С.Ю. Артёмова

РЕФЛЕКСИЯ РУССКИХ ПОЭТОВ ПО ПОВОДУ ИХ КОЛИЧЕСТВА

Тверской государственный университет

Кафедра теории литературы

В статье рассматривается один из аспектов темы «поэт и толпа» на материале лирики ХХ века. Рефлексия русских поэтов по поводу их количества и реализация в поэтическом слове позволяют воплотить представление об отношениях «поэт и другие», характерное для лирики ХХ века.

Ключевые слова: диалог, декларация и реализация, поэтическое слово, лирика ХХ века, поэтическое «я», лирический субъект

Исходным понятием философии начала ХХ века является понятие диалога [См. 2 и 3]. Этот диалог представляет собой соотношение двух этически равноправных начал – Я и Ты. Однако в сознании Я эти два начала отнюдь не равноправны. Наша задача – рассмотреть эту иерархию на примере противопоставления поэта и толпы в русской лирике.

Точка зрения поэта в классицизме осознавалась как «истинная» («истину царям с улыбкой говорить» [5]), а значит, внешняя по отношению к другим персонажам и над ними стоящая. «Отношения… я/другой выстраиваются … как субъектно-объектные отношения» [2]. При этом поэт – Я – всегда противопоставлен всем Другим, иными словами, «ты царь, живи один…» [10, с. 474].

Оппозиция поэта и толпы (избранников неба и профанов) характерна и для русской поэзии конца XVIII- начала XIX веков. Но она строится уже по другим законам. Поэт, конечно, избранник неба, но у толпы, которая «в детской резвости колеблет… треножник» [10, с. 474], есть свои основания для этого, каждая сторона по-своему права. Отношения поэта и Других становятся субъектно-субъектными. Пушкин пишет «Разговор книгопродавца с поэтом» в жанре диалога, тем самым ценностно уравнивая позиции Я и Другого.

Это обусловило взгляд на поэта, возникший в эпоху романтизма: Поэт (Я) противопоставлен толпе, но при этом он не один, есть особый узкий круг посвященных, обозначенный местоимением Мы и включающий в себя либо поэта и его собеседника (в жанре поэтического послания), либо поэта и других поэтов. Впервые о Мы как поэтическом братстве заговорил А.С.Пушкин в одной из «Маленьких трагедий» - “Моцарт и Сальери”.

Моцарт (обращаясь к Сальери):

Когда бы все так чувствовали силу

Гармонии! Но нет: тогда б не мог

И мир существовать; никто б не стал

Заботиться о нуждах низкой жизни;

Все предались бы вольному искусству.

Нас мало избранных, счастливцев праздных,

Пренебрегающих презренной пользой,

Единого прекрасного жрецов [9, с. 450]. < Выделено нами – С.А.>

В поэзии начала ХХ века, в период, когда поэты либо объединяются по каким-либо эстетическим принципам (течения модернизма), либо притягиваются личностью другого поэта (школы, «Башня» Вяч.Иванова и т.п.), тенденция к осознанию поэтом себя в «коалиции» с другими проявилась во множестве вариаций. Причем вариации эти зависят от идеологии и индивидуальных склонностей авторов, но сам принцип противопоставления Нас и Других сохраняется.

Именно в этот период появляется несколько поэтических деклараций мало- или, наоборот, многочисленности поэтов, принадлежности Я к поэтическому сообществу Мы.

Такой пример поэтического братства возникает в стихотворении Бориса Пастернака [8, с. 202], которое становится своего рода девизом поэтов (им. в в. Пастернак, Маяковский, Асеев):

Нас мало. Нас, может быть, трое

Донецких, горючих и адских

Под серой бегущей корою

Дождей, облаков и солдатских

Советов, стихов и дискуссий

О транспорте и об искусстве.

Это действительно декларация общности поэтических принципов, декларация поэтической свободы:

Мы были людьми. Мы эпохи.

Нас сбило и мчит в караване,

Как тундру под тендера вздохи

И поршней и шпал порыванье.

Слетимся, ворвемся и тронем,

Закружимся вихрем вороньим,

И - мимо! –

Мир МЫ противопоставлен здесь миру Других, непосвященных, профанов:

…Вы поздно поймете.

Так, утром ударивши в ворох

Соломы - с момент на намете, -

След ветра живет в разговорах

Идущего бурно собранья

Деревьев над кровельной дранью.

Поэты не случайно сравниваются со стихией, со временем, ветром и вихрем. Интересно даже не то, какие именно поэты и почему именно они называются Пастернаком (это могло бы стать предметом отдельного исследования), интересно другое – немногочисленность («нас мало»), но всесильность. Мы – субъекты, поэт больше не одинок.

Эту иерархию ценностей, противопоставление Нас и Других воплощает в своем стихотворении и Владимир Набоков [7]:

Нас мало — юных, окрыленных,

не задохнувшихся в пыли,

еще простых, еще влюбленных

в улыбку детскую земли.

Мы только шорох в старых парках,

мы только птицы, мы живем

в очарованья пятен ярких,

в чередованьи звуковом.

Мы – не поддаемся быту и повседневности, мы не такие как все, мы ни с кем не хотим спорить, но тем самым мы вступаем в оппозицию с веком:

Мы только мутный цвет миндальный,

мы только первопутный снег,

оттенок тонкий, отзвук дальний, —

но мы пришли в зловещий век.

Навис он, грубый и огромный,

но что нам гром его тревог?

Мы целомудренно бездомны,

и с нами звезды, ветер, Бог.

Мы – те же самые, поэты, а другие меняются: у Пастернака это современники-читатели, у Набокова зловещий век. Несмотря на то, что у Набокова «мало» не претворяется в конкретную цифру, Мы противопоставлены остальным, другим, объектам среди субъектов.

Стихотворение М.Цветаевой является вариацией на тему не Других, а Нас. Основой для стихотворения Цветаевой стал текст Арсения Тарковского«Стол накрыт на шестерых…» [12], в котором речь идет о воссоединении живых и умерших за одним столом. Но Марина Цветаева в своем поэтическом отклике пишет о поэзии. Именно поэт должен стать «седьмым», поскольку он не может быть один, нуждается в братстве подобных [13]:

«Я стол накрыл на шестерых...»

Всe повторяю первый стих

И всe переправляю слово:

— «Я стол накрыл на шестерых»...

Ты одного забыл — седьмого.

…

Как мог, как смел ты не понять,

Что шестеро (два брата, третий —

Ты сам — с женой, отец и мать)

Есть семеро — раз я на свете!

Ты стол накрыл на шестерых,

Но шестерыми мир не вымер.

Чем пугалом среди живых —

Быть призраком хочу — с твоими…

В творчестве Цветаевой индивидуальность поэта была визитной карточкой (вспомним «каждый поэт немножко негр» или «вас положат на обеденный, а меня – на письменный»). Но в то же время поэт (Я) осознает не только свое могущество («я жизнь, пришедшая на ужин»), но и принадлежность определенному кругу «своих».

И — гроба нет! Разлуки — нет!

Стол расколдован, дом разбужен.

Как смерть — на свадебный обед,

Я — жизнь, пришедшая на ужин…

В данном случае «седьмая», «жизнь, пришедшая на ужин» - не только аллюзии на пушкинские тексты, но и попытка разговора о том, что поэт не только противопоставлен не-поэтам, но и связан незримой нитью с такими же как он. Субъект осознает свою принадлежность к кругу субъектов.

Стихотворение А.Ахматовой также намечает круг «избранных счастливцев» путем подсчета поэтов [1]:

Нас четверо

(Комаровские наброски)

Ужели и гитане гибкой

Все муки Данта суждены.

О.М.

Таким я вижу облик Ваш и взгляд.

Б.П.

О, Муза Плача.

М.Ц.

... И отступилась я здесь от всего,

От земного всякого блага.

Духом, хранителем " места сего"

Стала лесная коряга.

Все мы немного у жизни в гостях,

Жить - этот только привычка.

Чудится мне на воздушных путях

Двух голосов перекличка.

Двух? А еще у восточной стены,

В зарослях крепкой малины,

Темная, свежая ветвь бузины...

Это - письмо от Марины.

Личности поэтов обозначены сначала в эпиграфах, а затем непосредственно в самом тексте («перекличка двух голосов на воздушных путях» - им.в в. Пастернаке и Мандельштам, «ветвь бузины» - Цветаева). Субъекты образуют сообщество Мы (о чем и заявлено в заглавии), хотя в самом тексте сначала заявлено Я, а уже потом оно преобразуется в Мы.

Конечно, разные поэты декларируют «нас мало», «нас трое», «нас четверо» и называют разные имена «поэтического олимпа», что говорит о личных ощущениях «избранности». В любом случае перед нами поэтическая декларация избранничества, индивидуальности и одновременно сближения разных индивидуальностей, их равновеликости, эстетической и человеческой общности в форме лирического мы.

Еще одна четверка поэтов появляется в стихотворенииА.Вознесенского «Нас много. Нас может быть четверо…» [4] (им. в в. Вознесенский, Евтушенко, Рождественский, Ахмадулина):

Б. Ахмадулиной

Нас много. Нас может быть четверо.

Несемся в машине как черти.

Оранжеволоса шоферша.

И куртка по локоть - для форса.

…

Обязанности поэта

не знать километроминут,

брать звуки со скоростью света,

как ангелы в небе поют.

…

Что нам впереди предначертано?

Нас мало. Нас может быть четверо.

Мы мчимся -

а ты божество!

И все-таки нас большинство.

Интересно, что Вознесенский играет на контрасте «нас много» - «нас мало», а в заключение звучит вывод – «а все-таки нас большинство». Поэтическая декларация имеет иную семантику – хоть нас и мало «избранных счастливцев», но мы живем на «убийственнейшей из скоростей», мы настолько иные и настолько прекрасны, что «нас большинство». Здесь Мы противопоставлены Другим.

Иная поэтическая декларация отношений Мы-Другие заявлена в стихотворении В. Маяковского «Послание к пролетарским поэтам» [6]. Здесь в качестве «своих» упоминаются тоже четыре поэта (Маяковский, Безыменский, Светлов, Уткин):

…розданные

Луначарским

венки лавровые -

сложим

в общий

товарищеский суп.

Если у Пастернака или Ахматовой речь шла об индивидуальности и равновеликости субъектов, то у Маяковского – об одинаковости и равенстве всех точек зрения «своих поэтов»:

Решим,

что все

по-своему правы.

Каждый поет

по своему

голоску!

Разрежем

общую курицу славы

и каждому

выдадим

по равному куску.

Но при этой декларации равенства поэтов выстраивается вертикальная схема коммуникации: Я говорю с вами как субъект с объектами.

А мне

в действительности

единственное надо -

чтоб больше поэтов

хороших

и разных…

Стихотворение показывает «советский» подход к вопросу об избранничестве поэта – «больше поэтов хороших и разных», устремленность на стройку светлого будущего. «Нас мало» деформировалось здесь в «нас много», и каждому поэту отдается равная доля, «курицы славы по равному куску». Поэтическая исключительность, свобода гения уступает место одинаковости, общность субъектов превращается в общность объектов. Я исчезает, но исчезает и Мы как общность поэтов, остаются только Другие, и им (поэтам хорошим и разным) предстоит строить будущее.

И совершенно иной, неожиданный вариант отношений поэтов и Других выстраивается в стихотворении Ярослава Смелякова «Три витязя» [11]. Здесь поэтов трое (им. в в. Корнилов, Васильев, Смеляков), но Мы противопоставляются не Другим, а самому Слову. Теперь Мы – это не просто братство поэтов, их духовная общность, а охота («с рогатиной на слово») и служба во искупление грехов перед словом.

Мы шли втроем с рогатиной на слово

и вместе слезли с тройки удалой -

три мальчика,

три козыря бубновых,

три витязя бильярдной и пивной.

…

Мы вместе жили, словно бы артельно.

но вроде бы, пожалуй что,

не так -

стихи писали разно и отдельно,

а гонорар несли в один кабак.

Субъекты, осознающие свою индивидуальность и схожесть одновременно, «нераздельность и неслиянность», противопоставляют себя объекту:

По младости или с похмелья -

сдуру,

блюдя все время заповедный срок,

в российскую свою литературу

мы принесли достаточный оброк.

...

Вот так втроем мы отслужили слову

и искупили хоть бы часть греха -

три мальчика,

три козыря бубновых,

три витязя российского стиха.

Слово осознается как мучитель, а поэты – как мученики, одновременно герои-витязи и преступники перед словом (бубновый туз – козырь – нашивался на спину убийцам). Внося «оброк» в русскую литературу, они охотятся за словом и вершат русскую литературу. Мы борются не с Другими, а сами с собой и со Словом, которому служат.

Таким образом, при декларации одиночества поэта, в стихах делается акцент на существование поэтического братства Мы (которое либо важно само по себе, либо является ступенью к обобщению Мы в Они (как у Маяковского), либо предполагает объединение против Слова, которому Мы служат). Меняются эпохи, поэтические направления и авторские индивидуальности, но поэтическая декларация общности поэтов («трое иль четверо») как субъектов, противопоставленных остальным, продолжает существовать.

Даже один из изводов бесконечно решаемой проблемы «поэт и другие» («нас мало», «нас много») позволяет воплотить бесконечное количество точек зрения, независимо от доминирующей идеологии и взглядов каждого поэта. «Подсчет поэтов» - одна из универсальных (наряду с «памятниками») возможностей предложить свое представление об отношениях «поэт и другие», разделив при этом иных на легко поддающееся счету (можно пересчитать по пальцам) меньшинство и тьмы «других».

Список литературы

1. Ахматова А.А. Нас четверо [Электронный ресурс] / А.А. Ахматова. Режим доступа: https://stixi-poet.ru/achmatova-a-a/nas-chetvero-achmatova-a – Дата обращения: 26.09.2013. – Загл. с экрана.

2. Бахтин М.М. Проблемы поэтики Достоевского. М.: «Худож. литература», 1972. [Электронный ресурс] / М.М. Бахтин. Режим доступа: https://philosophy.ru/library/bahtin/01/index.html – Дата обращения: 26.09.2013. – Загл. с экрана.

3. Бубер М. Я и Ты. [Электронный ресурс] / М. Бубер. Режим доступа: https://modernlib.ru/books/martin_buber/ya_i_ti/read/ – Дата обращения: 26.09.2013. – Загл. с экрана.

4. Вознесенский А. Нас много. Нас может быть четверо... [Электронный ресурс] / А. Вознесенский. Режим доступа: https://rupoem.ru/voznesenskij/nas-mnogo-nas.aspx Дата обращения: 26.09.2013. – Загл. с экрана.

5. Державин Г.Р. Памятник [Электронный ресурс] / Г.Р. Державин. Режим доступа: https://rupoem.ru/derzhavin/ya-pamyatnik-sebe.aspx Дата обращения: 26.09.2013. – Загл. с экрана.

6. Маяковский В.В. Послание пролетарским поэтам. [Электронный ресурс] / В.В. Маяковский. Режим доступа: https://feb-web.ru/feb/mayakovsky/texts/ms0/ms7/ms7-151-.htm Дата обращения: 26.09.2013. – Загл. с экрана.

7. Набоков В. Нас мало - юных, окрыленных…[Электронный ресурс] / В. Набоков. Режим доступа: https://ruspoeti.ru/aut/nabokov/9366/ Дата обращения: 26.09.2013. – Загл. с экрана.

8. Пастернак Б.Л. Нас мало. Нас может быть трое…[Текст] / Б.Л. Пастернак. // Пастернак Б.Л. Собрание сочинений в пяти томах. Т. 1. Стихотворения и поэмы. 1912-1931. М.: «Худож. литература», 1989. 751 с.

9. Пушкин А.С. Моцарт и Сальери [Текст] / А.С.Пушкин // Пушкин А.С. Сочинения в трех томах. Том 2. Поэмы; Евгений Онегин; Драматические произведения. М.: «Худож. литература», 1986. 527 с.

10. Пушкин А.С. Поэт [Текст] / А.С.Пушкин // Пушкин А.С. Сочинения в трех томах. Том 1. Стихотворения. Сказки. Руслан и Людмила. – М.: «Художественная литература», 1985. – 735 с.

11. Смеляков Я. Три витязя [Электронный ресурс] / Я. Смеляков. Режим доступа: https://rupoem.ru/smelyakov/my-shli-vtroem.aspx Дата обращения: 26.09.2013. – Загл. с экрана.

12. Тарковский А. Стол накрыт на шестерых…[Электронный ресурс] / А. Тарковский. Режим доступа: https://rupoem.ru/tarkovskij/stol-nakryt-na.aspx Дата обращения: 26.09.2013. – Загл. с экрана.

13. Цветаева М.И. Все повторяю первый стих… [Электронный ресурс] / М.И. Цветаева. Режим доступа: https://rupoem.ru/cvetaeva/vse-povtoryayu-pervyj.aspx Дата обращения: 26.09.2013. – Загл. с экрана.

WE AND OTHERS: