Глава 23. Только я захлопнула дверь, как зазвонил телефон.

Только я захлопнула дверь, как зазвонил телефон.

– Где ты пропадала, моя радость? – у Брэда обеспокоенный голос.

– Я познакомилась с одной замечательной девушкой, – мой голос звенит от возбуждения, я так рада, что теперь мне будет с кем поговорить, пока Брэд занят. – – Мы просто сидели и болтали.

– Где ты с ней познакомилась? – похоже, Брэд мне не доверяет. Вдруг он думает, что я лгу?

Я рассказываю ему все в деталях, но, естественно, опускаю историю о маленьком члене: мужчинам не очень‑ то нравится выслушивать такое.

– Я очень рад за тебя, – говорит он, хотя по голосу понятно, что ему все равно. – Милая, – хоть на минуту забыл о своем любимом ласковом прозвище, – я сегодня освобожусь пораньше. Хочешь, вместе сходим на занятие по йоге?

– Звучит… заманчиво, – с опаской произношу я. От йоги не похудеешь, так какой смысл тогда вообще этим заниматься?

– О'кей. Скоро буду дома. Может, потом поужинаем? Я хотел сходить в новый ресторан на Ла Сьенега.

– Ты хочешь сказать, что мы наконец отправляемся за пределы Санта‑ Моники?

Брэд смеется.

– Это не так уж далеко отсюда. Ты заставляешь меня чувствовать себя виноватым. – Я не нарочно, извини.

– Эй, не волнуйся. Тебе понравится. Мне хочется тебя сегодня побаловать. К тому же это французский ресторан, он напомнит тебе о родных местах.

– Дорогой, вообще‑ то я из Англии,

– Я знаю, – смеется он. – Какая разница? Франция, Англия, Италия – это же все Европа.

– Да уж, – теперь моя очередь смеяться.

Джемайма и Брэд отправляются заниматься йогой. Джемайме все это кажется очень странным. На занятии равное количество мужчин и женщин в супермодных спортивных костюмах, все делают глубокие вдохи и выдохи и пытаются удержать равновесие, принимая невообразимые позы.

– Я больше так не могу, – пыхтит Джемайма. Она лежит на полу, закинув ноги за голову, и пытается прикоснуться носками к полу,

– У тебя отлично получается, – подбадривает ее Брэд. Сам он проделывает упражнения с такой легкостью, будто проводит в этой позе полдня. – Потом ты будешь чувствовать себя отлично. Тихо. Дыши, – и Джемайма дышит, пытаясь не обращать внимания, что вид у нее, впрочем, как и у всех в этой комнате, совершенно нелепый,

– Ну как? – спрашивает Брэд. Занятие окончилось, и все стоят и болтают. – Как ощущения?

– Потрясающе, – врет Джемайма, ничего особенного она не чувствует. Во время занятия чуть не умерла от скуки, зато наконец поняла, почему никогда не занималась йогой и не будет заниматься.

– Я же тебе говорил, – произносит Брэд и целует ее в нос. – Пойдем отсюда.

Мы направляемся домой. Брэд принимает душ, а я чищу зубы. Он открывает стеклянную дверь душевой кабины и приглашает меня внутрь.

– Видишь? – он нежно намыливает меня. Каждая клеточка моего тела сгорает от желания. – Не говори, что я за тобой не ухаживаю, – наклоняется, не дав мне ответить, и целует меня.

Быстрый, страстный секс может быть не менее приятным, чем долгие, нежные занятия любовью, думаю я десять минут спустя.

– М‑ м‑ м, – произносит Брэд, заворачивая меня в полотенце. – Может, никуда не пойдем и проведем весь вечер в постели?

– Ты хочешь еще? – неужели ему все мало?

– Я всегда хочу тебя, – отвечает он и пристально смотрит мне прямо в глаза. В конце концов я вырываюсь из его объятий и иду одеваться.

Мы едем в «Ле Пти Бистро». Это самый шумный и многолюдный ресторан из всех, в которых мне доводилось бывать. Весь вечер я сижу с открытым ртом, разглядывая чудных посетителей. За столиком напротив сидят шестеро мужчин, один красивее другого. Когда мы заходим, я ожидаю, что сейчас они уставятся на меня, я уже начала к этому привыкать. Но вместо этого они, все как один смотрят на Брэда, окидывая его с головы до ног выразительным взглядом.

В глубине зала вижу очень странную женщину, мне даже начинает казаться, что это трансвестит. На ней белая шуба, которую она не снимает на протяжении всего ужина, белая ковбойская шляпа и невообразимых размеров бриллианты в ушах и на шее.

– Это какая‑ то знаменитость? – шепотом спрашиваю я, показывая на женщину.

– Нет, – Брэд качает головой. – Просто какая‑ то богатая старуха с дурным вкусом, дорогая!

Мы оба смеемся. Но я все еще не могу оправиться от впечатления. Этой женщине, должно быть, лет семьдесят и ей наплевать, что она нелепо выглядит. В чем‑ то я ей даже завидую, но, с другой стороны, неужели она действительно уверена, что хорошо выглядит? Она хоть в зеркало на себя смотрела?

Тут я поворачиваю голову и чуть не падаю в обморок. Мне хочется завизжать от восторга. Наконец‑ то я увидела то, чего ждала с того самого момента, как приехала в Лос‑ Анджелес. Настоящую, живую знаменитость. Прямо напротив меня сидит – кто бы вы думали – Джордж Клуни! Герой моих снов! Тот, о ком я мечтала все время… когда не мечтала о Бене.

– О боже, – прошептала я. – Джордж Клуни.

– Где? – Брэд не проявляет ни малейшего интереса. Я киваю в сторону Клуни, рискуя сломать шею, и Брэд поворачивается посмотреть.

– Да, точно, – он тут же теряет интерес и возвращается к салату из кудрявого эндивия и сердцевины артишока.

– Только посмотри на него, – я не свожу глаз с Джорджа, в то же время пытаясь делать вид, будто смотрю в другую сторону. – Он просто прелесть!

– Так подойди к нему и поздоровайся.

– И что я ему скажу? Я люблю вас?

– Скажи, что восхищаешься его работами. Тут обычно никто не пристает к знаменитостям, все уже привыкли. Но, раз уж ты решила подойти к нему, лучше сделать какой‑ нибудь комплимент. Я люблю вас… Думаю, он не оценит.

– Я вообще не смогу ни слова произнести, – говорю я. И это сущая правда. Я бы не смогла даже подойти к нему! Но только представьте, как отреагирует Джеральдина, когда я скажу ей, что разговаривала с Джорджем Клуни! А Софи и Лиза? Да они умрут от зависти.

– Раз уж мы заговорили о любви… – Брэд опустил нож и вилку.

Я начала трястись. Несмотря на неопытность, я прекрасно знаю, что сейчас будет, потому что на его лице вдруг появилось серьезное, но в то же время мечтательное выражение. Он тянется через стол и берет меня за руку, очень нежно, поглаживая мои пальцы. Я наблюдаю за ним и думаю, почему я не ощущаю себя счастливой?

– Джей‑ Джей, – произносит он. Я поднимаю глаза и пристально смотрю на него. – Я никогда не думал, что скажу это. Никогда не думал, что это произойдет. Но ты знаешь, что я люблю тебя.

Вообще‑ то, это для меня новость. Разумеется, он вел себя просто идеально, и большинство женщин на моем месте, наверное, поняли бы, что он влюблен. И неважно, что прошла всего лишь неделя, но меня почему‑ то не покидает ощущение, что здесь что‑ то не так.

Но это всего лишь ощущение, ведь мне так хочется верить, что все в порядке! Подумаешь, что мне показалось, будто он тупой. Джеральдина же сказала, что это не так. Просто у меня до сих пор такое чувство, что это происходит не на самом деле, что это какая‑ то игра, а мы – актеры. Но, может быть, это просто моя неуверенность в себе. Может, я просто не могу поверить, что такой красивый парень по‑ настоящему влюбился в меня, в меня, толстуху Джемайму Джонс.

Понимаете, иногда я смотрю на Брэда и вижу, что он уставился в никуда, будто он сейчас где‑ то в другом измерении, думает о ком‑ то другом. Когда я одергиваю его и он приходит в себя, тут же начинает суетиться, осыпать меня поцелуями. Обычно все заканчивается сексом, но меня не покидает мысль: о чем он думал? Физически он всегда со мной или на работе, у него просто не оставалось бы времени на измену, но в мыслях… Иногда мне кажется, что мысленно он мне изменяет.

И вот он сидит и признается мне в любви, а я изо всех сил стараюсь забыть о своих странных предчувствиях, потому что раньше никто не признавался мне в любви. Если, конечно, не считать пьяные признания Бена на его прощальной вечеринке.

Если в меня влюблен такой замечательный муж чина, как Брэд, значит ли это, что я тоже должна быть без ума от него? Подумаешь, что он из Калифорнии что он не может похвастаться высоким интеллектом, как некоторые мои лондонские знакомые. Это не значит, что мы не подходим друг другу. И он любит меня. Меня! Джемайму Джонс!

Я не знаю, что нужно отвечать, когда тебе признаются в любви? Может, надо просто невозмутимо произнести: «Я знаю!» Или сказать, что это взаимно? Никак не могу решить, поэтому вообще не открываю рта.

– Понимаю, все произошло так быстро, – Брэд внимательно смотрит на меня. – Но, говорят, любовь всегда приходит неожиданно. И я чувствую, что это любовь. Честно. Мне кажется, я наконец нашел свою вторую половину.

Я только что подумала то же самое, но, когда произносишь вслух такое признание, это звучит так глупо и нелепо. На мгновение мне показалось, что он точно с луны свалился. Сижу и не знаю, что ответить. Молчание длится не очень долго, но мне кажется, что мы молчим уже целую вечность. Несколько часов, как минимум.

– Я чувствую то же самое, – наконец отвечаю я, не хочется признаваться, но я говорю это, чтобы Брэд успокоился. И чтобы заполнить неловкую паузу, кто‑ то же должен был хоть что‑ нибудь сказать!

– Я ждал тебя всю жизнь, – продолжает он. – Ты идеальна, мы созданы друг для друга.

– Но через несколько дней я уезжаю, – напоминаю я. – Что же нам делать? – я вспоминаю Лорен и думаю: смогу ли я выдержать разлуку? Любить на расстоянии? Но, в отличие от Лорен и ее бойфренда, у нас с Брэдом с сексом все в порядке, можно даже сказать, секс – это лучшее в наших отношениях.

– Именно об этом я и хотел с тобой поговорить, – медленно произносит он.

– Ты хочешь, чтобы я осталась?

– Не навсегда, конечно, – он заметил панику в моем взгляде. – Но, может, ты поменяешь билет и останешься хотя бы еще на три месяца? Так мы сможем понять, получится ли у нас что‑ нибудь или нет.

– А как же работа? Чем я буду здесь заниматься? Как же мои вещи? – мысли приходят в голову одна за другой. Как быть? Что делать?

– О'кей, – говорит Брэд. – Давай подумаем. Для начала тебе нужно позвонить на работу и спросить, согласны ли они продлить твой отпуск. Худшее, что может произойти, если они скажут «нет», тогда тебе придется делать выбор. Уволиться и найти другую работу, когда вернешься, или сразу же уехать домой.

Я киваю и снова вспоминаю Лорен. Может, она поможет найти работу? Или, по крайней мере, познакомит меня с нужными людьми. Понимаю, если бы я действительно работала на телевидении, как думает Брэд. Но я‑ то работаю в «Килберн Геральд»!

– Во‑ вторых, – продолжает Брэд, – не беспокойся, что тебе нечем будет заняться. У меня тысяча знакомых на телевидении, я уверен, мы что‑ нибудь придумаем, а пока забудь о работе и о деньгах. Я зарабатываю достаточно, чтобы хватило на двоих. Это не проблема.

– Но Брэд, мне нужна работа. Мне здесь очень нравится, но, если я и дальше буду продолжать бездельничать, мне станет скучно! – я умалчиваю о том, что уже готова повеситься от скуки.

– Пока можешь поработать в спортивном клубе. Временно, конечно, если тебе действительно станет скучно.

– И что же я буду делать? – представляю себе такое зрелище: я веду занятие по аэробике!

– Можешь заняться рекламой. У меня нет рекламного агента – всем занимается Дженни. А ей одной тяжело.

Ну да, конечно, думаю я. Дженни будет в восторге, но я не говорю Брэду, что работать бок о бок с Дженни для меня все равно, что медленно поджариваться на сковородке в аду. Она ведь меня ненавидит. Я знаю, что он ответит: скажет, что я говорю глупости. Поэтому я молчу, сижу и жду, что он скажет дальше.

– И в‑ третьих, какие вещи?

– Я все еще снимаю квартиру, и там все мои вещи.

– Попроси кого‑ нибудь из друзей, чтобы они позаботились об этом.

– Но я не уверена, что хочу съезжать. Если, – целую его ладонь, чтобы смягчить последующие слова, – если у нас ничего не получится, я не хочу сказать, что у нас ничего не получится, я уверена, что все будет в порядке, когда я вернусь в Лондон, мне будет негде жить.

– Так сдай кому‑ нибудь свою комнату, – Брэд откидывается на спинку стула.

Послушать его, все так просто! Я смотрю на него и понимаю: а действительно, все очень просто. Он абсолютно прав. Жизнь – это приключение, и то, что сейчас происходит, – самое невероятное приключение в моей жизни. Раз уж я ввязалась во всю эту историю, почему бы дальше не продолжить и не посмотреть, чем все закончится?

– Хорошо, – с улыбкой отвечаю я и делаю глубокий вдох – для храбрости. – Я согласна.

– Ты остаешься?

– Остаюсь.

– Джемайма Джонс, – произносит он, наклоняется, берет мое лицо в ладони и крепко целует губы. – Я уже говорил, как сильно люблю тебя?

Через несколько минут нас грубо прерывают: шестеро голубых за столиком напротив улюлюкают и хлопают в ладоши, уставившись на нас. Я заливаюсь краской. Даже официант присоединяется к ним:

– Хотите взглянуть на меню? – спрашивает он и многозначительно смотрит на Брэда. – Или вы уже решили, что будете на десерт?

На следующее утро первым делом звоню Джеральдине, она на седьмом небе от счастья.

– Ах ты везучая корова! – восклицает она. – Готовь свободную комнату, я скоро приеду!

– Приезжай, – отвечаю. Я ужасно скучаю по Джеральдине, если бы она была здесь! Стало бы намного веселее.

– Я серьезно, – говорит она. – Вот возьму и приеду! К тому же у тебя моя сумка от «Луи Виттон»!

– Извини, – бормочу я. – Хочешь, я ее тебе пришлю?

– Не беспокойся, – смеется она. – Как‑ нибудь без нее проживу. Ник мне новую купит!

– Ага! Ник! Так что у вас произошло?

– Что произошло? – по ее голосу я тут же понимаю, что она уже не следует «Правилам».

– Так, значит, «Правила» благополучно заброшены на полку?

– Вовсе нет, – с негодованием произносит она. – То, что я с ним переспала, еще ничего не значит.

– Ты с ним переспала!

– Решила, что уже пора. Слава богу, он ответственно к этому подошел. Цветы, шампанское и прочее.

– А фейерверки были?

– М‑ м‑ м. Ты не поверишь, Джемайма, он совершенно потрясающий.

– Джеральдина! Ты влюблена!

В трубке долгое молчание.

– Да, моя дорогая Джемайма! Я влюблена!

И не знаю почему, но я ей завидую. Вообще‑ то предполагается, что я тоже влюблена, так почему же я и могу щебетать об этом с таким же энтузиазмом, таким же мечтательным тоном?

– Я очень за тебя рада, – говорю я. – Надеюсь, он оправдает твои ожидания.

– М‑ м‑ м, – мечтательно произносит она. – Обручальное кольцо с бриллиантом в восемь карат и Ник Максвелл. Моя жизнь – сбывшаяся мечта.

Я в шоке.

– Он что, уже преподнес тебе обручальное кольцо?

– Не будь идиоткой. Я просто делаю планы на будущее.

Я смеюсь.

– Послушай, я уже и так разорилась на телефонных разговорах, а мне еще надо поговорить с редактором. Соединишь меня?

– Удачи тебе, – она посылает мне воздушные поцелуи. – Во всем.

– Как дела в Голливуде? – раздается в трубке рявкающий голос редактора.

– Нормально, – с улыбкой отвечаю я, – но вообще‑ то я в Санта‑ Монике. Это совсем другая часть Лос‑ Анджелеса, не та, которую показывают в кино. Тут все попроще.

– Не знаю, не был, – отвечает редактор. – Но с удовольствием отправил бы туда жену с детишками. Жизнь слишком коротка, чтобы тратить ее понапрасну, – одно из его излюбленных занудных клише. – Мы все с нетерпением ждем твоего возвращения в понедельник, Джемайма.

– Вообще‑ то, я поэтому и звоню.

– А я‑ то думал, ты по мне соскучилась, – со вздохом произносит он. – Давай выкладывай, птичка. Я знаю, что ты собираешься сообщить мне плохие новости. Понял в ту самую минуту, как мне сказали, что ты звонишь.

– Дело в том, что я хотела бы остаться здесь еще ненадолго.

– Тебе предложили работу в «Вестнике Голливуда»?

– Нет, это не имеет отношения к работе.

– Значит, влюбилась.

– Наверное.

– Послушай, Джемайма, – говорит редактор, и по его голосу я понимаю, что он согласен! Он отпускает меня! – Вообще‑ то, это против правил, но, учитывая, что ты – лучший наш репортер… Я согласен. Как долго ты собираешься оставаться в Лос‑ Анджелесе?

– Три месяца? – почему‑ то у меня это выходит с вопросительной интонацией.

– Хорошо, Джемайма, но при одном условии.

– Каком? – с сомнением спрашиваю я.

– Нашей старушке «Килберн Геральд» нужно что‑ то новенькое. Я хочу, чтобы ты вела еженедельную рубрику новостей из Лос‑ Анджелеса. Пусть наши читатели первыми узнают самые свежие голливудские сплетни, хочу знать пикантные подробности про звезд: кто, с кем и где. Из первых рук.

– С удовольствием! – я затаила дыхание. О такой работе я мечтала всю жизнь! Моя собственная колонка! – Но у меня тоже есть одно условие.

– Какое? – насторожился редактор.

– Хочу, чтобы рядом с названием колонки была моя фотография.

– Разумеется, птичка. Кажется, у нас где‑ то была твоя фотография…

О нет! Единственный снимок, который есть у нас в Фисе, – это фотография «до».

– Я пришлю вам свою новую фотографию, – быстро соображаю я.

– Хорошо, Джемайма. Посмотрим, как у тебя получится.

– Большое спасибо, – искренне говорю я. – Все будет отлично, обещаю.

– Я буду ждать твою копию каждую среду утром и еще одно, птичка.

– Да?

– Надеюсь, он того стоит, – и с этими словами он тихонько хихикнул и повесил трубку.

Раньше Джемайме казалось, что она родилась с деревянной ложкой во рту, она думала, что если и существует на свете жизнь, полная захватывающих приключений, то уж точно не для нее.

Но Джемайма никогда не понимала, что мы сами управляем судьбой, что можно изменить жизнь, если очень желать распрощаться со старым и отправиться на поиски нового. Даже если ты уже на правильном пути, все равно нужно действовать, а не стоять на месте, иначе кто‑ то другой тебя обязательно обгонит. И Джемайма Джонс, осознав это, начала действовать. Теперь ее жизнь стремительно несется вперед, и ей кажется, что все складывается лучшим образом.