Главная страница Случайная страница
Разделы сайта
АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника
|
|
Глава xlIV. Морская карта
Если бы вы спустились вместе со старым Ахавом в его каюту, когда прошелшквал, налетевший на судно в ночь после того, как его безумный замысел былпринят разгоряченной командой, вы увидели бы, как он подходит к шкафу впереборке, вынимает из него большой сморщенный рулон пожелтевших морскихкарт и разворачивает их у себя на столе. Потом вы увидели бы, что он сел истал внимательно разглядывать представившиеся его взору бесчисленные линии изнаки, медленно, но уверенно прокладывая карандашом новые курсы через еще неперечеркнутые пространства. Время от времени он поднимает голову изаглядывает в старые судовые журналы, высокой стопкой лежащие подле него, ипо ним справляется, в какое время года и под какими широтами был убит илизамечен хоть один кашалот. Так он сидел и работал, а тяжелая висячая лампа у него над головоймерно раскачивалась на цепях в лад с корпусом корабля, отбрасывая бегучиеотблески и теневые полосы на его нахмуренный лоб, так что под конец сталоказаться, что, пока он сам наносил линии и курсы на сморщенные карты, невидимый карандаш провел такие же линии и курсы на глубоко изборожденнойкарте его чела. Не в первый раз сидел Ахав ночью в своей одинокой каюте, погруженный визучение морских карт. Они извлекались из-под замка чуть ли не каждую ночь; и чуть ли не каждую ночь стирались с них одни карандашные пометки ипоявлялись на их месте другие. Ибо Ахав, разложив перед собою карты всехчетырех океанов, наносил на них лабиринты течений и водоворотов только длятого, чтобы тем вернее достигнуть своей безумной всепоглощающей цели. Для человека, недостаточно знакомого с повадками левиафанов, попыткавыследить таким способом в океанах нашей планеты, не схваченной бочарнымиобручами, какое-то одно определенное животное может показаться до нелепостибезнадежной. Но Ахав знал, что это не так. Ему известны были направлениявсех приливов и течений; а значит, высчитав, как передвигается пищакашалотов, и выяснив по записям очевидцев, в какое время года под какимиширотами они встречались, он мог заключить с точностью чуть ли не до одногодня, когда, в каком месте удастся ему застать свою добычу. В самом деле, периодичность появления кашалотов в определенных районахоказывается фактом весьма твердо установленным, и многие китоловы считают, что если бы можно было проследить за кашалотами во всех морях, если быудалось тщательно сопоставить судовые журналы всех китобойных флотилий загод, то обнаружилось бы, что кашалоты появляются в тех или иных местах стакой же неизменностью, как ласточки во время своих перелетов или косякисельдей. В связи с этим предпринимались уже попытки вычертить подробныекарты миграции кашалотов(1). Кроме того, совершая переходы с одного водного пастбища на другое, кашалоты, руководимые безошибочным инстинктом - или, вернее сказать, бытьможет, тайными указаниями свыше - передвигаются, как у нас говорят, поканалам, держа курс в океане с такой неуклонной точностью, какая ни одномукораблю, обладающему самыми подробными картами, даже и не снилась. Несмотряна то что общее направление, взятое каждым отдельным китом, всегда бываетпрямым, как борозда землемера, и гнаться за ним неизбежно приходится строгов его же прямом кильватере, ширина канала, по которому он плывет, можетсильно колебаться, достигая нескольких миль (иногда больше, иногда меньше, как окажется), но никогда не превосходит пределов видимости с топа мачтыкитобойца, скользящего вдоль по этой загадочной магистрали. А это значит, что в какое-то определенное время года в этих узких границах на всемпротяжении такого канала можно с полным основанием рассчитывать на встречу скитами. Поэтому Ахав не только мог в установленное время настичь свою добычу вобщеизвестных районах китовых пастбищ, но умел еще так мастерски рассчитатькурс, чтобы, бороздя широчайшие океанские просторы, даже по пути не терятьнадежды на желанную встречу. И все-таки было одно обстоятельство, которое на первый взгляд как будтобы затрудняло осуществление его бредовых, но тщательно продуманных планов.(Однако и это на поверку оказывалось не так.) Несмотря на то что кашалотыкак стадные животные действительно проводят ----------------------- (1) Уже после того, как эта глава была написана, лейтенантом Мори изНациональной обсерватории в Вашингтоне 16 апреля 1851 года был изданофициальный проспект, согласно которому именно такая карта и будет вближайшее время составлена и выпущена в свет. Образцы этой карты приводятсяв проспекте. " Карта делит океан на участки в пять градусов широты и пятьградусов долготы; каждый из этих районов расчленен перпендикулярно надвенадцать полос, соответствующих двенадцати месяцам; эти участки такжепересечены тремя горизонтальными линиями, из коих одна служит дляобозначения количества дней каждого месяца, проведенных в данном районе, адве другие обозначают количество дней, в которые здесь были замечены киты -настоящие и спермацетовые". - Примеч. автора. определенное время в том илиином районе, отсюда еще нельзя заключить с уверенностью, что именно тостадо, которое находилось на данной широте и долготе в прошлом году, окажется на этом же месте и на следующий год; хотя были засвидетельствованыотдельные, не подлежащие сомнению случаи, когда дело обстояло именно так. Тоже самое в основном относится - но только в более узких границах - и кодиноким китам, китам-отшельникам, старым, матерым кашалотам. И такимобразом, даже если Моби Дик был, допустим, замечен в прошлом году вСейшельском районе Индийского океана или у Вулканического залива на японскомпобережье, это вовсе не означало, что " Пекод", окажись он в этих местах всоответствующее время года, непременно застанет его там. Там или вкаком-либо другом районе, где он до этого иногда появлялся. Все это были длянего лишь случайные кратковременные пристанища, так сказать, его океанскиезаезжие дворы, а не места длительного пребывания. Вот почему, когда до сихпор шла речь о достижении Ахавом его цели, имелись в виду лишьпредварительные добавочные, попутные возможности, прежде чем будетдостигнуто некое идеальное сочетание времени и места, когда все вероятноестанет возможным, а что возможно, как верил и мечтал Ахав, то уже, можносказать, и осуществлено. Это идеальное сочетание места и времениобозначалось одним промысловым термином: " сезон на экваторе". Ибо именно тами именно тогда вот уже несколько лет подряд замечали Моби Дика, которыйоставался в тех водах какой-то промежуток времени, подобно тому, как солнцев своем годовом круговороте пребывает под одним знаком зодиака. Именно тампроизошли все смертельные схватки с Белым Китом, там сами волны хранятлегенды о его подвигах, и там именно находится то трагическое место, где уодержимого старика зародилась его мстительная мания. Но в неусыпнойнастороженности и неустанной бдительности, с какими устремил Ахав своюугрюмую душу в эту беспощадную погоню, он не позволил бы себе возложить всенадежды на один только этот завершающий миг, о котором шла речь выше, какимбы многообещающим он ни казался; мучимый бессонной мыслью о своей клятве, онне мог усмирить неспокойное сердце, отложить на будущее всякие поиски. " Пекод" отплыл из Нантакета в самом начале " сезона на экваторе".Никакие сверхчеловеческие усилия не помогли бы его командиру за такойкороткий срок проделать большой переход к югу, обогнуть мыс Горн и, поднявшись на шестьдесят градусов широты, вовремя очутиться в экваториальныхводах Тихого океана, чтобы успеть заняться здесь промыслом. Таким образом, ему оставалось только ждать следующего сезона. Однако преждевременное, казалось бы, отплытие " Пекода" было, вероятно, правильно назначено Ахавом, если принять во внимание всю сложность его замысла. Ибо теперь в егораспоряжении было триста шестьдесят пять дней и ночей - срок, который он, вместо нетерпеливого бездеятельного ожидания на берегу, сможет посвятитьпопутной охоте, на тот случай, если Белый Кит, проводящий каникулы вдали отсвоих постоянных пастбищ, высунет на поверхность сморщенный лоб в водахПерсидского или Бенгальского залива, в китайских морях или в любой другойобласти, посещаемой его родичами. Так что и муссоны, и памперо, и норд-вест, и гарматан, и пассаты - любой ветер, кроме левантинца и самума, смог бызанести Моби Дика на замысловатый зигзагообразный кругосветный след" Пекода", опоясавший белой пеной весь земной шар. Но даже если это в самом деле так, все равно, разве по хладнокровном, здравом рассуждении не покажется безумной сама мысль о том, будто, встретивв широком безбрежном океане одного какого-то кита, охотник сможет узнать иотличить его, как белобородого муфтия на людных улицах Константинополя? Да, да, сможет, представьте себе. Потому что белоснежный лоб Моби Дика и егостоль же белоснежный горб, раз увидев, уже ни с чем спутать нельзя. И потом, разве я сам не пометил этого кита, размышлял обыкновенно Ахав, вновьпредаваясь своим безумным грезам после того, как далеко за полночь просиделнад картами, я пометил его, а он уйдет? Его широкие плавники все взазубринах и дырах, как уши у заблудшей овечки. И он пускался безумноймыслью в отчаянную погоню, покуда наконец усталость не затуманивала егорассудок. Но тогда на свежем воздухе палубы он вновь искал подкреплениясвоим силам. Великий боже, какою пыткою оказывается сон для человека, снедаемого единым неосуществленным желанием мести. Он спит, сжав кулаки, акогда просыпается, его вонзенные в ладони ногти красны от его собственнойкрови. Нередко, когда его подымали с постели мучительные и непереносимо яркиеночные сновидения, которые, подхватывая неустанную дневную думу, влекли ееза собой туда, где бушевало безумие; когда они вихрем кружили, кружили, кружили в его пламенеющем мозгу, пока самый пульс его жизни не становилсянестерпимой мукой; когда, как это порой случалось, в смерчах духа существоего отрывалось от земли и пропасть отверзалась в нем, а из нее выбивалисьязыки пламени и молнии и мерзкие демоны знаками звали его спуститься к ним; когда внизу зиял его ад - дикий вопль раздавался тогда по всему кораблю; иАхав, сверкая очами, выскакивал из каюты, словно бежал с огненного ложа. Тоне были знаки тайной слабости, которая страшится своей собственнойрешимости, то были неоспоримые доказательства того, насколько тверда этарешимость. Ибо не безумный Ахав, упорно, бесстрашно, неотступно преследующийБелого Кита, тот Ахав, который недавно лег спать, не сам он был той силой, что заставляла его в ужасе вскакивать с постели. Этой силой было вечное, живое начало - его душа; во сне, освобожденная на время из-под властирассудка, который постоянно толкал ее на достижение своих целей, онастремилась избавиться от жгучей близости его неистовства, перестав на времясоставлять с ним единое целое. Но рассудок не может существовать в человекеотлученный от души: вот почему, когда Ахав весь свой разум и волю отдалединому, высшему замыслу, замысел этот силой своей и неискоренимостью вконце концов, вопреки всем богам и дьяволам, сам по себе приобрел отдельноесамостоятельное существование. Теперь он мог, пылая, жить своей зловещейжизнью, в то время как та жизнь, в которой он возник, бежала, объятаястрахом, от нежеланного, незаконного чада. И когда то, что казалось Ахавом, выбегало из каюты, страждущий дух, глядевший сквозь телесные очи, был вдействительности лишь опустевшая оболочка, бесформенная сомнамбула, лучживого света, не имеющий, однако, перед собой ничего, что бы он могосветить, и потому сам по себе - пустота. Бог да смилуется над тобой, старик, твои мысли породили новое существо внутри тебя; а тот, когонеотступные думы превращают в Прометея, вечно будет кормить стервятникакусками своего сердца; и стервятник его - то существо, которое он сампорождает.
Данная страница нарушает авторские права?