что мне просто необходим человек,

который понял бы мой внутренний мир, утешил меня, помог разобраться в

собственных мыслях. Увы, можно долго искать, но найдешь ли?

Я знаю, что ты сейчас думаешь о Петере, не так ли, Кит? Петер любит

меня не как возлюбленный, а как друг, и его привязанность растет с каждым

днем. Но вот странно: что-то разделяет нас, и я сама не могу в этом

разобраться.

Иногда мне кажется, что я уже меньше привязана к нему, но это не так:

ведь если я два дня не была наверху, то меня тянет туда с удвоенной силой.

Петер добрый и славный. Но я не могу отрицать, что во многом он меня

разочаровывает. Например, его неверие, бесконечные разговоры о еде и еще

многие черты. Тем не менее, я убеждена, что мы, как и договаривались,

никогда не поссоримся. Петер миролюбив, покладист и терпим. Он терпеливо

выслушивает от меня замечания, которые ни за что бы не потерпел от матери.

Петер упорный и аккуратный, но почему он не пускает меня в свою душу? У него

гораздо более замкнутый характер, чем у меня, но я знаю из опыта, что даже

самым закрытым натурам в какой то момент необходимо кому-то довериться. И я,

и Петер выросли и повзрослели в Убежище, и сейчас мы часто беседуем о

будущем, прошлом и настоящем, но как я уже сказала, чего-то главного мне

недостает, а оно существует -- я знаю!

Не из-за того ли, что я так долго сижу здесь в четырех стенах, для меня

все больше значит природа? Ведь раньше меня мало интересовали небо, цветы,

поющие птицы и свет луны. А сейчас иначе. Например, в Троицу, когда было так

жарко, я с трудом заставляла себя не спать до пол двенадцатого, чтобы еще

раз увидеть луну через открытое окно. И к сожалению, напрасно, потому что

как раз из-за яркого лунного света открывать окно было слишком рискованно. Я

раньше никогда не спускалась вниз, когда окна там были открыты. Но темные

дождливые вечера, непогода, бегущие облака так потянули меня, что впервые за

полтора года я решилась взглянуть ночи в лицо. И после того раза мне так

хотелось повторения, что это желание оказалось сильнее страха перед ворами и

крысами. Я часто в одиночестве спускаюсь в контору и из окна директорского

кабинета или кухни смотрю наружу. Многие люди любят природу, охотно спят под

открытым небом; заключенные или пациенты больниц с нетерпением ждут выхода

на волю, когда они снова смогут наслаждаться природой без ограничений. Но не

так много людей, которые подобно нам, с нашими стремлениями и тоской, лишены

того, что одинаково доступно всем бедным и богатым.

Нет, это не пустая выдумка, что взгляд на небо, облака, луну и звезды

успокаивает и вселяет надежду. Этот способ гораздо лучше валерьянки или

брома, он помогает смириться с настоящим и мужественно переносить

предстоящие удары!

Но увы, мне суждено смотреть наружу через запыленные и занавешенные

окна, что уже не доставляет удовольствия. Природа -- это единственное, что

не переносит подделок!

Один из многих вопросов, которые занимают в последнее время: почему

раньше, да и сейчас женщина в обществе, как правило, стоит на более низкой

ступени по сравнению с мужчиной. Все признают несправедливость такого

положения, но для меня это недостаточно, я бы хотела доискаться до его

причины!

Возможно, что раньше мужчины, физически более сильные, имели

превосходство над женщинами: мужчина зарабатывал деньги, зачинал детей, и

был хозяином. Очень было глупо со стороны женщин допустить все это, ведь чем

дольше существует правило, тем незыблемее оно становится. К счастью,

благодаря образованию, труду и прочему прогрессу у женщин раскрылись глаза.

Во многих странах они получили равные права и осознали (а за ними и

мужчины), как несправедливо был устроен мир, и теперь современные женщины

борются за свои права и полную независимость!

Однако это еще не все -- женщину еще должны по-настоящему признать и

оценить! До сих пор во всех частях света было принято чествовать мужчин:

солдатам и героям войны отдавали почести, превозносили ученых, преклонялись

мученикам... Но какая часть всего человечества признает женщину, как

активного члена общества?

В книге " Борцы за жизнь" есть рассуждения, очень впечатлившие меня: о

том, что женщина за свою жизнь испытывают больше страданий и боли уже только

при родах, чем любой герой войны. И какую награду получает она за пережитые

мучения? Если она становится инвалидом после родов, то она теряет свою

красоту, а детей у нее отнимают. Женщины борются и страдают за продолжение

рода, и они намного отважнее и мужественнее солдат и борцов за свободу с их

пустым красноречием.

Я вовсе не против материнства, ведь так задумано природой и поэтому

должно быть правильно. Я лишь осуждаю мужчин и весь мировой порядок, при

котором огромный, непростой и в то же время прекрасный женский вклад в

общественное развитие никогда не ценился по-настоящему.

Я также полностью согласна с Полем де Крайфом, автором вышеупомянутой

книги в том, что даже самые цивилизованные народы рассматривают роды, как

естественный и обычный процесс. Мужчинам легко говорить, ведь они не

переживают тех же мук!

Я верю, что в течение следующего столетия прежнее отношение уступит

место уважению к женщинам и восхищению перед тем, как они безропотно и

достойно несут свой крест!

Анна Франк