Обер-лейтенант Макс Шрам. Испания. 1937 год.

Нас поднимают по тревоге: срочно требуется помощь нашим наземным частям. Пока мы получаем полётное задание в сооружённой на краю «Эскалоп-дель-Прадо» молельне, аэродромная обслуга носится словно смазанная скипидаром, снаряжая наши самолёты к вылету. К моему величайшему сожалению на моём новеньком «Хейнкеле» приказал долго жить один из моторов, поэтому сегодня я лечу на другой машине: «Ю-87». Придётся вспомнить уроки в «Гиндербурге». Я не боюсь, не зря ведь в нашем выпуске был вторым. Впрочем, для новой задачи эта машина подходит намного лучше, чем тяжёлый бомбардировщик: сегодня требуется ювелирная работа. Надо положить бомбы так, чтобы не зацепить своих. А несмотря на совершенство наших прицелов, разлёт у фугасок и прочей прелести, особенно высыпаемых из контейнеров мелких осколочных бомб, довольно приличный, да и не летал я на пикировщике давненько… Курт, мой стрелок, наконец устроился у себя за пулемётом и уже что-то там крутит. Ничего, пусть. Стреляет он отлично. Ну, вот и ракета! Механики уже раскрутили маховик мотора и я даю контакт. Чихнув и выбросив густое облако сизого дыма мотор начинает работать. Время от времени из патрубков появляются и исчезают огоньки, но вскоре двигатель прогревается и вся его неустойчивость исчезает. Верный «Юмо-210Са» работает как часы. На мачте разворачивается алый флаг, и я начинаю разбег. Тяжеловато идёт. Ну, ничего, скоро полегчает. Изломанные крылья поднимают машину в воздух, вскоре пристраиваются остальные шесть машин моей группы, и мы берём курс на городок Вильяспеса. Где-то в его окрестностях зарылась интербригада коммунистов разных мастей, которых надо сровнять с землёй. Наши «Витязи» потеряли четыре машины, попав в их артиллерийскую засаду. Это слишком много для одного боя… Недалеко от намеченной цели к нам присоединяются ребята фон Рихтгофена на «Хеншелях». Один из них пристраивается рядом, и я вижу улыбающуюся физиономию фон Ботмера. Невольно ёжусь и пытаюсь сообразить, что он выкинет в этот раз? В последний свой вылет он сбросил бочку с фекалиям из офицерского туалета прямо на центральную площадь Мадрида. Внимательно осматриваю плоскости его биплана, вроде кроме бомб ничего нет. И слава Богу! Пытаюсь настроиться на волну танкистов, но пока безуспешно, внезапно в наушниках явственно слышится знакомый голос Всеволода:

— Твою мать!

Это выражение мне знакомо, как и то, что оно означает. Получается, что мы уже рядом. Значит, волна поймана. Пытаюсь вызвать Севу, но безуспешно: либо у него, либо у меня неполадки с рацией. Скорее всего у него, потому что его радиста я знаю. Замечаю неподалёку от аккуратных коробочек «Т-26» и «Т-2» четыре дымных столба, а затем и аккуратные позиции противотанковых пушек, так хорошо заметные сверху. Резким движением рукоятки переворачиваю машину на спину и начинаю пикирование. Одновременно включаю сирену, и под её нарастающий вой устремляюсь к выжженной солнцем испанской земле. Двигатель начинает чихать, но я спокоен, это просто уведён сектор газа. Вой достигает максимальной силы, пора! Выпускаю воздушные тормоза, одновременно сбрасывая бомбы и добавляя подачу топлива. Винт становится прозрачнее, вижу, как обгоняя меня, к земле устремляются осколочно-фугасные бомбы. Нос начинает задираться к небу и нарастающая перегрузка свидетельствует о том, что машина выходит из пикирования. Шестьсот сорок лошадей плавно вытаскивают меня на высоту и совершая разворот я удовлетворённо любуюсь работой своих товарищей по эскадрилье. Одна за одной машины пикируют на батарею, кладя бомбы точно в цель. Позиции заволакивает дымом и перемолотой в пыль землёй, от особенно удачно лёгшей бомбы небольшая, но смертельно опасная для танкистов пушка подлетает в воздух и разламывается на части. Отдельно и в разные стороны летят станины, колёса, ствол и изуродованный щит. Вскоре всё затянуто созданным человеком облаком, и только пробегающая по нему рябь и на мгновение пронзающие темноту вспышки говорят о том, что бомбы в нём ещё рвутся. Внезапно в небо вонзается разноцветный фонтан огня, чем-то напоминающий фестивальные фейерверки — детонировал склад боеприпасов. Ох и весело же сейчас внизу! Иду на второй заход, поливая спрятавшиеся за завесой позиции из единственного пулемёта в правой консоли. Эх, маловато на «штуке» оружия, и калибр винтовочный! Зато точность у неё потрясающая. «Хейнкели» так не умеют, но у них более мощный двигатель и под крыльями на нескольких машинах подвешены не бомбы, а контейнеры с пушками. Поэтому ребята фон Рихтгофена и занимаются штурмовкой пехотных позиций. Замечаю, как машина фон Ботмера несётся в пике к земле, а сам он выставил из кабины… голую задницу! Грешно говорить, но сейчас я бы хотел, чтобы какой-нибудь интербригадовец влепил этому придурку пулю прямо в неё! Может, поумнел бы хоть немного… Наконец все заканчивают свою работу и мы ложимся на обратный курс на свои аэродромы. Хорошо! Пусть мой друг меня не слышал, зато я его смог. И помог ему. Надеюсь, «Витязи» теперь без особых проблем разберутся с республиканскими наёмниками. Тем более, что это сами иностранные предатели-большевики, перед сбросом бомб я успел заметить развевающееся красное знамя над позициями. Специально в него метил. И попал! «Хейнкели», качнув на прощание крыльями заваливают вираж и уходят на свой аэродром, мы продолжаем лететь прямо, к своему «Эскалопу-дель-Прадо», крохотному пятачку ровной земли, зажатом среди суровых испанских скал…