Главная страница Случайная страница
Разделы сайта
АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника
|
|
Глава XI. Ночная сорочка
Так мы лежали в кровати, то болтая, то засыпая ненадолго, и чувствуясебя настолько непринужденно и по-приятельски свободно, что Квикег дажевремя от времени дружелюбно вытягивал свои коричневые татуированные ногиповерх моих; но в конце концов наши задушевные разговоры совершенноразогнали последние остатки сонливости, и мы хоть сейчас готовы были встать, несмотря на то, что заря еще не занималась и утро было еще делом далекогобудущего. У нас с ним сна не осталось ни в одном глазу, мы даже лежать устали ичерез некоторое время уже сидели, плотно укутавшись одеялом, прислонившись кдеревянной спинке кровати и тесно сдвинув наши четыре колена, над которыминизко свисали наши два носа, точно в коленных чашечках у нас, как вжаровнях, лежали раскаленные угли. Нам было очень хорошо и уютно, тем болеечто на улице стоял мороз, да и не только на улице, но и в комнате, ведькамин-то был нетоплен. Я говорю " тем более", потому что только тогда можнодо конца насладиться теплом, когда какой-нибудь небольшой участок вашеготела остается в холоде, ибо нет такого качества в нашем мире, котороепродолжало бы существовать вне контраста. Ничего не существует само по себе.Если вы льстите себя мыслью, что вам очень хорошо и удобно - всему вашемутелу, с ног до головы, - и притом уже давно, то, значит, вам уже больше нехорошо и не удобно. Но если у вас, как у нас с Квикегом, сидящих в постели, кончик носа или макушка коченеет, вот тогда-то вы и испытываете общеевосхитительное, ни с чем не сравнимое чувство тепла. Исходя из этихсоображений, в комнате, где вы спите, никогда не следует топить; теплаяспальня - это одно из роскошных неудобств, терпимых богачами. Ведь высшаястепень наслаждения - не иметь между собою и своим теплом, с одной стороны, и холодом внешнего мира - с другой, ничего, кроме шерстяного одеяла. Вытогда лежите точно единственная теплая искорка в сердце арктическогокристалла. Мы уже довольно долго просидели так, поджав колени, когда я вдругрешил, что пора открыть глаза. Дело в том, что в постели - днем ли, ночьюли, сплю ли я, или бодрствую - я имею обыкновение всегда держать глазазакрытыми, дабы полнее сосредоточиться на удовольствии пребывать пододеялом. Ибо человек может до конца осознать собственную индивидуальностьтолько тогда, когда веки его сомкнуты, будто именно тьма - родная стихиянашего существа, а не свет, более привлекательный для нашей бреннойоболочки. И вот, открыв глаза, я из мною созданной уютной тьмы попал внавязанный мне извне грубый мрак неосвещенной полночи - перемена оченьрезкая и довольно неприятная. Так что я отнюдь не стал возражать, когдаКвикег намекнул, что, мол, неплохо было бы зажечь свет, раз уж мы все равноне спим, и к тому же он испытывает сильное желание сделать пару спокойныхзатяжек из своего томагавка. Надо сказать, если накануне ночью я былрешительным образом против того, чтобы он курил в постели, то теперьзаметьте себе, как гибки становятся наши твердейшие предубеждения, когда ихсгибает родившаяся между людьми любовь. И мне теперь как нельзя болееприятно было, чтобы Квикег курил подле меня, и даже в постели, потому что унего тогда был такой безмятежный, довольный, домашний вид. Я больше уже неиспытывал неоправданного беспокойства относительно хозяйского страховогополиса. Я только чувствовал живое сердечное удовольствие оттого, что делюодеяло и трубку с настоящим другом. Накинув на плечи косматые бушлаты, мыпередавали друг другу курящийся томагавк до тех пор, покуда над нами невырос незаметно и не повис, колыхаясь в свете зажженной лампы, синийбалдахин дыма. То ли это волнообразное колыхание увлекло мысли дикаря прочь, котдаленным берегам, не знаю, но он вдруг заговорил о своем родном острове, амне очень хотелось услышать его историю, поэтому я стал настойчиво просить, чтобы он продолжил начатый рассказ. Он охотно удовлетворил мою просьбу. Ихотя в то время я лишь смутно понимал смысл многих его выражений, тем неменее последующие открытия, сделанные мною в результате более близкогознакомства с его отрывистой фразеологией, позволяют мне теперь привести этуисторию такой, какой она здесь в сжатом виде и предлагается.
Данная страница нарушает авторские права?