Четверг, 23 марта 1944 г.

Дорогая Китти,

Практические проблемы более или менее разрешились. Наших поставщиков

карточек освободили из тюрьмы -- к счастью!

Мип со вчерашнего дня снова с нами, но ее супруг заболел: озноб,

температура, в общем, типичные симптомы гриппа. Беп лучше, хотя еще кашляет,

а Кляйману долго придется сидеть дома.

Вчера недалеко от нас сбили самолет. Летчики спаслись, выпрыгнув с

парашютами, а сам самолет упал на школу, где в тот момент не было детей.

Последствия: небольшой пожар и несколько жертв. Немцы пытались еще стрелять

в спускавшихся летчиков, наблюдавшие за этим амстердамцы были в ярости от

такого низкого поступка. Мы, точнее наши дамы, перепугались до смерти. Я не

выношу стрельбы.

Теперь о себе. Когда я вчера пришла к Петеру, то наш разговор каким-то

образом перешел на тему секса. Я уже давно собиралась спросить его о

некоторых вещах -- он много знает. Он был очень удивлен, когда я сказала,

что взрослые ни мне, ни Марго ничего не объяснили. Я много говорила о себе,

Марго, маме и папе и призналась, что в последнее время не решаюсь задавать

интимных вопросов. Петер предложил тогда просветить меня, за что я была

благодарна. Он объяснил, как нужно предохраняться, после чего я решилась

спросить: как мальчики замечают, что они стали взрослыми. Он сказал, что

подумает, как лучше объяснить, и расскажет мне вечером. Я передала ему

историю Джекки и сказала, что девочки беспомощны перед сильными парнями.

" Ну, меня-то ты можешь не бояться", - ответил он.

Вечером, когда я пришла, он объяснил мне -- о мальчиках. Я чувствовала

себя немного неловко, но все же хорошо, что мы поговорили об этом. Ни с

одним другим мальчиком я не могла бы обсуждать такие интимные вопросы, так

же, как и он -- с другой девочкой. Он снова рассказал мне о предохранении.

А вечером мы с Марго болтали в ванной о Браме и Трейс.

Утром произошел неприятный эпизод. После завтрака Петер жестом позвал

меня наверх. " Ты, однако, сыграла со мной злую шутку, - сказал он, - я

слышал, как ты вчера секретничала с Марго. Почему бы не развлечь ее тем, что

ты узнала от Петера! "

Я была потрясена и всеми силами попыталась убедить его, что он

заблуждается. Его можно понять: откровенность, далась ему, конечно, нелегко,

а теперь он решил, что я ею так воспользовалась...

" О нет, Петер, - сказала я, -- так низко я бы никогда не поступила. Я

пообещала молчать об этом и сдержу обещание. Притворяться, разыгрывать

доверие, а потом предавать -- это совсем не смешно, а просто скверно. Я

ничего не рассказала, веришь мне? "

Он убедил меня, что верит, но я должна еще раз поговорить с ним. Целый

день только об этом и думаю. Хорошо хоть, что он сразу выложил, что у него

на душе, представляю, каково было бы терзаться подозрениями и молчать. Милый

Петер!

Теперь я должна и буду все ему рассказывать!

Анна