Психология мышления

Овсянико-Куликовский подчеркивал, что процесс понимания другого человека и его идей, это более всего есть процесс непонимания, ибо у каждого человека существует свой мир и уклад мышления. Процесс непонимания усложняется тогда, когда передаваемые идеи другому человеку сложны, тогда они вообще могут пониматься са­мым разнообразным образом. Но чем проще идеи, тем более возможно адекватное их понимание другим.

«Процесс развития мысли, с первых же шагов, рёзко характеризуется – у человека – стремлением к безразличию в отношении к чувствующей окраске, к категории приятного и неприятного. В умственных актах, ведущих к образованию представлений и понятий, чувствующая окраска восприятий быстро потухает, и только в таком потухшем, безразличном виде восприятия и становится материалом, пригодным для создания картины мира, данного в представлениях и понятиях» (Овсянико-Куликов­ский Д.Н. Собрание сочинений. Т.VI. 3 изд. СПб. 1914. С.19).

И далее, с новой строки он пишет: «На этом пути, - в направлении безразличия, неокрашенности, - между прочим, выделяется особый элемент мысли, род умственного ощущения – свободы от добавления чувств, от гнета чувствующей окраски. Мысль обособляется и сперва ощущает, а потом и сознает, если можно так выразиться все преимущества своей возникающей автономии. Её процессы и результаты все более и более становятся самодовлеющими. Возникает сознание силы, закономерности и пси­хологических прав мысли, независимо от воли и чувств. Одним словом, это – психологическое основание того, что издревле принято называть логикой» (Овсянико-Куликовский Д.Н. Собрание сочинений. Т.VI. 3 изд. СПб. 1914. С.19).

По мнению Овсянико-Куликовского именно в сфере чувств более всего проявляется человеческий эгоизм и «эгоцентризм», что отличается от точки зрения того, что именнно мысль имеет такой характер. Именно в сфере чувств, а не в сфере мысли «Я» более проявлено. И он прав.

«В сфере чистой мысли, напротив, чем могущественнее, чем совершеннее и выше мысль, тем слабее её связь с «я» субъекта, тем дальше стоит она от этого «я»: по при­роде своей мысль, в противоположность чувству, не эгоцентрична» (, Овсянико-Кули­ковский Д.Н. Собрание сочинений. Т.VI. 3 изд. СПб. 1914. С.20).

«Достаточно известно то первенствующее значение, которое в деятельности мысли принадлежит так называемой бессознательной сфере её: подавляющее большинство умственных актов совершается именно здесь*, за порогом сознания. И жизни мысли лучше всего может быть определена, как постоянное общение между сознанием и сфе­рой бессознательной. Сохранение умственных приобретений в бессознательной сфере есть память, без которой ни умственная работа, ни прогресс мысли были бы невозможны. Но бессознательная сфера не есть как бы только склад, магазин образов, понятий, идей: она – арена умственной деятельности. Вникая в природу наших умст­венных актов, мы легко убеждаемся в том, что весьма многие из них протекают бессознательно, и что нередко в сознании отражается только последний результат сложных операций, производящихся в бессознательной сфере автоматически» (Овсянико-Куликовский Д.Н. Собрание сочинений. Т.VI. 3 изд. СПб. 1914.С.22).

«Наша чувствующая душа, по справедливости, может быть сравниваема с тем возом, о котором говорится: что с возу упало, то и пропало. Напротив, душа мыслящая – это та­кой воз, с которого ничего не может упасть: все поклажа там хорошо помещена и скрыта в сфере бессознательной» (Овсянико-Куликовский Д.Н. Собрание сочинений. Т.VI. 3 изд. СПб. 1914. С.24).

«Если бы чувства, нами переживаемые, сохранились и работали в бессознательной, по­стоянно переходя в сознание (как это делает мысль), то наша душевная жизнь была бы такой смесью рая и ада, что самая крепкая организация не выдержала бы этого непрерывного сцепления радостей, горестей, обиды, злобы, любви, зависти, ревности, сожалений, угрызений, страхов, отчаяния, надежд и т.д., и т.д. нет чувства, раз пережитые и потухшие, не поступают в сферу бессознательного, и такой сферы нет в душе чувствующей. Но в ней есть нечто иное. Это именно – следы пережитого. Испы­танное чувство исчезает, но наша психика обогащается новым опытом и становится на будущее время более восприимчивой к данному чувству. Эта восприимчивость, приобретенная рядом опытов, может передаваться наследственным путем и, через не­сколько поколений, превращается в инстинкт» (Овсянико-Куликовский Д.Н. Собрание сочинений. Т.VI. 3 изд. СПб. 1914. С.25).

Здесь он придерживается идеям ортодоксального ламаркизма, которые уже в то время были крайне спорны, хотя, далее, имели свое уродливой продолжение в виде лысенковщины.

1. ЯЗЫК

Овсянико-Куликовский подчеркивал важность языка как формы организации мысли. Особое внимание он уделял языку как экономии нашего мышления.

«Язык – не только средство передачи мысли. Он прежде всего – орудие мышления. Он – сложный процесс апперцепции представлений, понятий и других умственных актов грамматическими категориями. Эти категории (части речи и части предложения) ус­ваиваются нами в раннем детстве и становятся для нас настоящими формами мысли a priori в кантовском смысле» (Овсянико-Куликовский Д.Н. Собрание сочинений. Т.VI. 3 изд. СПб. 1914. С.22).

«Создание того или другого научно-философского слова-понятия обходятся так до­рого, как не обходятся самые высокие и сложные образы искусства. Если мы имеем возможность мыслить научно-философскими понятиями, то это потому только, что ряд великих умов и гениев затратили огромную массу умственного труда на выработку этих понятий. Нередко весь смысл и значение той или другой великой философской системы сводится к тому, что она дала два-три новых понятия, послуживших исходным пунктом дальнейших изысканий и ставших необходимыми формами научно-философ­ского мышления» (Овсянико-Куликовский Д.Н. Собрание сочинений. Т.VI. 3 изд. СПб. 1914. С.117)

Чувства он разделяет на органические (биологические), над - органические – любовь: чувства социальные – семейные, общественные, правовые, политические, над-социальные.