BDSM в счастливый период.

На выходные договорились встретиться у Ветра на работе, у него в подсобке. Он открыл своим ключом, охрана на другом конце ходит, помещения огромнейшие. А здесь с заднего двора никто не зайдет – проверено! Я надела простенькое серое платьице с заплатками – специально целую неделю выискивала по бутикам и секонд-хэндам. Нашла в «Манго». Ветер не подвел – предстал в модной куртке «милитари» и военных гадах, широкий тяжелый ремень на штанах, перчатки лайковые с металлическими застежками… Жуткая смесь сексуального фашиста и кубинского революционера. Уже страшно, прохладная змейка скользнула за шиворот, так азартно. Волосы собраны, тщательно выбрит, и только тонкие тёмные полосочки на щеках и подбородке, подчеркивающие строгую складку у губ… Даже лицо подкрасил, очень аккуратно, я едва заметила отблеск бледной пудры на переносице. Оно такое холодное и угловатое от этого… боже, и это всё для меня! Чтобы истязать и любить меня… ах… страшно. Чудно. Как в ледяную воду… Подошел сзади, застегнул замочек цепи на руках, тонкой и прочной, как наша связь. Подергал, проверяя не туго ли.

- В самый раз, - прошептала я, еле слышно. Он, кажется, кивнул. Игра начата… Достал связку ключей – размеренно и спокойно. Я закрыла глаза, не в силах ждать. Раз, два три – дверь наконец открыта:

- Входите, арестованная!

Я замерла на секунду у порога, но легкий толчок в спину – и я внутри… Опустила глаза, вживаясь в образ мученицы. Будет больно, я знаю. Будет вкусно.

Усадил меня на железный стул. На стол бросил презрительно «Личное дело», распечатанное на принтере у меня же дома. Нет, не то, это страшные бумажки, следствия по моему преступлению, которое я не совершала… или совершала? Ладно, сейчас начнется «допрос», на ходу подумаю, как круче – я жертва невиновная, или наоборот, лучше пострадать за «родину, за партию»?

Я сижу, со страхом чуть вздрагивая от шуршания страниц. Мой палач перелистывает дело. Он сухо и грубо разговаривает со мной, иногда бросая презрительный взгляд. Закуривает, (чего вдруг? Он же не курит? Для спектакля?).

Встал, подошёл ко мне стремительно, ударил по лицу перчаткой. Я вскрикнула жалко – так хочется попросить остановиться, назвать его Ветром… но нет, я терплю, и буду терпеть! Самое главное – не сломать игру. Схватив за волосы – с долей заботы, чтоб смягчить боль, и наклонил лицом к «делу»:

- Читай! – почти кричит. – Тут всё четко прописано, ты причастна к этому делу!

- Грязная партизанская сучка! – бросил он сквозь зубы. Вдруг, схватил меня, повернул лицом к себе, и грубо задрав мне платьице, полез в трусики… я моментально вся разгорелась, но памятуя о роли, подалась назад, сжимая колени (впрочем, не сильно):

- Господин офицер, не надо…. Умоляю…

Колени раздвинуты, жадные пальцы блуждают в горячем местечке где вздумается.

- Да ты же вся течешь, шлюха русская! - радостно восклицает офицер, извлекая влажные пальцы, и помахивая ими перед моим лицом.

- Ну-ка, оближи!

Я сопротивляюсь, жалко попискивая. Он хватает за подбородок, и вынуждает меня сделать это.

- Хочешь, чтоб я тебе все зубы повыбил? Славянская блядь, полукровка!

Увлекшись, заставляет перелизать ему все пальцы, тяжело вздыхая – его это сильно заводит. Достает член, и водит им по лицу, легонько бьёт по щекам. Я отворачиваюсь, плотно сжимая губы. За что получаю звонкую пощёчинку перчаткой:

- Открой рот! – совершенно ледяной тон жестокого чудовища.

Я мотаю головой, едва не в истерике.

- Рот открой, я сказал! - прикрикивает он, и схватив за лицо, вторгается мне в рот, положив большой палец, между зубами, как опытный насильник, чтоб не укусила. Ветер знает, что не буду, но офицер-то нет! Жадно дергаясь, насилует меня в рот, отчего меня тошнит, и я с трудом сдерживаю спазмы. Мне неприятно совершенно, трудно терпеть, но игра есть игра!

- Языком работай, сучонка! – шипит он, слегка наклонившись.

Унижение весьма реально... моя задача терпеть – Ветру хорошо это, а я свое возьму потом, когда насилие дойдет до кульминации. Напрягшись, и приостановившись говорит:

- Глотай до последней капли, щель! – и губы его дрожат от кайфа. – Хоть одну уронишь, я тебя накажу, поняла?

Я киваю, как могу. Я выдержу…

Горячая сперма стекает в горло, и я захлебываюсь ей. Дышать невозможно, сознание удерживается с трудом. Но удается сглотнуть, хотя я чувствую, что она вся не помещается в мой бедный рот, и стекает с уголков губ… мне конец. Наконец это прекращается, и я опускаю голову, чтоб слизать то, что пролилось на губы. Пока истязатель обтирает член платком, и рассматривает его зачем-то, большой и всё еще напряженный.

- Ну-ка, подними голову, жалкая мерзавка!

Я повинуюсь. Глаза его горят, он доволен. Но на уме этого человека ещё немало всяческих идей, я–то знаю. Стараюсь придать лицу испуганное и замученное выражение. Никакого секса уже совсем не хочется, оставил бы в покое на несколько минут… но нет, пожалуй, тогда я бы окончательно остыла. Ай, да я уже сама не знаю, чего хочу! Пусть он решает, все он, Господин Офицер!

Встает передо мной, гордый и прямой, не запрятав достоинство в штаны.

- А теперь скажи, русиш хундэ, тебе понравилось?

Я слабо киваю. Ведь если я откажусь, он убьет меня…

- Как тебе понравилось?

- Сильно… господин офицер…

- Что? – наклоняется он ко мне: - Громче!

- Мне очень сильно понравилось, господин офицер! – старательно повышаю я голос: - Он очень большой, ваш хуй! – «совсем наглею» я.

- Да, и он едва не разорвал тебе глотку, да щель?

- Да, господин офицер! - киваю я.

- А на вкус, как это? Лучше чем у ваших вонючих партизанских свиней?

- Я не знаю, господин офицер… - шепчу я жалко, опуская голову: – Я девственница…

- Что ты всё шепчешь, жалкая щель? – бросает презрительно Офицер: - Громче, я не слышу! – и поднимает мне лицо вверх. Я, будто страшась смотреть на него, отвожу старательно глаза, и повторяю громче:

- Я девственница… господин офицер… пожалейте меня!

- Врёшь! – расширяются его голодные зрачки, когда я осмеливаюсь робко взглянуть на него. Он все еще держит меня за лицо. Руки, блин, неудобно затекли, я на них опираюсь спиной. Ну и пох, самый крутой момент наступает! Я прям тащусь от того, как красиво я играю! Как ладно у нас всё идет! И вот сейчас, наконец сейчас… он меня трахнет, выебет грубо, грязно, гадко, и восхитительно! Я вся потекла от этих ожиданий!

- А вот это ты врёшь! - заглядывает он мне в глазенки маленькой партизанской щели.

- Так сосёшь, и целка? Начинает снова расстегивать широкий и злой ремень. Ага, вот… ну же!

Хватает меня, ставит на ноги, поворачивает лицом столу, и нагибает грубо животом на столешницу. Я сопротивляюсь, всхлипываю, дрожу. Он бормочет что-то, шлепает меня жестко. Я вскрикиваю, умоляю меня отпустить.

- Вот я сейчас проверю, какая ты у нас целочка! – довольно говорит он, и злой ожог ремня по попе заставляет меня сильно вздрогнуть. Я всхлипываю, сжав зубы, и пытаюсь вывернуться, но прижимает рукой между лопаток, и шлепает снова. Потом проводит членом по горящим ягодицам.

- Шикарная жопа, сучка! – зло бросает он, и засовывает пальцы в меня. Я вся поджимаюсь. Он трахает меня пальцами в попу. Не больно, но хочется больше… вынув пальцы, щекочет ремнем между ног, в горячей щели. Ну, трахни же меня, Ветер, - беззвучно шепчу я. Терпеть уж сил просто нет! Он чувствует, и изводит меня беспощадно - лижет мне клитор, я вся дрожу и вздыхаю.

- Сладенькая маленькая партизанская сучонка! – шепчет он, и наконец входит в меня грубо, сильно! Начинает жестко двигаться во мне. Я кричу, и «плачу», изображая потерю девственности. Он трахает еще грубее, я дико кайфую, но роли своей не забываю, продолжая дрожать. А он выходит, и довольно говорит:

- Смотри-ка, а не обманула, щель! Ты и правда целка… была!

- Гордись, дрянь, что первым и последним мужчиной в твоей поганой жизни был офицер Третьего Рейха!

Я думаю недовольно – это что, всё? Но ведь он даже не кончил в этот раз… и в следующий миг вскрикиваю от неожиданной легкой боли - он хватает меня за ягодицы и входит в попу! Движения грубы и жестоки, беспощадный оргазм следует за оргазмом… я изнемогаю…

- О, господин… господин мой офицер… - жалко шепчу я с перерывами: - как же… хо… хорошо…

Обратно мы шли не разговаривая, зато обнимаясь как подростки. И у меня ничего не болело, как ни странно. Душа успокоилась и лежала тихо, подремывая. Ветер курил, и смотрел по сторонам рассеяно. Вроде, тоже был доволен. Какие же мы, всё-таки…

На следующий день на репу мы пошли вместе. Я была совершенно счастлива! Даже просто идти с ним под руку было офигительным кайфом, зная и чувствуя – мой! Весь мой! И ни с какой чёртовой недоделанной уродиной Гдетыгдеты делиться больше не надо!!!

И напоённая этим безумным чувством полноправного владения Ветром – моим! – я для очередной распевки предложила «Организм» «Шмелей»:

Мы с тобою всегда – ты и я,

Даже если будет больно!

Без следов, невероятно,

Я приду к тебе невольно!

ОР-ГА-НИЗМ, ТВОЙ ОР-ГА-НИЗМ,

КРА-СА МИРА ТВОЙ ОР-ГА-НИЗМ!

Мы пели вдвоём, обнявшись, и безумно целуясь в проигрышах, мы – вместе!!

Мы с тобою и слов не надо,

Заплету тебя мечтою,

Ты спасенье, ты награда,

В цепь любви тебя закрою!

ОР-ГА-НИЗМ, ТВОЙ ОР-ГА-НИЗМ,

КРА-СА МИРА ТВОЙ ОР-ГА-НИЗМ!

Аррр, до чего же нам было хорошо! Все дни и ночи слились в одну бурю, ураган, и уносили нас дальше и дальше! Ветер – мой! Всё слилось в один огромный праздник, и я угорала, угорала пока могла! Надеясь, веря, что так теперь и будет ВСЕГДА. Что я никому его не отдам больше никогда!

Дневник:

«Никогда еще я не была настолько собой! Даже курить перестала, ведь Я никогда и не начинала курить… мы и в сексе больше не играем, но мне это и не нужно – наконец-то я стала собой, и он это принял так легко и естественно, что я отбросиола все сомнения и позволила себе побыть, просто Быть, хотя бы немного, хотя бы сейчас… с надеждой что это продлится до конца. Лишь крохотная искорка сомнения еще где-то там, под слоями пепла в душе, но я не позволяю ей разгореться, тщательно притушила и оберегаю от лишних дров и воздуха. Ведь теперь Он любит меня, истинную меня, какую еще никто не знал и не видел – и мне не нужно больше прятаться за масками и ролями. Я – это Я, и никто другой. Он один на всем белом свете принял меня, и он один узнал меня и полюбил без истерик и разочарований».

Для кого-то любовь - тягость и долгий компромисс, а для меня она оказалась свобода и исполнение всех желаний! Ветер был просто идеален - заботлив, нежен, осторожен, откровенен, и чист. Он старался делать для меня всё, что бы я не пожелала, будто извиняясь за прошлое. Я летала в облаках упоения, благословляя каждую секунду жизни! И сама жизнь отвечала мне, будто вторя за Ветром исполнением сладких снов! Одно из таких сновидений наяву - мы гоним в Оренбург, на «клубник» «Sтёkол», всей группой!!! Мы с Ветром! Поверить не могу, я и он, вместе, у сцены, на которой танцует Жанна, и валяется в угаре ТорК! ААА, кого благодарить за это?

С ладостный вкус безудержной, безумной сказки не растворялся ни в поезде, где мы превесело нажирались коктейлями и коньяком, ни на зареванной дождями серой площадке у ДК чужого города. А в самом клубе это волшебное чувство полета ещё ярче разгорелось, и я со всех ног потащила любимого поближе к сцене, невзирая ни на что, распихивая локтями и коленями препятствующих. А душа моя летела за мной над толпой, как цветной воздушный шарик на веревочке...

Они были пунктуальны, и вышли сразу, как только народ начал основательно припирать нас к сцене - значит, зал полон.

- УАУ!!! - завизжала я, повисая на любимом, и мы вместе заорали:

- ЖАННААА!!!

Она сделала реверанс, и поклонилась. Ах, какая киса! Наша, теперь наша общая с Ветром, а не только моя! Я готова была разорваться на два куска, и один отдать Жанне, а другой оставить Ветру, чтобы быть и его и её! Обожаю их...

- Танцы до небаааа!!! - орали мы с Ветром, наглядно показывая, как это. О да, колбасились дико! Ужасно приятно было знать к тому же, что и команда моя вся где-то здесь, и после мы все вместе пойдем бухать... Но нет, не надо про после, а только здесь и сейчас! Они прекрасны, до слёз хороши мои настоящие мгновенья! И Ветер обнимает меня за живот, просунув руки под одежду... А мне так жарко, я задыхаюсь от духоты, а больше от счастья! В порыве безумства снимаю через голову черную тельняшку, пропитанную потом, и кидаю на край сцены - пропадёт так пропадёт, наплевать!

- Пойдем! - ору Ветру в ухо.

- Куда, ты что? - не отрывая взора от Жанны, удивлённо отвечает он.

- Нет, пойдём-пойдём! - и я увлекаю его несколько в сторону из общей жуткой толкотни. Мне пришла жгучая мысль, я хочу немедленно её осуществить!

- Что ты, зачем? - недоуменно смотрел Ветер, как я расстегиваю его джинсы, прижимаясь спиной к краю сцены, там, где народу не так много.

- А ты разве не хочешь? - смотрю в его лицо снизу вверх, но он не отводит жадных глаз от богини.

- Да ты что... - говорит он, но не сопротивляется. Чтож, я все сделаю сама!

И это очень круто... Живой звук сметает все преграды, растопляет стыд и недозволенное оборачивает дозволенным... В голове летают цветные обрывки, и губы до крови зубами... о, черт, как же круто!

- Вот на сегодня и всё! - возвестил ТорК, подняв вверх ладонь.

- Да, точно! - улыбнулась я, целуя Ветра.

Зал взорвался рёвом и свистом:

- ЕЩЁ!!!

Мы, конечно же, присоединились! А он всё так же смотрел на Жанну, и я засомневалась - а со мной ли он сейчас был? Но встряхнулась - да бог с ним, спасибо надо сказать ей, раз так его возбудила, что он не смог мне отказать в моей внезапной вспышке! «Да главное, что менты не согнали» - подсказал услужливый циничный разум.

- Нет, ребят, у меня голос сел уже! - мягко сказала Жанна, но кто-то заорал:

- Тогда сыграйте просто, мы сами споём!

- Сыграть? - переспросил ТорКер, и посмотрел на жену.

- А что сыграть-то? - спросила она с улыбкой, берясь за тамбурин.

- «Естество»!! - заорали мы с Ветром, и богиня наклонилась к нам:

- Нет, ребят, я слов не помню! - пожала она плечами, а её муж спросил:

- А аккорды знает кто-нибудь?

- Так ведь ты знаешь? - заорала я в уши Ветру, он поморщился:

- Не, я не полезу!

- Но почему? - орала я, дергая его: - Давай!

- А пусть нам Дика споёт! - сказала Жанна, подмигивая мне.

- Я?!! - возопило всё моё существо, залезая уже на сцену.

- Ну, давай! - умоляюще протянула я руки к Ветру.

- Ладно!

И одним прыжком запрыгнул к нам, солнышко!

Орали мы как дурные, нечего сказать! Но похрену, главное, мы с НИМИ на одной сцене! Да, ещё мечтой меньше стало, одна из них воплотилась! Нет конца снам, они перетекают один в другой! И я тону...

Допели, и собрались уже спрыгивать, но Жанна тронула за плечо:

- Иванк, щас не уходите далеко, мы с народом пообщаемся, и вместе пойдём!

- Ладно! - кивнула я, не совсем, правда, вкуривая - это она что, нас с собой зовет?..

Да, так оно и было! И после фото-автограф сессии мы всей группой пили с НИМИ за кулисами, в качестве «афтэпати». Угарные ребята, кстати, в команде у них играют, я ведь раньше как-то не обращала внимание на других членов проекта! Но жаль, что с самими богами почти не общались, лишь так, слегка, типа «всё нормально у вас?» – «всё нормально! живём!» Немного жаль, что пьяные и занятые всеми звезды не так-то много времени на нас имеют! Пообнимались с Жанной – и то хорошо! Еще вручили им наш диск, намекнув, что это на тот случай, если они вдруг сочтут наши каляки-баляки достойными того, чтоб поспособствовать… Жанна сказала мне на прощание – давай, по мылу дальше! ААА, КРУТО!!!!

Ночевать вписались у Клио – «ответный визит», так сказать. Не могли спать, и орали под гитару и вечный мой шаманский тамбурин все песни подряд, какие могли вспомнить туманной головой. Уже утром завалились в уголок, и занимались любовью как животные, а Клио тихонько сопела на диване, и если не спала, то делала вид, и нам не мешала.

Обратно ехали, опять же, бандой диких клоунов - жутко пьяные, счастливые, разукрашенные. Нам совсем сорвало башни, мы орали и носились по вагону, натыкаясь на разъярённых попутчиков. Нас поливали матом, а мы поливались пивом, и нам было хорошо, хорошо, хорошо...

- Мы ведь теперь всегда-всегда будем вместе? - спрашивала я шепотом, обнимая Его в тамбуре, крепко-крепко.

- Конечно! Ты мой зайчик, - отвечал он, выдыхая сигаретный дым из своих губ прямо мне в рот. Мы целовались так, задерживая дыхание, кислород выгорал в легких мгновенно, и голова кружилась дико... И даже горький смог, смешанный с его слюной, казался мне сладким... Домой, мы ВМЕСТЕ едем К НАМ домой!

И тут всё пошло вниз… «не может же всё хорошо всегда быть…» - любимое изречение Ветра.

К Ветру вернулись с удвоенной силой, отдохнувши и соскучившись, глюки. Психоз. Пиздец. Ю-ю хотела его выгнать, но я–то без него… как? Конфликт… Боже, опять всё насмарку!!! Я сама уже с ума сойду, если до конца не доведу хоть что-то в своей жизни!! А Юлдус с Ветром рвут меня на части. Мой любимый ушёл из группы, поругавшись с Ю-ю – ей дико надоело ждать его, опаздывающего постоянно, прогуливающего, не попадающего. Она всё ему высказала, и он развернувшись молча скрылся. Я попыталась догнать, но Ю-ю смотрела на меня так, что я осталась, где стояла.

Бросить Ю-ю – а музыка? Всё заново? Опять? Да сколько можно, подрезать крылья на взлёте? Разогнавшейся машине по тормозам – авария, люди разбиваются… остаться с ней – а Ветер? О боже… рвали меня, рвали – я металась и маялась. А я ведь не железо! Даже оно ржавеет! Не спать, бегать между трех огней – ещё ведь мама… нервы, перманентный психоз, кто же выдержит?