ГЛАВА VII. Во мне всё бурлило. Хуже того, я чувствовал себя дураком

Во мне всё бурлило. Хуже того, я чувствовал себя дураком.
Так. Он посчитал, что я добиваюсь его! Какой лицемер! Я-то думал, что он чем-то отличается от остальных взрослых, а он оказался, как и все: говорят одно, а делают другое.
Я так разозлился, что мне стало трудно сосредоточиться. Тем не менее, я не мог отделаться от ощущения, что тут есть и забавная сторона. Если бы подготовка, или поступление в школу были идеей матери, то имелась возможность забастовать и сказать – идите все на фиг. Но это была моя идея, так что я вынужден остаться, хотя Маклеод и отшвырнул мою руку, словно таракана или нечто подобное. Ладно, ради Пита, я спущу ему. Это заставило меня выругаться. Ну и к черту его! Я получу от него всё, что смогу, сдам свои экзамены, а затем скажу ему, что он может проваливать в ад.
Но фантазии о том, как скажу, куда ему идти, не помогали сосредоточиться. Я проторчал там приблизительно до половины первого. Приняв этот момент за нулевую точку, я откинулся.
Когда я сливался по тропинке, то за длинной грядой сосен с другой стороны скалы услышал приближающийся в быстром темпе топот копыт Ричарда. Мне не хотелось встречаться с Маклеодом, поэтому я прибавил газу, перемахнул через ворота, добежал до моста и пересёк его. Затем дошагал до главной дороги и спустился с крутого холма, оказавшись позади деревни. Только там я чувствовал себя комфортно. Я прогулялся к уличному прилавку кафетерия и подарил себе два гамбургера и двойную газировку, из чего смог съесть только половину. Сегодняшнее утром оказалось настоящей бомбой!
Оттуда, где я стоял, я мог видеть тех, кто сидел внутри. Там были приятели Глории, но я не увидел никого из своей компании. Поэтому, когда я съел все, что смог, я решил навестить бухту.
Взбежав на пирс, я прыгнул в один из яликов, отвязал его, выгреб оттуда и поплыл на север вдоль побережья, пока не добрался до бухты. Одной из причин, по которой мы выбрали ту бухту - со стороны моря всё выглядело более или менее неотличимо от любой другой гряды больших валунов, вытянувшихся в этой части побережья. Но, только подплыв вплотную туда, где находился узкий проход, вы смогли бы увидеть скалу, служащую своего рода дамбой, которая стояла параллельно берегу, и прикрывала собой небольшой пляж, находившийся за ней.
Я свернул в нужном месте, пересёк крошечную бухту, и привязал лодку к пню у края воды. Затем обежал по дуге вокруг большого валуна, и они все оказались там: Пит Минтон (брат Перси), Сэм Леггетт, Томми Клейн, Люк и Майк Уорнеры, и ещё Мэтт Генри. Все, кроме Пита, прислонившегося спиной к скале, лежали. Над каждым поднимались тонкие струйки дыма. Затем я уловил запах: травка.
На это я, конечно же, не рассчитывал. Всегда ходили разговоры о том, чтобы слегка попробовать, но травку в этих местах найти было не легче, чем порно. Но сейчас я не мог отвернуть назад.

- Смотри, как забирает! - сказал Пит мечтательно.

- Как продвигается учёба? - спросил Майк.

- И как тот парень без лица? - подал голос Томми. - Как его зовут, парни?

- Маклеод, - ответили они хором.

Так, они в курсе.
- Отлично.
Я сел и прислонился к дереву. Я был по-настоящему потрясен, но не желал показывать этого. Мне очень хотелось узнать, как узнали они, но я понимал, что лучше не спрашивать. Сорвав травинку у одного из ближайших валунов, я разгладил её между пальцами и пару раз дунул, издав тонкий визгливый звук.

- Приятель, должно быть, ты действительно хочешь попасть в эту вонючую школу, - сказал Пит.

- Разве ты не слышал, что он хочет стать летчиком, - Сэм глубоко затянулся своим косяком. - Полетели, в далёкую голубую мечту...
Он замолк, хихикая.

- Иди к чёрту, - сказал я.

- Мне очень жаль, сэр. Aхтунг! Зиг хайль! Поцелуй меня в зад!

- Я же сказал, катись ко всем чертям.

- Мой дорогой, ты так чувствителен? Кто сказал, что ты можешь приезжать сюда, во всяком случае, ты больше не один из нас.

- Да-а? И кто же заставит меня уйти?

Они были настолько обкуренные, что, говоря это, я чувствовал себя довольно безопасно, хотя, даже если бы они и не курили, я мог побороть любого из них, один на один, даже Пита, который был тяжелее, чем я. Ни один из них не имел того, что можно было назвать спортивным сложением.
Не стоило делать ставку, но я понимал, что нахожусь в очень опасной ситуации. Так или иначе, я не знал, как они узнали, чем я занимаюсь, но они исключили меня из клуба. Я лег на спину и задумался об этом. Не нужно быть гением, чтобы получить ответ: у Мег были добрые намерения, но они поняли, что меня никто не принуждает учиться. Если бы это была идея матери или фантазия школы, то я бы каждый день ныл об этом. Более того, это повторялось бы изо дня в день до тех пор, пока вся эта вторая школа-подготовка не прекратилась бы. И тогда всё было бы окей. Я стал бы очередной жертвой ужасного родительского и школьного произвола, теперь же получилось так, что я сам себя сделал прокажённым. Но они никому не рассказали, иначе бы об этом услышала Глория. И мать. И Мег услышала бы об этом. И можете мне поверить, что ещё до заката я тоже услышал бы об этом. Следуя логике, этим утром, которое, как теперь казалось, было год назад, Мег об этом ничего не знала. Или знала? Возможно, она, собиралась рассказать мне, когда, рассердившись, ушла. Размышления привели меня к Маклеоду, о котором я тщательно старался не думать с тех пор, как удрал из его дома. Скотина.

- Откуда ты знаешь, - спросил я у Пита.

- Видел пару раз, как ты шёл туда и проследил за тобой.

- Доносчик.

- Сам ты доносчик. Что случилось со школой в Нью-Йорке?

- Ничего. Я просто хочу уехать из дома.

Наступило молчание. Я ждал, что он скажет что-то о Глории и своём брате, желая, чтобы он сделал это, одновременно желая, чтобы он этого не делал, потому что тогда я смог бы щёлкнуть его по носу. Но он ничего не сказал. Мне хотелось расспросить его, знает ли Перси о Маклеоде, просто чтобы успокоить себя. Но это было бы большой ошибкой.

- Затянись, - сказал Пит, протягивая косяк.

Это то, чего я боялся. Я участвовал в разговорах о поиске травки, потому что думал, что предложения попробовать за этим не последует. В школе я всегда занимался каким-нибудь спортом - бейсболом, футболом, баскетболом, хоккеем, поэтому всегда можно было списать на то, что я - спортсмен. Однажды, когда я смолил с несколькими моими одноклассниками в раздевалке, я настолько обкурился, что они боялись отпускать меня домой. Не то, чтобы они испугались преподавателей - большинство из них курили траву сами. Но любой полицейский, завидев меня, точно бы понял, чем я занимался, и в своём состоянии, наверное, я выложил бы ему, где и с кем. Это по-настоящему испугало меня, и я был рад найти оправдание в тренировках. У меня имелось странное, но сильное ощущение, что травка создана совсем не для меня, не из-за законов или всей той чуши, которой взрослые, не задумываясь, потчуют нас в школе. И совсем не под чьим-то влиянием. Словом, во мне был некий рулевой механизм, который указывал держаться подальше от дури.

Но сейчас я не занимался спортом, а Пит не знал, что случилось в школе, и мне надоело всё время отступать. Я произнёс как можно более небрежным тоном:
- Меня тошнит от этой штуки.

- Послушайте этого бойскаута! Ты слишком хорош для нас, Чак. Может быть, тебе лучше сбежать назад, к учителю.

- Он, наверное, расскажет учителю, как гадкие мальчишки курят травку.

- Я же сказал вам, идите к чёрту! Давай сюда, - я забрал косяк у Пита.
Упоминание о Маклеоде подтолкнуло к этому. Осторожно, чтобы не показать, какой я в этом новичок, я затянулся, стараясь вдохнуть как можно меньше. Ничего не произошло. Тогда я затянулся во второй раз.

- Вот, - сказал Пит. - Сверни себе сам.

Поначалу, всё было не так, как в последний раз в раздевалке, наверное, потому что я действовал с опаской. Я откинулся на валун. После одной или двух затяжек я расслабился. Затем появилось приятное чувство, казалось, что абсолютно все будет в полном порядке. А если не будет, то это не имеет никакого значения.

- Как Маклеод заработал свои шрамы? - спросил Пит.