Капитан Орлов. Маньчжурия. 1931 год.

Гудят во тьме моторы. Чуть проблескивают на манчжурском небе звезды. Десять двухмоторных «Сикорских» С-37 режут плоскостями ночь. Только не бомбы они несут — сидят в самолетах солдаты, лежат в контейнерах пулеметы и патроны. На небывалое решился командующий Слащев: захватить мост через Сунгари и отрезать путь отступления японцам сбросив бойцов с неба. Командует этим отрядом капитан Орлов. Долго пришлось ему отстаивать саму возможность «небесной» атаки, долго убеждать штабных генералов. Легко ли спорить с тем, кто старше и опытнее тебя, у кого на погонах звезды генеральские а на груди ордена без счета? Но проявил капитан настоящую партийную твердость, настоящую корниловскую несгибаемость — отстоял. Только вот настоящих, подготовленных десантников набралось всего пять десятков. Оглядел Михаил Федорович Орлов свое невеликое войско, вздохнул, зубы стиснул и пошел опять штабным генералам кланяться — подкрепления просить. Выделили ему восемьдесят добровольцев — уссурийских пластунов. Всем хороши добровольцы: молодые, здоровые, ни бога ни черта не боятся. Жаль только, что диверсионной подготовки нет. «Ничего, — сказал замполит отряда, штабс-капитан Майсурадзе, — с парашютами знакомы, а остальное — в бою освоят!»

Гудят моторы. Вот уже третий час полета миновал. Посмотрел капитан Орлов на часы: пора. Махнул рукой — сидевший впереди боец сказал что-то летчикам и встал, кожаную куртку одернул, карабин парашютный к лееру прицепил. Пошли.

Замигал командирский самолет огоньками точно елка рождественская. Это он сигнал другим подает — пора. И тотчас расцвели в небе белые цветы — купола парашютные. Под каждым где человек висит, где — контейнер с оружием и патронами. Качаются русские, украинские, белорусские парни в стропах, маму поминают, на землю поскорей хотят. А земля — вот она, черная, родненькая, по пяткам норовит побольней поддать. Приземлились…

Первым делом огляделись: кто где и где что. До моста заветного — 3 версты. Ну, да это не расстояние — за двадцать минут добежишь. Контейнеры отыскали. Нашли не все, но и того что есть должно хватить. Собрались, посчитались, проверились. На 130 человек — 18 пулеметов ручных, да 50 МП-28, трещоток немецких и 32 томпсоновских ганов машиновых. Плюс у каждого при себе наган, три гранаты да нож. Посовещался Орлов с Майсурадзе и другими офицерами и порешили так: оружия хватит — пора дело делать. Оружие и патроны разобрали, попрыгали, чтоб не звякнуло ничего, и марш.

До моста легко добежали, но тут новая задача: захватывать эту громаду должно с двух сторон одновременно. Сжал кулаки капитан: октябрь — не май месяц, а все ж плыть кому-то придется. Оглядел своих десантников, подумал и приказал подпоручику Судоплатову взять сорок человек, шесть пулеметов и по 15 «Томпсонов» и МП. Связали бойцы узлы из одежды, навьючили на них оружие с боеприпасами, чтоб не утонуло и не подмокло, и в воду. Тихо уплыли, словно растворились в темной реке.

Сидит Михаил Федорович Орлов на берегу, веточку гаоляна жует, ждет. На часы взглянул: уже 36 минут прошло, как ушел Судоплатов. Вгляделся капитан в ночную темень. Вдруг на том берегу красный огонек мигнул. Раз, другой и нет его. А Орлова на душе точно солнышко встало: сигнал подали — значит доплыли.

Теперь пора и за основную работу приниматься. Поднял капитан свой отряд и поползли они бесшумно к мосту. Майсурадзе со своей группой пошел пулеметные гнезда захватывать, поручик Гриднев с бойцами взял на себя помещение охраны, а сам Орлов со своими воинами — прямиком на мост пополз. У него самое сложное: часовых снять, а потом — рывком через мост, Судоплатову на подмогу.

Никто и оглянуться не успел — часовые у моста пропали! То есть не пропали. Просто в одну коротенькую секунду «грибок», под которым часовой стоял, вдруг пустой оказывался. А потом снова часовой появлялся. Только ростом вроде выше и, если приглядеться, полы шинели не видны. Да кто ж это в осеннюю хмурую ночь приглядываться будет?! Вот и часовые у маленькой казармы исчезли. А затем сразу разорвалась ночь грохотом и вспышками яростными: полетели в казарму гранаты. Кого из японцев осколками не посекло, тот в окна да в двери прыгать стал. Но только ждут там счастливцев. Коротко плюнет огнем темнота и валится самурай на неприветливую манчжурскую землю. А душа — прямым ходом в японский рай.

На другом берегу вроде пулемет ожил, но тотчас захлебнулся, подавился гранатным разрывом. Вот под грибком у часового телефон вдруг зазвенел. Докладывает с того берега Судоплатов, что задачу свою выполнил. Капитан Орлов аж светится в ночи, цветет: взяли мост, взяли!

Только мост взять — не пол дела, даже не четверть. Его еще удержать надо. Отдал Орлов нужные распоряжения, разбежались бойцы по местам. Пути с обоих берегов минируют, пулеметы поставили, новые окопы роют. А вот и первые гости: пыхтит с японской стороны военный эшелон.

Подошел поезд поближе, крутанул подпоручик Судоплатов рукоять и вырос на месте эшелона огневой смерч. Рвутся цистерны с топливом, пылают вагоны с оружием. Довольны десантники: пока счет в их пользу и все растет. А вот офицеры, наоборот, напряглись: очень уж все гладко идет. Врагов слишком много и скоро еще больше будет. «Не волнуйся, командир, — смеется Майсурадзе, — чем гуще трава — тем легче косить!» Ходит Арчил Степанович Майсурадзе по окопам среди десантников. Кого шуткой подбодрит, кому подскажет, дельный совет подаст. Такая работа у замполита: каждому помочь, везде быть…

Десятый час бой идет. Рано утром прилетел, покружился над мостом русский самолет-разведчик. Выпустил капитан Орлов три ракеты — сигнал, что мост захвачен. Покачал летчик крыльями — понял, мол, и сразу домой. А десант остался. Через пару часов первые японцы появились. И началось. Прут желтолицые узкоглазые злые солдаты как волна цунами. Как саранча. Огрызается десант из пулеметов, из винтовок трофейных, из немецких да американских автоматов. Стреляют скупо, патроны берегут. Но зато — метко. «Огонь только наверняка!» — приказал командир. Правда кое-что шансы уравнивает. Захватили десантники две японские зенитки и лупят по солдатам Хондзе. А японцам артиллерию использовать трудно: шрапнель в окопах не достанет, а гранатами нельзя — мост повредишь.

Только выгода это не большая. Снарядов у десантников немного осталось. А тут броневики японские подползли: рубят пулеметы так, что головы не поднять. Все меньше и меньше бойцов у Орлова: погиб поручик Гриднев, тяжело ранен подпоручик Судоплатов, из пластунов добровольцев всего три десятка в строю осталось. Вот нашла пуля и самого капитана. Оттащили его в сторону десантники, как сумели перевязали, морфия вкололи. Принял на себя команду штабс-капитан Майсурадзе. Собрал он бойцов и так сказал: «Велика Манчжурия, а отступать нам, ребята, некуда! Видно так нам Господь судил: здесь во славу России смерть принимать. Если я погибну — подрывайте мост!» Поклялись тут десантники, что умрут, а мост японцам не отдадут. И снова закипел бой. Вот уже совсем мало десантников остается, вот уже ранен замполит Майсурадзе. Мученический венец принял отрядный иерарх отец Алексий, бросившись с гранатой под японский броневик. Неужто мост взрывать придется?

Только грянули вдруг с широкой Сунгари артиллерийские залпы. Накрывают японские цепи тяжелые снаряды. А от берега уже родное русское «ура!» гремит. Это подошли шесть мониторов и три канонерские лодки из состава Амурской военной флотилии. Пришли с ними три вооруженных парохода, а на них — тысяча десантников, да артдивизион в придачу.

За этот подвиг капитану Орлову, штабс-капитану Майсурадзе и подпоручику Судоплатову первым было присвоено звание героев России.