Школа преступности

Когда мне исполнилось пятнадцать лет, случилось нечто, что направило мою жизнь в другое русло. Директором нашей школы был товарищ Скрипко. Неожиданно в нём проснулся необычный интерес к моей кипучей, необузданной энергии. Это был первый в моей жизни человек, который уделил мне особое внимание. Под его руководством я всё более увлекался работой молодёжной комсомольской организации, которой я в дальнейшем отдал всю свою душу.

Как-то директор сказал мне: „Курдаков, я часто задумываюсь о тебе и считаю, если ты очень постараешься в следующем году и хорошо поработаешь, то ты сможешь стать прекрасным вожаком нашей школьной комсомольской организации."

Стать руководителем комсомола - это же прекрасно! И почему нет? Король детдома и вожак комсомола - этого надо достичь! - подумал я С огромным усердием принялся я изучать теорию марксизма-ленинизма и принципы Коммунистической партии. Большое впечатление произвели на меня принципы Коммунизма — единство, братство, и равенство всех народов, от каждого по способностям, каждому -по потребностям! Эти принципы озарили моё сознание! Теперь я нашёл мой идеал! Теперь я знаю, к чему стремится и во что верить! Коммунизм - это моя цель!

Это далеко не те принципы, с которыми руководствовали наши дядя Ничи и толстая Ирина. Их персональная жестокость и презрение к нам не имели никакого отношения к идеалам коммунизма, которые гласят: единство и равенство всех народов. Наша же администрация практиковала власть!

Их власть - их права. Право на всё, что им вздумается! И это была полная противоположность равенству и братству всех людей.

Но окрыляющие меня надежды на коммунизм не разделяли мои Борисовские друзья. Атмосфера жестокости и ненависти трагически сказывалась на некоторых из них.

Мой хороший друг Александр Лобузнов и его брат Владимир просто убегали от всего этого в Новосибирск. Их недельное отсутствие оставалось просто незамеченным. Они бродили по улицам города и воровали себе на проживание. Однажды украли они несколько бутылок водки и напились. В состоянии опьянения напали они на одного молодого человека в парке, сняли с него ремень и, обвязав его вокруг шеи, протащили человека метров триста через парк. Затем, сняв ремень велели ему встать. Но тот не шевелился, он был мёртв. Испугавшись, они решили скрыться. Но, будучи пьяными, они и этого не сумели. Чуть позже Александр был приговорён к расстрелу, а его брат Владимир к большому сроку тюремного заключения.

Многие другие покидали детдом в возрасте пятнадцати, шестнадцати лет, пополняя преступный мир города Новосибирска. Мир наркоманов, проституток, убийц и воров был силён и легко доступен для любого из нас.

Центральный круг нашего общения был доволен здоровым. Но, однажды исчез и Иван Чернега. Позднее мне пришлось узнать, что он с одним из профессиональных преступников обворовывает поезда, во время чего он и был задержан органами милиции. Он был осуждён на долгие годы принудительных работ в один из рабочих лагерей России.

„Бедный Иван" - думал я. Когда-то он был открытым, весёлым парнишкой, который всегда сиял своей искренней улыбкой. Всегда он находил во всём радость. Как изменили его годы пребывания в Борисово!

Несмотря на все обстоятельства, я преуспевал в школе. Решив однажды стать сильнейшим и упорнейшим, я учился, как одержимый. Кроме марксизма-ленинизма я получил хорошие знания по математике, физике, географии и истории. Особенно большой интерес питал я к немецкому языку, который изучал с особым удовольствием. Почти по всем предметам я имел отличные отметки.

Как-то подошёл ко мне директор и сказал: „Курдаков, я бы хотел, чтобы ты в младших классах провёл беседу о коммунизме и его принципах."

„Очень охотно" - ответил я, понимая, какая мне оказана честь. Целью моей беседы было освещение западного империализма и войны во Вьетнаме в сопоставлении с нашими коммунистическими идеалами. В те годы вопрос этот являлся актуальным на политзанятиях. В конце директор остался мною очень доволен и сказал: „Молодец, занимайся в том же духе, и перед тобою откроется большая дорога в жизни. Ты получишь от нас отличную характеристику."

Эта похвала для меня много значила. Тем более, что он был не только директором школы, он был в те годы активистом городской партийной организации. Было известно и то, что кто в нашей стране желает чего-то достичь, тот должен был иметь отличную рекомендацию. Следовательно, у меня всё шло по плану, чем я был очень доволен.

Наступили летние каникулы 1966 года. Борис, Михаил, Кирилин и я проводили многие дни в Новосибирске. В детдоме мы могли появляться по нашему усмотрению. Однажды обратился ко мне Михаил Кирилин: „Знаешь, Сергей, у меня ведь в Ташкенте есть много друзей. И многие из них курят гашиш. И я думаю, что мы могли бы использовать наши связи с той целью, чтобы доставать его для нас." Я был ошеломлён: „Оо, вон оно что! " А Михаил продолжал: „Мы будем его сюда привозить и продавать! У нас будет много денег! Это точно и сделать не трудно! "

- А где мы будем его хранить? - спросил я озабоченно.

- Где же? В детдоме, конечно! Кому придёт в голову мысль, что в детдоме хранятся наркотики? - страстно вторил он.

- Да совсем недурно!

- В городе достаточно молодых людей, которым мы это быстро сплавим.

- Хорошо, - сказал я - когда мы начнём?

- Через три или четыре дня мы с Борисом едем в Ташкент. С помощью нашего „кладоискателя" Саши собрали мы необходимую суму денег, которая в дальнейшем должна была беспредельно умножиться. И Михаил с Борей отправились на юг нашей необъятной Родины.

Примерно через три недели, весёлые и довольные, они неожиданно появились в Борисово. Мы нашли идеальное хранилище для гашиша в нашем детдоме и радовались нашему новому ремеслу. Ещё полностью не распаковав товар, Михаил приступил к распродаже. Первыми нашими покупателями были старшие ребята из детдома, которые уже ранее тайно курили. Со стороны дядиНичи или толстой Ирины мы не ожидали никаких опасений. Было лето, и всё текло своим чередом. Никому не было до нас дела.

Затем мы отправились в Новосибирск, где быстро нашли контакты с некоторыми молодыми людьми. В мгновение ока распродали мы наш товар.

Однажды, во время нашей деловой прогулки по городу, встретили мы Николая Поваляева. Радостно хлопали мы друг друга по плечу! Впервые, после долгой разлуки, могли мы откровенно побеседовать. Он рассказал мне о своём отношении к преступной организации города Новосибирска, которая была лишь мизерной группой того огромного преступного мира России, с которой он был знаком. От Николая я узнал, что весь Советский Союз разделён на сферы влияния преступников и каждая преступная банда подчиняется своей высшей организации. Он объяснил мне также, что преступный мир организовывает сходки в окрестностях Москвы, на которых руководители этих банд согласовывают все свои действия. Николай был дружен с некоторыми высшими руководителями преступных группировок.

„Ты меня не удивил, — сказал я Николаю, - ты всегда умел добраться до руководства."

- А чем ты занимаешься, Сергей? - спросил он.

- Я, Михаил и Борис открыли одну отличную процветающую фирму! "

- А я слышал, что ты секретарь комсомольской организации. Так кем же ты собираешься стать: коммунистом или торговцем?

Я засмеялся: „Ну, мы все должны как-то жить, и коммунисты тоже! "

„Знаешь, Сергей, у меня есть серьёзное предложение для тебя, - продолжал он. Ты теряешь уйму времени с этим небольшим мероприятием, которым сейчас занят. Притом это слишком для тебя рискованно заниматься торговлей."

Людям, с которыми я сейчас работаю, необходим такой парень, как ты. Ты молод и умён. Следователям ещё не известно твоё отношение к наркотикам, для милиции ты ещё не подозрителен. А нам в настоящее время необходим курьер. Единственно в чём заключается твоя работа - поехать за готовым товаром и здесь его отдать в определённые руки. Для тебя это не составит затруднений.

- Хорошо, - сказал я, после некоторого раздумья. Я согласен.

- Прекрасно! - заключил тот, и мы расстались, оговорив все планы на будущее.

Теперь мне предстояло поскорее закончить мои дела с Борисом и Михаилом. У нас ещё имелось к этому времени немного гашиша, который мы решили сбыть в Ульяновске, в городе, где родился Ленин.

Был тёплый летний день. Много туристов гуляли по парку. Я любовался Ульяновском, наблюдал многонациональные группы туристов, среди которых мы быстро и распродали наш товар.

И так, посетил я этот город и как будущий коммунист, и как деловой торговец. Совсем скоро сидели мы в поезде, направляясь в Новосибирск.

Спустя несколько дней, я приступил к работе воровского курьера. Я должен был на базарной площади города Новосибирска, в одном ларьке, взять бумажный пакет с товаром и отвезти его по определённому адресу. Мне хорошо платили, и работа была действительно лёгкой. Я сам никогда не пробовал наркотики, так как знал их вред для моего организма. Я всегда берёг своё здоровье, никогда не забывая о смерти своего друга Саши. Все мои действия по добыче денег были не что иное, как забота о себе самом: о лучшем питании и лучшем устройстве своей жизни, и ничего более того. Но вскоре этому пришёл конец. Был жаркий день, и я был легко одет. В кармане моей рубашки было немного гашиша, который я вёз своим друзьям в Борисово. Городской трамвай был так переполнен, что мы стояли словно спрессованные. От этого становилось ещё жарче. И вдруг в толчее лопнул целлофановый пакетик и гашиш рассыпался в кармане распространяя свой острый специфический запах. Когда я вышел на своей остановке из трамвая и подошёл к одному киоску купить газету, ко мне подошёл крепко-сложенный молодой мужчина и сказал: Пойдём-ка за угол, я хочу тебя о чём-то спросить." Я почувствовал что-то неладное, но всё-таки пошёл за ним в одну тёмную, узкую улочку.

Я надеялся на свои силы и не боялся его. Вдруг он остановился и сказал: „У тебя есть наркотики! "

- Нет, нету у меня ничего, - соврал я.

Он схватил меня за рубашку, а я поднял свою руку, для удара, но в этот момент сам ощутил острый горячий удар в спину. Словно ведро кипятка вылили на меня. Голова закружилась и, я потерял сознание.

Когда сознание вернулось ко мне, я лежал на больничной кровати. Одна из медсестёр рассказала мне, что меня нашли на одной улочке, истекающего кровью. „Ели бы тебя не скоро нашли, - сказала она, - то мы бы не смогли спасти. Нож повредил большую артерию."

Я послал Борису и Николаю маленькое сообщение о своём местонахождении. Во время их посещения, Николай попросил точное описание внешности того молодого человека, которого я действительно хорошо запомнил. Он сказал: „Это дело я беру на себя."

Спустя два дня Николай пришёл и сказал: „Эти двое уже никого не обидят." Зная Поваляева, я понял, что эти двое уже лежали на дне Оби.

Через три недели я был выписан из больницы. Борис и Николай привезли меня в детдом, где я должен был окончательно окрепнуть.

Пока я в детдоме лежал в кровати и обслуживался „лейтенантами" и „рабами", у меня было много времени подумать о своём будущем.

Я понял, что моя жизнь приняла крутой оборот. Или я последую дальше за Николаем Поваляевым и погибну в преступном мире, или я серьёзно подумаю о карьере в коммунистической организации. Я попробовал идти двумя путями, и так и не получил уверенности, что же мне больше по душе. Я должен сознаться, что я был полностью заблуждён. Преступность не была моей моралью и толстая Ирина, которая кичливо носила орден Ленина, не внушила своей жизнью мне коммунизм, хотя она и была ревностной коммунисткой. Однако на её совести было не меньше безрассудства, чем у любого преступника. И всё-таки я сделал вывод, что настоящий мой интерес направлен к учёбе и политике. Товарищи Скрипко вдохновлял меня и поддерживал. Он дал мне установку на хорошую, целенаправленную, профессиональную учёбу. И я твёрдо решил идти этим путём. Моё вдохновение и моё пристрастие к теориям Ленина, как и к целям коммунизма постоянно возрастали.

Как только появится возможность, я решил поговорить о моих планах с директором школы, товарищем Скрипко, и попросить у него совета: как лучше устроить окончательно свою жизнь. Я решил оставить все мои прежние увлечения, кроме моих комсомольских обязанностей, и целиком отдаться учёбе.

Моя безоглядная, бессмысленная фаза жизни, казалось, ушла в прошлое.