Ревизская сказка 4 страница

Наиболее известен своей деятельностью его сын – Михаил Тимофеевич Смирнов, который родился в Нижней Добринке 8 июля 1841 года.

15 мая 1864 года Михаил окончил курсы Саратовской духовной семинарии с аттестатом первого разряда, а 20 ноября 1864 года он был рукоположен в священники в Добринку.

В 1873 году он снова награжден: набедренником (одним из видов церковной награды), а в 1876 году Михаила Тимофеевича утверждают законоучителем Министерской одноклассной школы.

В последней четверти XIX века в России было развернуто сбор средств на постройку современного флота. Многие граждане России откликнулись на этот призыв, жертвуя свои сбережения. В 1878 году М.Т. Смирнов внес пожертвование: золотую монету в 20 франков и 11 рублей серебром. Фонд Комитета по устройству добровольного флота, выразил жертвователю, «с разрешения Его Императорского Величества, а ныне благополучно здравствующего Государя Императора Александра Александровича»… «глубочайшую признательность за сочувствие столь полезному делу для Отечества».

Через год – 1 апреля 1879 года, вновь «награжден Всемилостивейшей скуфьею фиолетового цвета».

В том же году Михаил Тимофеевич «за безвозмездную службу по преподаванию Закона Божьего в Министерской школе» по представлению Камышинского уездного училищного Совета был награжден 75 рублями.

В 1838 году все епархии русской православной церкви были поделены на благочиннические округа. Благочинный являлся помощником епископа в Русской православной церкви, надзирал за духовенством, и за улучшением его нравственности в благочиннейшем округе. В Камышинском уезде было четыре благочинных округа и добринские церкви - старая и новая - относились к 2-му благочинническому округу.

4 февраля 1880 года саратовская духовная консистория, отмечая заслуги Смирнова на духовном поприще, своим указом за № 1460 утверждает его в должности благочинного данного округа.

25 февраля 1885 года благочинный награждают камилавкой.

По данным 1871 года диаконом в Нижне-Добринской церкви был Михаил Алексеевич Виноградов, священнический сын.

Саратовская Духовная семинария в 1851 году определила его помощником учителя Аткарского уезда в слободу Елань. В 1853 году Михаил Алексеевич был переведен в Камышинский уезд – в слободу Красный Яр, на такую же должность, а в 1857 году определен учителем.

За удовлетворительное состояние [приходского] училища, постоянное усердие к должности и добросовестность в 1860 году он был награжден 15 рублями серебром.

20 августа 1861 года преосвященный Евфимий рукоположил М.А. Виноградова в диаконы.

Михаил Алексеевич был женат на Елене Ивановне, которой в ту пору исполнилось 37 лет, и имел сына Дмитрия 13 лет.

Должность дьячка исполнял Петр Иванович Великанов. «Грамоту имеет» – записано в деле.

Пономарем был М. И. Добринский - «диакский сын», «грамоту имеет». Жена – Евпраксия Саввинична (43 лет) родила Михаилу Ивановичу четверых детей: Григория, Евтихия – 15 лет, Василия – 13 лет, и дочь Павелу – 11 лет.

При церкви кроме штатных сотрудников были «заштатные и сиротствующие». То есть, священники, не входившие в церковный штат. В 1874 году заштатным священником был небезызвестный нам Тимофей Петрович Смирнов, который в 1861 году попадает под следствие по делу о «ненамеренном повенчании» и был осужден.

22 февраля 1874 года Указом Святейшего Синода Тимофей Петрович был прощен и причислен к заштатному духовенству.

К сиротствующим относилось духовенство или члены их семей, потерявшие своего кормильца. Притч оказывал им посильную помощь, выделяя оговоренные средства из церковных сумм.

По обычаю, почивших священников хоронили в ограде Христорождественского храма. Всего было 7 или 8 могил, но предания не донесли до нас их имен (кроме одного). По уверениям старожилов в одной из них, якобы, была захоронена княжна, возможно из рода Гагариных, а в других покоились священники и члены церковного попечительского совета - в знак высокого общественного признания за заслуги пред церковью.

Во времена воинствующего атеизма грабители, в поисках драгоценностей, вскрыли и перекопали могилы, а каменные надгробия разбили. Рачительный народ, обломки растащил по дворам и использовал в качестве точильных камней. На месте захоронений и сейчас можно наткнуться на осколки надгробий.

Неоскверненной осталась только могила Александры Тельнихиной - сестры милосердия, умершей от холеры. Видно боязнь заражения холерой и остановила копателей от её разграбления.

В селе, в основном, проживали православные христиане, но в одном статистическом документе за 1886 год глухо говорится о старообрядцах. О них практически ничего не известно: кто они – местные или пришлые; сколько их и приверженцами какого старообрядческого толка они были? Это пока белое пятно в истории села и чтобы установить истину требуется просмотреть документы Саратовской епархии.

Глава 6. Лично свободные…

В первой половине ХIX века крепостническая система России переживала острый кризис. Помещики стремились увеличить или сохранить свои доходы при этом они нещадно эксплуатировали своих крестьян. Малейшее их ослушание влекло за собой суровую расправу - строптивых пороли плетьми, а тех, кто пытался бунтовать, отдавали вне очереди в рекруты или ссылали в остроги, но жизнь настойчиво требовала проведения реформы в крестьянском вопросе.

В сентябре 1858 года один из членов Главного комитета по крестьянскому вопросу, созданного правительством, генерал Я.И. Ростовцев обратился к Александру II с несколькими письмами, в которых предлагал предпринять некоторые реформы. Был подготовлен проект “Положение о крестьянах, вышедших из крепостной зависимости”, который в январе 1861 года был представлен в Государственный совет.

19 февраля 1861 года царь Александр-II подписал высочайший “Манифест” и “Положение о крестьянах, вышедших из крепостной зависимости”. День для опубликования Манифеста был выбран неслучайно: его приурочили к дате, имеющей значение символическое - к последнему воскресенью перед постом – «Прощеному воскресенью».

Многовековое крепостное право на Руси было ликвидировано. Из крепостной зависимости было высвобождено более 20 млн. крестьян. [46] Среди них были и 2758 крестьянских душ (1367 мужчин и 1391 женщин) владельческого села Нижняя Добринка Камышинского уезда Саратовской губернии - помещиц Чебышевой и Преженцевой.

Здесь следует остановиться на личностях этих помещиц. Их отец - полковник Александр Андреевич Симонов, совместно с сестрой – девицей Натальей Андреевной, 5 марта 1845 года взяли заем под залог своего дома оцененного 91840 рублей. По неизвестным для нас причинам полковник «почил в бозе» и выплата долговых обязательств легла на плечи его вдовы - Марии Сергеевны и его двух дочерей. Накануне отмены крепостного права они совместно владели имением в Нижней Добринке. Екатерина Александровна вышла замуж за полковника гвардии Александра Петровича Преженцева; полковницей стала и Наталья Александровна Чебышева. Спустя два года после описываемых событий - в марте 1863 года, имение было разделено между матерью и сестрами. Управлять имением сестры доверили Федору Ивановичу Ренецкому.

Манифест в село доставил уездный чиновник - прямо в церковь, так как все государственные акты и документы по обычаю того времени оглашались в храме. Здесь же собрались сотники, десятские, староста Никита Никифорович Хлюстов, волостной писарь Андрей Скорняков, волостной старшина Тимофей Степанович Леляков, управляющий добринским имением Соколов и другие официальные лица.

Первые строки указа с церковного амвона произнес священник Тимофей Петрович Смирнов: - «Божией милостью Мы, Александр II...», и далее о том, что крепостное право в России отменяется навсегда. Крестьянская толпа, теснившаяся в храме и на улице, молча, внимала тексту «привезенной воли». После чтения высочайшего Манифеста в храме было совершено богослужение.

Отныне бывшие крепостные становятся государственными крестьянами и уже считаются лично свободными.

Неистребима вера в освобождение от крепостной зависимости в народе жила исстари, но когда крестьяне получили долгожданный Манифест, он всколыхнул их жизнь и вызывал волнение в их среде. Неграмотные крестьяне с трудом вникали в содержание документа и упросили нижнедобринского дьякона Зодиева растолковать царскую бумагу. После его толкования и «смущения» произведенное крестьянином Герасимом Абрамовым село взбунтовалось – наотрез отказалось платить оброк.

Вот что отписывала канцелярия саратовского губернатора в связи с объявлением “Манифеста”: «По объявлении высочайшего манифеста крестьяне князя Четвертинского, Руднянской волости <...> неправильно истолковывая права свои на помещичьи угодья, оказали сопротивление местной полиции... по требованию г. Уездного предводителя дворянства [47], немедленно были стянуты по одному батальону от Бутырского и Бородинского полков [48]...

По отъезде г. начальника губернии, флигель-адъютанта г [осподином] уездным предводителем дворянства в поселениях были оставлены войска.

Через три недели, после того как крестьяне успокоились, батальон Бутырского полка вернулся на свою постоянную квартиру. Из Бородинского полка, по случаю открытого неповиновения крестьян в других имениях, было решено передвинуть в Нижнюю Добринку две роты, а в слободы Ольховка и Гусевка - одну. 27 августа, “ за водворением спокойствия” в уезде, бородинцы ушли в Балашов. [49]

Как видно из документов, крестьяне края не приняли реформу. Ведь многие из них надеясь получить “подлинную” свободу, отказывались подписывать уставные грамоты и выполнять в пользу помещика различные повинности.

Для проведения реформы вся территория страны была разделена на три категории. Степное Поволжье вошло в третью категорию. Многоземелье позволяло наделять крестьян большими участками, чем в других регионах, но крестьяне достались самые плохие земли. Темнота и безграмотность крестьян позволила обмануть их при составлении уставных грамот, заключении договоров и сделок с помещиками. Те были заинтересованы в сохранении своих основных земель и старались различными мерами и способами уменьшить крестьянские наделы.

На основании " Общего положения» помещик обязан был предоставить освобожденным крестьянам в «постоянное пользование» земельный надел, от которого крестьяне не имели права отказаться, так как надел предоставлялся им не только " для обеспечения их быта", но и " для выполнения их обязанностей перед правительством и помещиком".

Вопрос о размере надела решался положениями " добровольного соглашения" между помещиком и крестьянами в пределах норм, установленных " Местными положениями". Для одних местностей были установлены «высшие» и «низшие» нормы надела, для других - только одна «указная норма». Содействие соглашению крестьян с помещиком и составление уставных грамот осуществляли мировые посредники, назначаемые из числа местных дворян, обладавших известным земельным цензом. В грамоте были определены размеры, границы крестьянского надела и крестьянские повинности.

Если фактический крестьянский надел превышал высшую или указную норму, то помещик имел право, без согласия крестьян, урезать его до размеров нормы. По добровольному же соглашению с крестьянами наделы могли быть урезаны до половины высшей или указной нормы, а если земля выкупалась крестьянами в собственность, то даже 1/3 нормы. Даром передавалась ¼ установленного законом надела (примерно 1 десятину на ревизскую душу).

Крестьянский надел, предоставленный крестьянам в «постоянное пользование», продолжал оставаться собственностью помещика, за пользование которым они должны были нести повинность - оброк или барщину - до тех пор, пока между ними и помещиком не будет заключена сделка о выкупе надела.

Вопрос о размере и форме повинностей предоставлялся также «добровольному соглашению» возложивший на крестьян определенные обязательные для них повинности в пользу помещиков. Эти обязательные повинности и делали крестьян " обязанными". Однако " Положения" не устанавливали никаких определенных во времени сроков для выполнения крестьянами этих обязательных повинностей; отсюда и наименование их - временно-обязанные.

Некоторые крестьяне, стремясь избежать выкупных платежей, соглашались на эти наделы, другие напротив, требовали получения предельно допустимых земельных участков. В Камышинском уезде на дарственный надел вышло около 14 сел. Крестьяне Нижней Добринки получили от помещиц Чебышевой и Преженцевой в надел по 1, 5 десятины на душу, а всего 2037 десятин.[50]

22 апреля 1863 года саратовский губернатор Н.М. Муравьев вновь отписывает министру внутренних дел П.А. Валуеву о том, что часть крестьян сел Нижней и Верхней Добринки, Жирного и Митякина Камышинского уезда отказываются платить оброк по уставным грамотам: «....временнообязанные крестьяне 1-го участка в селах Нижней Добринки гг. Поляковых <...> отказались платить оброк за надел земли по уставной грамоте и прекратили начавшийся посев ярового хлеба, требуя от владельцев в дар четвертую часть высшего надела, и хотя им были делаемы должные внушения, но, несмотря на все убеждения, они остались упорными...

....Прибыв в упомянутые места, где по распоряжению моему были собраны крестьяне, я при участии гг. члена губернского присутствия Топорнина и штаб-офицера Корпуса жандармов майора Глобба, прибывшего туда по моему приглашению, делал внушению неповинующимся, которые, сознав противозаконность действий своих, обращены к должному повиновению без особых последствий, кроме подвергнутия исправительному наказанию некоторых из них, а также нескольких человек из понятых, как оказавшихся более виновными в происходивших беспорядках. Независимо же того признал нужным впредь до совершения восстановления спокойствия между крестьянами оставить на постой в селах Нижней Добринке и Митякине вытребованную туда в составе двух рот воинскую команду». [51]

Неповиновение властям добринские мужики оказали и осенью. В конце сентября в село прибыла воинская команда, состоящая из двух рот Ряжского пехотного полка 4-го резервного батальона. За отказ подписать уставную грамоту и уплатить оброк каждого десятого мужика бывшего на площади, подвергли телесному наказанию - порке розгами.[52] Наказание возымело свое действие: из числящихся за ними 8000 рублей недоимок крестьяне внесли 3000.

В 1863 году имение, принадлежащее полковницам Чебышевой и Преженцевой, было разделено. Позднее – в 1875 году земля Чебышевой Н.А. в количестве 2037 были проданы купчихам Ковалевым – Елене Александровне и Анне Васильевне за 60000 рублей серебром. Однако за ними еще числилась оставшаяся часть имения: 300 десятин пахотной земли, мельница на р. Медведице и 116 десятин строевого леса.[53]

По данным саратовских губернаторов Камышинский уезд, начиная с отмены крепостного права и до октябрьского переворота, был самым “беспокойным” в губернии. О сопротивлении крестьян этого уезда властям не раз упоминали и министры, в своих докладах царю.