Главная страница Случайная страница
Разделы сайта
АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника
Сметаныч засыпает
|
|
Сметаныч:
И тут я бросаю взгляд на Пашу, понимаю, что он чем-то огорчен. Ничего, друг, нужно еще подождать Никиту. Я, кажется, видел, как он изготавливал трамплины, которые помогли бы добраться до ракеты тем, кто опоздает. Не стоит забывать про Австралию. Да, она откололась. Да, она посвоевольничала с Африкой. Но тоже ведь участница нашего галактического марафона.
Карта мира – портал. Нам нужно только научится пользоваться. Итак, Павел сигнализирует. Он готов, почти готов поддержать меня и сбросить последние оковы.
- Поторопи Анжелу, без нее не будет ускорения, поле ослабеет, – говорю Паше.
И тут замечаю, что Паша чем-то огорчен. Вижу, как сквозь его головы (не меньше трех штук!) проходят индийские сутры, а струятся они из рта шивы. Тот изображен на плакате, над Пашиной кроватью, довольно женственен его лик. Паша говорит, что не хочет, чтобы комнату заполняли люди.
- Не со всеми же людьми хочется общаться, - говорит Паша Мартину, стоящему как оловянный солдатик. – Людей много на самом деле… ты что-то совсем не можешь без них... Разучился быть наедине с собой, понимаешь?! Преувеличивать каждое знакомство... скоро в общежитие не останется такой персоны, чтобы хоть раз не побывала тут…
- Ты же знаешь, что всегда можешь всех выгнать, - говорю ему. Сутры молчат, раскаленные вращаются вокруг него своеобразным коконом, с легким голубым сиянием. Павел открывает рот и, подобно гирлянде, отдельные части их вспыхивают.
Тут у Сани сжимается сердце, только не так, как он привык к этому. Это вовсе не дерево, распускающее свои веселые ветви вверх, это гибель семени. Его, как и лен, как и тыкву кладут в пакетик. Его кладут в пакетик, лишая воздуха. И тут, посреди обширного инсульта, ему мерещится ночная дорога к Анне, с которой они благополучно попрощались с университетом. По ночной дороге, со всеми пожитками, приехал он в Питер и побрел от вокзала, уверенный, что знает дорогу. Уверенность быстро прошла. Не у кого спросить, поскольку улицы опустели. Станции метро потеряны. Стоит ли идти по этому мосту, где указатели?!
Ее точеная фигурка, нездешняя наружность. Как бы ни убежала от меня. Встречаю индонезийку. Ее речь была записана на пленку, прокручена назад. Теперь я отматываю ее обратно, пытаясь восстановить каждый фрагмент. Ощущение абсолютно неживого языка, будто произносит робот. Тем не менее, сама она дружелюбна. Она говорит: нет, нет, перейдите мост назад, а там будет еще один, после кустов. Знаете, кусты?!
Звезды переплетались на этой улице. Успел пройти, как прояснили подвыпившие чернорабочие, в противоположную сторону несколько станций метро. Но энергии хватит…
Звезды выглядывали, цепляли за собою деревья, деревья корнями кружили дальше земную твердь. И его мечта летела платком памяти впереди: коммуналка, заводские трубы до нее, известный пустынный изгиб, ведущий в промышленные дебри. Найди я хотя бы яхт-клуб! Или рок-кафе, где она работала!! Где-то под землей Персефона размыкала веки и шептала что-то на ухо бабушке Энн. Старушка кивала головой, бросала очередной дротик и, выиграв обратно свой дом на колесах, бросалась к телефону. Она звонила Анне, Сметаныч пересекал очередной мост в надежде бросить котомку к ведру щей на нагревательной плитке.
---------
|
|