Студопедия

Главная страница Случайная страница

Разделы сайта

АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника






Я не согласен с этим. Это ложь.






Сумгаит – город героев, Сумгаит – ваш город, Сумгаит – город единства, солидарности азербайджанского народа» [383] .

Стороннему наблюдателю может показаться, что речь идет о городе, население которого в годы войны рыло траншеи, работало в три-четыре смены, тушило зажигалки противника и поддерживало подполье при оккупационном режиме. Едва ли ему, этому стороннему наблюдателю, хватило бы воображения поверить, что столь пафосное президентское обращение адресовано именно тем, кто в мирное время тушил не бомбы-зажигалки, а сигареты на теле жертв, кто устраивал охоту на армян – расчленял, сжигал заживо, насиловал.

Как вообще осмелился Гейдар Алиев на такое выступление, особенно в присутствии делегации ООН во главе с руководителем «Программы развития» Густавом Спетом? Рассуждать о каких-то нравственных категориях на фоне жизнедеятельности общенационального лидера азербайджанского народа не совсем серьезно – проблема в другом: Сумгаитская резня не получила правовой оценки.

29 февраля 1988г., в последний день резни, состоялось специальное заседание Политбюро ЦК КПСС под председательством Михаила Горбачева. Именно на этом заседании советский министр обороны Дмитрий Язов заявил о необходимости введения в городе военного положения: «В Сумгаите надо вводить военное положение. Надо ввести войска туда и наводить порядок. Это все-таки изолированно, это не Армения, где миллионы людей. Кстати говоря, это отрезвляюще подействует на других»[384].

Предложение было поддержано Александром Яковлевым - секретарем ЦК: «В Сумгаит войска ввести надо, там нужно показать “руку власти”»[385]. По инициативе Горбачева заседание вынесло решение о введении в городе не «военного положения», а «комендантского часа», без права применять оружие. В числе неотложных вопросов обсуждалась и необходимость предотвращения в Армении резонанса на резню. Горбачев однозначно заявил: «Нужно учитывать, что в Армении еще не знают о том, что произошло в Сумгаите, а доходит это так, как снежный ком нарастает <...> Короче говоря, сейчас надо Армению удержать, чтобы она не отреагировала»[386].

В качестве сдерживающего механизма заседание одобрило следующее предложение Яковлева: «Поскорее надо сообщить, что в связи с происшедшим в Сумгаите заведены уголовные дела, преступники арестованы. Это нужно, чтобы охладить страсти»[387].

Таким образом, идея заведения уголовных дел изначально подчинялась не стремлению разобраться в вопиющем преступлении (все еще совершавшемся на момент проведения заседания), а важности пресечения цепной реакции на территории страны.

Этим опасением и была вызвана попытка руководства СССР обрамить планомерное убийство представителей одной нации в «бытовую оправу», изолировать резню от взрывоопасной сферы межнациональных отношений, рассмотреть ее не в контексте особой философии армяно-азербайджанских (в более широком смысле – армяно-тюркских) отношений в регионе, а в плане деятельности исключительно криминальных элементов.

Заседание обозначило лейтмотив будущих разбирательств, спустило установку относительно того, «кто виноват»: «В Сумгаите 200 тысяч населения, средний возраст двадцать пять лет, у каждого пятого есть судимость. Наверное, они строили, потом их освободили, и они там остались. В городе свирепствуют бандитствующие элементы»[388].

Таким образом, армянское население города Сумгаит было принесено в жертву дважды: в первый раз – пантюркистским целям по выживанию армян из региона, а во второй – стремлению союзного руководства предотвратить резонанс посредством сведения истории армянских преследований к географии деятельности исключительно криминальных элементов.

В подобной атмосфере 12 октября 1988г. в городском народном суде Сумгаита началось заседание судебной коллегии по уголовным делам Воронежского областного суда под председательством судьи В.Королькова. Слушалось уголовное дело в отношении А.Мехдиева, З.Рзаева, А.Турабиева, обвинявшихся в организации «массовых беспорядков». Позицию руководства иллюстрирует тот факт, что помимо трех адвокатов, защищавших интересы подсудимых, в слушаниях участвовал и общественный защитник, выдвинутый коллективом спецуправления механизации №2 (СУМ-2) сумгаитского треста «Промстроймеханизация». Представлявший на суде интересы потерпевшей стороны (вначале Риммы Аванесян, двоих сыновей которой забили насмерть в ходе погромов) адвокат из Еревана Рубен Саакян заявил: «Вместо того чтобы в зал суда явился общественный обвинитель, коллектив треста делегировал общественного защитника»[389].

«В материалах дела есть показания о том, что первый секретарь сумгаитского горкома партии Муслимзаде выступал на митинге 26 февраля с лозунгами: “Карабах – наш! ” и “Армяне – вон из Азербайджана! ” Сразу после этого митинга озверевшие толпы ринулись громить квартиры армян. Фигурировали также фамилии милиционеров, которые не вмешивались в происходящее, а, наоборот, подстрекали погромщиков: “Делайте с армянами, что хотите” < > Даже за несколько дней нашего участия стало ясно, что следственной группе и суду была спущена установка: не допустить доказательства того факта, что события в Сумгаите были заранее организованным и тщательно спланированным преступлением. Тем самым стремились подтвердить слова

генсека, что это, мол, были отдельные хулиганские действия “бесчинствующих элементов”.

Уже 27 октября мы вынуждены были покинуть зал суда и отказаться от дальнейшего участия в процессе. Оставаться в Сумгаите, участвовать в заседании становилось опасно и для потерпевших, и для меня: в наш адрес постоянно раздавались ругательства и неприкрытые угрозы расправы. Никакой

реакции на эти угрозы со стороны суда и правоохранительных органов не следовало. Многие свидетели, в том числе азербайджанцы, боялись давать показания. Атмосфера становилась невыносимой. В этих условиях нам уже не оставалось ничего иного, как покинуть Сумгаит»[390].

Судебный процесс был продолжен без потерпевшей стороны и ее представителя (в дальнейшем некоторые эпизоды сумгаитских событий были рассмотрены еще в нескольких судах, в том числе в Верховном суде СССР, но через некоторое время разбирательство прекратилось). В лучших советских традициях дело было замято и представлено на фоне «криминальных разборок».

Ранее мы подчеркивали, что некоторые базовые нормы международного права просто обречены быть адаптированы к принципиально новым условиям, в которых оказался мир в процессе и после развала социалистического лагеря. Но существует и оборотная сторона: сама необходимость разработки новых, адаптированных к современным условиям положений выявляется лишь на фоне всеобъемлющего и полномасштабного применения уже существующих пунктов, на фоне, который вскрывает и обнажает «очевидность дефицита» – понятийного, правового, нравственного.

В этом отношении резня армян в Сумгаите представляется вызовом, брошенным базовым устоям Конвенции о предупреждении преступления геноцида и наказании за него. Мы не собираемся строить догадки относительно статистики истребления армян в промежутке семидесяти часов – статистики, столь цинично завуалированной советскими официальными данными и ими же искусно подогнанной под характерный для крупных «криминальных разборок» показатель – «тридцать шесть убитых». И тем не менее даже искаженная статистика запланированного и единовременного истребления представителей одной нации позволяет однозначно трактовать это преступление как геноцид.

В Конвенции под геноцидом понимаются действия, «совершаемые с намерением уничтожить, полностью или частично, какую-либо национальную, этническую, расовую или религиозную группу как таковую:

 

а) убийство членов такой группы;

б) причинение серьезных телесных повреждений или умственного расстройства членам такой группы;

в) предумышленное создание для какой-либо группы таких жизненных условий, которые рассчитаны на полное или частичное физическое уничтожение ее;

г) меры, рассчитанные на предотвращение деторождения в среде такой группы;

д) насильственная передача детей из одной человеческой группы в другую»[391].

 

Перечисленные пункты несомненно отражают весь спектр катастрофы в Сумгаите. Однако, несмотря на очевидность всех форм преемственности, союзное руководство не пожелало увидеть в сумгаитской резне запланированное действо. На заседании Президиума ВС СССР 18 июля 1988г. само определение «сумгаитский геноцид» спровоцировало резкую реакцию Михаила Горбачева: «Геноцид – преступление организованное, в Сумгаите же действовали лишь отбросы общества».

Важно отметить, что традиция представления армянских погромов в Турции или Азербайджане (советском или мусаватистском – несущественно) в контексте деятельности «отбросов общества» или «местных криминальных элементов» восходит к началу прошлого столетия и впервые была апробирована Турцией. Показательно наблюдение наркома Чичерина от 20 сентября 1918г. (сразу после резни десятков тысяч армян в Баку):

«На все протесты <...> представители Оттоманского Правительства ссылались на то, (что) якобы около Баку действуют только иррегулярные банды из местных жителей <...> Теперь, когда город Баку уже взят и турецкие войска находятся в самом городе, когда беззащитное население и весь город в продолжение дней подвергаются всем ужасам разгрома и разграбления со стороны турецких войск вместе с примкнувшими к ним татарскими бандами, ссылка турецких представителей на то, что якобы в наступлении на Баку принимали участие лишь местные разбойники, является несогласным с фактами прикрытием насильственных действий Турции»[392].

При характеристике армянской резни в Сумгаите, указании виновников этого вопиющего преступления советское руководство само стало преемником Турции. Оно не видело, оно не желало видеть того, что отчетливо видел и о чем писал еще нарком Чичерин.

 

 

***

 

Сворачивание «Сумгаитского дела»,






© 2023 :: MyLektsii.ru :: Мои Лекции
Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав.
Копирование текстов разрешено только с указанием индексируемой ссылки на источник.