Глава 7. Крестьянский мир 4 страница

Начиная с 1901 года, губернское земство стало инициатором проведения народных чтений. Лекторов набирали из интеллигентов: разночинцев, студентов, учителей и т. д. Чтения были особо распространены в Камышинском уезде. Для этих целей было создано 25 пунктов, где лекторы провели 286 чтений: в среднем на 1 пункт приходилось 11, 4 чтений.

Недостатками таких чтений земцы считали отсутствие системы, случайность и отрывочность материала; разнородный и изменчивый состав крестьянской аудитории. Тем не менее, это был прогрессивный шаг в просвещении народных масс и ликвидации неграмотности. Организация вечерних классов для населения не практиковались ни в одном уезде губернии.

Лекторы активно использовали в своей работе «волшебные фонари» и картины (фотографические слайды – Л.М.). В аудитории лектор устанавливал аппарат - именуемый волшебным фонарем, и во время лекции или после ее проектировал на белую стену изображение со стеклянных пластин (картин). Для крестьян и детворы это было в диковинку, и на чтения собиралась большое количество любопытных - поглазеть на световые картинки, а заодно послушать и заезжего лектора.

Подобные чтения проходили и в Нижней Добринке. Косвенным подтверждением этому стала находка слайдов к «Капитанской дочке» А. Пушкина в школьном кабинете физики в 1966 году. Подписи к ним были с характерными ятями церковно-славянской азбуки.

В докладе губернской земской управы по народному образованию был опубликован список брошюр и световых картин, прочитанных и показанных в Камышинском уезде в 1903 году. В разделе «духовно-нравственные» указаны 12 чтений О. Певцова «О святой земле» с 67 картинами и «Библейские рассказы» Пуцынковича с 56 световыми картинами.

В разделе «Биографии» - биографии образцовых русских писателей в 15 картин, а так же «Жизнь Пушкина» и «Христофор Колумб».

Слайды раздела «История» знакомили с темами: «Как люди выучились писать», «Александр- II», «Петр-I», «Иван Грозный», «Из истории родной земли», «День в римском цирке».

Далее следует «География и путешествия»: «Индия», «Япония», «Австралия» «Арапы», «Дикия люди жаркой полосы», «Отчего происходит дождь и снег», «Рассказы о земле и небе», «Как из семечки вырастает растение» и «Белетристика», куда включены 5 световых картин «Принца и нищего» М. Твена и 2 слайда «Дядя Мазай и зайцы». Наследие А.С. Пушкина на фоне выглядит богаче: Капитанская дочка» – 8 картин, Б. Годунов – 9, а «Руслан и Людмила» всего 2. [94]

Благодаря открытию приходской и земской школ в Н-Добринке грамотность населения росла, но медленно. Количество грамотных, вернее малограмотных, людей увеличивалась и в последней четверти XIX века в селе, было 293 грамотных мужчин и 57 женщин.

Во все времена в крестьянской среде всегда ценились люди грамоту разумеющие и умеющие составить нужную бумагу, написать письмо и т. д.

Народная память сохранила имя одного их них - Григория Николаевича Ашнина, известного в селе по прозвищу Тифлизов. Прозвище пошло от прадеда, который, в свое время, попал в рекруты и 25 лет отслужил в солдатах в г. Тифлисе. Служили там и другие добряне, но Тифлизовыми звали только эту семью.

Григорий Николаевич был известен в селе своей грамотностью и начитанностью. Семья жила в достатке. Кроме обычного хозяйства Григорий содержал при доме небольшую лавку по продаже скобяных товаров, что позволило ему купить у общины участок земли, отмытый новым руслом реки Медведицы. Ашнин даже выписывал ежедневную “Всеобщую свободолюбивую маленькую газету”, аж из самого Санкт-Петербурга!! Почта ее доставляла по адресу: “ Саратовская губерния, Рудня, с. Нижняя Добринка, Г.Н. Ашнину”.

В ней, кроме официальной хроники, печатали различные поучительные истории, происшествия, советыи рекомендации. Один экземпляр этой газеты, за № 154 от 28 июля 1909 года, хранится у одного из потомков.

Григорий при случае мог сочинить любую бумагу, так как “знал законы”, и сельчане очень часто обращались к нему за советом и консультациями по различным вопросам. Он не был жадным и пользовался уважением за свою безобидность, доброжелательность, желание уважить и помочь любому общиннику. В 1912 году Григорий Николаевич внезапно заболел и умер, чем осиротил своих детей - четырех дочерей и одного сына. Вслед за ним умерла и его жена Прасковья. [95]

Второй этап развития Саратовского земства длился с 1890 по 1917 гг. Начался он с издания Александром-III нового " Положения" о земствах, в котором царь усилил контроль над земством: ввёл институт земского начальника с большими контрольными полномочиями и увеличил представительство дворян, как своей опоры.

Несмотря на ограничительные меры, деятельность земства стала более планомерной и систематичной. Земство уделяло большое внимание сельскому хозяйству. В Камышинском уезде была создана агрономическая и ветеринарная службы, которые возглавили квалифицированные специалисты. Для этого были учреждены должности районных и участковых агрономов. Земские деятели вели просветительскую, лекционную и издательскую работу, организовывали сельскохозяйственные выставки, создавали селекционные станции и семенные склады. В каждом уезде существовали образцово-показательные хозяйства.

В этой связи хочется привести строки автобиографии Ф.Г. Иванова: «…была сильная безработица, год был голодный. В 1911 году я поступил на 3-х месячные курсы по садоводству и пчеловодству в Золотовской [волости] от земства. А после курсов устроился в с. Ваулино Золотовской [волости] старшим рабочим по устройству прудов от земства.

В 1912 году работал в с. Мозоли Золотовской [волости], так же на сооружении прудов. В 1913 году работал в сл[ободе] Дубовка инструктором по садоводству от земства, а [затем] в 1914 г. в с. Лопуховка Руднянской [волости] < …>.»

Нижне-Добринская волость относилась к третьему земскому участку. Волостному правлению, которое возглавлял волостной старшина Кирсанов, предписывалось подавать в Камышинскую уездную управу ведомость о состоянии посевов и трав, о ходе сельскохозяйственных работ. Так в ведомости за вторую половину мая 1908 года в графе «Цены на полевые работы» было записано, что мужчинам платили по 50 копеек в день, а женщинам – 20. Дан был исчерпывающий ответ и на вопрос спроса и предложений – «Найма нет».

Велись наблюдения и записи состояния погоды: «До 25 мая холодная с дождями, а с 25 по 31 мая жаркая», «До 30⁰ по Р[еомюру] в полутени, с 27 по 30 мая включительно. Холода держались с 15 по 24 мая по Р. от 8 до 10⁰. 23 мая по Р. 4⁰, но вреда не причинило. С 15 по 24 мая слабые дожди. Гроз не было. Все отчетное время дули ветры С-В и Ю-В.»

В ведомости отметили также, что «против сусликов и насекомых никаких мер не было принято».

Суслики появляются на крестьянских полях в середине XIX века. С вредителями крестьяне ведут непримиримую борьбу. Камышинская земская управа, через волостное правление, предписывает крестьянам бороться с грызунами и довела задание: за лето уничтожить по 30 и более штук сусликов на душу. В доказательство требовалось сдать в правление три десятка суслиных хвостиков. Самым эффективным способом борьбы считалось выливание сусликов из нор ранней весной. Этим промыслом занимались, в основном, подростки.

Агрономическое отделение земской управы рассылало по уездным волостям не только инструкции и наглядные пособия по борьбе с вредителями полей, но и пуды сероуглерода для их уничтожения. Фунт отравы обходился крестьянам в 15 копеек.

По указу земского начальства волостное правление стало вести гидрометеорологические наблюдения. Так в записях правления за июнь месяц 1908 года было отмечено, что погода стояла жаркая и сухая, а «температура в полутени от 28 до 32 градусов по Р[еомюру], сильные ветра». Сухие и жаркие ветра (суховеи) задували с восточной стороны суток пять-шесть, а иногда и больше - в пору налива зерна. В степной местности они оставались для хлеборобов самыми страшными несчастиями: из-за повышенной дневной температуры хлеб становился соломой с пустыми колосьями. «Сгорала» и вся растительность: на корню желтеет трава, а листья деревьев сохнут и сворачиваются.

В это же время для крестьян наступала пора покоса трав. Рабочих рук не хватало, и некоторым крестьянам, в опасении упустить благоприятное время, приходилось нанимать наемных работников пришедших на заработки из других губерний России. В день хозяин платил мужчинам по 60 копеек, а женщинам вдвое меньше – 30 копеек. Харчи были хозяйские. [96]

Земледельческие знания добринские крестьяне обычно черпали от старшего поколения: когда и чем пахать, как отбирать семена, чем удобрять и т.д. Крестьяне понимали, что полученные дедовские знания заметно отставали от передовых методов земледелия, а от этого зависело их экономическое благосостояние.

Идя навстречу пожеланиям крестьян, и по своей инициативе, агрономическая служба стала организовывать для них «народные чтения». Проводились они в период с ноября по март - после завершения полевых работ. Чтения давали крестьянам-земледельцам знания по усовершенствованию земледелия. Земские агрономы предлагали к рассмотрению различные проблемы местного сельского хозяйства: техническая обработка почвы, улучшение качества посевного материала, накопление и сохранение влаги в почве и т. д. Знакомили они крестьян и с новейшими техническими приспособлениями: такими, например, как рядовая сеялка, зерноочистительная установка и т.д.; оказывали им помощь в борьбе с вредителями полей и обеспечивали необходимыми для этого химическими средствами; были посредниками в закупке семян и саженцев.

В Рудне были открыты прокатные станции, где крестьяне могли взять напрокат новейшие дисковые сеялки, которые были даже лучше рядовых. Несмотря на рекомендации агрономов, некоторые крестьяне не справлялись с новейшей техникой и продолжали сеять по старинке.

Для исправления ситуации в 1905 году было учреждены Камышинские опытно-показательные поля. Здесь нашли применение севооборот, различные виды пара, посев плугом и рядовой сеялкой, сравнительные испытания весенней и осенней пахоты, разбросного и рядового посевов наиболее подходящий к местным условиям.

Для тех земледельцев, кто по каким-то причинам не мог посетить опытные поля, Камышинское земство с 1909 года начало издавать ежемесячный журнал «Сельскохозяйственный листок».

Тематика журнальных статей была чрезвычайно разнообразна – от советов по садоводству и виноградарству до характеристики видов луговых трав и их влияния на физическое состояние животных, количество и качество молока и молочных продуктов. В числе подписчиков, помимо частных лиц, были земские учреждения, школы, библиотеки.

13 марта 1912 г. в Камышинской земской управе был созван экономический совет. Председателем управы был Михаил Никитович Готовицкий, а уездным агрономом - Е. К. Антипин. На заседании были рассмотрены агрономические вопросы и смета расходов управы. После рассмотрения вопросов повестки дня было принято решение о рассылке плакатов по борьбе с саранчой и пособий по развитию сарпиночного промысла по волостям уезда. На этом заседании присутствовал и председатель Нижне-Добринского сельскохозяйственного товарищества И.Т. Кудасов.

Земские начинания в области аграрного сектора Камышинского, и других уездов, с которым губернское земство выступало в начале ХХ века, способствовало развития земледелия не только на губернском, но и на общероссийском уровне.

Пожары. В докладе Саратовской губернской земской управы 1888 г. [97] приведены данные, что с января 1867 г. по 1 января 1888 г. в губернии было 13 233 пожарных случая, от которых пострадало 110978 домохозяев и сгорело строений на 10 787 092 руб. 50 коп.

В Камышинском уезде произошло 660 случаев, где в огне пожаров сгорело 4655 дворов. В среднем за один пожар сгорало 7 дворов. Называлось несколько причин пожаров: неосторожность в обращении с открытым огнем, неисправность труб и печей, поджог молниями.

В Добринке, как и по всему уезду, деревянные дома с надворными постройками были сплошь крыты соломенными крышами, что явилось главной причиной частых опустошительных пожаров. Камышинское уездное земство рекомендовало и пропагандировало устройство огнеупорных крыш по методу Красноуфимского реального училища. Способ этот (соломенно-ковровых крыш) был доступен любому домовладельцу, и был до гениальности прост – солому для крыши требовалось вымочить в растворе глины. Ковровая крыша препятствовала мгновенному возгоранию соломы и давала возможность и время ее затушить.

Наиболее часты пожары в селе были в конце XIX и начале ХХ века. Так в 1893 году, в северо-восточной части села (Гореловке) произошел большой пожар, в котором сгорело более 100 домов.

Причиной пожара часто становилась детская шалость. Во время летней страды взрослые находились в поле на уборке хлебов, а дети оставались на попечении стариков. Присмотр за ними был не надлежащим, а детская шалость с огнем приводила к трагедии, в которой гибли люди, скотина, нажитое добро... Распространению пожара способствовала скученность построек и жилищ: дома строились, как Бог на душу положит - один к одному, без надлежащих интервалов - переулков.

Такое положение дел вынуждало уездное начальство устраивать пожарные части (депо), пожарные сараи и обозы в крупных населенных пунктах. Подобная противопожарная служба была организована и в Нижней Добринке.

Сигнал о пожаре подавали дежурные, которые на пожарной стойке (вышке) ударяли в сполошный колокол. Все бросали дела и кидались на борьбу с огнем. На все село в пожарной части было два ручных насоса и две бочки с водой. Ручной насос в движение приводили шесть человек. В какой части села ни возникал пожар, воду брали в Лимане. Он в то время был полноводным и занимал по площади три четверти села. Но такими насосами можно было тушить один - два горящих дома, но когда пожар охватывает большое количество дворов, то они приносили мало пользы. Даже не смотря на помощь пожарных обозов из поселка Гуссенбаха (Линево), ж. д. станции Медведицы и мельницы Бореля.

Люди впадали в панику и уже не кидались тушить пожар, а спешили вынести из домов по возможности больше вещей в безопасное место. При таких больших пожарах дома и дворы сгорали почти полностью. Получалась жуткая картина: женщины и дети плачут, скот, вернувшийся из стада, не находит пристанища и ревет. В глазах погорельцев безысходное горе. То, что наживалось много лет и несколькими поколениями сгорало в пламени за какой-то час. А впереди погорельцев ждала беспросветная нужда и голод. Помощь ждать было не от кого.

Первую ночь погорельцы проводили около вещей, вынесенных из дома, а утром бродили по пожарищу и тушили дымящие головешки. Особенно тяжело переживала пожар беднота. Зажиточные крестьяне надеялись на поддержку родни. Погорельцы после пожара долгое время не могли прийти в себя, не зная с чего начать - тут и полевые работы, и заготовка строительного материала для нового дома, а средств нет.

Следует сказать, что в селе многие страховали свои строения. Селяне заключали со страховыми агентами договоры на случай возгорания. Агенты страхования, в свою очередь, пропагандировали устройство огнеупорных крыш, так как подозревали, что иные клиенты способны устроить поджог, с целью получения страховки.

Хозяину, заключившему сделку, выдавался договор и жестяная табличка на дом. Мне (- Л.М.) довелось на одном из домов видеть подобную жестянку страховой компании, которая работала в России с 1841 года. Однако страховая премия была так мала, что не покрывала расходов связанных по найму плотников для рубки сруба. Состоятельные крестьяне строились за 3 - 4 месяца, а бедняки - годами.

Случались и умышленные поджоги. Не берусь судить о достоверности услышанного, но старики поговаривали, что разъяренные крестьяне вершили над поджигателями самосуд. Изловив злоумышленника, пустившего огненного “петуха”, его кидали в горящую избу. Этими рассказами часто пугали детвору...

Завершая разговор о земстве, отметим, что становление Саратовского земства проходило трудно, многие проблемы, поставленные перед ним, так и не были решены в полной мере, а их решения лишь намечались. Это объясняется, прежде всего, способом финансирования земских учреждений: налоги, собираемые с бедного населения, не могли дать больших средств. Государство при этом перекладывало общегосударственные задачи и ответственность за их решения на плечи местного самоуправления. Масштаб задач зачастую превышал финансовые и организационные возможности земств, из-за чего страдал их авторитет.

Экономические кризисы, войны и революционные потрясения проверяли на прочность структуру губернского и уездного земства, но она продолжала функционировать, внося коррективы в свои планы и ставя перед собой новые задачи. Несмотря на большой вклад земства в развитие территорий и местного самоуправления оно было окончательно ликвидировано большевиками. На это возможно подействовала ленинская характеристика земства «как пятого колеса в телеге русского государственного управления».[98]

Глава 11. История мельницы Бореля

Имя мукомолов Борелей навечно связано с историей не только Саратова и Поволжья, но и нашего села. По одним неточным сведениям, происходят они будто бы от пленного француза, оказавшегося волею судьбы в Саратовском крае в 1812 году и оставшегося в России, по другим - они прибыли из Германии. Семья Борель свою деятельность начала в 1820-х годах, когда открыла свою фирму в Balzer (Голый Карамыш).[99] Фирма организовала производство хлопчатобумажных тканей, в основном изготовление сарпинки. Быстрый рост население региона позволяло легко сбывать произведенную продукцию. Ткань сарпинка пользовалась заслуженным успехом по всей России.

Одновременно с дальнейшим расширением сарпиночного производства семьи немцев-колонистов Шмидт, Рейнеке и Борель начинают вкладывать свои средства в мукомольное дело.

В последней четверти XIX века Саратовская губерния по объему производства в деревообрабатывающей и мукомольной промышленности выходила на первые места в стране.

Этому способствовала активная деятельность немцев-мукомолов, которые к 1890-е гг. взяли под свой контроль не только производство муки, но и ее продажу в России. Пуд пшеничной муки лучшего помола стоил 1 рубль 9 копеек, а пуд ржаной - 60 копеек.

На первом этапе своего развития мукомольное производство края не могло покрыть спрос на свою продукцию. Первые паровые механические мельницы в Саратове в 1865 году построили потомок немцев-колонистов Зейферт и его компаньон Уваров.

Двадцать две мельницы в губернии, прино­сившие наибольший доход своим владельцам, были преобразованы в торговые Дома мукомольно-крупяного производства.

Первыми в этом направлении действия предприняли братья Шмидт, учредившие в 1888 г. Торговый дом, открыв одновременно представительство фирмы в Москве.

Спустя десять лет в ряды владельцев паровых мельниц влился - старший сын Ивана Бореля - предприимчивый Эммануил. В 1848 году он наследовал мельницу родителя и основал мукомольную фирму «Эммануил Иванович Борель в Саратове». Мукомольным про­изводством хозяин начал заниматься с 1874 г., после того как заработала его первая водяная мельница в Саратове [Фабрично-заводские предприятия Российской империи. Изд. 2-е. Пг., 1914. № 2099] на 45 лошадиных сил.

С 1892 г. торговый дом «Эммануил Иванович Борель» относился к полным товариществам. Взнос полных товарищей мог выражаться как наличными средствами, так и ка­питализированным имуществом, то вкладчики вносили свою долю исключительно в денежной форме [Боханов А.Н. Крупная буржуазия России. Конец XIX века – 1914 год. М.,, с. 94].

Распределение прибыли происходило в соответствии с размером пая каждого участника. Обычно размеры паев полных товарищей превышали паи вкладчиков, но зачастую распределялись в равных долях.

Мельница Бореля сразу же заняла ведущее положение в мукомольном деле, и позже лишь могущественные Шмидты смогли поколебать её первенство, однако она сохранила за собой достаточно твёрдые позиции, позволявшие вместе с фирмой Рейнеке слыть процветающим и авторитетным предприятием.

Во второй половине XIX в. купеческое семейство Борелей переезжает в губернский Саратов. В начале 1880-х годов они разместились в двухэтажном здании на углу Царицынской и Александровской улиц. Особняк был неотделанным, но по мере роста доходов новых хозяев находились средства его реконструировать и украсить: к концу 1880-х годов был надстроен третий этаж, парадная сторона отделана глазурованным кирпичом и украшена красивыми барельефами. Здание по праву стало архитектурной достопримечательностью города Саратова. Ныне в нем располагается корпус юридического института.

Для частичного удовлетворения спроса на мукомольную продукцию фирма «Торговый дом Э. И. Борель» в двух верстах от села Нижняя Добринка приобрела земли для строительства новой, более мощной паровой мельницы и имения – экономии (в других документах – дача). Кроме этого Э. И. Борель владел еще одной мельницей - в Новых Бурасах.

В 1876 году он выкупил у помещиц Чебышевой и Преженцевой мукомольную мельницу, стоявшую на р. Медведице и два земельных участка: помещиц и купца Ковалева. Деревянная мельница через год сгорела, и некоторые подозревали владельца в умышленном ее поджоге. Однако доказать это не удалось и страховой компании пришлось выплатить ему солидную страховую сумму. Была построена новая мельница, но в 1890 году торговый дом решает на ее месте строить новую - современную мельницу. На принятие этого решение повлияло то обстоятельство, что поблизости началось строительство железной дороги. Это сулило хорошие барыши. Строить доверили фирме Добр. и Набг. (фамилии владельцев фирмы установить полностью не удалось – Л.М.) и в 1892 году оно было завершено. По тем меркам это было передовое в техническом отношении предприятие (в советский период - мельзавод № 5).

Даже современное ее состояние вызывает восхищение, но в те времена она производила на крестьян неизгладимое впечатление. Краснокирпичная мельница в пять этажей с торцевыми башнями издали смахивает на средневековый готический замок, расположенный в лесу. Молва утверждает, что при строительстве в раствор добавляли куриные яйца - для крепости, скупаемые у населения всей округи.

В 1907 г. Э.Э. Борель зарегистрировал свою фирму как торговый дом на вере. Согласно закону Российской империи, товарищества на вере «со­ставляются из одного или многих товарищей, с приобщением одного или многих вкладчиков, которые вверяют первым для торга известные: суммы своих капиталов в большем или меньшем количестве. Оно называется торговым домом, под [именем товарищей и компанией»[100].

Это общество (коммандитное) отличалось от товарищества полного, прежде всего, тем, что вкладчики участвовали в предприятии только своим капиталом, но при этом не могли распоряжаться его делами. Вкладчик, дававший на веру свой капитал, в случае банкротства дома был ответственен только в размере своего денежного вклада, а распорядители общества или полные товарищи несли всю личную и имущественную ответственность за фирму. Между совладельцами существовали и другие отличия.

Торговые дома на вере находились в лучшем финансовом положении по сравнению с полными, так как имелась возможность привлечения капиталов за счет новых вкладчиков.

Основной капитал товарищества в 1915 г. составлял 1, 2 млн рублей[101].

Э.И. Борель в 1896 году стал членом Союза мукомолов России и был делегатом некоторых его съездов. В 1909 году в Одессе вышла многотомная настольная справочная книга «Мукомольное дело в России»[102] с описанием в первом томе мельницы торгового Дома Эммануила Ивановича Бореля и помещен её снимок. На снимке видно, что расположена она в двух десятках метров от протекающей Медведицы. На переднем плане дорога, пролегающая через мост с перилами. Упирается она в ворота, устроенные в высоком деревянном заборе. По его периметру возвышаются столбы электрического освещения.

Объект включал в себя: производственный (мукомольный) цех, котельную с трубой, склады и заводское управление с квартирой для управляющего. Борельская мельница дала работу 130 рабочим, работавших в две смены. На ней, в основном, трудились нижнедобринские, меловатские и егоровские крестьяне.

Имением заведовал Леонгард, обязанности мельника исполнял добринец - Иван Антонович Иванов, а механиком был А.А. Медек.

В 1900 году Борель решил расширить мельницу и поручил сделать это фирме Г. Даверио. Согласно справочным данным, на мельнице из оборудования имелось: две 150 сильные турбины, одна паровая машина тройного расширения 120 инд.(?) сильная завода братьев Зулцер (Швейцария), одна паровая вертикальная 75 инд. сильная машина «Компаунд», того же завода, соединенная с динамо-машиной; 3 котла водотр.(?) системы Бабкок и Вилькокс 2578 кв. футов общей площади нагревания.

Машин в разм[олочном] отделении было: 56 вальцовочных станков заводов Добр. и Набг., Бюллера и Даверио, 3 пары камней (жерновов – авт.), 31 кроватных (станков) рассевательных систем Хагенмахера, заводов Добр. и Набг.; 21 квадратный рассеиватель Даверио, 20 крупов Добр. и Набг., 9 фильтров, 2 полуавтоматических контрольных весов «Хронос».

В обоечном отделении имелось 6 тараров, 20 конических об.(?), 8 наждачных об. заводов Лютера, 30 триеров, 2 автоматических аппарата для замочки зерна, 8 магнитных аппаратов и 8 фильтров.

Отапливалась мельница нефтью, а освещалась электричеством, которое вырабатывалось двумя динамо-машинами Всеоб. К^о Э-ва, каждая по 200 вольт, 86 ампер и одной 200 вольтовой 289 амперной большой машиной.

Горюче-смазочные материалы поступало из Москвы от Товарищества братьев Нобель. Ремни закупали у Г.В. Шимана, сита у Товарищества Добр. и Набг. и Антона Максимовича Эрлангера.

Владелец свою мельницу оснастил «сетью огнегасителей спринклеров «Гренкель»» и застраховал ее в Северном и Первом Российском обществах на сумму в 550 000 рублей.

Эммануил Иванович в качестве движителя использовал не только пар и электричество, но и энергию воды. Так в 1975 году в мастерских еще сохранились некоторые действующие механизмы: западноевропейские токарные станки XIX столетия, которые приводились в движение и водной энергией. Водяное колесо, с построенной на реке плотины, через ременную передачу передавал крутящийся момент на мельзавод и приводил в движение все механизмы. По всей видимости, происходило это в период высокой воды и целях экономии топлива.

Промышленник ежегодно нанимал крестьян для ремонта плотины. Они укладывали в ее тело мешки с песком для предотвращения ее размыва. Плотина подпирала воду и в верховье река была шире, чем сейчас – глубина 2 - 5 метров, ширина достигала 120 метров.

Вверх по реке, начиная от села Терсинки на ней (кроме Борельской) были сооружены плотины: Линевская, Жирновская и Франковская. Каждая держала уровень воды против следующей - вышестоящей, не менее метра.

В 1882 году на озере Эльтон была прекращена добыча соли, а вместе с ней стало падать значение солевозного тракта, как региональной транспортной артерии.

Для транспортировки грузов понадобились новые дороги. В 1893 году акционерное общество Рязано-Уральской железной дороги начало постройку железнодорожной ветви Тамбов - Камышин протяженностью в 444 верст. «Чугунка» пролегла в 4 верстах от села, а первый паровоз по ней прошел 2 февраля 1894 года.

В справочнике «Мукомольное дело в России» указано месторасположение борельской мельницы - «Станция Медведица Рязано-Уральской железной дороги село Н-Добринка» (341 верста от Тамбова), которая была соединена с мельницей особой ветвью.

При станции образовался небольшой поселок в несколько домов. Население в основном состояло из станционного начальства, железнодорожных рабочих-путейцев и крестьян окрестных деревень и сел.

Кроме вокзала, пакгауза и водокачки при станции имелось зернохранилище на 12500 пудов, частный хлебный амбар и керосиновый бак.

Проезд по железной дороге в вагонах четвертого класса до Камышина в 1904 году стоил 75 копеек. Поток пассажиров и грузов с каждым годом возрастал. В 1911 году со станции Медведица было отправлено около 4 тысяч пассажиров и 2247 тысяч пудов грузов.

В это же время на станцию Медведица прибыло 2122 тысячи пудов груза: пшеница, нефтяные продукты, лес, железо и другие грузы. Основным грузополучателем и грузоотправителем оставалась мельница. Зерно для нее поступало в вагонах со станций Тамбов-Камышин, Сибирской и Юго-Восточной железных дорог, а иногда и из районов Южной России.

Ежегодно - в мае, июне и июле, на станцию для отправки в Центральные районы России доставлялось около 20 тысяч веялок, которые изготовлялось в немецких колониях и кустарная ткань сарпинка. Однако преобладающим грузом оставалась мукомольная продукция, так как к тому времени мельница вышла на свою проектную мощность. Среднесуточный размол составлял 15 000 пудов, максимальный – 20000. Мельница в основном перемалывала озимую и яровую пшеницу – русскую, перерод и белотурку - поставляя на рынок 18 сортов муки. Отгружали ее в холщовых и джутовых мешках одного из рижских акционерных обществ.

В 1892 г. был учрежден Торговый дом " Эммануэль Борель и сыновья", а его представительства были открыты в Петербурге, Астрахани, Рыбинске, Нижнем Новгороде и других городах России. Свою мукомольную продукцию Борели стали доставлять во все концы Российской империи и за границу, так как помол отличался высоким качеством. Вот данные об отпуске продукции с ж. д. ст. Медведица в 1909 году (тыс. пудов):