Именной указатель. Эта работа представляет собой первую монографию по всеобщей истории археологии на русском языке

Предисловие.

Эта работа представляет собой первую монографию по всеобщей истории археологии на русском языке. До сих пор такой книги в русской литературе не было, хотя имелись пространные историографические обзоры в общих трудах по мировой или западноевропейской археологии. Их можно было прочесть в популярной книге С. А. Амальрика и А. Л. Монгайта " В поисках исчезнувших цивилизаций" (Амальрик и Монгайт 1959/1966)[1] и в монографии А. Л. Монгайта " Археология Западной Европы" (Монгайт 1974). Обзоры эти не претендовали на оригинальность, но давали по тому времени дельный, хотя и очень сжатый, очерк основных течений в мировой археологии.

Учебник по истории отечественной археологии Г. С. Лебедева (1992) также содержал пространные экскурсы в мировую историографию, однако автор самостоятельно эту историографию не прорабатывал и, построив оригинальный курс отечественной археологии, все экскурсы в мировую историографию заимствовал (не дословно) из моего курса, чего он, мой ученик, и не скрывал. Но заимствования эти были сделаны из очень ранней версии моего курса и сильно устарели уже к моменту появления.

Иностранные курсы по истории мировой археологии имеются, но зарубежная литература не столь богата такими книгами, как можно было бы подумать.

Две наиболее авторитетные книги по истории нашей дисциплины были изданы в середине ХХ века – это талантливейший цитируемый до сих пор труд Глина Дэниела " Сто лет археологи" и солидная мало читаемая " История преисторических исследований" Эрнста Вале (Daniel 1950, расшир. изд. 1975; Wahle 1950 – 51). При этом обе книги посвящены почти исключительно первобытной археологии, игнорируя античную, а первая книга основана почти исключительно на англо- и франкоязычной литературе, игнорируя немецкоязычную. Из более поздних самым авторитетным является труд канадского археолога-марксиста Брюса Триггера " История археологической мысли" (Trigger 1989a, 2006; см. рец. Klejn 2007). Этот труд наиболее всеохватный из всех (включает все отрасли археологии и все континенты), наиболее ориентирован на объяснение развития науки социальными факторами. Однако для истории дисциплины, для историографических надобностей этот труд написан слишком широкими мазками – автор прослеживает взаимоотношения идей, не останавливаясь подробно на личностях и школах.

С книгой Триггера мой труд схож по основным ограничениям избранного предмета – я также задался целью написать не историю дисциплины в полном объеме, а лишь историю археологического мышления. Это значит, что я не считаю основой своего изложения ни перечень сенсационных полевых открытий, ни накопление фактов археологии, ни историю археологических учреждений и организаций, ни биографии всех заметных деятелей археологии. Так же, как у Триггера, мой главный предмет – история идей, накопление и смена понятий, представлений и теорий археологии. Но, в отличие от Триггера, для меня развитие идей протекало не только в связи с социально-экономическими и политическими процессами в обществе, но и в конкретном историческом контексте – для понимания их необходимо учитывать и накопление фактов науки, и взаимодействие традиций, и, безусловно, характер личностей. Поэтому мой труд более подробен, и рассмотрение в основной части построено (и разделено) не по нескольким руководящим идеям, а по конкретным научным школам с большим вниманием к биографиям и творчеству ведущих ученых.

В значительной мере на облик данной книги повлиял другой мой историографический труд, параллельный – " История антропологических учений", подготовленный к печати раньше, но еще не опубликованный. Труд этот, прослеживающий историю мышления в культурной и социальной антропологии (в советском обозначении – этнографии), не только затрагивает развитие в смежной отрасли, откуда немало воздействий шло в археологию, но и, в сущности, посвящен истории общественной мысли вообще. Поэтому многие явления культурной антропологии, существенные для понимания идейных движений в археологии, я мог оставить не освещенными (например, функционализм), коль скоро они специально рассмотрены в том труде, тогда как другие, более непосредственно связанные с археологией (например, неоэволюционизм или структурализм), охарактеризованы здесь довольно подробно, хотя и в сокращенном, по сравнению с " Историей антропологических учений", виде.

Эта книга родилась из моего курса лекций в его последней версии. Курс этот был рассчитан на сорок четыре двухчасовых лекции (за исключением нескольких лекций, которые были четырехчасовыми). После каждой лекции студенты получали вопросы для продумывания и библиографию. Кроме того, почти каждая лекция оканчивалась попыткой извлечь некоторые частные уроки для молодых археологов из представленного отрезка истории и судеб известных археологов. При подготовке книги у меня было большое искушение издать ее именно как университетский курс лекций. Прецеденты есть, и такие курсы имеют свои преимущества, хотя и свои недостатки. Поразмыслив, я решил всё же издать эту историю как монографию, со всеми библиографическими указаниями и соответственно перестроив структуру. Тем не менее, по возможности я постарался сохранить и некоторые особенности курса лекций – не стал сильно изменять язык, рассчитанный на живое общение, сохранил вопросы для продумывания (возможно, они кому-то помогут) и частные уроки (хотя один из моих советчиков, С. А. Васильев, съязвил, что они напоминают моралите Герцогини из " Алисы" Кэррола). Сохраняю (в качестве отдельного текста) и свое предисловие к курсу лекций (следует сразу за этим предисловием).

Перед сдачей в печать эту книгу просмотрели и сделали чрезвычайно ценные критические замечания С. А. Васильев, Л. Б. Вишняцкий, М. Б. Щукин. Они же, а также И. Л. Тихонов, помогали мне, делясь редкой литературой. Я не мог бы работать над этой темой, если бы в течение полувека свои книги и оттиски мне не посылали мои друзья и коллеги из-за рубежа Льюис Бинфорд, Кент Флэннери, Марк Лиони, Чарлз Редмен, Патти Джо Уотсон, Майкл Шиффер (США), Грэйем Кларк, Дэвид Кларк, Колин Ренфру, Ян Ходдер, Стив Шеннан, Энтони Хардинг, Джон Бинтлиф, Генрих Хэрке, Мэтью Джонсон (Англия), Жан-Клод Гарден, Жан-Поль Дюмуль, Ален Шнапп, Натан Шланже (Франция), Брюс Триггер (Канада), Клаус Рандсборг (Дания), Кристиан Кристиансен (Дания, потом Швеция), Матс Мальмер, Ярл Нордблад (Швеция), Эрнст Вале, Герман Беренс, Рольф Гахман, Георг Коссак, Манфред Эггерт (Германия), Фалько Дайм (Австрия), Тим Марри (Австралия), Эвжен Неуступны, Ярослав Малина, Зденек Вашичек (Чехия) и многие другие. Брюса Триггера (Канада), Энтони Хардинга (Англия), Анджелу Клоуз и Ольгу Соффер (США) я долго мучил своими вопросами по англоязычной терминологии и передаче имен. Всем им я чрезвычайно признателен за неоценимую помощь. Я с благодарностью отмечаю постоянное содействие богатейшей Библиотеки Института истории материальной культуры, Национальной (Публичной) библиотеки и Библиотеки Академии наук в Петербурге, а также библиотек университета Вашингтона в Сиэтле, Института археологии Венского университета и Преисторического семинара Свободного университета Берлина. Наконец, я должен с благодарностью отметить вдохновляющий энтузиазм моих слушателей в Петербурге (особенно Тимура Кармова, Сергея Воронятова и Владислава Кулешова), которые постоянно помогали мне управляться с тяжелыми стопками литературы, с подбором и пересъемкой иллюстраций и с выверкой текстов.

Предисловие к курсу лекций 2004 – 2006 гг.

Наша тема – история мировой археологии, движение археологической мысли.

Этот курс – мой любимый. С 60-х годов я читал его ряд лет в России и естественно много думал над ним. Кое-что и писал. Ведь работа над лекциями стимулирует чтение литературы и размышление, так что предоставляет много возможностей для исследователя.

К этому времени в целом облик истории археологии был сформирован блестящими книгами Глина Дэниела (Daniel 1950, 1962 и др.) – деление на школы и направления, последовательность теорий. Но обзоры Дэниела формально завершались серединой ХХ века, а практически предметом его были еще более ранние материалы. К тому же результаты континентально-европейского и американского развития были затронуты им очень бегло (Косинна упоминался один раз в сноске).

В 1974 году я опубликовал в Восточной Германии большую статью о Косинне и его критиках (Klejn 1974а), в которой писал и о его достижениях и о его влиянии на советскую археологию. В СССР тогда обнародовать такую статью было невозможно (на русском она напечатана только четверть века спустя – Клейн 2000б), да и немцы тогда еще не решались так писать о предтече нацистской археологии. А вот опубликовать такую статью " большого брата" в ГДР оказалось возможным.

Потом в 1977 г. появилась на английском моя " Панорама теоретической археологии" (Klejn 1977), которая вскоре была переведена на французский и словенский языки (на русском ее нет). В этой работе прослеживалась борьба идей в археологии за последние четверть века – полвека, причем, смею полагать, объективно, без непременных оговорок о превосходстве социалистической археологии над буржуазной. " Панорама" вызвала поток откликов в мировой печати. Французский историограф археологии Ален Шнапп расценил ее как " пионерскую" (Schnapp 2002: 134). В откликах западные археологи удивлялись, что такая работа могла появиться из-за железного занавеса. Они считали, что за этим занавесом невозможно было ни знать мировую литературу, ни так писать о ней. Они ошибались, но знали бы они, каково мне было проводить статью через все пороги и рогатки цензуры!

Незадолго перед тем в Чехословакии один петрограф, Ярослав Малина, опубликовал книгу " Археология: как и почему? " (Malina 1975), значительную часть которой занимал историографический обзор. Оказалось, что у книги был еще один (главный) автор - философ, только не имевший права печататься и упоминаться, поскольку он участвовал в " Пражской весне". Малина обошел запрет, упомянув его в указателе, но вот с каким приведением страниц, относящихся к нему: Зденек Вашичек 13 – 239 (т. е. вся книга), хотя на деле он не упоминается в ней нигде. Сразу после выхода моей " Панорамы" эти чешские исследователи выпустили сильно переработанный вариант своей книги (Malina 1981), в котором обильно использовали мою " Панораму", там и деление на течения, и многие трактовки – мои, и я там самый цитируемый автор. Десятилетие спустя их книга была в переработанном виде издана по-английски в Кембридже (Malina and Vaš ič ek 1990).

Таким образом, моя " Панорама" появилась вовремя и оказала воздействие: она помогла археологическому сообществу ориентироваться в новых и шире охваченных направлениях.

Я тогда успел опубликовать за рубежом еще один обзор – советской археологии (Bulkin, Klejn and Lebedev 1982), в котором опровергал положение о ее монолитном единстве. После этого наступил перерыв в моей преподавательской деятельности в университете (я был арестован). По освобождении я занимался другими темами – классической филологией (Гомер), социологией, культурной антропологией. В 1994 г. я был приглашен в Вену и читал там снова историю археологии. В Венском университете история археологии читалась в последний раз за полвека до меня очень известным археологом, но дискредитированным как пособник нацистов – это был Освальд Менгин (при разгроме Рейха он был интернирован и потом работал в Аргентине). В шоке от этого университетское руководство предпочло, чтобы в дальнейшем история археологии не читалась вообще, и этого шока хватило на полвека. Так что я восстановил там этот предмет.

Между тем, поскольку многое изменилось со времени моих прежних лекций по истории археологии, появилась новая задача – переработать созданную раньше картину с учетом новых исследований и размышлений. Я потрудился над этой задачей во время моих лекций в Вене. А с 1995 г. возобновил преподавание истории дисциплины в Петербургском университете, но смежной дисциплины – на сей раз культурной антропологии. Снова прошел ряд лет, и я снова приглашен читать курс истории археологии, восстанавливая его в С.-Петербургском университете (по прошествии более двух десятилетий). Конечно, я опять гляжу новыми глазами на свой текст и делаю новые изменения. Теперь я могу вам представить очень стратифицированный текст, который, однако, кажется мне более логичным и адекватным.

Рассматривая историю археологии (" археологическое мышление"), я должен затронуть и свои собственные труды, найти и им подходящее место в целой картине – поскольку они имели влияние. Конечно, это нескромно. Я буду выглядеть несколько смешным и похожим на Косинну, который отметил свой юбилей статьей " Победоносное внедрение моих научных взглядов как результат моего научного метода" (Kossinna 1920).

Это крайности, но, надо признать, есть нескромные профессии. Быть писателем нескромно. Быть профессором и лектором нескромно. Когда Суворова спросили о его новом адъютанте, переведенном из штабных офицеров, он ответил: " Что ж, хороший офицер, в боевых условиях скромный и стеснительный". В России историография развивалась в боевых условиях – стеснительность не очень уместна.

Мой курс будет почти исключительно посвящен европейской и европейско-американской археологии. В этом смысле получается не совсем всемирная история. Причин две: во-первых, я не владею восточными языками (арабским, китайским, японским, иврит) и плохо знаю восточную литературу. Во-вторых, и это важнее, все ведущие направления, теории и идеи в истории археологии были разработаны в Европе и США. Прошу не усматривать тут европоцентризма или расистских намёков, просто это факт, и всё. Приходится согласиться с Майером, который сформулировал это так: " Археология – сугубо европейский феномен: ни одна другая мировая культура не выдала чего-либо сравнимого" (Maier 1992: 10; также 1981: 40 – 41). Это не совсем так, сравнимые явления были, но сравнения всё-таки в пользу европейской цивилизации. Несомненно, цивилизации Востока еще внесут (и уже вносят) свой вклад в археологию, более того, они вносили свой вклад в освоение древностей и раньше, но этот вклад не стал основой для дальнейшего развития, которое привело к формированию археологии.