XIX. Папа Лев Великий и развитие идеи папского верховенства

Литература: Meyendorff, Imperial Unity; Болотов; Chadwick; Previte-Orton; Walker.

1. Обратимся к такой уже упоминавшейся нами тенденции в западном христианстве, как развитие идеи папского верховенства в Риме.

Несомненно, что к первой половине V в. римский епископ обладал реальным авторитетом в области разрешения вероучительных (доктринальных) и дисциплинарных вопросов. Этот авторитет, хотя и не был формально подтвержден ни одним соборным постановлением, в той или иной степени признавался как на Западе, так и на Востоке. Согласно канону поместного собора в Сердике (343 г.), клирики, несогласные с решением своих митрополитов, могли просить Рим созвать новый собор из епископов соседних областей. Следовательно, Рим мог лишь служить неким гарантом правильности процедуры в местных церквах, но не имел права выносить своего суждения. После разделения Империи престиж пап стал возрастать: восточные императоры были далеко, а более слабые западные императоры не могли контролировать все неуклонно возрастающую власть пап. В 476 г. Западная Римская империя пала.

Восточные епископы частенько прибегали к поддержке пап как к тактически выгодному противовесу имперскому вмешательству в их дела. Но их письма с просьбой о поддержке всегда были адресованы не только одному папе, но и нескольким видным западным епископам. Например, письмо св. Иоанна Златоуста из ссылки обращено не только к Иннокентию Римскому, но и к Валерию Миланскому и Хроматию Аквилейскому. В таких обращениях имя папы Римского всегда стоит первым, но это - дань церемониалу, не исключающему авторитета других епископов.

В самом Риме очень рано появилась идея, что римский епископ был наследником св. Петра в особом, не сравнимом ни с кем смысле. Св. Киприан учил, что престол Петров (cathedra Petri) - это кафедра каждого епископа. В Риме с этим соглашались, но при этом считали, что римский епископ из-за покоящихся там мощей св. Петра особенно близок к нему неким таинственным образом. Если бы этим и ограничилось, то на Востоке, скорее всего, согласились бы, что в этом смысле папы могут обладать неким особым нравственным авторитетом.

Но идея римского верховенства развилась дальше этого. II Вселенский Собор, как мы знаем, принял решение, что " епископ константинопольский да имеет преимущество чести после римского епископа, т.к. Константинополь есть Новый Рим" (3-й канон). Этот текст легко можно было понять в том смысле, что с основанием Нового Рима Ветхий Рим утратил свое значение и верховенство. Папа Дамас и его окружение приняли Собор в штыки и разорвали общение с его участниками (в том числе и с великими каппадокийцами). Вскоре в Риме появился так называемый " Декрет Геласия" (скорее всего, написанный в окружении папы Дамаса), в котором утверждалось, что Римская Церковь Божественным изволением, а не решением какого-либо собора (естественно, имелся в виду II Вселенский Собор), есть глава всех Церквей. Это утверждение обосновывалось словами Христа, обращенными ко св. Петру (" Ты - Петр, и на сем камне Я создам Церковь Мою, и врата ада не одолеют ее. И дам тебе ключи от Царства Небесного; и что свяжешь на земле, то будет связано на небесах; и что разрешишь на земле, то будет разрешено на небесах" - Мф.16: 18-19).

На Востоке авторитет Рима понимался прежде всего и по преимуществу как политический, что и было подтверждено 28-м каноном Халкидона. Халкидонское постановление, в свою очередь, базировалось на 6-м правиле Никейского Собора, в котором определяются особые преимущества трех городов - Рима, Александрии, Антиохии - на основании " древних обычаев". Однако в " Декрете " было предложено другое объяснение, и также со ссылкой на Никейский Собор. Три кафедры были выделены, так как они имеют отношение к св. Петру: Рим, потому что Петр там был епископом (! - А.Д.), принял мученическую кончину и похоронен, Александрия, т.к. Церковь там была основана учеником Петра - Марком, и Антиохия, т.к. сам Петр там был епископом до Рима.

Недостатки этой высосанной из пальца теории понятны. Например, почему, в таком случае, основанная всего лишь учеником Петра Александрия имеет преимущество чести перед Антиохией? Каковыми должны быть места таких апостольских кафедр, как Эфес и Коринф, ну и, наконец, как насчет самого святого города для христиан - Иерусалима, где умер, был погребен и воскрес не Петр, а Сам Господь? Однако идея, высказанная в " Декрете", стала для римских епископов главной и основополагающей. Постепенно это осознание закрепляется и усиливается. К V в. папы уже были убеждены, что петровское основание их кафедры предоставляет Римской Церкви установленную Самим Богом высшую власть в церковных делах.

Однако в первой половине V в. у пап почти не было случая или возможности употребить эту власть. На практике их власть не простиралась за границы их митрополии и Салоник. И то, скорее всего, епископы Иллирика (митрополичьего округа с центром в Салониках) соглашались признавать над собой некое достаточно неопределенное папское верховенство лишь для противовеса слишком близким императорам.

2. Но, как мы уже видели, и на Западе попытки Римских пап установить свою власть встречались с весьма серьезным сопротивлением. Любимая римская идея " петровского" происхождения папской власти начала серьезно восприниматься на Западе лишь после правления папы Льва Великого (440-461) - весьма незаурядной личности, постоянно предпринимавшего значительные усилия для укрепления папского престижа.

Будущий папа родился в Тоскане в конце IV в. Он стал церковнослужителем очень рано - когда ему было лишь около 20 лет. Вскоре он был рукоположен в диаконы и стал референтом Римских епископов по богословским вопросам. Под его руководством Рим участвовал в христологических диспутах вокруг III Вселенского Собора. По этим вопросам он обменивался письмами со св. Кириллом Александрийским. Диакон Лев пользовался большим влиянием в имперских кругах. Например, император Валентиниан III, живший в Равенне, посылал его во многие дипломатические миссии.

В сентябре 440 г. Лев был рукоположен в епископы римские. Папа Лев, как и большинство его современников, верил в промыслительный характер Римской империи. Когда в 452 г. он с двумя сенаторами вышел навстречу гунну Аттиле и убедил его уйти из Италии, когда он (увы, с меньшим успехом) убеждал Гейзериха и его вандалов не грабить Рим, он видел себя защитником Римской империи и самой идеи " римскости" (romanitas).

По его мнению, не случайно, но промыслительно, что Петр, князь апостолов (первоапостол), принял мученическую кончину в Риме - столице великой всемирной империи. Не только Петр дает Риму его престиж, но духовное измерение, выраженное Петром, было явлено именно в Риме, так как он является имперской столицей. Но, конечно, мысль св. Льва на этом не останавливалась. Пастырь, внимательный наблюдатель и активный участник трагических событий своего времени, он видел, что современная ему Римская империя близка к развалу, что императоры покинули великую столицу. Провиденциальная миссия, данная Империи, - обеспечивать единством всех христиан - теперь может лишь отчасти быть исполненной восточным императором в Константинополе. Но истинный центр вечного единства должен был оставаться и воистину оставался " камнем", воплощенным в служении " наследника" св. Петра в Риме.

Папа Лев всегда был готов отдать должное уважение законному императору на Востоке: он признает его роль в созывании соборов и даже, обращаясь к нему, употребляет куда более льстивые выражения, чем те, которые использовали греки. Так, в письме императору Феодосию II он восклицает: " У тебя не только царский, у тебя - священнический ум! " Однако, по мысли папы Льва, распад Империи и перенесение имперской резиденции в Константинополь, а в случае Запада - в Равенну, также было промыслительным деянием Божиим: признанием Рима седалищем наместника св. Петра, который правит Церковью. Освобождая место для его престола, императоры покинули Рим.

Власть римского епископа как наместника св. Петра уже была сформулирована ранее предшественниками Льва, в особенности такими, как Дамас и Сириций. Но Лев - папа, чья безупречная нравственность и преданность Церкви создали ему непоколебимый авторитет во всем мире, - придал этой идее куда больше торжественности, внешнего блеска и последовательности. Более того, он внес в эту самооценку Римской Церкви два новых аспекта.

Один из них - параллелизм двух организаций, имперской и церковной. Римское понятие имперского тела (corpus) идентифицируется в его мысли с Телом Христа (Corpus Christi), которое понималось не только как духовное, сакраментальное тело, но и как конкретная земная организация. Конечно, Сам Христос - Глава тела, но т.к. Он сделал Петра " князем всей Церкви", главенство над земной организацией принадлежит Петру и его наследникам. Иными словами, Петру и его наследникам принадлежит в Церкви то место, которое в Империи принадлежит императору.

И второе: вопрос, кто является наследником Петра? Св. Киприан первый употребил термин " престол Петров" (cathedra Petri), как центр и критерий церковного единства. Но для Киприана каждый епископ сидит на " престоле Петрове": он, в своей общине, совершает Евхаристию и обладает властью " вязать и решить". Св. Лев хорошо знал об этом учении Киприана и даже принимал его, но - именно тут он привнес новый аспект - лишь римский епископ по праву занимает престол Петров. " Честь других кафедр - свет, заимствованный от римской кафедры". Следовательно, власть местных епископов зависит не только от Петра, но и от его наследника, чьи ответственность и власть всемирны.

" Хотя каждый пастырь председательствует над своим собственным стадом с особой ответственностью, - провозглашает св. Лев в одной из своих проповедей, - у нас есть обязанность, которую мы разделяем со всеми ними: на самом деле функция каждого из них - это часть нашей работы; и когда люди обращаются к седалищу блаженного апостола Петра со всех концов всего мира и ищут от нашей полноты его любви ко всей Церкви, врученной ему нашим Господом, тем больше наша обязанность по отношению к каждому из них и тем тяжелее мы ощущаем груз, лежащий на наших плечах".

Действительно, если Тело Христово не выражено во всей полноте в сакраментальной, исполненной Св. Духа реальности местной евхаристической общины, но идентифицируется, как считал св. Лев, с эмпирической организацией всемирной Церкви, то она должна возглавляться единым главой, наделенным монархической властью. Следовательно, подлинный престол Петров находится только в Риме.

Такое монархическое видение вселенской Церкви - настолько же монархическое, насколько монархична была Римская империя, - подвигнуло многих исследователей считать папу Льва предтечей теории папской непогрешимости и всемирной юрисдикции в той форме, в которой они были сформулированы на Первом Ватиканском соборе (1870). Но необходимо понимать, что в V в. нигде, ни на Востоке, ни на Западе, римский епископ не обладал такой властью, которая логически вытекала из убеждений папы Льва, поэтому мы можем говорить лишь о глубоком внутреннем мистическом убеждении папы, совершенно не сообразующемся с современной ему реальной действительностью. А между тем папа Лев был вполне реалистичным политиком и очень хорошим администратором; он и сам понимал разницу между теорией и практикой: где мог, продвигал свои убеждения, где не мог - довольствовался необходимым. Но впоследствии, по мере того как авторитет и власть римской кафедры будут на Западе возрастать, это внутреннее убеждение папы Льва все более будет применяться на практике.

3. В Риме Лев активно боролся с манихеями и добился от императора Валентиниана издания декрета, который формально объявлял манихеев вне закона. Это было первое в истории сотрудничество Церкви и государства в осуществлении религиозного гонения. Нужно сказать, что роль Империи, по мнению папы Льва, и заключалась в такого рода поддержке Церкви.

Будучи епископом римским, папа Лев обладал правами митрополита в Центральной и Южной Италии и на островах. Ежегодно в день его хиротонии (29 сентября) проходил собор епископов в Риме. Именно на этих соборах в своих выступлениях папа Лев высказывал свои взгляды на достоинство и власть " наследника Петра".

Но в реальности власть его была весьма ограничена. В Испании и Африке, занятых варварами, он никакого влияния не имел. В Галлии он вел серьезную борьбу со св. Иларием Арльским и победил - также при помощи имперского вмешательства. Это произошло следующим образом: в 444 г. св. Иларий Арльский, посетив Безансон - за границами арльской юрисдикции, - снял сан с местного епископа Целидония, когда открылось, что он был женат на вдове и еще до своего посвящения, будучи гражданским магистратом, подписывал смертные приговоры. Целидоний послал апелляцию в Рим, и папа Лев принял его в общение. Св. Иларий немедленно прибыл в Рим с протестом против вмешательства Рима во внутригалльские дела. Однако, по распоряжению Льва, он был арестован и брошен в темницу. В конце концов имперским декретом епископ арльский был лишен своих привилегий. Судя по всему, св. Иларий и св. Лев так и не примирились, и первый скончался в 449 г. вне общения с Римом.

Следует отметить, что Западная Церковь никогда не собиралась на едином соборе. Это значит, что история не знает ничего похожего на Западный Патриархат, о котором любят сейчас говорить некоторые ученые и богословы [22].

Но с исторической точки зрения теории о " патриархе Запада" - не более чем фантастические мечтания, не имеющие никакого отношения к реальным фактам. Мы можем говорить лишь об исторически существовавшем митрополите Римском и о потенциальной базе для развития патриархатов в Карфагене, Арле, Аквилее и Салониках.

При этом, нужно еще раз добавить, что Римская Церковь действительно пользовалась на Западе особым нравственным и догматическим авторитетом. И папа Лев сделал очень много для поддержания и развития этого авторитета как на Западе, так и на Востоке.

Интересна и роль папы Льва в христологических спорах. Он высказывал свою точку зрения твердо, четко и ясно, но часто не задавался трудом ознакомиться с реальной обстановкой на месте, куда было направлено его послание. Думается, мы имеем дело с его твердым убеждением, что его устами вещает сам св. Петр.

В письме Халкидонскому Собору, сопровождавшем его томос, говорилось, что легаты должны председательствовать на Соборе вместо самого папы и что в их обязанность входит не допускать никаких богословских споров, т.к. все, что нужно, уже содержится в томосе. Неудивительно, что легатам позволили официально зачитать это письмо лишь в конце 16-го заседания, когда все дебаты были практически завершены. Вспомним и то, что томос был принят лишь после проверки и его сравнения с учением св. Кирилла!

И после этого Собор принял свой знаменитый 28-й канон: " Ибо и престолу Древнего Рима отцы, как и подобает, дали преимущества, потому что он был царствующим городом... Такие же преимущества подобают и святейшему престолу Нового Рима... Город, получивший честь быть городом императора и сената и имеющий равные преимущества с древним императорским Римом, был бы... подобно ему возвеличен и в церковных делах и стал бы вторым после него". То есть в каноне утверждалось, что верховенство Первого Рима, так же как и Второго, было утверждено отцами, а вовсе не св. Петром.

Интересно, что папа Лев, не принимая этот канон (и, кстати, весь Собор из-за него), вместе с тем не выдвигал на Востоке своих петровских теорий, зная, что его просто не поймут. Тут он показал себя реалистом и тонким дипломатом. Он вновь сослался на канон Никеи, говорящий лишь о трех существующих церковных центрах: Рим, Александрия и Антиохия. Лев напоминал, что Константинополь там не упоминался (он и не мог упоминаться, так как такого города во время I Вселенского Собора просто не существовало), и говорил, что Халкидонский канон нарушает никейские постановления. Сам-то он считал (совершенно недоказуемо) упомянутые на Никейском Соборе три кафедры (Рим, Александрия и Антохия) Петровыми.

Очевидно, что глубокое внутреннее убеждение в собственной, как наследника св. Петра, ответственности за судьбу всей Церкви никогда не покидало папу Льва. Но также очевидно, что эта его убежденность в V в. была совершенно нереалистична и неприложима к жизни. И св. Лев приспосабливался к этому положению как мог, не теряя ни личного достоинства, ни любви к Православию и единству Церкви, характеризовавших его выдающуюся личность.

4. После того как императоры переехали в Равенну, римский епископ стал главным человеком в столице. Падение Империи в 476 г. еще более укрепило это положение. Готские властители не только проявляли чрезвычайную терпимость к кафолической Церкви, но и были также заинтересованы в использовании ее в качестве канала дипломатической связи с императором в Константинополе.

Папы жили во дворце в Латеране, там же был и их кафедральный собор. Следующими по значимости в Риме были три мартирии, построенные в форме базилик: св. Петра на Ватиканском холме, св. Павла на дороге в Остию и Девы Марии (Санта Мария Маджоре) на Эсквилинском холме. Кроме того, в Риме было 28 приходских церквей. Епископа выбирали клирики и избранные миряне из этих церквей [23], а хиротонисали соседние епископы.

После падения Империи избранного кандидата утверждал готский король-арианин. Первые выборы папы, прошедшие после официального исчезновения Западной империи (476 г.), прошли в 483 г., по смерти папы Симплиция. Клирики и сенаторы, собравшись вместе, под председательством преторианского префекта, представлявшего короля Одоакра, избрали папу Феликса. Таким же образом прошли выборы нескольких следующих пап.

Но в 498 г. произошел кризис: римское духовенство избрало папой Симмаха, а сенаторы-аристократы - Лаврентия. Оба кандидата были хиротонисаны. Теперь утверждение папы зависело от выбора готского короля - арианина Теодориха. Так как сенаторы держались провизантийских позиций, он, после долгих колебаний, поддержал Симмаха. Так он по сей день и считается папой, а Лаврентий - антипапой. Кризис положил начало так называемому " лаврентианскому расколу". Но, чтобы узнать, что из этого всего вышло, нужно вернуться в Византию и увидеть, что там делалось после Халкидона.

Примечания
22. Из православных писателей такой точки зрения, что вся Западная Европа изначально входила в юрисдикцию Западного патриарха папы Римского, и следовательно, и сейчас является его канонической территорией, придерживается, например, Оливье Клеман - известный парижский публицист либерально-экуменического направления.
23. Эти выборщики положили начало коллегии кардиналов, каждый из которых приписан в качестве клирика к одной из 28 церквей. До недавнего времени имелись также и кардиналы-миряне, вписанные туда же в качестве почетных прихожан.