ГЛАВА XI. На нижнем этаже горел свет

На нижнем этаже горел свет. Так было всегда, и я ни о чём не задумался.
- Мокси, - позвал я.

Обычно раздавалось скрипучее мяу, и Мокси появлялся из ниоткуда, или я слышал, как он тихонько сбегает вниз по лестнице.
Но сейчас не было ни звука.
- Мокси, выходи, приятель. Пора кушать.

Я направился на кухню, и там услышал его. Лестница находилась рядом с кухней, и он лежал у её подножия. Это было что-то вроде плача. Он лежал на боку. Вокруг пасти виднелась кровь. Он пытался встать, но его задние лапы не двигались.

- Боже, Мокси. Что с тобой случилось?
Я нагнулся и попытался сдвинуть его, потому что был идиотом, тупицей, остолопом. Я не подумал. Он вскрикнул. Крови стало больше. Я погладил его по голове, и подошёл к телефону. Попытался дозвониться местному ветеринару, которого знал. Ответа не было, и справочная тоже не отвечала, хотя я набирал трижды. После этого я вызвал оператора, и она попыталась соединиться с парой номеров в другой части округа. Один оказался в отпуске и его офис был закрыт. Его заместитель уехал на выходные. Она попробовала позвонить ещё одному. Тот оказался на дежурстве и не мог уйти. Он сказал, чтобы я попытался привезти Мокси на машине и проинструктировал относительно того, как следует его поднимать. Я набрал Джастина. Тоже никакого ответа. Я был в растерянности.
Я стоял там, соображая, кому из соседей позвонить в первую очередь, чтобы у них оказалась машина. Дело в том, что в нашем летнем сообществе считалось, что вам не нужна машина, пока вы здесь. Это считалось классным поступком. Мужчины привозили свои семьи, оставляли их, и уезжали обратно. Часто они отдыхали по выходным, но к ночи воскресенья большинство из них возвращались назад. Я попробовал позвонить соседям. Либо их не было дома, либо не было автомобиля. Я позвонил Лансингам, на случай, если они вернулись. Ответа не было. Я старался заставить свой ум работать эффективнее, но перед глазами лежал Мокси, который, очевидно, умирал. Я попробовал еще пару мест. У Брэндонов не оказалось автомобиля, а Морисы уже уехали. Гоулдсы не ответили. Я снова набрал Джастина. Без ответа. Я не особо рассчитывал, потому что он говорил мне, что часто гуляет по ночам.
Конечно же, местный телефонный справочник оказался совсем никудышным. Люди живут тут только летом, и их имена не указываются. Я же здесь никогда не пользовался телефоном, поэтому не сразу сообразил, откуда мать узнавала телефонные номера людей, пока не вспомнил, что у нее была записная книжка, такая голубая, в которой она хранила все нужные номера. Я выдвинул ящик под телефоном и сбросил все справочники на пол. Там были один местный, один манхэттенский, один вестчестерский, один - штата Коннектикут, ещё один - для Бостона. Желтые страницы. Но маленькой синей записной книжки не было. Я решил, что, вероятнее всего, она будет в комнате матери, или Глории. Глория вечно висела на телефоне.
В два или три приёма я взбежал по лестнице и для начала отправился в комнату матери. Включив свет, я молниеносно оглядел всё, что оказалось на виду, благословляя на этот раз ее аккуратность. Комната Мег была следующей. Я включил свет и бегло оглядел её. У Мег было не прибрано. Чтобы посмотреть в ее книгах и журналах, я сбросил их на пол, а затем прошёлся по ящикам. Книжки не было. Я знал, что у меня её нет, так что направился мимо комнаты матери прямиком в комнату Глории.
Открыв дверь, я сразу понял, что Мокси побывал здесь и сделал нечто плохое. Я включил свет. Он сделал всё это прямо посередине кровати. Синяя записная книжка оказалась в полном порядке, и лежала на комоде.
Я схватил ее и шёл к лестнице, когда услышал звуки. Сначала разговор, а затем громкий металлический скрежет. Это могло исходить только из моей комнаты, и от моей кровати. Я развернулся, распахнул дверь, и включил свет.
Там оказались Бесподобный Перси и Глория. И я не нуждался ни в каком продвинутом курсе полового воспитания, чтобы понять, чем они занимались.
Глория издала вздох.
- Убирайся! - завопила она.

Перси обернулся.
- Вот так штука!
Он рванул свои штаны вверх.

Но я не смотрел на ни него, ни на Глорию. Я смотрел на коричневый мексиканский сапог Перси, стоящий на полу прямо передо мной. На нём была засохшая кровь с прилипшими к ней несколькими рыжеватыми шерстинками.
Ярость взорвалась во мне.
- Ты-ы!..
Слова застряли в горле. После чего я обрёл голос.
- Ты ударил Мокси. Ты чуть не убил его! Вы знаете, что вы подонки, вы, паршивые вонючие уроды?

Подобной ярости я никогда ещё не испытывал и она переполняла меня.
Перси был старше меня на четыре года, и выступал в хоккейной команде первокурсников. В углу валялась бейсбольная бита. Я схватил её и ринулся в бой.
Мне помнится не слишком отчётливо, что происходило там сразу после этого момента. Глория снова закричала, а потом продолжила визжать. Я пытался сбить с ног Перси, и мне удалось пару раз заехать битой ему по плечу. Сначала он пытался уверить, что не хотел обидеть Мокси, но я не слушал. Затем он рассердился. И, конечно, победил. Он мог не отпускать мои руки достаточно долго, удерживая от возможности размозжить ему голову, и с помощью слегка вернувшейся в рассудок Глории ему удалось вырвать биту из моих рук. Я продолжал драться и получил пару ударов, а под конец он так двинул меня, что я упал к изголовью кровати.
- Послушай, парень, - сказал он, чувствуя, что моя рука опустела. - Просто скажи спасибо своим звёздам, что я не преподал тебе урок, ты, чёртов придурок. Ты как раз заслужил его.

Я задыхался и старался не плакать.
- Ублюдок! Ты убил моего кота. За всё хорошее тебе ты пнул беззащитное животное.