Глава 13. Итальянская кухня! Элиза ее никогда не пробовала и вряд ли когда-нибудь попробовала бы в таком месте

Итальянская кухня! Элиза ее никогда не пробовала и вряд ли когда-нибудь попробовала бы в таком месте, как Сохо. Приняв руку Дориана, она вышла из коляски и оказалась в гуще пестрой толпы.

Сложно поверить в то, что они не покидали лондонский Уэст-Энд, так сильно многонациональный Сохо отличался от чопорного Мейфэра, заселенного богатыми англичанами. Столичная знать более пятидесяти лет назад отдала Сохо иммигрантам, чтобы те могли жить, как на родине, вдали от нее. Во время прогулки по этому району можно было услышать все европейские языки. В какой-то момент Элиза рассмеялась и сказала Дориану:

— Здесь так много говорят на французском, что мне кажется, будто мы в Париже!

— Сегодня мы итальянцы, ты не забыла? — Дориан улыбнулся. — Французами можем побыть в следующий раз.

В следующий раз. Сердце Элизы забилось быстрее. Обещание и признание в привязанности — вот что она услышала в небрежно брошенных словах. Неужели Дориан хотел сказать, что будут и другие вечера, подобные этому? Что бы это могло значить? Дориан не из тех, кто ухаживает за женщинами. И все же тратил на нее время, хотя в обязанности наемного работника это не входит. Она гадала, на что он рассчитывает, не зная, сможет ли это получить.

— Вот мы и пришли!

Он подвел ее к маленькому ресторанчику, смотревшему на улицу тремя арками окон. Вывеска гласила: «Giovanni’s»[19]. Итальянская траттория была зажата между французским бистро и немецким гастрономом. Обитатели Сохо, заметив любопытство знати, открывали небольшие заведения и подавали блюда, популярные у них на родине. Ресторанчик Джованни не был исключением.

Едва Элиза ступила внутрь, ее окутало облако соблазнительных ароматов. Помидоры и базилик, чеснок, свежевыпеченный хлеб. В зале стояла дюжина столов, накрытых белыми скатертями. На каждом в красном кувшинчике горела свеча, отчего все было окутано мягким светом. Свободных мест не было, везде перед огромными мисками с пастой сидели клиенты. Стараясь запечатлеть в памяти представшую перед ней картину полностью, вместе с запахами, Элиза закрыла глаза и глубоко вдохнула. Она чувствовала себя безрассудно смелой и ужасно безнравственной в красном платье и хотела запомнить этот момент. Когда еще доведется посетить этот район в сопровождении такого обворожительного мужчины? Подобные события в ее жизни происходили не часто. Элиза вдруг осознала, как мал тот мир, в котором она жила.

— Пахнет чудно. Что это?

— Спагетти болоньезе, — прошептал Дориан ей на ухо. — Джованни готовит их по средам и воскресеньям. Это его особое блюдо.

Дверь кухни распахнулась, появился огромный черноволосый мужчина, замотанный в гигантский белый фартук. Он с распростертыми объятиями бросился к Дориану и расцеловал его в обе щеки.

— Buona sera, mi amico! — сказал он и добавил чуть громче: — Che Capitano Dorian[20]!

— Рад видеть тебя, Джованни!

— Ты привел с собой очень симпатичную синьорину. — Джованни заговорил на ломаном английском, заметив Элизу.

— Позволь представить мисс Элизу Саттон. У ее отца верфь в Блэквелловских доках.

— Очень приятно! — прожурчал итальянец. — Садитесь у окна, capitano Дориан!

Он проводил их к единственному свободному столику в зале.

— Это лучший столик, Джованни? — Роуланд стал поддразнивать хозяина. — Знаешь, что прекрасные женщины всегда привлекают клиентов, и пользуешься этим, si[21]?

— Ах, вы ранили меня в сердце, capitano! — Джованни прижал руку к груди. — Я посадил бы вас за лучший столик, даже если бы вы пришли одни. — Он взглянул через плечо в сторону кухни. — Сейчас пришлю Лучиано с хлебом и вином. А сам вынужден вернуться к работе. Дела есть дела, да?

— Не переживай! Я здесь и пока что не собираюсь никуда уезжать. Успеем еще увидеться, друг мой!

— Как ты познакомился с этими людьми? — спросила Элиза, когда Джованни ушел.

— Во время путешествия в Неаполь, — уклончиво ответил Роуланд.

От необходимости рассказывать подробно его спас Лучиано. Он как раз вовремя принес хлеб, вино и оливковое масло.

— Это таурази твоего дяди? — сказал Роуланд, понюхав вино, и Лучиано просиял.

— Конечно, capitano! Только лучшее для вас. — Получив одобрение, он наполнил два бокала.

— Таурази — это красное вино, которое производят в Неаполе, — объяснил Роуланд Элизе. — У брата Джованни виноградник на холмах за городом.

В каждом регионе производят свое вино. В Тоскане кьянти, в Неаполе таурази. — Дориан поднял бокал и снова обратился к Лучиано: — Передай мою благодарность дяде!

Лучиано кивнул:

— Обязательно передам. Он никогда не забудет, как вы его спасли! — Он посмотрел на Элизу. — Вы знаете, что capitano сделал для моего дяди? Одним летом урожай был очень скудный, и у нас не хватало денег, чтобы отправить вино на рынок и тем самым возместить расходы. Мы могли заплатить капитану судна только после того, как все продадим. Никто не согласился бы на такие условия, но capitano Дориан взял наши бочки и смог продать вино по очень выгодной цене. Он нас спас! Мой дядя потерял бы все. Поэтому мы не берем с capitano денег. Мы будем угощать его бесплатно, пока он в Англии, пока снова не отправится в рискованное…

— Достаточно, Лучиано, — Роуланд добродушно остановил его, подняв ладонь, — мисс Элиза может неправильно тебя понять. К тому же, я уверен, другие клиенты уже ждут тебя.

Он отослал Лучиано, но Элиза решила выведать еще что-нибудь. То, что она услышала, подстегнуло ее любопытство. Странно было слышать, что человек, которого называли проклятием Гибралтара, помог виноделу, да и Италия далеко оттуда.

— Я не забыла, о чем мы разговаривали. — Элиза пристально посмотрела на Роуланда. — Когда пришел Лучиано, ты рассказывал, как познакомился с Джованни. Что привело тебя в Неаполь? От Гибралтара до Италии путь неблизкий. — Она раньше не знала, что он заезжал так далеко на восток, и теперь хотела услышать историю, благодаря которой он прославился в разных уголках Европы.

Дориан только покачал головой:

— Не думаю, что ты захочешь слушать рассказ о том путешествии, Элиза. Попробуй хлеб. — Он поднес к губам Элизы кусочек, предварительно обмакнув в оливковое масло и стряхнув излишки на тарелку, потом добавил: — Так, теперь вино.

Элиза сделала глоток под пристальным его взглядом.

— Значит, ты мне ничего не расскажешь?

— Сегодня мы говорим о будущем, Элиза. — Он загадочно улыбнулся и поднял бокал. — Хочу предложить тост. За яхту, Элиза. Пусть этот вечер станет первым в череде вечеров, в которые мы будем отмечать ее победы и пройденные мили.

Эмоции переполняли ее. Роуланд пьянил, как вино, говоря при свечах именно о том, о чем она мечтала. Отпив немного, Элиза поставила бокал. Роуланд ловко уклонился от рассказа о себе, сменив тему. Возможно, и до этого он просто жонглировал словами, за которыми в действительности ничего не стояло.

— Теперь мы почти точно знаем, когда закончатся работы, значит, можно искать покупателя. Мой отец составил список лиц, которых могло бы заинтересовать такое судно. Мы можем пригласить их на борт на время гонки в честь открытия сезона.

Нужно будет заказать сыр, холодное мясо и вино, возможно, даже шампанское. На то, чтобы все организовать и разослать приглашения по списку отца, уйдет немало времени. Элиза представляла, как выйдет с покупателями в открытое море, однако в глубине души продавать яхту не хотела. Прекрасно понимала, что это глупо и нельзя поддаваться эмоциям, ведь продажа была ключевым пунктом ее плана. Вдруг Роуланд накрыл ее ладони своими. Она отвлеклась.

— Подожди, Элиза. Твой разум мчится вперед, делая тысячу миль в час! Еще рано думать о продаже. Нужно сначала придумать ей имя.

— О боже, нет! Так мы только сделаем хуже! — возмутилась она. — Это все равно, что давать имя теленку, которого отправляешь на убой!

— Красочное сравнение, — рассмеявшись, Дориан склонил голову на бок и пристально посмотрел на нее своими удивительными синими глазами. — Зачем продавать ее, Элиза? Почему не оставить? Потом ты сможешь построить другие яхты для продажи.

Он и в самом деле умеет читать мысли! Элиза отпила еще немного, чтобы скрыть возбуждение.

— Нельзя не продавать, ты это знаешь. Только так я смогу заработать на строительство других кораблей и сообщить всем, что компания не закрылась!

Дориан с сомнением кивнул:

— Возможно. Или нет. Пока нельзя сказать ничего определенного. Может быть, удастся найти другое решение. — Он протянул последний кусочек вкусного хлеба Элизе.

— Какое, например? — Она подобрала хлебом остатки масла, стараясь не показать, что слова Роуланда заинтересовали ее. Возможно ли спасти яхту? Это было бы замечательно. Если верить Дориану, все выходит уж очень легко, а Элиза научилась остерегаться легких путей. В них всегда кроются уловки.

Он покачал головой:

— Не сегодня, Элиза. Сегодня мы будем говорить только о приятном, а прямо сейчас насладимся пастой. — Он указал на Лучиано с огромной миской спагетти с соусом болоньезе. За Лучиано шел другой официант с тарелкой фрикаделек по-неаполитански.

— Мы никогда столько не съедим. — Элиза рассмеялась, заметив, каких усилий Лучиано стоило поставить миску на стол.

— Ты никогда не узнаешь, на что способна, если не попробуешь. — Роуланд подмигнул ей и принялся за еду, не удивляясь размеру порций.

Они ели, Дориан рассказывал об Италии. Паста навеяла воспоминания, а вино развязало язык. И хотя Элиза отлично понимала, что его истории прошли строгую цензуру, слушала их с удовольствием, готовая довольствоваться тем, чем он хотел поделиться. И он говорил о национальной кухне, винах и сырах, тихом послеобеденном времени на вилле на склоне холма, шумных городских вечерах.

— В ближайшем будущем Италию ждет наплыв англичан, попомни мои слова. А пока она, к счастью, свободна от британского влияния.

— Я тоже хочу в Италию. — Элиза говорила искренне.

Истории очаровали ее, как и тот, кто их рассказывал. Она была готова слушать еще, но зал ресторана уже почти опустел. Они сидели, по-прежнему склонившись над пастой. Он подвинул к Элизе последнюю фрикадельку:

— Это твоя.

— Нет, в меня больше не войдет ни крошки. — Элиза положила ладонь на живот.

— Тебе придется съесть десерт, иначе Джованни обидится. Он восхитительно готовит тирамису. К тому же ты еще не пробовала vin santo[22].

Элиза сдавленно застонала:

— Мне станут малы все платья.

Роуланд наклонился к ней через стол и озорно улыбнулся:

— Эту проблему легко решить. Ты можешь их не надевать.

При одной мысли о том, как он снимает с нее платье, шелк, шурша, падает на пол, и кладет ладони ей на плечи, у Элизы внутри вспыхнул огонь. От вина и общения с Дорианом она стала слишком несдержанной в мечтах и, к собственному удивлению, могла думать только о том, что он описал.

— Что? Нечего ответить на это, mio cuore[23]? — тихо спросил Роуланд.

— Нечего, — улыбнулась Элиза. — Абсолютно нечего.

Несмотря на ее возражения, им подали десерт. Vin santo.

— Ты хочешь опоить меня? — Элиза отпила из крошечного бокала.

— Я же обещал соблазнить тебя.

— Нет, ты обещал подумать об этом, — поддразнивала она его.

— И я подумал. Весь вечер эти мысли не идут у меня из головы. — Его глаза потемнели.

Элиза уже видела этот взгляд, ее сердце забилось быстрее. Вдруг появился Лучиано со скрипкой в руках и заиграл адажио Вивальди. Элиза с укором посмотрела на Роуланда.

— Это удивительно!

Он пожал плечами.

— Что я могу сказать? Итальянцы страстные натуры. Когда они видят мужчину вместе с прекрасной женщиной, они, естественно, решают, что это любовь. Ты потанцуешь со мной, mio cuore? Не хочется, чтобы такая музыка звучала напрасно.

Роуланд встал и подал Элизе руку. Она не могла ему отказать. Отвергнуть капитана на его собственной территории — что может быть более оскорбительным? Страшно представить, что тогда сделает Джованни. Элиза медленно встала, боясь, что из-за выпитого вина ноги не будут слушаться, но опасения оказались напрасны. Тело подчинялось командам.

Положив одну руку ей на спину, другой сжимая ее ладонь, Дориан прижал Элизу к себе. Она положила руку ему на плечо, понимая, что их ждет вовсе не обычный вальс. Они стояли очень близко друг к другу, грудь к груди, соприкасаясь бедрами, чего никогда не случалось с ней на балах. Дориан осторожно повел. Они медленно покачивались, вместо того чтобы кружиться по залу.

— Кто же так танцует? — пробормотала Элиза. На самом деле ей вовсе не хотелось жаловаться. Она наслаждалась близостью Роуланда, нежась в его объятиях. От него исходил едва уловимый аромат ванильной туалетной воды, дополненный хвойными нотками от кедровых саше, которыми были переложены вещи в сундуке. Все эти запахи были ей знакомы, она понимала, что впредь они будут ассоциироваться только с ним. — Это не танец, а предлог побыть вместе.

Дориан тихо рассмеялся.

— Так и есть. Очень хороший предлог, тебе не кажется? Мне нравится обнимать тебя, Элиза.

В его голосе слышалось желание, несомненно. Элиза даже сквозь одежду чувствовала его набухшую плоть. Можно все повторить, снова испытать неземное наслаждение, стоит лишь принять это завуалированное предложение. Никаких трудностей это не сулит. Дориан не из тех, кто их создает. Он живет моментом и предлагает Элизе вести себя так же. Каким заманчивым кажется это предложение после долгих месяцев, прожитых в страхе за будущее и подчиненных планам. Она обещала себе не повторять ошибок, допущенных с Грейвсом, и не нарушит обещания. То, что сейчас происходит, не имеет ничего общего с тем, что было между ней и Робертом.

— Элиза? — Роуланд говорил тихо и очень соблазнительно, от его голоса ее охватило желание, она едва справлялась с дрожью. — Ты хочешь меня?

Она провела кончиком языка по губам:

— Да.