Главная страница Случайная страница
Разделы сайта
АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника
|
|
Глава lXXIV. Голова кашалота - сравнительное описание
Голова хорошо, а две лучше, и два огромных кита содвинули свои головы; последуем и мы их примеру и попробуем вместе кое в чем разобраться. Кашалот и настоящий кит - это наиболее примечательные члены великогоОрдена левиафанов in Folio. Это единственные разновидности, на которыхчеловеком учрежден регулярный промысел. Для нантакетского моряка онипредставляют собой две крайности среди всех известных китовых пород. Апоскольку внешнее различие между ними очевиднее всего сказывается в строенииих голов, и поскольку обе эти головы висят в настоящий момент за бортами" Пекода", и поскольку мы можем переходить от одной к другой, простопересекая палубу, - где еще, хотелось бы мне знать, представится нам такойудобный случай для занятий практической цетологией? Прежде всего вас поражает общий контраст. Обе головы, разумеется, чрезвычайно массивны; но кашалоту присуща какая-то математическая симметрия, которой явно недостает настоящему киту. В кашалотовой голове куда большехарактерности. При взгляде на нее вы невольно осознаете все несравненноепревосходство его всепроникающей величавости. А в данном случае этавеличавость еще усугублялась окраской его макушки - сероватой в крапинку, что служило доказательством его преклонного возраста и обширного жизненногоопыта. Словом, то был, как говорят у нас на промысле, " седой кит". Теперь мы остановимся на том, в чем наименее ярко сказывается различиемежду этими головами, а именно на их важнейших органах: ухе и глазе. Есликак следует приглядеться, то на обеих головах, далеко сбоку, возле тогоместа, где сходятся у них челюсти, можно обнаружить небольшой глаз, лишенныйвек и напоминающий глаз жеребенка, настолько он своими размерами несоответствует величине головы. А столь своеобразное, боковое, положение китового глаза ясно указываетна то, что кит не может видеть предмета, находящегося прямо перед ним, какон не может видеть того, что у него позади. Иначе говоря, положение китовогоглаза совпадает с положением человеческого уха; так что вы сами можетепредставить себе, каково бы вам пришлось, если бы вы могли видеть только сбоков, ушами. Оказалось бы, что ваше поле зрения простирается не более какна тридцать градусов вперед и примерно на столько же назад. И если бы средибела дня ваш злейший враг шел прямо на вас с кинжалом в поднятой руке, вы быточно так же не заметили его, как если бы он подкрадывался сзади. Однимсловом, у вас было бы теперь, так сказать, две спины и в то же время двапереда (с боков): ибо где, в конечном счете, у человека перед? Там, разумеется, где у него глаза. Но это еще не все; в то время как у прочих животных, кого ни возьми, глаза по большей части расположены таким образом, чтобы их зрительная силасливалась, передавая в мозг одно, а не два изображения, особое расположениекитовых глаз, безнадежно разделенных многими кубическими футами мяса, которое вздымается между ними, наподобие огромной горы между двумя озерами вдолинах, - оно, безусловно, полностью разъединяет те два образа, которыезапечатлеваются в двух ничем не связанных между собою органах. Благодаряэтому кит имеет ясную картину справа и не менее ясную картину слева; а все, что заключено посередине, должно представляться ему полным мраком инебытием. Иначе говоря, человек глядит на мир из своей сторожки через однодвустворчатое окно. А вот у кита эти две створки вставлены порознь, окна-тополучается два, да вид через них выходит искаженный. Об этой особенностикитового зрения на промысле забывать нельзя; пусть вспомнит о ней ичитатель, когда у нас до этого дело дойдет. Тут, в связи со зрением левиафана, можно было бы поднять один весьмаинтересный и запутанный вопрос. Но я вынужден ограничиться лишь кое-какиминамеками. Пока и поскольку при свете у человека глаза открыты, самый актвидения совершается независимо от его воли; то есть он не может не видетьтех предметов, которые находятся перед ним. Однако жизненный опыт учит нас, что какой бы широкий круг предметов ни охватывал за раз без разбора взглядчеловека, никто не может в одно и то же мгновение разглядеть подробно итщательно какие-либо два предмета - большие или маленькие, безразлично; пусть они даже лежат один подле другого. И если бы вы смогли разъединить этидва предмета и окружить каждый кольцом непроницаемой тьмы, тогда, чтобырассмотреть один из них, сосредоточив на нем все свое внимание, вы должны навремя совершенно изгнать из вашего сознания другой. Ну, а у кита какполучается? Сами по себе оба его глаза, разумеется, действуют одновременно; но неужели же мозг его настолько вместительнее, разностороннее и тоньше, чемчеловеческий, что он в одно и то же время может тщательно рассматривать дваотдельных предмета, один с одного бока, а другой - с другого? И если этотак, то он достоин не меньшего восхищения, чем человек, способныйодновременно доказывать две теоремы Эвклида. Право же, если разобратьсяхорошенько, такое сопоставление вполне оправданно. Быть может, у меня это не более как праздная игра воображения, но мневсегда представлялось, что необъяснимая привычка некоторых китов без толкуменять, уходя от преследования нескольких вельботов, скорость и направление, их робость и непонятная пугливость - все это, по-моему, косвенно проистекаетиз бесплодного раздвоения воли, вызванного их двойственным и диаметральнорасходящимся зрением. Ухо кита - предмет не менее любопытный, чем его глаз. Если вы никогда не были знакомы с левиафаньим семейством, вы могли быцелый год рыскать по этим двум головам, тщетно пытаясь отыскать на них органслуха. Китовое ухо совершенно лишено какой бы то ни было наружной раковины, да и самое отверстие так удивительно мало, что в него едва войдет гусиноеперо. Расположено оно чуть позади глаза. Здесь необходимо отметить следующееважное различие между кашалотом и настоящим китом: в то время как у первогоухо образует некоторое углубление, у второго оно полностью закрыто гладкой ировной перепонкой и снаружи совершенно незаметно. Неудивительно ли, что столь огромное существо, как кит, видит мир такимкрошечным глазом и слышит громы ухом, которое куда меньше заячьего? Но будьего глаза величиной с линзы в большом телескопе Гершеля, будь уши егопросторны, как врата кафедральных соборов, разве стал бы он от этого дальшевидеть и лучше слышать? Вовсе нет. Для чего же тогда вы стремитесь иметь" широкий" ум? Пусть лучше он будет тонким. Теперь воспользуемся всеми мыслимыми рычагами и паровыми лебедками иперевернем голову кашалота, затем, подставив лестницу, взберемся на нее изаглянем к нему в пасть; не будь эта голова отделена от туловища, мы дажемогли бы с фонарем в руке спуститься в великую Мамонтову Пещеру его желудка.Однако ухватимся за этот зуб и оглядимся. Какая же это красивая и чистаяпасть! с пола до потолка она выстлана или завешана сверкающей белой пеленой, шелковистой, как подвенечная парча. Теперь выйдем и посмотрим на эту колоссальную нижнюю челюсть, напоминающую длинную и узкую крышку огромной табакерки. Если же вы сумеетеприподнять ее у себя над головой, открыв ряды унизавших ее зубов, тогда онастановится похожа на грандиозные опускные ворота, и таковыми она иоказывается для многих несчастных рыбаков, которых пригвождают, смыкаясь, эти страшные шипы. Но еще куда ужаснее кажется она, когда видишь ее вбездонной морской пучине, где ты вдруг замечаешь свирепого кашалота, плывущего в глубине с разинутой пастью, так что его чудовищная челюсть, достигающая футов пятнадцати в длину, торчит вниз под прямым углом к еготелу - ну настоящий корабельный бушприт, и все тут. Кашалот этот не мертв, он просто не в духе, затосковал, может быть, захандрил и так разленился, чтомышцы его челюстей расслабли, и он плывет в этаком непристойном виде, живойупрек всему китовому племени, которое, со своей стороны, клянет его, наверное, и призывает на него божий намордник. В большинстве случаев нижняя челюсть кашалота без труда отделяемаяопытным специалистом - поднимается на палубу, где из нее выдергивают зубыдля пополнения запасов той твердой белой китовой кости, из какой рыбакиизготовляют всевозможные забавные предметы, включая трости, зонтовые ручки ирукоятки хлыстов. Челюсть с трудом, с надсадой, точно якорь, подымают на борт; и когдаприходит время - спустя несколько дней после окончания других работ, -Квикег, Дэггу и Тэштиго, все трое искусные зубодеры, принимаются за дело.Квикег острой фленшерной лопатой надрезает десны; после этого челюсть крепятза рамы, сверху подвешивают тали и при их помощи вытягивают зуб за зубом, как мичиганские быки выкорчевывают дубовые пни на дикой лесной просеке.Зубов обычно бывает сорок два, у старых китов они часто сточены, но незатронуты гниением и не запломбированы на наш людской манер. В довершениевсего самую челюсть распиливают на полосы, которые используются как стропилапри постройке домов.
Данная страница нарушает авторские права?