Специфика философского и специально-научного подходов

Выше мы сформулировали задачу философии как задачу постро­ения и анализа исходных оснований человеческой деятельности или поведения. Необходимо обратить внимание на возможность альтернативной целевой установки. Идет ли речь действительно о построении, о конструировании этих оснований или о выявлении реальных средств и механизмов обоснования деятельности на раз­личных этапах ее исторического развития? Обе задачи имеют смысл, но именно здесь пролегает, как нам представляется, гра­ница между специально-научной и философской сферами интересов.

Начнем опять с аксиологических проблем. Мы ухе видели, что сталкиваясь с ситуациями, допускающими различные способы дей­ствия, человек далеко не всегда осуществляет выбор. Он может действовать в силу давно сложившееся традиций, действовать так,

как действовали и действуют окружающие его люди. Анализ этих механизмов традиционного поведения представляет несомненный ин­терес, но он не входит в задачу философского обсуждения. Однако допустим, что люди осуществляют целенаправленные и обосно­ванные акции, афишируя при этом определенные ценностные уста­новки. Можно исследовать историческую эволюциюэтих установок, их социальную обусловленность, их различные вариации в пределах одного м того же общества... Все это опять-таки специально-на­учные задачи, не затрагивающие тех проблем, которые непосред­ственно обсуждаются в настоящей статье.

Действительно, допустим, что, согласно эмпирическим иссле­дованиям, большинство окружающих Вас людей выше всего ставит материальное благополучие, т.е. ориентируется на чисто мещанс­кие ценности. Значит ли это, что Вы должны действовать так же? Нет, если, конечно, в число ваших ценностных установок не вхо­дит такой принцип: обязательно походить на окружающих людей. Научное изучение аксиологических параметров того или иного об­щества отвечает на вопрос, какие цели фактически ставят и пре­следуют люди, каковы механизмы их деятельности. Что касается философии, то она интересуется не столько тем, что есть, сколь­ко тем, что должно быть. Иными словами, философ рассуждает в модальности не существования, а долженствования. Именно это и превращает философию в механизм обеспечения человеческой свобо­ды. Действовать свободно - значит ответить себе на вопросы: ка­кие цели я преследую, что считаю для себя главным, в чем вижу смысл своих акций? Речь идет не о том, какие цели ставят другие, речь идет о моих собственных целях. Очевидно, что цели других людей при этом тоже важны, но их характеристика - это описание объективной ситуации, без анализа которой нельзя выяснить и свои собственные возможности.

Указанная специфика философской постановки вопроса давно осознана не только философами-профессионалами, но и многими крупными мыслителями в области науки, " МЫ должны также заботиться о том, - писал М.Борн, - чтобы научное абстрактное мышлеяие не распространялось на другие области, в которых оно неприложимо. Человеческие и этические ценности не могут целиком основываться на научном мышлении" /4, с. 128/. Эту мысль М.Борна нетрудно обосновать. Наука имеет дело со знаниями, т.е. с утверждения­ми, которые могут быть либо истинными, либо ложными. Но уже древние понимали, что о вкусах не спорят. Утверждение: " Сущест­вуют люди, которые считают материальное благополучие благом", может быть в принципе доказано или опровергнуто научными мето­дами. Но нельзя сделать ни того, ни другого с предложением: " Материальное благополучие есть благо". Предложения такого ро­да просто не являются знаниями, а представляют собой завуали­рованные императивы: " Стремись к материальному благополучию". Конечно, одни такие императивы могут быть логически обоснованы на базе других, но философия, как уже отмечалось, имеет дело с исходными основаниями деятельности, которые должны быть сформу­лированы и приняты наподобие аксиом.

Аналогичным образом обстоит дело и в случае анализа исход­ных оснований познания. Здесь опять-таки философию интересует не естественно-исторический познавательный процесс, не истори­ческие закономерности развития знания, а исходные основания выбора, т.е. исходные принципы познавательной целенаправленной деятельности. Рассмотрим в качестве примера проблему критерия истины. Известно, что в рамках марксистской теории познания, для которой характерны научные ориентации, в качестве критерия истины рассматривается общественно-историческая практика людей. Это очень важное и принципиальное положение, которое, однако, нередко пытаются использовать в совершенно чуждых для него кон­текстах. Общественно-историческая практика не являетсяи не мо­жет являться орудием в руках отдельного человека. Ее, в частнос­ти, не следует смешивать с экспериментом, который с необходи­мостью уже предполагает не только логику мышления, но и опреде­ленные теоретические установки.

Общественно-историческая практика - это суд Истории. Но каждый ученый в своей индивидуальной работе постоянно, ежечас­но, сегодня, сейчас стоит перед выбором, что истинно, а что ложно, что следует принять и в чем усомниться. Он хочет действовать сознательно, рационально, хочет выявить и сформулировать свои предпосылки. Существует мой стол реально или он есть толь­ко комплекс ощущений? Да, практика человечества такова, что она все время приводит большинство людей к стихийно-материалисти­ческой точке зрения. Но значит ли это, что я должен обязатель­но следовать большинству? Обладают ли особым преимуществом те теории, которые в настоящее время принимают большинство иссле­дователей? Должны ли мы присоединяться к мнению научного сооб­щества или, следуя Фейерабенду, строить альтернативные концеп­ции? Ставя такие и аналогичные вопросы, ученый пытается раци­онально обосновать свои действия. Это понятно и естественно, без этого нельзя обойтись. Но не следует забывать, что К.Маркс по этому поводу писал следующее: " Вопрос о том, обладает ли человеческое мышление предметной истинностью, - вовсе не воп­рос теории, а практический вопрос" (5, с.1). Здесь ясно и не­двусмысленно подчеркивается, что практика - это вовсе не спо­соб рационального обоснования знания, такое обоснование в ка­честве критерия истины вообще невозможно, общественно-истори­ческая практика выше рациональности.

Все это показывает, что здесь, как и в случае обсуждения аксиологических проблем, существуют две в равной степени пра­вомерные и необходимые позиции. Одна из них - это научные ис­следования познания как естественно-исторического процесса. Вторая - рациональное обоснование познавательной деятельности с целью дать в руки ученого конкретные критерии выбора. Такое обоснование полностью невозможно, но столь же невозможно и без него обойтись. Конечно, результаты работы любого индивидуально­го исследователя будут вписаны в процесс развития материаль­ной и духовной культуры, в практику человечества и пройдут там историческую проверку. Но это будет потом. А сейчас? А сейчас маленький индивидуальный человек оказывается в одиночестве на перекрестке дорог, и ему надо отдать отчет в тех основаниях, на которые он опирается. Человек хочет действовать рационально, он хочет принимать разумные решения и быть свободным. Задача философии - дать ему систему исходных оснований. Их нельзя вы­явить или найти, их надо построить, как, например, архитектор строит новое здание.