Операция. Тэлли услышала два нервных голоса за дверью камеры

Тэлли услышала два нервных голоса за дверью камеры. Она соскользнула с кровати, подошла к двери и приложила руку к сверхпрочной стене. Чипы, вживленные в ее ладонь, преобразили едва слышное бормотание в отчетливые слова…

– Думаешь, на нее подействует?

– На других действовало.

– Но она же… понимаешь… особенно ужасна.

Тэлли нервно сглотнула подступивший к горлу ком. Да, спорить не приходилось. Тэлли Янгблад была самым знаменитым шестнадцатилетним психом-киборгом на свете. Строение ее тела в убийственных подробностях было показано всему миру.

– Расслабься. Эту порцию изготовили специально для нее. Эксклюзив, можно сказать.

«Порцию чего?» – подумала Тэлли.

И вдруг услышала шипение. В камеру начал проникать газ.

Тэлли отпрыгнула от двери и сделала несколько торопливых вдохов, пока газ не успел заполнить камеру целиком. Она в отчаянии заметалась, осматривая знакомые стены и пытаясь в миллионный раз найти какое-нибудь слабое место. Она вновь, в который раз в своей жизни, искала способ убежать…

Паника охватила Тэлли. Они не могли так поступить с ней. Только не это! Она не была виновата в том, что так опасна. Это они ее такой сделали!

Но выхода не было. Бежать из камеры она не могла.

Тэлли задержала дыхание. Адреналин бушевал в крови. Поле зрения подернулось красными точками. Она не дышала уже почти минуту. Острота страха угасала. Но она не имела права сдаваться.

Если бы только она могла соображать ясно…

Она опустила глаза и посмотрела на руку, покрытую шрамами. Последний порез она нанесла себе месяц назад. Ей казалось, что при очередном ударе сердца кровь хлынет из вен. Может быть, новый порез поможет ей додуматься, как выбраться отсюда.

По крайней мере, последние мгновения Тэлли чрезвычайницы будут крутыми…

Она вонзила острые ногти в плоть, скрипнула острыми зубами.

– Прости, Зейн, – прошептала она.

– Тэлли! – послышался шепот у нее в ушах.

Она ошеломленно заморгала. Впервые с тех пор, как ее засунули в эту камеру, заработала ее скинтенна.

– Да не стой ты как столб, вот балда! Сделай вид, что отрубаешься!

Легкие у Тэлли были готовы лопнуть. Она сделала вдох. Запах газа хлынул в ноздри. Она села на пол. Красные точки заплясали перед глазами.

– Вот так-то лучше. Притворяйся дальше.

Тэлли вдохнула глубже. Она больше не могла не дышать. Но происходило нечто странное. Поле зрения начало проясняться. Как ни удивительно, она явно вдыхала кислород и начала соображать яснее.

Газ на нее не действовал.

Тэлли прижалась спиной к стене и зажмурилась. Сердце у нее по-прежнему билось слишком часто. Что происходило? Кто с ней разговаривал через скинтенну? Шэй и остальные «резчики»? Или…

Она вспомнила слова Дэвида: «Ты не одинока».

Тэлли, не открывая глаз, повалилась на бок и ударилась головой об пол. Лежа неподвижно, она стала ждать.

Миновало несколько невыносимо долгих секунд, и дверь камеры открылась.

– Довольно долго получилось, – произнес нервный голос.

Кто-то не решался войти в камеру. Потом послышались шаги.

– Ну, ты же сам сказал, что она просто жуть какая страшная. Но теперь она на пути в Нормавилль.

– А ты точно знаешь, что она не очнется?

Кто-то пнул ее ногой в бок.

– Видишь? Вырубилась окончательно.

Тэлли ужасно разозлилась на того, кто ее ударил, но за месяц пребывания в одиночке она научилась сдерживать эмоции. Очередной проверочный удар. Тэлли позволила неизвестным людям перевернуть ее на спину.

– Не двигайся, Тэлли. Ничего не делай. Дождись меня…

Тэлли хотелось прошептать: «Кто вы?» – но она не осмелилась. Те двое, кто хотел усыпить ее газом, наклонились к ней и начали укладывать на аэроносилки.

Она позволила им вынести ее из камеры.

Тэлли старательно прислушивалась к звукам.

В коридорах Комиссии по чрезвычайным ситуациям стало не так многолюдно, как раньше. Большинство жестоких красавцев и красоток уже были переделаны. Тэлли улавливала обрывки разговоров людей, проходивших мимо. Ни у кого из них голос не звучал резко, как у чрезвычайников.

«Может быть, меня приберегли напоследок?» – гадала Тэлли.

Поездка в кабине лифта была недолгой – скорее всего, ее подняли всего на один этаж, туда, где располагались главные операционные. Она услышала, как разъехались в стороны створки дверей. Ее тело пронесли за угол. Аэроносилки плавно влетели в небольшое помещение, где было много металлических поверхностей и пахло антисептиками.

Тэлли нестерпимо хотелось спрыгнуть с носилок, вырваться и бежать наверх, к выходу из здания. Когда она была уродкой, она уже совершила побег отсюда. Если здесь больше нет ни одного чрезвычайника, никто ее теперь не остановит…

Но она сдерживалась: ждала голоса, который подскажет ей, что делать.

«Я не одинока», – мысленно повторяла она снова и снова.

Ее раздели и уложили в операционную ванну. Пластиковые стенки ванны приглушали все звуки. Поверхность, на которой лежала Тэлли, была гладкой и прохладной. К предплечью девушки прикоснулась металлическая рука хирургического манипулятора. Тэлли представила скальпель в стальных пальцах. Сейчас ее, «резчицу», разрежут в последний раз и удалят из нее всю ее особенность и неповторимость.

К ее руке прижался инъектор. Из нескольких игл выделился обезболивающий препарат. Потом что-то введут в вену. Серьезный наркоз.

«Сумею ли я остаться в сознании?» – гадала Тэлли.

Ванну закрыли крышкой. От страха Тэлли начала дышать быстрее. Она надеялась, что два ассистента не видят, как пляшут татуировки у нее на лице.

Но похоже, ассистенты были слишком заняты своим делом. По всей операционной начали включаться разные аппараты. Они пищали, гудели и урчали. Около Тэлли суетились автоматические манипуляторы. Включались в тестовом режиме миниатюрные хирургические пилы.

Чьи-то руки сунули ей в рот дыхательную трубку. Пластик на вкус был противный, как дезинфицирующее средство, а воздух, подаваемый через трубку, показался Тэлли чересчур стерильным, неестественным. Трубка присосалась к ней, тоненькие стебельки обхватили нос, обвили голову. Тэлли чуть не задохнулась.

Ей хотелось содрать с себя маску и вырваться.

Но голос велел ей ждать. У того, кто добился, чтобы усыпляющий газ на нее не подействовал, наверняка был какой-то план. Она должна была сохранять спокойствие.

Ванна начала наполняться. Жидкость втекала со всех сторон, заливала обнаженное тело Тэлли. В этом густом и вязком растворе содержались питательные вещества и наноустройства, которые должны были сохранить ее тело живым, пока хирурги будут кромсать ее. Температура жидкости соответствовала температуре тела, но когда раствор начал заливаться в уши, Тэлли стало зябко. Все звуки почти исчезли.

Жидкость поднялась выше глаз, выше кончика носа. Тэлли полностью погрузилась в раствор…

Она вдыхала очищенный воздух через трубку и старалась не разжимать веки. Она совсем оглохла, а оставаться при этом еще и слепой – это была настоящая пытка.

– Иду, Тэлли, – прошептал голос.

Или ей просто померещилось?

Она была беспомощна, парализована. Теперь город имел полную возможность отомстить ей. Ее сверхпрочный скелет сделают обычным, она превратится в заурядную красотку, ее скулы станут мягче, ее лишат крепких мышц, удалят чипы из нижней челюсти и ладоней, уберут смертельно острые ногти и зубы, заменят черные глаза, наделенные острейшим зрением. Она снова станет глупенькой красоткой. Но только на этот раз она в сознании и все почувствует…

И вдруг она услышала звук. Что-то с силой ударилось о пластиковый корпус ванны. Тэлли открыла глаза.

Сквозь раствор все было, как в тумане, но через прочную стенку ванны она увидела, как кто-то мечется из стороны в сторону, и услышала еще один приглушенный удар. Один из мигающих огоньками аппаратов перевернулся и упал.

Ее спаситель пришел.

Тэлли задергалась. Она выдернула из вены трубку капельницы, попыталась сорвать с лица дыхательную маску. Маска не желала поддаваться. Тогда Тэлли впилась острыми керамическими зубами в мягкий пластик. Маска порвалась. Тэлли сжала ее в руке, и ей в лицо полетели последние пузырьки воздуха.

Она приподнялась, хотела ухватиться за края ванны, но мешала прозрачная крышка.

«Черт!» – подумала она, в отчаянии пытаясь нащупать хоть маленькую щелочку.

Тэлли ни разу не видела операционную ванну в рабочем состоянии. Они всегда стояли пустые, без крышки! Она начала царапать стенки ванны ногтями. Страх овладевал ею все сильнее. Пластик был прочным, как броня.

Она задела плечом скальпель, зажатый в пальцах манипулятора, и перед ее глазами расплылось розовое облачко крови. Наноустройства, растворенные в жидкости, мгновенно остановили кровотечение.

«Что ж, – подумала Тэлли, – это, конечно, неплохо. Но еще лучше было бы подышать!»

Она посмотрела через прозрачную стенку ванны. Сражение продолжалось. Кто-то в одиночку дрался с несколькими людьми.

«Скорее!» – приказала себе Тэлли и начала лихорадочно водить руками в жидкости, пытаясь отыскать дыхательную трубку. Наконец нашла и сжала в губах, но ничего не вышло. Трубку забила жидкость.

В крышке ванны имелось крошечное отверстие – не больше квадратного сантиметра. Тэлли приподнялась и сделала вдох. Но что такое один вдох? Надолго не хватит. Нужно было выбраться из этой треклятой ванны!

Она попыталась пробить стенку ванны, но мешал вязкий густой раствор. Рука в нем двигалась медленно, как в желе.

Снова в поле зрения появились красные точки… легкие опустели.

Тэлли увидела расплывчатую фигуру, падающую прямо на нее. Кто-то отлетел назад в драке. Человек ударился о бортик – ванна закачалась на опорах.

Может быть, стоило попробовать этот способ.

Тэлли начала раскачиваться из стороны в сторону. Раствор вокруг нее расплескался. С каждым разом ванна наклонялась все сильнее. То и дело в плечи Тэлли вонзались скальпели, а заживляющие наноустройства негромко, но противно жужжали в такт с пляской красных точек перед глазами. Вода все гуще окрашивалась в розовый цвет.

Но ванна наконец перевернулась.

Тэлли полностью потеряла ориентацию в пространстве. Послышался глухой удар пластика о пол. По стенкам ванны пошли трещины. Во все стороны расплескался питательный раствор. Тэлли судорожно вдохнула. Звуки шквалом нахлынули на нее. Она запустила ногти в трещинки на пластиковой стенке и отчаянно развела руки в стороны.

Ей – обнаженной, окровавленной, задыхающейся – удалось выбраться из операционной ванны. Раствор облепил ее кожу – Тэлли словно вылезла из бочки с медом. На полу лежали без чувств врач и ассистенты, изрядно политые операционным раствором.

Перед Тэлли стоял человек, который ее спас.

– Шэй? – пробормотала она, протирая залитые раствором глаза. – Дэвид?

– Разве я тебе не говорила, чтобы ты лежала смирно? Или тебе непременно нужно всегда все ломать?

Тэлли часто заморгала. Она не могла поверить собственным глазам.

Это была доктор Кейбл.

Слезы

Она выглядела постаревшей на тысячу лет. Ее глаза утратили черноту, бездонную глубину и хищный блеск. Она, как Фаусто, превратилась в шампанское без пузырьков. Наконец исцелилась. И все же она усмехалась.

Тяжело дыша, Тэлли выговорила:

– Что… вы… здесь…

– Тебя спасаю, – ответила доктор Кейбл.

Тэлли посмотрела на двери, прислушалась – не воет ли сирена сигнализации. Ни сирены, ни шагов в коридоре.

Старуха покачала головой.

– Я построила это здание, Тэлли. Я знаю все его хитрости. Никто не придет. Дай-ка мне немного отдохнуть. – Она тяжело опустилась на мокрый пол. – Я слишком стара для таких нагрузок.

Тэлли смотрела на своего заклятого врага и пока еще была готова к схватке. Но доктор Кейбл еле дышала. Из ранки на ее губе сочилась кровь. Она была похожа на дряхлую старушку, уже не поддающуюся терапии, направленной на продление жизни. Была бы совершенно похожа, если бы на полу не валялись без сознания трое медиков.

– Рефлексы у вас до сих пор особенные?

– Я совсем не особенная, Тэлли. Я жалкая. – Старуха пожала плечами. – Но я до сих пор опасна.

– Ох… – Тэлли более старательно протерла глаза. – Да, не так уж быстро вы с ними справились.

– Верно. А с твоей стороны, Тэлли, было очень умно первым делом избавиться от дыхательной трубки. Лучше ничего придумать не могла?

– Ну да, конечно. Ваш план был просто потрясающий: держать меня тут до тех пор, пока они меня чуть не… – Тэлли часто заморгала. – Вот только… зачем вы это делаете?

Доктор Кейбл улыбнулась.

– Я тебе скажу, Тэлли, только если ты сначала ответишь мне на один вопрос. – На миг ее взгляд стал резким. – Что ты сделала со мной?

Настала очередь Тэлли улыбнуться.

– Я вас вылечила.

– Это я понимаю, маленькая дурочка. Но как?

– Помните, вы схватили мой передатчик? А это был вовсе не передатчик. Это был инъектор. Мэдди изготовила лекарство для чрезвычайников.

– Опять эта ничтожная женщина… – Доктор Кейбл опустила глаза. – Городской Совет открыл границу города. Ее капсулы повсюду.

– Не сомневаюсь, – кивнула Тэлли.

– Все распадается, все разваливается… – прошептала доктор Кейбл, глядя на Тэлли. – Не пройдет много времени, как начнут уничтожать природу, понимаешь?

– Да, понимаю. Совсем как в Диего. – Тэлли вздохнула, вспомнив лесной пожар, устроенный Эндрю Симпсоном Смитом. – Свобода, увы, ведет к разрушениям.

– И это ты называешь излечением, Тэлли? Это подобно тому, как если бы весь мир заразили раком!

– Так вот зачем вы здесь, доктор Кейбл? – Тэлли медленно покачала головой. – Чтобы обвинить во всем меня?

– Нет. Я здесь для того, чтобы отпустить тебя.

Тэлли в упор посмотрела на Кейбл. Наверняка тут крылась какая-то уловка, какой-то способ отомстить ей. Но мысль о том, что она снова может оказаться под открытым небом, вырваться отсюда, зажгла в ней искорку надежды.

Она сглотнула ком, больно сдавивший горло.

– Но разве я… не знаю, как лучше сказать… разве я не разрушила ваш мир?

Доктор Кейбл долго смотрела на нее подслеповатыми, водянистыми глазами.

– Да. Но ты последняя, Тэлли. Я видела Шэй и остальных «резчиков» в пропагандистских выпусках новостей из Диего. Они уже не такие, как надо. Неправильные. Видимо, из-за снадобья Мэдди. – Она горько вздохнула. – Они не лучше меня. По решению городского Совета почти все мы деспециализированы.

Тэлли кивнула.

– Но почему я?

– Ты – единственный настоящий уцелевший «резчик», – сказала доктор Кейбл. – Последний из моих чрезнычайников, способный жить за городом, среди дикой природы. Ты можешь уйти отсюда навсегда. Я не хочу, чтобы мой труд исчез без следа, Тэлли. Пожалуйста…

Тэлли озадаченно заморгала. Она никогда не представляла себя в роли вымирающего зверя. Но она не собиралась спорить. От мысли о свободе у нее закружилась голова.

– Просто уходи, Тэлли. Поднимись на крышу на любом лифте. В здании почти никого нет, а большую часть камер наблюдения я отключила. Поверь мне: никто тебя не остановит. Уходи. И ради меня – оставайся особенной. В один прекрасный день ты можешь понадобиться миру.

Тэлли облизнула пересохшие губы. Уйти вот так – выглядело слишком просто.

– А что насчет скайборда?

– Он ждет тебя на крыше, естественно, – фыркнула доктор Кейбл.

Тэлли посмотрела на неподвижно распростертых на полу медиков.

– С ними все будет в порядке, – буркнула Кейбл. – В конце концов, я врач.

– Да, конечно, – пробормотала Тэлли, опустилась на колени и осторожно сняла больничную форму с одного из ассистентов. Правда, костюм был изрядно испачкан операционным раствором, зато теперь Тэлли была одета.

Она шагнула к дверям, но на пороге обернулась и посмотрела на доктора Кейбл.

– А вы не боитесь, что меня вылечат? Тогда никого из нас не останется.

Старуха подняла голову. Выражение обреченности сменилось решительностью. В глазах сверкнула прежняя злость.

– Моя вера в тебя всегда вознаграждалась, Тэлли Янгблад. С чего же мне теперь волноваться?

Оказавшись на крыше, Тэлли минуту стояла неподвижно и смотрела на сумеречное небо. Погони она не боялась. Кейбл была права. Кто мог ей помешать?

Мягко светили звезды и серп луны. Ветер доносил запахи леса. Тэлли целый месяц дышала фильтрованным воздухом, и теперь прохладный летний ветерок казался ей живым существом. Тэлли не могла надышаться.

Она наконец была свободна. Ни тесной камеры, ни операционной ванны, ни доктора Кейбл. Никто больше не изменит ее против ее воли. Никогда. И не будет больше никаких комиссий по чрезвычайным ситуациям.

Но как ни велика была ее радость, внутри ее словно кровоточила открытая рана. Свобода причиняла ей боль.

Так или иначе, а Зейн был мертв.

Тэлли ощутила солоноватый привкус на губах и вспомнила об их последнем горьком поцелуе у моря. Эту сцену она представляла себе каждый час, пока томилась в подземелье: последний разговор с Зейном, неудачную попытку снова сблизиться с ним и то, как она его оттолкнула. Но почему-то на этот раз воспоминания приобрели и другой оттенок. Они стали неторопливыми и сладкими. Она словно не замечала, как Зейн дрожит, и их поцелуй длился и длился…

Тэлли снова почувствовала соль на губах, ощутила, что по лицу течет что-то горячее. Она подняла руки, прижала к щекам… И не поверила своим глазам, увидев, как блестят ладони.

Чрезвычайники, эти особенные люди, – не плакали. Но слезы все же лились из глаз Тэлли.

Руины

Прежде чем покинуть город, Тэлли включила скинтенну и обнаружила, что для нее оставлено три сообщения.

Первое было от Шэй. В нем говорилось о том, что «резчики» не ушли из Диего. После того как они оказали горожанам помощь во время бомбардировки здания городской управы, они фактически стали вооруженными силами Диего, а также пожарными, спасателями и вообще героями. Городской Совет даже изменил законы: «резчикам» было позволено сохранить морфологические нарушения – по крайней мере, пока. Кроме зубов и ногтей. С ними пришлось расстаться.

Здание ратуши все еще лежало в руинах, поэтому Диего отчаянно нуждался в помощи. В других городах полным ходом шло излечение, и весь континент понемногу менялся, но в Диего каждый день прибывали все новые беженцы, спешившие под управление Новой системы.

Прежняя – застойная и оболваненная – цивилизация сменялась миром, в котором приветствовались перемены. Недалек был тот день, когда в этом отношении мог выйти вперед другой город, но пока быстрее всего перемены происходили в Диего. И город разрастался каждый день.

Первоначальное сообщение Шэй повторялось каждый час с добавлениями. Это было что-то вроде дневника о приключениях «резчиков», о том, как они помогали в разборе завалов, а город преображался у них на глазах. Похоже, Шэй хотела, чтобы Тэлли знала обо всем и чтобы ей было проще сразу окунуться в их жизнь, как только она обретет свободу.

Но кое-что огорчало Шэй. Они все слышали о деспециализации. Об этом было объявлено публично, это был жест доброй воли. «Резчикам» отчаянно хотелось прийти на выручку Тэлли, но теперь, став официальными бойцами обороны Диего, они не могли просто нагрянуть в родной город и атаковать Комиссию по чрезвычайным ситуациям. Нельзя было позволить войне вспыхнуть вновь, когда она вот-вот могла угаснуть окончательно. Ведь Тэлли же это понимала?

Но при этом Тэлли Янгблад, конечно, навсегда останется «резчицей» – будет она самой что ни на есть особенной или нет…

Второе послание было от матери Дэвида.

Она говорила о том, что Дэвид покинул Диего и бродит где-то в глуши. Дымники разбрелись по континенту. Они по-прежнему пытались доставлять лекарство в те города, которые особенно упрямо держались за оболванивающую операцию. В скором времени планировалось отправить экспедицию на дальний юг и еще одну – за море, к восточным материкам. Судя по всему, беженцы, вдохновленные слухами издалека, повсюду уходили из городов и создавали свои поселки типа Нового Дыма.

Весь мир ждал, что его освободят. Лишь бы Тэлли захотела протянуть руку помощи.

Свое послание Мэдди закончила словами: «Присоединяйся к нам. А если встретишь моего сына, скажи ему, что я его люблю».

Третье сообщение было от Периса.

Он и другие «кримы» ушли из Диего. Они работали в рамках особого проекта, начатого городскими властями, но в городе оставаться не пожелали. Оказалось, довольно скучно жить там, где все до одного – «кримы».

Так что они странствовали по лесам и оказывали помощь жителям деревень, выпущенным на свободу дымниками. «Кримы» рассказывали им о современной технике, о том, что происходило в мире за пределами резерваций, о том, как случайно не учинить пожар. Со временем те лесные жители, с которыми они поработают, вернутся к своим соплеменникам и помогут им выйти в большой мир.

А обитатели деревень, в свою очередь, обучали «кримов» всему, что сами знали о природе, показывали, как охотиться и рыбачить, находить в лесу съедобные растения и ягоды. Так «кримы» узнавали о жизни людей до наступления эпохи ржавников и старались сберечь эти знания, чтобы они не утратились окончательно.

Тэлли улыбнулась, читая последние строчки:

«Тут один малый, Эндрю… забыл, как дальше… В общем, он говорит, что знает тебя. Интересно, откуда? Он просит передать тебе: „Бросай и впредь вызов богам“. Что думать – не знаю.

В общем, скоро увидимся, Тэлли-ва. Лучшие друзья навек – наконец-то!

Перис».

Тэлли пока не стала отвечать ни на одно из трех сообщений. Она полетела на скайборде над рекой, вверх по течению. В последний раз промчалась над порогами, которые ей уже никогда не суждено было увидеть.

Лунный свет озарял белую, вспененную воду. Каждая туча брызг словно осыпала Тэлли бриллиантами. Льдины давно растаяли – наступило лето. Запахи сосновой хвои и смолы были густыми, как сироп. Тэлли не стала переключаться в инфракрасный режим. Решила попробовать лететь в темноте, полагаясь только на обычные чувства.

Мчась вперед, окруженная красотой мира, она знала, что должна сделать.

Удаляясь от реки, она включила подъемные винты и полетела знакомой дорогой, ведущей к природным залежам железа, обнаруженным кем-то из хитроумных уродцев много лет назад. Над залежами руды Тэлли пролетела на магнитной тяге и вскоре перед ней предстала котловина, в которой находились Ржавые руины.

Ее окружили мертвые здания – величественные памятники тем людям, которые когда-то позволили себе стать слишком алчными и так расплодились, что разошлись по всей планете – голодные и злые.

Тэлли долго и внимательно смотрела по сторонам, пролетая мимо обгоревших автомобилей, мимо зияющих глазниц темных окон. В какой-то момент ее особое зрение выхватило из темноты белый череп. Она хотела навсегда запомнить это место.

Его нельзя было забывать сейчас, когда шли такие перемены…

Скайборд начал набирать высоту около ржавого каркаса самого высокого здания. Именно сюда Шэй привела Тэлли в самый первый раз, когда они сбежали за город. Это было ровно год назад. Отключив винты, Тэлли бесшумно плыла вверх, вдоль скелета здания. Мертвый город таращился на нее пустыми провалами окон.

Она добралась до этажа, где они увиделись с Дэвидом месяц назад. Но его не было.

Исчез и его спальный мешок, и остальные вещи. В уцелевшем углу комнаты на одном из верхних этажей валялись только пустые контейнеры от саморазогревающейся еды. Контейнеров было много. Дэвид долго ждал ее здесь.

Он забрал с собой и самодельную рацию, с помощью которой подавал ей сигналы.

Тэлли включила скинтенну, закрыла глаза и стала ждать ответа.

Но сигнала не было. Что такое один километр в глуши?

Она поднялась выше, до самого верха здания, и вынырнула в пробоину, под разгулявшийся ветер. Скайборд набирал высоту до тех пор, пока его магнитный механизм не утратил контакт с металлическим каркасом небоскреба. Включились подъемные винты. Она пыталась подняться выше, и винты раскалились докрасна от нагрузки.

– Дэвид, – тихо проговорила Тэлли.

Ответа не было.

Внезапно она вспомнила об одном старом фокусе Шэй – из тех времен, когда они обе были уродками.

Тэлли осторожно опустилась на колени. Скайборд дрожал и качался на ветру. Она сунула руку в багажник. Доктор Кейбл снабдила ее ранозаживляющим спреем, гибким пластиком, зажигалками и даже одной упаковкой «СпагБола».

К превеликой радости Тэлли, ее пальцы сомкнулись на рукоятке фальшфейера. Она зажгла его и подняла над головой. Яростный ветер понес за спину поток искр.

– Я не одинока, – вымолвила Тэлли.

Она держала в руке фальшфейер, пока подъемные винты скайборда не раскалились добела. Наконец факел зашипел и погас.

Тогда Тэлли опустилась внутрь руин небоскреба и свернулась калачиком в уцелевшем углу комнаты. Она вдруг ощутила страшную усталость, и ей стало все равно, увидел кто-нибудь ее сигнал или нет.

Дэвид пришел на рассвете.

План

– Где ты был? – сонно спросила Тэлли.

Дэвид сошел со скайборда, усталый, небритый. Широко раскрыв глаза, он сказал:

– Пытался пробраться в город. Искал тебя.

Тэлли нахмурилась:

– Граница снова открыта, разве нет?

– Может, и открыта – если знаешь, как все устроено в городах…

Тэлли рассмеялась. Дэвид все свои восемнадцать лет прожил в лесной глуши. Он не знал, как обращаться с элементарными устройствами наподобие городских пограничных дронов.

– В итоге я туда проник, – сказал Дэвид. – Но потом долго искал здание Комиссии по чрезвычайным ситуациям.

Он устало сел на пол.

– Но ты увидел мой фальшфейер.

– Да, увидел. – Дэвид улыбнулся и пристально посмотрел на Тэлли. – Я пытался пробраться в город потому, что… – Он облизнул губы. – С помощью моей рации я смог ловить городские станции. Там сказали о том, что всех вас должны переделать. Превратить в нечто менее опасное. Скажи, ты до сих пор?..

Тэлли уставилась на него в упор:

– А ты как думаешь, Дэвид?

Он долго смотрел ей в глаза, а потом вздохнул и покачал головой:

– Для меня ты Тэлли, вот и все.

Тэлли опустила глаза. Ей стало не по себе.

– В чем дело? Что случилось? – спросил он.

– Ничего, Дэвид. – Тэлли покачала головой. – Ты снова одним махом отбросил пять миллионов лет эволюции.

– Что-что? Я что-то не то сказал?

– Нет. – Тэлли улыбнулась. – Ты сказал то, что надо.

Они позавтракали городской едой. Тэлли поменялась с Дэвидом – она отдала ему «СпагБол» из своего багажника, а он ей – «РисТай».

Она рассказала ему о том, как воспользовалась инъектором, чтобы вылечить доктора Кейбл, и о том, как месяц сидела в одиночной камере и как сбежала. Она объяснила Дэвиду смысл дебатов, которые он слышал по радио. Лекарство действовало. Город наконец начал меняться. Дымники победили даже здесь.

– И все-таки – ты до сих пор особенная? – наконец спросил Дэвид.

– Мое тело – да, но все остальное… Думаю, я полностью… – Она умолкла, но все же выговорила то слово, которое употреблял Зейн: – Полностью переписана.

– Я знал, что у тебя это получится, – улыбнулся Дэвид.

– Потому и ждал меня здесь?

– Конечно. Кто-то же должен был тебя дождаться. А моя мама думает, что я странствую по миру и распространяю революцию.

Тэлли посмотрела на разрушенный город сквозь каркас небоскреба.

– Революция прекрасно распространяется сама по себе, Дэвид. Ее теперь не остановить.

– Верно. – Дэвид вздохнул. – А вот спасти тебя мне не удалось.

– Меня спасать не нужно, Дэвид, – сказала Тэлли. – Больше не нужно. Ой, да! Чуть не забыла. Мэдди прислала мне сообщение для тебя.

Дэвид удивленно вздернул брови:

– Она прислала тебе сообщение для меня?

– Да. «Я люблю тебя»… – Тэлли сглотнула подступивший к горлу ком. – Она просила передать тебе эти слова. Так что, пожалуй, она все-таки догадывается, где ты на самом деле.

– Может быть.

– Вы, обычные люди, ужасно предсказуемы, – проговорила Тэлли с улыбкой.

Она внимательно разглядывала Дэвида. Ее глаза замечали все его несовершенства, всю асимметрию черт его лица, поры на коже, слишком крупный нос. Шрам, рассекающий бровь.

Для нее он больше не был уродцем. Он стал просто Дэвидом. И наверное, он был прав. Возможно, ей не стоило браться за дело в одиночку.

Дэвид ненавидел города. Он не знал, как пользоваться интерфейсом, как вызвать аэромобиль. Явись он на вечеринку в своей самодельной одежде – его бы там высмеяли. И уж тем более ему не место было в городе, где люди украшали мизинцы миниатюрными змейками.

А самое главное – Тэлли знала: как бы все ни сложилось с ее планом, к каким бы ужасным поступкам ни понуждал ее мир, Дэвид всегда будет помнить, кто она на самом деле.

– У меня есть идея, – сказала она.

– Насчет того, куда ты теперь отправишься?

– Да. – Тэлли кивнула. – Что-то вроде плана… спасения мира.

Дэвид ответил не сразу. Он не донес до рта палочки. Спагетти соскользнули и упали в контейнер. Лицо Дэвида отразило чувства, овладевшие им. Тэлли без труда прочла их: смущение, изумление, любопытство и, наконец, искорка понимания.

– Я могу помочь? – безыскусно, искренне спросил он.

Тэлли кивнула:

– Пожалуйста. Ты – тот человек, который нужен для этой работы.

А потом она все ему объяснила.

Ночью Тэлли и Дэвид подлетели на скайбордах к границе города и остановились, как только сеть передатчиков уловила сигнал скинтенны. Три сообщения – от Мэдди, Шэй и Периса – никуда не делись. Тэлли взволнованно пошевелила пальцами.

– Посмотри! – воскликнул Дэвид.

Горизонт над Нью-Красотауном светился. Ракеты взлетали в небо и расцветали пунцовыми и лиловыми букетами. Фейерверки вернулись.

Может быть, там праздновали конец правления доктора Кейбл, начало перемен в городе, а может быть – окончание войны. Это торжество могло означать и последние дни существования Комиссии по чрезвычайным ситуациям – ведь единственная чрезвычайница вчера бежала из города. А может быть, красавцы и красотки просто дурачились, как в прежние времена.

– Ты раньше никогда не видел фейерверков? – рассмеялась Тэлли.

– Видел, но не такие. – Дэвид покачал головой. – Этот просто потрясающий.

– Да. В городах не все так ужасно, Дэвид.

Тэлли улыбнулась. Ей хотелось верить, что с окончанием войны фейерверки будут загораться над городом каждую ночь. Какие бы конвульсии ни терзали ее родной город, ей казалось, что эта традиция должна сохраниться. Миру было нужно больше фейерверков – особенно теперь, когда красивых и бесполезных вещей останется так мало.

Она собиралась говорить, но ее охватил озноб. Как бы она ни мыслила теперь – особенно или нет, – ее послание должно было прозвучать ясно и убедительно. От этого зависел весь мир.

Вдруг она почувствовала, что готова.

Они с Дэвидом смотрели на игру огней над Нью-Красотауном. Тэлли заговорила ясно и четко, громче шума волн реки. Чип, вживленный в ее нижнюю челюсть, улавливал каждое ее слово.

Она отправила всем троим – Шэй, Мэдди и Перису – один и тот же ответ…