Жизнь душевных верующих

У разных людей разные души. Нет стереотипной души. У каждого из нас присущая только нам одним индивидуальность — уникальность, которая последует в вечность. Она не разрушается при возрождении. Иначе в вечности жизнь была бы очень бесцветной! Если есть такое различие в душах людей, значит есть различие и в душевной жизни верующих. Следовательно, здесь мы можем говорить только в общих чертах, и только представим более выдающиеся признаки, с которыми бы дети Божий могли сравнить свои собственные переживания.

Душевные верующие обладают повышенной любознательностью. Например, ради удовлетворения своего любопытства в отношении будущего, они будут усердно изучать Библейские пророчества.

Плотские верующие любят хвастаться своими различиями и превосходствами в одежде, речи и делах. Они желают обратить внимание других на себя и на то, что они делают. Конечно, эта наклонность могла быть у них ещё и до возрождения, но и после него им трудно сладить со своею природной привычкою.

В отличие от духовных верующих, которые ищут не столько объяснения, сколько действительного единения с Богом, эти верующие усердно ищут постижения всего умом. Они любят спорить и рассуждать. Их беспокоит не то, что их жизнь не соответствует их идеалам, а то, что они не понимают, почему у них отсутствует духовность. Они заключают, что умственное познание равносильно опыту. Это ужасное заблуждение.

Большинство душевных верующих принимают положение самоправедных, хотя часто это едва заметно. Они всеми силами цепляются за свои малейшие мнения. Несомненно, держаться за основные доктрины Библии хорошо, но в мелочах мы могли бы поступиться другим. Мы можем быть убеждены, что именно мы верим совершенно правильно, но когда мы „проглатываем верблюда и отцеживаем комара". Господь не доволен нами. Нам нужно отложить мелкие различия и стремиться к общей цели.

Временами рассудок душевного человека подвергается нападкам злого духа. От этого его мысли приходят в замешательство, путаются, а иногда и оскверняются. В разговорах с другими он часто отвечает на то, чего у него не спрашивали, ум работает беспорядочно, он то и дело меняет тему разговора, подтверждая тем самым, насколько рассеяны его мысли. Даже во время молитвы и чтения Божьего Слова он не может сосредоточиться и витает мыслями где-то далеко. Действуя обычно необдуманно, он уверяет других, что всегда держится принципов и тщательно обдумывает каждый свой поступок, и даже закрепляет это примерами из жизни. Как ни странно, иногда он действительно обдумывает свои действия предварительно по три раза, а то и по десять раз. Поступки такого человека всегда непредугаданы.

Плотские верующие легко растрагиваются. В одном случае они могут быть предельно веселы и счастливы, а в другом — так же предельно грустны и несчастны. В свои счастливые мгновения мир кажется им слишком малым, чтобы вместить их, и они подымаются к небесам на крыльях своих чувств; но в моменты печали они решают, что мир пресытился ими и будет рад избавиться от них. У них бывают времена возбуждения, когда их сердце взволновано так сильно, будто в нём горит огонь, или они нашли внезапно сокровище. Но также бывают у них времена подавленности, когда сердце не возбуждено, а наоборот, уступает чувствам потери, и делает их весьма унылыми. Их радость и печаль зависит от чувств. Их жизнь подвержена постоянным переменам, потому что они управляются эмоциями.

Другой отличительной чертой их характера является чрезмерная чувствительность. С ними очень трудно жить, потому что каждое движение толкуется, как направленное против них. Если на них не обращают внимания, они злятся. Когда они подозревают перемену отношения к ним, они обижаются. Они легко вступают в близкие отношения с людьми, потому что буквально расцветают от такой привязанности, и проявляют чувство неразлучности. Малейшая перемена в таких отношениях причиняет невыразимую боль их душе. Они ошибочно заключают, что страдают ради Господа.

Богу известна их слабость, когда они делают своё „я" центральным и считают себя особенными, как только достигают малейшего прогресса в духовной сфере. Он одаряет их особенными дарами и сверхъестественными переживаниями, позволяющими им наслаждаться периодами крайнего блаженства, а также временами такой близости к Господу, что им кажется, что они видели Его и прикасались к Нему. Но Он пользуется этими особенными дарами, чтобы смирить их и привести к Богу, Который есть Даятель всех даров. К сожалению, верующие не догадываются об этом намерении Бога. И вместо того, чтобы прославлять и приближаться к Нему, они хватают Его дары ради собственной похвалы. Они воображают себя сильнее других, потому что в тайне сердца рассуждают: „Кто может быть духовнее тех, кто пережил такие исключительные встречи с Господом? " Кроме того, душевные верующие имеют множество сентиментальных переживаний, из-за которых они считают себя более духовными, не сознавая, что это всего на всего признаки их плотской жизни. Духовные верующие живут не чувствами, а верою.

Довольно часто плотских верующих беспокоят внешние дела. Люди, события и вещи в мире вокруг них свободно проникают в их внутренний мир и нарушают покой духа. Поместите душевного человека в радостное окружение, и он будет радостным. Поместите его в печальное, и он будет грустным. У него нет творческой силы. Он принимает окраску тех или того, с кем или чем он имеет близкое общение.

Душевные обыкновенно процветают от ощущений. Господь даёт им ощутить Его присутствие до того, как они станут духовными. Это ощущение они считают неописуемой радостью. Получив такое ощущению, они думают, что двигаются гигантскими шагами в направлении вершины духовной зрелости. Но Господь попеременно то даёт, то отнимает это ощущение, чтобы постепенно отучить их от ощущений, и научить их ходить верою. Они же, не понимая методов Господа, воображают, что их духовное состояние выше, когда они ощущают Господа, и ниже, когда этого ощущения нет.

Плотские верующие носят общий отпечаток — разговорчивость. Они знают, что краткою должна быть их речь, но они ведут бесконечные разговоры, подстрекаемые своими возбуждёнными эмоциями. У них нет воздержания речи. Как только открывается рот, ум как бы теряет контроль. Слова льются лавиной. Душевный верующий прекрасно знает, что не должен быть многоречивый, но почему-то он не в состоянии остановиться, однажды разогнавшись. Всякого рода мысли быстро вторгаются в разговор, опережая постоянную перемену тем и непрерывное пополнение слов. „В многословии не избежишь греха" (Прит. 10: 19), потому что последствием будет либо потеря контроля, либо нарушение покоя из-за споров, либо утрата любви из-за критики, потому что тайно и лицемерно они осуждают других, которые болтливы, считая, что это им не к лицу. Прекрасно зная, что болтливость не идёт святому, плотской верующий всё же любит говорить легкомысленно и употреблять и слышать грубые шутки. Или он может увлекаться оживленными и весёлыми речами, которых он не может позволить себе пропустить во что бы то ни стало. Хотя иногда ему противны такие неблагоговейные и пустые речи, это бывает с ним не долго, и как только чувства будут снова возбуждены, он автоматически возвратится к своему прежнему любимому времяпрепровождению.

Душевные верующие впадают также в „похоть очей". На них часто влияют художественные или эстетические взгляды мира, которые на мгновение модны. Они ещё не умертвили свои человеческие артистические понятия, и гордятся тем, что обладают проникновенностью художника. Если они не окажутся ревностными поклонниками искусства, они могут удариться в другую крайность, и сделаются вообще бесчувственными к красоте. Таковые будут носить отрепья в знак их страдания со Христом.

Интеллектуалы в среде душевных верующих склонны причислять себя к „богеме" (неустойчивое состояние). Ветреным утром или в лунную ночь, например, они способны изливать свои души в сентиментальном пении. Они часто оплакивают свою жизнь, и проливают слезы из жалости к самим себе. Они любят литературу и просто восхищаются её красотой. Они также любят бормотать лирические стихи, потому что это даёт им чувство перенесённости в иной мир. Они взбираются на горы, ходят к озёрам и ручьям, потому что всё это приближает их к природе. Глядя на упадок в мире, они подумывают о непричастной к нему жизни. Как возвышенны и как чисты они! Не так, как другие верующие, которые якобы материалистичны, прозаичны и опутаны земными заботами. Эти верующие считают себя высоко духовными, не сознавая, как невероятно душевны они на самом деле. Такого рода душевность мешает им войти полностью в духовную сферу, потому что они подчинены совершенно своим чувствам. Величайшей угрозой для них является то, что они не сознают опасности своего положения и предельно довольны собой.

У плотских верующих иногда бывает много духовного знания, но часто у них мало опыта. Поэтому они осуждают других и не исправляют себя. Когда они слышат учение о разделении души и духа, их природный ум впитывает его беспрепятственно. Но что же происходит потом? Они принимаются за разделение и расчленение душевных помыслов и поступков других, а не своих. Приобретение знания не помогло им осудить себя, а только толкнуло на осуждение других. Эта склонность критиковать других является обычным занятием душевных верующих. У них есть душевная способность принимать наставление, но нет духовной способности быть скромными. В общении с людьми они оставляют впечатление холодных и жестоких. В обращении с другими у них своеобразная неподатливость. В отличие от духовных верующих, внешний

своими идеями и умом, который кишит замыслами и планами. Будучи усердными тружениками, эти верующие впадают в заблуждение, воображая себя гораздо более продвинувшимся духовно, чем их нерасторопные братья. Но кто может отрицать, что по милости Божией последние могут быть гораздо более духовными, чем первые?

Труд душевных верующих в главном зависит от чувств. Они берутся за дело только, когда у них есть настроение, а если оно пропадёт во время работы, они бросят её посредине автоматически. Они могут свидетельствовать людям о Господе часами и не уставать, если у них горит в сердце желание и радость, чтобы это делать. Но если этих чувств нет, а вместо них холодность и сухость, они будут говорить мало, или вовсе замолчат пред лицом величайшей нужды, как, скажем, у смертного одра ближнего. С теплом в груди они могут пробежать тысячу километров, а без него не сделают и самого малого шага. Они не могут пренебречь своими чувствами настолько, чтобы говорить с Самарянкой на пустой желудок, или с Никодимом, когда их клонит ко сну.

. Плотские верующие жаждут дел, но среди множества занятий не могут сохранить спокойствия духа. Они не могут исполнять повеления Божий в тиши, как это делают духовные верующие. Множество дел нарушает их покой. Внешние неполадки создают внутреннее беспокойство. Их сердца управляются внешними делами, и заботой о большом служении (Лук. 10: 40) — вот их характерная черта.

Плотские верующие легко падают духом в своих занятиях. Им не хватает той тихой уверенности, которая уповает на Господа в Его деле. Управляемые внутренними ощущениями и внешним окружением, они не могут оценить „закона веры". Почувствовав, что у них нет успеха, хотя это может и не быть так, они бросают начатое дело. Они теряют силы, если окружение кажется им мрачным и неприветливым. Они ещё не вошли в Божий покой.

Лишённые дальнозоркости, верующие, которые уповают на душу, легко падают духом. Им видно только то, что „перед носом". Кратковременная победа повергает их в радость, а временное поражение навивает грусть. Они не научились доводить дело до конца очами веры. Они жаждут немедленного успеха для успокоения сердца, и если это не удаётся, они не могут идти дальше и уповать на Бога во тьме.

Душевные — мастера находить недостатки в других, хотя сами они не сильнее их. Они быстры на критику и медленны на прощение. Когда они исследуют и исправляют недостатки других, они делают это с чувством самонадеянности и личного превосходства. Их манера помогать иногда людям правильна и законна, но побуждение не всегда правильно.

Тенденция поспешности часто является печатью тех, кто душевен. Они не могут ожидать, пока распорядится Бог. Всё, что они делают, совершается поспешно, нетерпеливо, порывисто. Они действуют импульсивно, а не принципиально. Даже в деле Божием эти верующие настолько движутся пылом и жаром, что они просто не могут остановиться, чтобы Бог показал им Свою волю и путь.

Ум плотского верующего полностью занята его собственными предприятиями. Он взвешивает и планирует, замышляет и предсказывает. Иногда ему мерещится светлое будущее и он от этого вне себя от счастья, а иногда он предвидит что-то мрачное, и тотчас же впадает в невыразимое уныние. Помнят ли такие верующие тогда о Господе? Нет» они больше думают о своих предприятиях. Для них труд для Господа — дело первостепенной важности, а Сам Господь, дающим им этот труд, часто бывает забыт ими. Труд для Господа становится центральным, а Господь труда отодвигается куда-то на задний план.

Душевные верующие, не обладающие духовной проницательностью, руководятся внезапными мыслями» которые вспыхивают у них в голове, и потому их дела и слова часто неуместны. Во-первых, они говорят не потому, что это нужно, а потому что предполагают, что это должно быть нужно. И тогда вместо сочувствия высказывают упрёк, а вместо предостережения говорят слова утешения. Всё это происходит из-за неспособности распознавать духовно. Они слишком полагаются на свои ограниченные и ограничивающие мысли. Во-вторых, даже если их слова окажутся бесполезными, они не в состоянии согласиться этим фактом.

Обладая океанами планов и горами мнений, плотской верующий делает сотрудничество с ним предельно трудной. То, что он считает хорошим, должно признаваться хорошим и другими. Неотъемлемое условие работы с ним — это полное согласие с его идеями и толкованиями. Малейшая интерпретация приравнивается глубокому вовлечению его в веру „однажды святым". Он не терпит высказывания никакого другого мнения. Хотя он знает, что ему не следует держаться за мнения, он позаботится о том, чтобы не его мнение пострадало, если какому-то мнению надлежит пострадать! Он признаёт, что сектантство не соответствует учению Св. Писания, но только умирать должна не его секта! Всё, что такой верующий не принимает, попадает у него в разряд ересей. (Стоит ли удивляться, что другие верующие, такие же душевные, как и он, откликаются таким же образом, и отвергают подлинность его веры?) Он глубоко привязан к своей работе. Он любит свой, так называемый, „внутренний круг", и потому не может работать с другими детьми Божьими. Он настаивает на обращении других в свою деноминацию.

В проповеди душевный верующий не может полностью полагаться на Бога. Он полагается либо на некоторые иллюстрирующие рассказы и остроумные слова, либо на личное обаяние. Может, некоторые известные проповедники и могут совсем надеяться на себя, говоря: „Раз я сказал, люди обязаны слушать! " Они уповают на Бога, но и полагаются на себя. Поэтому они так тщательно приготовляются, проводя больше времени за анализированном и собиранием материалов, в глубоком размышлении, чем в молитве Богу о том, чтобы Он открыл им Свои мысли и наделил силою свыше. Они запоминают свои проповеди и потом произносят их слово в слово. Их мысли занимают главное место в таком служении. При таком подходе плотские верующие естественно будут полагаться больше на проповедь, чем на Господа. Вместо того, чтобы полагаться на Духа Святого, чтобы Он открыл, в чём нуждаются люди, и послал именно по этой нужде нужное слово, они полагаются исключительно на свои слова, которые направлены к тому, чтобы растрогать сердца людей. Они подчёркивают свои слова и полагаются на них, и, пожалуй, их проповедь передаёт истину, но без оживотворения Святого Духа даже истина приносит мало пользы. Когда человек полагается на слова, а не на Святого Духа, духовные плоды могут быть только минимальными. Как бы эти речи ни приветствовались публикой, они касаются только головы, а не сердца.

Душевные верующие склонны высокопарным, метким словам и фразам. Хотя бы в этом они пытаются подражать истинно духовным, которые, обладая богатым опытом, могут учить своеобразно с присущей им исключительностью, которой не было ни у одного из их предшественников. Плотским это очень нравится, и потому они пускают в ход своё воображение в проповеди. Как только им в голову придёт какая-нибудь меткая мысль, будь то на прогулке, в беседе, за едою или во сне, они запишут сё для будущего применения. Они не задумываются над тем, пришла ли эта мысль к ним в дух от Духа Святого, или это была просто внезапная мысль, которая пришла им в голову сама по себе.

Некоторые подлинно душевные люди получают особое удовольствие, когда помогают другим. Поскольку они ещё не созрели духовно, они не знают, как подавать пищу вовремя. Это не значит, что им не хватает знаний, наоборот, знаний у них слишком много. Обнаружив что-нибудь неправильное, или узнав о какой-нибудь трудности, они немедленно принимают роль старшего верующего, горя нетерпением помочь тем ограниченным знанием, которого они достигли. Они изливают наставления Св. Писания и примеры из опыта святых со щедрым обилием. Они склонны сказать всё, что они знают, и даже больше того, что они знают, переходя в сферу предположения. Эти „старшие" верующие выставляют одно за другим всё, что хранилось у них в голове, не спрашивая вовсе, нуждаются ли их слушатели во всём этом, и могут ли вместить так много наставления в один присест. Они подобны Иезекии, открывшему все свои кладовые и сокровищницы. Иногда без всякого внешнего стимула, а просто потому что ими двигало внутреннее чувство, они начинают осыпать других духовными наставлениями, из которых многие просто предположения. Им хочется выставить напоказ свои знания.

Между прочим, не все душевные верующие отличаются именно этой чертой характера. У каждого человека свои отличительные черты. Некоторые молчат, не произнося ни одного слога. Даже пред лицом крайней нужды, когда им нужно было бы что-то сказать, они зажимают рот в молчании. Они ещё не освободились от застенчивости и страха. Они могут критиковать этих разговорчивых верующих в душе, сидя рядом с ними, но их молчание не делает их менее душевными.

Не будучи укоренёнными в Боге, и, следовательно, не научившись, как быть сокрытым в Нём, плотские люди стремятся быть на виду. Они ищут заметного положения в духовной работе. На собраниях им всегда хочется быть услышанными, а не слушать других. Когда на них обращают

внимание, признают и уважают, они неописуемо счастливы.

Душевные любят духовную фразеологию. Они знают наизусть массу духовных слов и фраз и пускают их в ход при всякой возможности. Они употребляют этот лексикон в проповеди и в молитве, но без участия сердца.

Жажда похвалы отличает живущих в сфере души. Они желают быть на первом месте. В служении Господу они ищут своей славы. Они мечтают быть могучими служителями, которыми бы пользовался Господь. Почему? Да потому что им хочется получить место и добиться личной славы. Они любят сравнивать себя с другими, но не только с теми, кого они не знают, а больше с теми, с кем они работают. Такое соревнование и борение во тьме может быть весьма напряженным. Отстающих от них духовно, они презирают, считая их слишком ленивыми, а тех, кто духовно велик, унижают, воображая себя почти равными им. Они неутомимо гонятся за величием и главенством. Они надеются, что их труд увенчается успехом, чтобы о них хорошо говорили. Эти желания, конечно, глубоко сокрыты в их сердцах и едва заметны другим. Но хотя они и хорошо упрятаны и смешаны с другими, более чистыми побуждениями, наличие таких неблагородных желаний, тем не менее, являются неотразимым фактом.

Душевные ужасно самодовольны. Если Господь позволит им привести хотя бы одну душу к Нему, они будут готовы взорваться от радости, и считать себя духовно успешными. Они гордятся собою, если имеют успех хотя бы один раз. Немного знания, немного опыта, немного успеха легко вызывает у них чувство достижения чего-то великого. Эта общая черта у душевных верующих похожа на малый сосуд, который легко наполняется. Они не смотрят, как широк и глубок океан, оставшийся вне их малого сосуда. Они довольны тем, что их ведро полно до краев. Они не растворились в Боге, иначе бы они легко принимали всё за ничто. Их взор направлен к их мелкому „я", и потому малейшее приобретение или потеря так чувствительно влияют на них. Эта ограниченная емкость мешает Богу пользоваться ими больше. Если так много самохвальства вызывается приведением к Нему десяти душ, что будет, если спасётся тысяча душ!?

Достигнув некоторого успеха в проповеди, душевный верующий думает, что он действительно замечателен. Возвращение к этой мысли наполняет его радостью и чувством собственного превосходства. Ему кажется, что он отличается от всех других верующих и что он „более великий, чем величайший из апостолов". Иногда он обижается, когда другие не проявляют к нему достойного по его мнению уважения. Он сожалеет о слепоте тех, кто не узнаёт в нём пророка из Назарета. Бывает, что такой душевный верующий думает, что в его проповеди есть особенная мысль, до которой ещё никто другой не додумался, и он беспокоится, если слушатели пропустили этого чуда мимо ушей, не оценив его, как следует. После каждого успеха такой человек проводит несколько часов, а то и дней, в самопоздравлении. При таком самообмане не мудрено, что такой проповедник заключает, что Церковь Божия скоро увидит в нём великого евангелиста, пробудителя или духовного писателя. Какие муки терпят такие люди, когда люди не замечают их!

Плотские верующие это те, которые не имеют принципов. Их слова и дела не следуют утвердившимся правилам. Вместо этого они руководствуются эмоциями и рассудком. Они делают то, что чувствуют или думают, иногда вопреки своему обычному порядку. Такая перемена заметна особенно ярко после проповеди. Они приспосабливаются к тому, о чём недавно проповедовали. Если, скажем, они проповедовали о терпении, значит дня два-три после этого они будут терпеливыми. Если они призывали людей к восхвалению Господа, они начнут хвалить и хвалить... Только это не продлится долго. Так как они действуют согласно с чувствами, их собственные слова возбуждают чувство вести себя так или иначе, но как только чувство проходит, все кончается.

Другая особенность душевных верующих — это то, что они обычно необыкновенно талантливы. Связанные грехом верующие не такие талантливые, как эти, и то же можно сказать и о духовных. Как будто Бог обильно одаряет душевных для того, чтобы они умертвили свой дар добровольно, а потом получили его опять новым и прославленным посредством воскресения. Но плотские верующие боятся отдать свои дары на смерть, и, вместо этого, пользуются ими до предела. Богом данные способности должны быть использованы для Бога и Его славы, но плотские верующие часто считают их своими. И до тех пор, пока они будут служить Богу в таком расположении ума, они будут использовать свои дары по-своему, не ожидая указаний Святого Духа. В случае успеха они приписывают себе всю славу. Конечно, такое самопрославление и самолюбование хорошо завуалировано, но тем не менее, как бы не старались смиряться, и как бы ни старались воздавать славу Богу, они не могут избежать эгоцентричности. Они как бы говорят: слава да будет Богу, да, но да будет она Богу и мне!

Так как плотские верующие обычно высокоодарённые люди с живым умом и богатыми чувствами, они легко возбуждают интерес людей и трогают сердца. У них много личного обаяния и магнетизма и им ничего не стоит завоевать одобрение рядовых верующих. Но одно остаётся неизменным: у них нет духовной силы. Они не вмещают живого потока силы Святого Духа. Всё, что у них есть, исходит от них самих. Люди замечают, что у них что-то есть, но это „что-то" не даёт духовной жизненности другим. Производя впечатление весьма богатых, они на самом деле весьма бедны.

В заключение скажем, что верующий может пережить всё или любую из вышеупомянутых ситуаций прежде, чем будет избавлен полностью от ига греха. Библия и практический опыт подтверждают, что многие верующие могут управляться одновременно с одной стороны телом для совершения греха, а с другой — душой для жизни для себя. В Библии те и другие называются „плотскими".

Иногда верующие следуют грехам тела, а иногда самоволию души. Если верующий может встречать множество удовольствий души и в то же самое время допускать не меньшее количество похотей тела, не равно ли возможно для него переживать сильные душевные ощущения в связи с многими переживаниями духа? (Конечно, не следует забывать, что некоторые заканчивают одну стадию прежде, чем перейти в другие). Следовательно, опыт верующего — дело весьма сложное. Нам крайне необходимо решить, избавились ли мы от всего низкого и неблагородного. Обилие духовного опыта не делает нас духовными. Только после избавления от греха и нашего „я" нас можно будет считать духовными.