Мадмуазель Жюли.

Та же комната в доме Плюшкина. Светлый солнечный день. Мавра, подоткнув подол юбки, старательно моет пол. Француженка мадмуазель Жюли стоит у окна, потом оглядывается.

ЖЮЛИ. Мерси, Маврá. Ты хорошо, можно идти.

Мавра, хмыкнув, не обращает внимания на француженку, продолжает наводить чистоту, смахивает пыль, протирает безделушки.

Ты слышала, что я сказал? Мерси боку, довольно.

МАВРА (с заметным раздражением). Из мерси шубу не сошьёшь... А мне, к слову сказать, покойная барыня ещё при жизни своей велела каждый день в гостиной и в детских прибираться, так-то!.. Мерси боку, катись на боку!

С преувеличенным старанием моет уже чистый пол у ног мадмуазель Жюли, так, что француженка вынуждена отодвинуться. Мавра продолжает наступать с тряпкой. Жюли пятится.

ЖЮЛИ. Маврá! Я не люблю терпеть ваши дерзости. Я говорить месье Плюшкú н...

МАВРА. И говори себе, сколько влезет, бесстыжая! Очень я тебя испужалась, прямо дрожу вся...

Бросает тряпку и уходит, едва не столкнувшись в дверях с хозяином. Плюшкину лет сорок с небольшим, он хорошо одет, деловит, чем-то озабочен.

ПЛЮШКИН. Жюли! (Чуть помедлив.) Вы здесь, какой приятный сюрприз...

ЖЮЛИ. Младшие дети, Пьер и Барбарá, в классной комната, они имеют заданий повторять французский урок и делать сочинений. Мадмуазель Александрú н в гостях у месье и мадам Манилó ф с вашим разрешением.

ПЛЮШКИН. Лучше сказать – по моему разрешению.

ЖЮЛИ. Это не играет значения.

ПЛЮШКИН. Лучше сказать – не имеет значения, Жюли.

ЖЮЛИ. Благодарю за ваши поправления к моему русскому язык. Это очень-очень любезно от вас. Когда я вернуться в Париж, я могу давать уроки хороший русский язык или даже переводить литератур, кто пожелает.

ПЛЮШКИН (подходит). Что случилось Жюли? Когда вы давеча объявили, что хотите покинуть нас, я даже не нашёлся, что сказать. Какая муха вас укусила? Вам надоела Россия? Вам не нравится мой дом, где вас так ценят? Вас обидели?

Пауза.

Неужели дети позволили себе что-нибудь лишнее? Умоляю, не молчите. Вы должны понять и простить меня: я чертовски занят и не успеваю за всем уследить. Дом, хозяйство, фабрика... Мужики ленивы, работать не желают, им бы только в кабак...

Неожиданно подбегает к окну, распахивает створки и кричит, размахивая руками.

Эй, Сенька, раззява!.. Я же указал, где сгружать, а вы что делаете?! К столярной заворачивайте, там и складывать.

Прикрыв окно, возвращается к француженке, целует руку.

Простите, Жюли. Так о чём я?.. Нет-нет, позвольте, я сам угадаю, отчего мы сегодня особенно не в духе. Я не должен был отпускать Александрин к Маниловым, верно?

ЖЮЛИ. Александрин девятнадцать лет. Ей скучать в нашем деревня. Ей время женихи, балы, общество, это так в природе... (После паузы.) Меня не кусать мух, месье Плюшкú н, мне пора возвращаться во Франс, потому что ваши дети почти взрослый. Им не нужно французский гувернантка, им полезно порядочный русский учитель, так правильно можно сказать?

ПЛЮШКИН. Нет, я не верю, что вы способны уехать от нас так легко! Прошло десять лет с тех пор, как вы поселились здесь, и это были такие ужасные, такие мучительно печальные годы. Что бы я делал без вас, Жюли? Помните – моя несчастная жена, умирая в родах, оставила детей на ваше попечение… Я был растерян, раздавлен, убит, у меня не было сил продолжать своё бессмысленное существование, и только вашими усилиями мои дочери и крошка Пьер сумели оправиться от жестокого удара судьбы. Ах, Жюли... Вы даже не знаете, какое значение играете в моей жизни!..

ЖЮЛИ. Лучше – играете роль, не так ли? Русский язык имеет такой непростой грамматú к, но это не есть важно. Моя роль уже совсем играть до конца, и я очень тяжело слышать грубые слова за спиной и грязные... как это сказать... грязные подозрений в мой огород.

ПЛЮШКИН. Кто?! Кто посмел оскорбить вас? Скажите мне... Я прошу, я, наконец, настаиваю!

ЖЮЛИ. Я не хотеть наказания, я просто немножко грустить, и всё. Я сама давать повод для болтовня... Вокруг нас не есть пустое место, вокруг нас много люди, ваши дворовые мужики и баб, простые пейзан, и на каждый рот не можно заткнуть платок, вы меня понимать?..

Достаёт платок, отворачивается.

ПЛЮШКИН. Боже мой, вы плачете?.. Помилуйте! Я не могу видеть ваши прелестные глаза в слезах!

Прижимает Жюли к себе, нежно обнимает её. Долгий поцелуй. Потом француженка осторожно отодвигается.

ЖЮЛИ. Нет. Так не можно продолжаться между нами. Я чувствую себя преступниц, который нарушает свой долг! Месье Плюшкú н, позвольте мне проверять дети в классной комната... Мадемуазель Барбарá не любит писать длинный сочинений, а месье Пьер такой шалун!

Идёт к двери.

ПЛЮШКИН. Остановитесь, прошу вас... Подарите мне ещё одну минуту.

Француженка возвращается.

Я давно хотел с вами объясниться, но, увы, не решался начать этот разговор. Что ж, настал день. Присядьте Жюли, а я буду здесь, подле вас...

Жюли послушно садится в кресло. Плюшкин медлит, подбирая слова.

Я вдовец, вы знаете об этом. У меня трое детей: Александра, Варя и младший Пьер, так сказать, наследник. И, может быть, смешно и нелепо в моём положении и возрасте совершать подобные поступки, будучи весьма обременённым и домом, и хозяйством, и фабрикой, которая занимает столько времени... Свыше тысячи душ, Жюли, и это не считая дворни и прислуги! Мужики ленивы, работать не любят, чуть что не уследил – сразу в делах урон, а коли быстро не исправить упущенное, так и по миру пойти можно... О чём я? Ах, да!..

Неожиданно подбегает к окну, снова распахивает ставни и кричит, грозя кулаком.

Ты куда, негодяй, несёшь?! Тебе приказано к месту сложить, а ты что делаешь?.. Прошка!.. Где Прохор? Что значит – нетути, дубина?! Выпорю, будешь тогда понимать, как барину отвечают...

Закрывает окно, возвращается к Жюли, берёт её за руку.

Простите великодушно, ма шер Жюли, вот вам как раз и пример, что обстоятельства совершенно сильнее меня! Но вернёмся... (Не сразу.) Возможно ли вдовцу с тремя детьми, из коих две дочери и младший сын-наследник, помыслить хоть на мгновение о собственной жизни, помимо долга своего родительского и многотрудных обязанностей по имению, забирающих всё время с утра до вечера, без остатка?.. Возможно ли было не увлечься, имея перед собой, так сказать, волею судеб, особу столь молодую и привлекательную во всех отношениях?! Отвечайте мне, Жюли, и вполне откровенно, существует ли хоть малейшее оправдание тем безумным минутам, когда я был счастлив с вами и даже думать не мог о том...

Он не успевает договорить. Появляется Мавра.

ЖЮЛИ (тихо). О, нет! Опять этот баб...

ПЛЮШКИН. Тебе чего надобно, дура?! Кто разрешил входить? Выйди и закрой дверь с той стороны.

МАВРА. Как прикажете, барин, а только мне полы домывать нечем. Что хотите, а другой тряпки неоткуда и взять, когда она тут оставлена.

ПЛЮШКИН (с раздражением). Бери, бери свою тряпку и не мешай больше! И ещё найди Прохора и передай ему от меня, чтобы он, не откладывая, все дела с сукнами фабричными заканчивал, непременно сегодня!.. Впрочем, ничего не надо, я его сам найду позже.

Мавра забирает тряпку и, покосившись на мадмуазель, уходит.

Вот тоже люди!.. Пустячного поручения доверить невозможно. Начнёшь проверку – каждое второе задание не выполнено, а ежели подумать, то и каждое первое!.. Вы только поглядите, Жюли, тряпки посреди гостиной где попало бросают, а шкапы не замкнуты, подходи, кто хочет, бери, что вздумается!.. Душа болит смотреть на эдакое нерадение...

Подходит к шкафу, распахивает дверцу.

Рюмочку ликёра не желаете?

ЖЮЛИ. Нет. Благодарю.

ПЛЮШКИН (берёт в руки графин, вздыхает). Этот ликёр Глафира Андреевна делала... Годы летят, дети растут, я стареюсь, а ликёр всё так же свеж и душист, и ничего ему не делается.

Наливает себе рюмку, выпивает, потом бережно прячет графинчик в шкаф.

Кстати, беспокоит меня Петруша... Как он у вас на предмет французского произношения, заметны ли успехи?

ЖЮЛИ (помедлив). Пьер имеет большие способности, но мало стараний. В классные часы шалит, делает баловство, сёстрам дерзости говорить.

ПЛЮШКИН. Каков паршивец, а голова-то золотая, и задатки преогромные! Весь в матушку свою, вылитая копия...

ЖЮЛИ. Барбарá характер ровный, учится классы легко, но слабость здоровья плохо позволять большой результат. Александрин умна, иметь все достоинства, однако скучать в сельская местность. В деревня нет сделать хорошая партия.

ПЛЮШКИН. Помню, Пьер ещё дитя совсем, только бегать выучился, так он, бывало, когда гости съедутся, всех обойдёт с важным видом и каждого подряд перецелует! (Смеётся.) Хочешь, не хочешь, а догонит, достанет, вцепится и влепит таки безе!..

ЖЮЛИ (встаёт). Позвольте мне уходить, месье Плюшкú н... Вы так добры, но наш объяснений нет необходимости, я знай своё место. Осень прошу расчёт.

ПЛЮШКИН. Ах, нет! Постойте же... (Догоняет её.) Что вы со мной делаете, ведь я не могу, я не готов вас отпустить просто так!.. Умоляю, разрешите ещё несколько слов, буквально несколько!

ЖЮЛИ. Кто я такой вам разрешать?.. Вы есть большой барин, а я обыкновенный гувернантка. Меня увольнять, взять другой.

ПЛЮШКИН. Нет, вы необыкновенная, Жюли, вы удивительное создание... Только слепой способен недооценить и ваши труды, и вашу деликатность! Знайте, что здесь, в России, вы оставляете отца троих детей, которому... которого... который навеки сохранит ваш образ в своём сердце и будет мучительно переживать всю степень своего одиночества! (Незаметно достаёт из кармана маленький свёрточек.) Позвольте, Жюли, я хотел бы... Ну, это... Вы, конечно, понимаете...

ЖЮЛИ (взволнованно). Месье, я не понимаю. Русский язык имеет такой непростой грамматú к, но это не есть важно. Вы... вы хотеть сохранить мой образ свой сердце, но как?

ПЛЮШКИН. Одним словом, согласны ли вы, дорогая Жюли, принять, так сказать, от всей души...

ЖЮЛИ (порывисто). О, да! Я согласна, месье Плюшкú н! Я, конечно, давать мой согласие...

ПЛЮШКИН (с облегчением). В таком случае прошу вас... (Торопливо протягивает ей свёрток.) Самая искренняя благодарность от всей нашей фамилии, разумеется, помимо жалования...

ЖЮЛИ. Но что это?

Она разворачивает свёрток и видит деньги. Долгая, томительная пауза. Снова появляется Мавра, медленно приближается к Плюшкину.

ПЛЮШКИН (Мавре). Ты что же это себе позволяешь, дура?! Сию минуту вон отсюда, и без разговоров!.. Ну?!

МАВРА. Я-то как прикажете, а только Прохор приехавши... Просился доложить.

ПЛЮШКИН. И Прохор вон!.. Надо будет – сам позову, ясно тебе?

МАВРА. Какая будет ваша воля, барин, а только он Афанасия маниловского встретил, который кучером у них...

ПЛЮШКИН (кричит). И слышать ничего не желаю, всё потом!.. Ещё раз взойдёшь сюда без спросу, в деревню отправлю, на работы!

МАВРА (настойчиво). Дело ваше, не моё, а только этот Афанасий сказывал, будто бы барышню нашу никто у Маниловых с прошлых именин и не видал вовсе.

Пауза.

ПЛЮШКИН. Как?.. Ведь она там... В гостях.

МАВРА. И не видали, и не слыхали. А ещё он...

ПЛЮШКИН. Что?!

МАВРА. Прохор-то как раз через Никулино проезжаючи с тамошними мужиками случайную беседу имел и такое вызнал, что в ихней церкви барышня одна с офицером венчалась, и торопились они шибко... Ой, беда, батюшка ты наш, Степан Васильевич!.. Что же это делается, что творится на белом свете?!..

ПЛЮШКИН (тихо). Глупости... Какой вдруг офицер?.. Откуда?.. Зачем?..

ЖЮЛИ. Мон дьё! Александрин, ма повр Александрин...

И француженка, и Мавра смотрят на Плюшкина... Он замер, словно не понимая, что происходит. Становится совсем темно, и в комнате никого больше не видно. Звучит музыка. Бьют сломанные часы, звук часов переходит в скрежет...