Глава 31. Как определить, что ты встретила настоящую любовь?

Как определить, что ты встретила настоящую любовь? Как понять, что это тот самый человек, с которым ты хочешь провести остаток жизни? Как отличить истинное чувство и страсть, сексуальное желание, перерастающее в ночь незабываемой любви? Как узнать, не было ли это всего лишь свидание на одну ночь? Как понять, сбудутся ли твои мечты?

Открыв глаза и увидев рядом с собой крепко спящего Бена Уильямса, я понимаю, что, даже если я больше никогда его не увижу, эта ночь останется самой счастливой в моей жизни.

Я уверена в этом, потому что не могла и представить, что секс может быть таким страстным и нежным одновременно, потому что никто никогда не брал мое лицо в ладони и не шептал мне, что я самая замечательная на свете, при этом медленно двигаясь внутри меня.

Я уверена в этом, потому что ни с кем мне еще не было так хорошо, как с Беном, и никогда в жизни не испытывала таких чувств, как прошлой ночью.

Мне никогда не забыть это ощущение, как будто ты вот‑ вот взорвешься от переполняющего тебя счастья.

И вот я лежу в постели, нежусь в лучах утреннего солнца и чуть не лопаюсь от радости. Я не двигаюсь с места, боюсь разбудить Бена, боюсь, что все исчезнет, как по мановению волшебной палочки. Наблюдаю за ним: вот он спит, потом медленно открывает глаза, потягивается, поворачивает голову и смотрит на меня.

И что же мне делать? Улыбнуться или сказать что‑ нибудь? Но я не могу, я же не знаю, что чувствует Бен. Тут он моргает, сонно улыбается, протягивает руку и обнимает меня. Я облегченно вздыхаю, я рада, что прижимаюсь к его груди, как та кошка, которую угостили сметаной.

Он целует мои волосы, мои плечи.

– Спасибо, – хриплым голосом произносит он.

Я только улыбаюсь в ответ, рисуя маленькие круги указательным пальцем у него на груди.

Так мы и лежим, целуясь, обнимаясь, наслаждаясь друг другом, а потом Бен смотрит на часы.

– Черт! – он выпрыгивает из постели. – Я опаздываю на самолет!

Раздается стук в дверь. Я сажусь на кровати.

– Бен? Это Саймон. Выходим через десять минут. Ты готов?

– Почти, – кричит Бен, споткнувшись о собственный ботинок. – Черт! – бормочет он, бегая туда‑ сюда по спальне.

– Помочь тебе упаковать чемоданы? – предлагаю я и вылезаю из постели, даже и не вспомнив, что я совершенно голая.

Бен останавливается как вкопанный, смотрит на меня и роняет всю одежду. Потом обнимает меня и говорит:

– Все еще не могу поверить, что это ты… То, что случилось прошлой ночью, просто невероятно.

Мы снова начинаем целоваться, потом Бен отстраняется.

– Не могу. Нет времени. Дерьмо!

Да, на поцелуи и ласки нет времени… Через десять минут Бен упаковал чемоданы и оделся. Я следую за ним, страшась того момента, когда нам придется прощаться. Что будет дальше?

– Привет, – к нам подходит мужчина, которого я вижу первый раз в жизни. Он не сводит с меня насмешливого взгляда. – Кто это?

– Это моя подруга, Джемайма, – отвечает Бен. – Саймон.

Я пожимаю Саймону руку, от меня не ускользает красноречивый взгляд, которым он одаривает Бена, но Бен, как настоящий джентльмен, делает вид, будто ничего не замечает.

– Я сейчас подойду, – говорит Бен, и Саймону ничего не остается, как направиться к машине. Видно, ему не терпится рассказать обо мне всем парням из съемочной группы.

– Когда ты приедешь? – спрашивает Бен, убирая мои волосы за уши.

– Через два месяца, – отвечаю я, уже планируя в уме тысячу отчаянных способов уехать пораньше, прямо сейчас, чтобы быть рядом с Беном.

– И что я буду делать целых два месяца? – спрашивает он.

Сердце подпрыгивает в груди.

– Я тоже хочу домой… но не могу.

– Почему?

Может, я ненормальная, но мне не хочется жаловаться ему, что у меня нет денег, что лимит по кредитной карточке превышен и вообще, у меня не осталось ни пенни. Уж слишком жалко это звучит, слишком похоже на прежнюю Джемайму. Поэтому я собираюсь с мыслями и придумываю отличное оправдание:

– Я веду колонку для «Килберн Геральд». Ты же знаешь нашего редактора, мне необходимо остаться здесь, иначе потеряю работу.

– Я буду скучать, – наконец шепотом произносит он, притягивает меня к себе и целует в лоб.

– Пиши, – в отчаянии прошу я. – Или позвони мне.

– Обязательно, – кивает он. – Давай я запишу твой адрес и телефон.

Неохотно высвобождаюсь из его сладких объятий и царапаю телефон и адрес Лорен на клочке бумаги. Протягиваю листок Бену, тут появляется Саймон и нетерпеливо произносит:

– Бен, нам пора.

Мы снова обнимаемся и целуемся, и Бен уходит. Но только он доходит до двери, как разворачивается и бежит обратно, заключает меня в объятия и целует в губы!

– Я тебе позвоню, – говорит он. – Как только прилечу домой, сразу позвоню.

– Когда?

– Не знаю. Не волнуйся, я обязательно позвоню. И он уходит, машет мне рукой из машины; а я лечу домой на облаке блаженства.

– Ну что? – Лорен открывает дверь прежде, чем я вставляю ключ в замок. Мне не нужно ничего ей говорить, все написано на моем лице: по глупой влюбленной улыбке она мгновенно определяет, что прошлая ночь была лучшей в моей жизни.

– Ты сделала это! – Лорен радостно подпрыгивает, потом обнимает меня, а я начинаю хихикать. – Хочу знать все подробности.

– Я так устала, – постанываю я, обрушиваясь на диван, но влюбленная улыбка не сходит с моего лица.

– Нечего хныкать, давай рассказывай.

– Я люблю его, – говорю я, а потом на всякий случай повторяю еще раз, просто чтобы убедиться, что это правда: – Я люблю его.

– Давай с самого начала, – командует Лорен, и я начинаю.

Рассказываю о том, как мы встретились и как он сначала не понял, что это я, как мне показалось, будто мы никогда и не расставались. Как мы весь вечер рассказывали друг другу истории, о том, как мы вышли из ресторана и сразу оказались в объятиях друг друга, о том, как мы занимались любовью, о том, что я испытывала рядом с ним.

Я передаю все слово в слово, не упускаю ни мельчайшей детали и не перестаю глупо улыбаться. Мне кажется, будто сейчас умру от счастья.

– Значит, с Брэдом покончено? – спрашивает Лорен, дослушав мой рассказ.

– Кто такой Брэд? – смеюсь я. – Нет, серьезно, Лорен. С Брэдом все было совсем по‑ другому. Конечно, секс с ним был потрясающий, но прошлой ночью я поняла, что это был всего лишь секс. Между нами не было нежности, не было любви. Только секс, и ничего больше, и тогда мне казалось, что этого достаточно. Но с Беном все по‑ другому… Может, потому, что я его хорошо знаю, потому, что мы были друзьями? Нет, дело не только в этом. Я знаю – без всякого сомнения, – что все еще влюблена в него. По уши, – я замолкаю и глубоко вздыхаю.

– Думаешь, он тоже тебя любит?

– Не знаю, – неуверенно вздыхаю я. – Он, конечно, был очень нежен и ласков со мной, но это же не значит, что он любит меня… Какой смысл гадать? Он все равно позвонит, как только вернется домой.

– Когда?

– Не знаю, но уверена, он позвонит. О боже, Лорен. Я так хочу быть с ним. Хочу поехать домой, – два месяца кажутся вечностью… Не представляю, как я выдержу еще несколько недель, постоянно думая о вчерашней ночи!

– Он обязательно позвонит, – успокаивает меня Лорен. – И тебе осталось всего семь недель, всего ничего. Вот увидишь, как быстро они пролетят, – она смотрит на часы. – Как насчет праздничного завтрака?

– Отлично, – отвечаю я. – Я умираю с голоду.

Мы отправляемся в «Бродвейские деликатесы» и заказываем невероятно вкусные французские тосты с беконом и клубнику. Я еще раз пересказываю все события прошлой ночи в мельчайших деталях, мне кажется, что я свечусь от любви, и все смотрят на меня и умирают от зависти, потому что я – влюбленная женщина, и все мечтают оказаться на моем месте!

Мы покупаем замороженный йогурт от «Бена и Джерри» и берем напрокат несколько старых фильмов, весь день и весь вечер смотрим наши любимые мелодрамы. Я изо всех сил пытаюсь сосредоточиться на фильме, но ничего не получается: каждый раз, когда я слышу какой‑ нибудь звук, подскакиваю на месте – вдруг это телефон? К десяти часам я уже беспокойно посматриваю на часы, я тревожусь. В Англии уже шесть утра, и, даже если учесть разницу во времени, он уже давно должен быть дома. Даже если задержали выдачу багажа, даже если он несколько часов торчал на таможне, он все равно давно должен быть дома, и он так и не позвонил.

К полуночи последние крупицы счастья испаряются бесследно, и мне кажется, что я сейчас заплачу.

– Все, что угодно, могло произойти, – успокаивает меня Лорен, доедая пачку печенья с шоколадной крошкой. – Может, рейс задержали или его срочно вызвали на работу… Не волнуйся, он позвонит.

Но я не могу не волноваться, хотя еще сегодня утром уверяла себя, что мне все равно, даже если его больше никогда не увижу, что мне хватит и одной этой ночи, понимаю, что это неправда. Боль ножом вонзается мне в самое сердце, и я знаю, что мне нужно научиться жить с этой болью, потому что он не позвонил и не позвонит. И так будет всю жизнь.

Через неделю боль не проходит, и я все еще пытаюсь привыкнуть к этому ощущению. Разумеется, храбрюсь, продолжаю жить, как раньше. Я больше не хожу в тренажерный зал, но мы с Лорен постоянно выбираемся куда‑ нибудь. Я делаю вид, что мне весело, но каждое утро я просыпаюсь с мыслью: что‑ то не так, что же это? И потом вспоминаю, и это как черная туча, затягивающая все небо. И боль преследует меня до следующего утра.

Даже ночью, когда я крепко сплю, боль не оставляет меня. Мне снится Бен. Постоянно. Эти сны – смесь воспоминаний и сюрреалистических фантазий. Может, я преувеличиваю и слишком драматизирую ситуацию, но мне кажется, что я понимаю, что значит потерять близкого человека… Утратить кого‑ то, кого любишь всем сердцем. Я знаю, что уже никогда его больше не увижу.

Когда произошла вся эта история с Брэдом и Дженни, мне было плохо. Но это не сравнимо с тем, что я испытываю сейчас. Брэд и Дженни – всего лишь капля горя в океане отчаяния, которое охватывает меня сейчас. Иногда мне даже не хочется вставать с постели, хочется просто лежать и погружаться в никуда, в пустоту. Хочется, чтобы все закончилось.

Бен Уильямс проклинает себя за то, что оказался таким растяпой. Он потерял листок бумаги, на котором Джемайма написала адрес и телефон. Теперь он никак не может с ней связаться. Он оставил на автоответчике Брэда тысячу сообщений, но так и не получил ответа, потому что Брэд проигнорировал их. Он звонил Джеральдине, но у нее тоже был только номер Брэда; звонил Софи и Лизе, которые не сказали ему ничего вразумительного. Он даже попытался связаться с редактором " Килберн Геральд», но тот только сетовал, что Джемайма так и не прислала ему свой еженедельный отчет о пребывании в Лос‑ Анджелесе, и даже не сообщила, что переехала.

Бен перерыл все свои чемоданы. Вывернул наизнанку одежду, перевернул вверх дном все сумки, чуть ли не под лупой изучая каждый сантиметр, но проклятой бумажки так и не обнаружил.

И, хотя уже прошла неделя, Джемайма ни на минуту не выходит у него из головы. Ни на минуту. Один раз он даже потерял мысль во время прямого эфира, вспомнив, как доверчиво она смотрела ему в глаза, когда они занимались любовью… В другой раз, во время совещания с выпускающими продюсерами, он вдруг вспомнил, как ласкал ее нежную кожу…

Иногда, поздно вечером – каждый вечер – ему очень хочется хотя бы услышать ее голос, и он надеется, что она позвонит. Джемайма должна понять, что что‑ то случилось. Но телефон не звонит, а когда звонит, то оказывается, что это кто‑ то другой. В конце концов Бен – кто бы подумал, что даже Бена Уиль‑ ямса иногда охватывает неуверенность в себе? – додумывается до того, что, может быть, для Джемаймы он был всего лишь развлечением на одну ночь, может, ей вообще на него наплевать. Может, у нее другой.

Проходит неделя. От Джемаймы ничего не слышно, и Бену никак не удается с ней связаться. Он решает рассказать все Ричарду, конечно, старый друг вряд ли даст ему дельный совет. Ричард вообще не тот человек, к кому следует обращаться за советом.

– Могла бы и сама позвонить, – говорит Ричард. – Она же знает, где ты работаешь. Все, что ей нужно сделать, – поднять трубку. Думай о ней, как об отличном развлечении на одну ночь, и продолжай развлекаться дальше.

– Хм‑ м, – бормочет Бен, конечно, в словах Ричарда есть доля правды. Действительно, почему бы ей самой не позвонить? Наверное, ему нужно просто выкинуть ее из головы.

– О нет, – Ричард пристально смотрит на Бена.

– Что? – обеспокоенно спрашивает Бен.

– Ты не… Это невозможно!

– Что?

– Ты влюблен в нее, да?

– Ничего подобного, – Бен отрицательно качает головой.

– Влюблен. Узнаю симптомы.

– Вовсе нет, – настаивает Бен. – Нет, – он смотрит на часы. – Мне пора, – говорит он и встает. – У меня интервью с «Дэйли Мэйл».

– Что? Еще одно интервью? Бен вздыхает.

– Знаю, знаю. Я зарекся давать интервью, но все ради рекламы.

– Ничего им не рассказывай, – драматично произносит Ричард.

– Буду молчать как рыба, – отвечает Бен. Но, сам того не желая, Бен выкладывает все. Как только он увидел журналистку, женщину средних лет с внимательным, дружелюбным взглядом, ему сразу захотелось довериться ей, открыть сердце. И он рассказывает гораздо больше, чем следовало.

– Пожалуйста, не упоминайте о том, что я ее разыскиваю, – умоляющим тоном произносит он, прощаясь с журналисткой. – Это не для печати.

– Не волнуйтесь, – она ободряюще похлопывает по плечу. – Можете мне верить.

Бен даже не задумывается о том, что он сделал. Он может думать только о Джемайме Джонс и о том, как отыскать ее.

Я не собиралась звонить в Лондон, не хотела, чтобы кто‑ нибудь узнал, что случилось. Если бы я позвонила и сказала, что переехала, меня бы спросили почему, а у меня не хватило бы смелости рассказать знакомым о Брэде, Дженни и вот теперь о Бене.

Но неделя тянется очень долго, особенно если твое сердце разбито. И к тому же Лорен уже начинает действовать мне на нервы. Да, конечно, она замечательная, но мне иногда так хочется побыть в одиночестве, посидеть в тишине и вспомнить ту ночь, самую чудесную ночь в моей жизни, помечтать о будущем, о том, что бы произошло, если бы Бен все‑ таки позвонил мне… Но она не оставляет меня в покое. Знаю, она пытается приободрить меня, но ее шутки уже не кажутся мне смешными, вот и все.

Наконец, чувствую, что уже на пределе, мне необходимо поговорить с кем‑ то, кто знает Бена, кто посоветует мне, как быть. С кем‑ то, кто его знает и подскажет, почему он так и не позвонил.

– Джеральдина? Это я.

– Джемайма Джонс! Рада тебя слышать! Ты почему пропадала?

– Ты сидишь?

– Да. Что там у тебя происходит?

– Боже мой, Джеральдина. Это кошмар какой‑ то.

Не знаю, с чего начать.

– Сначала, – тихо произносит она.

И я все ей рассказываю. Про Брэда, про Дженни, про Лорен и про то, как я сорвалась и объелась до тошноты в торговом центре Санта‑ Мокики. Про все. И наконец, про Бена.

– Но он мне звонил! – прерывает меня Джеральдина, я даже не успеваю пожаловаться ей, как мне

плохо. – Я так и знала, что что‑ то случилось, ведь он ни разу мне не звонил с тех пор, как уволился! И тут на прошлой неделе объявился. Позвонил и спросил, знаю ли я твой номер телефона. Джемайма, ты идиотка! Он, наверное, потерял твой номер! Почему ты мне раньше не позвонила?

– Он звонил тебе? – медленно осколки моего разбитого сердца снова склеиваются воедино.

– Да! На прошлой неделе! У него был такой Несчастный голос – я так и поняла, что что‑ то превзошло. И не ошиблась!

– Что он сказал? Слово в слово, пожалуйста,

– Ничего особенного. Просто сказал, что вы встречались в Лос‑ Аяджелесе, и он хотел позвонить тебе, чтобы поблагодарить, но нигде не может найти твой телефон.

– Что же мне делать? Позвонить ему? О господи,, Джеральдина, я так хочу вернуться домой!

– Так что тебе мешает?

– Не могу, – со стоном произношу я. – Мне это обойдется в 954 доллара, не считая налога, а у меня нет денег.

– Бен знает?

– Как я могла ему сказать? Мне не хотелось, чтобы он жалел меня. Я сказала, что должна вести еженедельную колонку.

– Господи, Джемайма. Почему ты не сказала ему правду?

– Не знаю, – бормочу я. – Что бы это изменило?

– Не знаю, – отвечает Джеральдина, – Но я собираюсь провести небольшое расследование.

– Что ты хочешь сделать?

– Предоставь все мне, – решительно произносит она.

– Что? Посоветуй. Мне позвонить ему?

– Не надо, – отвечает она. – Ни в коем случае. Сиди тихо, я все улажу.

– Джеральдина, пожалуйста не говори ему, что у меня нет денег на билет! Хотя какая разница, он, наверное, уже не захочет меня видеть…

– Джемайма, если у вас на самом деле все было так замечательно, он хочет тебя видеть. Больше всего на свете, поверь мне. Я знаю мужчин.

Я облегченно вздыхаю: никто не разбирается в мужчинах лучше, чем Джеральдина.

– Джей‑ Джей? Забыла сказать, тебе утром письмо пришло. – Лорен кладет покупки на кухонный стол.;

– Хм‑ м? Где оно?

– На кофейном столике.

Лорен поднимает журнал. На столике лежит большой коричневый конверт с лондонской почтовой маркой. Мое сердце подскакивает… но конверт не от Бена. От Джеральдины. Я узнаю ее почерк. Разрываю конверт и достаю вырезку из газеты и письмо.

«Джемайма Джонс! Как обычно, добрая тетушка Джеральдина пришла на помощь. Ты не хотела, чтобы я рассказывала Бену, что у тебя нет денег на билет. Но извини, пришлось это сделать. Разве я могла не воспользоваться таким прекрасным предлогом позвонить ему и назвать тупым ублюдком! Я уже давно хотела это сделать!!! (Не обижайся…)

В любом случае, ты заговоришь по‑ другому, когда этот конверт (он не от меня, а от Бена). И, тебе понравится то, что ты там увидишь (мне понравилось…). Везет же тебе! У нас с Ником все супер, расскажу, когда увидимся. Скоро. Очень скоро. Ха! Люблю, целую, Джеральдина. хххххххххх».

Я улыбаюсь – Джеральдина пишет точно так, как говорит. Я перечитываю письмо и думаю, а почему Бен сам не написал? Хотя, может, второй конверт от него.. Тогда зачем было писать Джеральдине? Но все равно я так рада! Наконец‑ то у меня появился хоть лучик надежды! Я бери второй конверт, открываю его и … в шоке опускаюсь на диван.

– Что там? – Лорен садится рядом, и я читаю вслух, не в силах поверить, что это происходит на самом деле.

– Бен Уильяме всегда ревностно скрывал личную Жизнь от посторонних. Ему не везло в любви, как он сам признает, и он не хочет распространяться о неудачах. Но совсем недавно – к глубокому разочарованию миллиона поклонниц – неотразимый ведущий «Вечернего Лондона» встретил девушку своей мечты» «Это моя старая знакомая, – признается Уильяме. – Мы долго не виделись, но недавно случайно встретившись и поняли, что между нами существует что‑ то большее, чем просто дружба. Я понял, что влюбился, лишь когда мы расстались, и теперь не могу дождаться, когда же она наконец вернется домой». Кто же эта таинственная женщина? «Не подумайте, что это какая‑ нибудь знаменитость, – смеется Бен. – Ее зовут Джемайма Джонс».

Меня начинает трясти, я не знаю, смеяться мне или? плакать. Лорен, похоже, поражена не меньше меня мы обе не можем произнести ни слова. Потом Лорен хмурит брови и берет конверт. И вместо того чтобы выбросить его в мусорный ящик, улыбается и протягивает его мне. Я смотрю на нее, а потом ощупываю конверт. Внутри есть что‑ то еще, что‑ то, подозрительно похожее на авиабилет! С какой стати Джеральдина посылает мне авиабилет? И тут я замечаю записку… и узнаю этот почерк…

В записке говорится: «Приезжай домой. Я скучаю по тебе. Бен».

И тут я наконец‑ то понимаю, почему Бен и Джеральдина написали совместное письмо. Конечно же, идея Джеральдины, как на нее похоже! Но самое главное, что Бен скучает по мне и хочет, чтобы я вернулась домой.

Я внимательно разглядываю билет и чуть ли не задыхаюсь: билет в один конец из аэропорта Лос‑ Анджелеса в Хитроу на послезавтра! Послезавтра! Я еду домой!

– Вот видишь? – Лорен крепко обнимает меня. – Наконец‑ то он объявился.

– Да, – шепотом отвечаю я и начинаю тихо плакать. – Наконец‑ то.