Русская религиозно-идеалистическая философия начала XX в. и ее особенности

Каковы месюо и роль религиозно-цдеалистической фило~. софии в русской кулыпурной жизни начала XX в,?

Русская жизнь начала XX в. примечательна не только бур-ным ростом революционно-демократических движений и со-путствующих им идей марксизма и материализма, но и стреми-тельным развитием реформистских социально-политических течений и связанных с ними учений «нового религаозного соз-нания». И хотя советская историко-фшюсофская литература изображала данный период как время господства материализма и марксизма, в действительности это было далеко не так. На самом деле наибольший подъем духовности, который пережи-

вала наша страна в это время, был связан именно с развитием религаозно-идеалистических идей.

Конечно, не все фшюсофекие учения начала XX в. исчер-пываются религиозно-идеалистическим направлением, но все они или близко примыкают к нему или оппозиционны ему, как, например, русский марксизм. Но ведь и противоположно-сти, как давно замечено, если не явно, то тайно связаны друг с другом. Так, русский марксизм, долгое время шумно высту-павший против богостроительства, сам со временем приобрел явные черты религаозной веры.

О размерах влияния религаозно-вдеалистического направ-ления сввдетельствуют подсчеты, произведенные В. В. Зень-ковским: из 120 выдающихся русских мыслителей лишь 8, да и то с натяжкой, могут быть отнесены к числу материалистов¹. Что же касается послеоктябрьской зарубежной русской фило-софии, то она не дала ни одного произведения, защищающего материализм.

Тем не менее в популярной советской философской литера-туре русский религиозный Ренессанс характеризовался не ина-че, как «реакционно-идеалистический хлам», «оружие мракобе-сия и реакции», а его выдающиеся представители именовались «махровыми реакционерами».

Более объективные современные историко-философские исследования убедительно показывают, что в действительности русский религиозно-философский Ренессанс был золотым ве-ком в истории русской философской мысли. В нем интеллекту-альные потенции русского духа проявились с редкой глубиной. Не случайно, золотой век русской мысли совпал с «Серебряным веком» русской поэзии. Эта культурная весна бы-ла последней весной в дореволюционной России. Значение Ре-нессанса выходит далеко за пределы его исторического перио-да, ибо великая эпоха связана таинственными узами с глубин-ными корнями истории. Как показывает опыт, тот, кто творит для своего времени, творит для всех времен.

Но личная судьба выдающихся русских мыслителей Ренес-санса бьша трагичной, что еще раз как бы подтвердшю, что нет пророка в своем Отечестве. Вскоре после большевистского пе-

¹ Зеньковский В.В. История русской философии. В 2 т. 4.2. - Л.: ЭГО, 1997. — С.249.

реворота были насильственно изгааны из страны ее крупней-шие мыслители, национальная гордость — С. Н. Булгаков, Н. А. Бердяев, И. А. Ильин, Л. П. Карсавин, С, Л. Франк, Н. О. Лосский, Б. П. Вышеславцев. Несколько раньше покинул Россию Л. И. Шестов. В гө ды революции умерли В. Ф. Эрн, В. В. Розанов, Е. Н. Трубецкой. П. А. Флоренский и Г. Г. Шпет были арестованы и умерли в заключении. А. Ф. Лосев прошел через тюремное заключение и вынужден был долгое время молчать.

К этому перечню нужно добавить десятки менее громких имен профессоров и доцентов философии, богословов и пуб-лицистов, казненных, замученных, изгаанных.

Но в изгнании русские философы религиозного направле-ния продолжали свою деятельность вплоть до Второй мировой войны и некоторое время после нее. Однако их труды издава-лись только на Западе, а в Советском Союзе тщательно замал-чивались.

Лишь в последнее время в России стали публиковаться тру-ды выдающихся русских философов, и русский читатель нако-нец «открыл» для себя до сих пор неизвестный ему период ие-тории отечественной мысли — русский религаозно-философский Ренессанс. Это бьшо время обновления русской культуры и русской философской мысли. По страстности иска-ний и богатству принесенных им плодов данный период имеет мало себе подобных в истории русской культуры. Достаточно сказать, что свои наиболее зрелые плоды русская философия принесла именно в это время — интуитивизм Н. О Лосскогө и С. Л. Франка, религиозную фшюсофию Н. А. Бердяева и Л. И. Шестова и много других философских ценностей.

Русский фшіософский Ренессанс был органической состав-ной частью мировой культуры, а также итогом длительного процесса развития отечественной фшюсофской мысли. Корни его находятся не только в родной почве, но и в тех учениях, которые вынашивала европейская мысль, и прежде всего в не-мецкой философской классике. Без И. Канта, И. Фихте, Г. Гегеля и Ф. Шеллинга нельзя понять наших мыслителей. Они сделали самостоятелъный рывок вперед, но стартовой площадкой, кроме отечественной духовности, послужила им европейская образованность. Фундаментальный труд о Фихте создал Вышеславцев, о Гегеле — Ильин. Кант был у вссх на

устах, с ним спорили, его опровергали, но обойтись без него не могли. Что касается Шеллинга, то он оставил в России более глубокий след, чем у себя на родине. Наряду с наследием не-мецкой классической философии, русскими мыслителями были восприняты и новейшие достижения неклассической западно-европейской философии, особенно идеи Кьеркегора и Ницше. Но впитав в себя достижения европейской мысли, русский Ре-нессанс был вместе с тем органической частью общего потока русской культуры. В религиозно-фшюсофском сознании XX в. воплотшшсь некоторые родовые признаки русской философ-ской традиции, издавна вызревавшие в ней. Они проявились уже в творчестве выдающегося русского философа XVIII в. Г. С. Сковороды, пронизывали творчество ранних славянофи-лов А. С. Хомякова и И. В. Киреевского, а наиболее ярко отра-зились в произведениях талантливейших мыслителей второй половины XIX в. Л. Н. Толстого, Ф. М. Достоевского, В. С. Соловьева.

Будучи тесно связаны с основной линией развития нацио-нальной философии, впитав в себя ее главные, родовые черты, религаозные философы начала XX в. как бы следовали путем славянофилов. Однако они отличались от них, по крайней ме-ре, в двух отношениях:

• В отличие от славянофилов они высоко оценивали твор-ческое наследие Запада и положительно — современные им искания западной философской мысли. Огромное влияние на всех русских мыслителей этого периода оказал, например, Ф. Ницше.

• Хотя большинство философов начала века и верили в самобытность, в высшее призвание России, они тем не менее уже остро чувствовали разложение старого русского быта, их мироощущение было трагическим, его пронизывало предчувст-вие близящейся катастрофы. В их мироощущениях уже не было той религиозной гармонии, как у А. С. Хомякова и И. В. Киреевского. Новые религаозные мыслители были сво-бодны от успокоительных иллюзий культурного старообрядче-ства первых славянофшюв.

Но при всем значении для русского религаозно-философского Ренессанса и западных, и славянофильских ид? й, его подлинными духовными отцами следует считать Ф. М. Достоевского и В. С, Соловьева. Все выдающиеся мыс-

лители этого периода прошли через увлечение Достоевским или Соловьевым, или тем и другим вместе. В. В. Розанов, Д. С. Мережковский, Л. И. Шестов посвятили специальные труды творчеству Ф. М. Достоевского, составившие гордость русской критики. Огромное воздействие на философские по-строения С. Н. Булгакова, Н. А. Бердяева оказали идеи В. С. Соловьева о возможности достижения единства русского православного христианства и западной гуманистической куль-туры и религии.

И тем не менее возвращение русской интеллигенции к ре-
лигаи, утверждение представлений о приоритете культуры над
экономикой и политикой шло непростым путем. Болышшство
творцов русского Ренессанса прежде чем принять вдеи бого-
строительства, прошли через увлечение двумя атеистами —
Марксом и Ницше. Зачатие русского Ренессанса, как ирониче-
ски замечает С. А. Левицкий, было «греховным»¹. ..^\

В целом же Ренессанс представлял собой процесс реабили-
тации традиционных для русской философии религаозно-
культурных ценностей и высвобождения ее от влияния идей
материализма и атеизма. _; =.<

вы

& СН& ШШ

Наличие в русском Ренессансе некоторых общих черт не означает, однако, что он был полностью однородным. В нем довольно четко выделшшсь особые формы, или разновидности.

Так, деятелей Ренессанса разделяла их неодинаковая, если можно так сказать, профессиональная принадлежность. Одна группа — это представители художественной литературы и ли-тературной критики. В их числе предшественники и деятели русского символизма Д. С. Мережковский, 3. Н. Гиппиус, А. Белый, отчасти В. В. Розанов.

К другой группе принадлежали профессиональные филосо-фы, так называемые «кающиеся марксисты» С. Н. Булгаков, Н. А. Бердяев, в некоторой степени С. Л. Франк.

¹ Левицкий С. А. Очерки по истории русской философии и общественной мысли. Т.2. - Франкфурт, 1981. — С.37.

Со временем именно профессиональные философы стали доминировать во всем религаозно-философском направлении.

Группа «кающихся марксистов» начала свою деятельность
еще в начале века. В 1902 г. вышел сборник «Проблемы идеа-
лизма», в котором недавние марксисты становились на плат-
форму идеалистической философии, реабилитируя ценности
духа, считавшиеся в марксизме, как известно, второстепенны-
ми. Инициаторы Ренессанса, впервые объединившиеся в этом
программном сборнике, отражали настроения той части рус-
ской интеллигенции, которой надоел всяческий материализм,
позитавизм и отрицание религаозных ценностей и которая
сознавала, что современный уровень философских исследова-
ний требует совершенно иного и даже противоположного чем
во времена Маркса и Энгельса отношения к бессознательному
мифу, символу. В наступившем новом веке, считали они, об-
ласть бессознательного, мифа, символа будет представлятъ ог-
ромный интерес для философа, поскольку ее исследование по-
зволит сделать выводы более глубокие, чем все рациональные и
рассудочные построения. ••'* ^г; > Иі

Несмотря на резкую критику сборника со стороны право-верных марксистов, в том числе В.И. Ленина, за явный переход его авторов от материализма к идеализму, их идейная эволюция на этом не кончилась. Неудержимо отдаляясь от марксизма, они закончили свой путь возвращением к христианскому ми-ропониманию.

Кризис марксизма, выразившийся в усилении его критики, начался в это время не только в России, но и на Западе. Но в отличие от западных ревизионистов, русские мыслители под-вергли марксизм не столько социально-политической, сколько этической и мировоззренческой критике. Их проповедь была особенно опасной не только потому, что она была направлена против глубинных, философских основ марксизма, но еще и потому, что русские критики хорошо знали своего врага.

Каково содержание социально-Іюлипшческой програлмлы, пред-ложенной Н. А. Ъердяевым, С Н, Ъулгакмым, С /I. Франкт и другими философами в сборнике «Веха»?

Концентрируя главное внимание на разработке мировоз-зренческих вопросов, носители нового религиозного сознания не чуждались и острых социально-политических проблем. При-

чем их социалъно-политическая ориентация не была, как мож-но было этого ожидать, консервативной,

Следуя за В. С. Соловьевым, деятели русского Ренессанса стремились обосновать ндеи свободы и социального прогресса. В этом состоит одна из наиболее характерных черт нового ре~ лигаозного сознания. С социалыю-политической точки зрения, руссісий Ренессанс был своеобразной формой реформизма, но ни в косм случае не реакционным или консервативным, как это изображалось в советской философской литературе. В ре-формистских социально-политических выводах есть своя логи-ческая взаимосвязь с мировоззренческими установками Ренес-санса. Религаозные философы полагали, что обновление соцм-альной жизни необходимо и возможно. Однако его следует ждать не от чудесной перестройки обществениых условий, как это представлялось марксистаім, а от внутреннего, духовного самообновления человека на основе новой религаозной веры.

Главные установки религиозно-философского Ренессанса, возникшие в самом начале нового века, укрепшшсъ и оформи-лись под влиянием невиданного разгула насилия и жесткости в период революции в России в 1905—1907 Іт. Под влиянивм кровавых событий этих лет многие радикальные, романтиче-ские социально-политические иллюзии стали рассеиваться. По-казателем растущей зрелости религиозно-философского созна-ния стал сборник статей под названием «Вехи», вышедший в марте 1909 г. Авторами его были Н. А. Бердяев, С. Н. Булгаков, С. А. Франк и др.

Хотя сборник был религиозно-фшюсофским по своему ос-новному замыслу, отличительной чертой, обеспечившей ему сенсационный успех, явилось наличие в нем заостренного со-циально-политического аспекта.

Авторы сборника были едины в признании того, что про-блемы российского общества обусловлены отрывом духовной жизни от религии, распространением среди людей ложного убеждения, будто бы религая является отживающей стадией человеческого развития. В предисловии к сборнику говорилось, что авторы исходят из примата духовной жизни над материаль-ными условиями, Идеология, Іюкоящаяея на противоположном убеждении, представлялась участникам сборника внутреннс ошибочной.

Авторы «Вех» преслсдовали две главные цели: во-первых, указать на возможности и пути достижения человеческой сво-

боды не только на материалистических и атеистических прин-ципах, а на религиозно-культурных началах и, во-вторых, об-личать кумиров левого радикализма, социализма, мешавших своими действиями достижению ими же провозглашаемых гу-манистических целей.

Следует, однако, сказать, что вторая, главная критическая цель авторов «Вех» так и не была достигнута, им не удалось повернуть общественное мнение лицом к религиозному идеалу и подорвать влияние вождей радикализма, марксизма.

Однако можно предположить, что если бы к голосу «Вех» в свое время более внимательно прислушались массы русской интеллигенции, а не только ее избранное меныішнство, то в нашем обществе оказалось бы меньше предпосылок для консо-лң цации тех сгоі, которые подвергли страну тяжким испытани-ям революции, гражданской войны и тоталитарного режима.

Конечно, и в религаозном сознании были свои слабости. Критикуя марксизм за преувеличение роли материальных усло-вий, деятели Ренессанса проявляли известное пренебрежение к земным нуждам людей, равнодушие к материальной стороне жизни, не имели сколько-нибудь четкой социальной програм-мы. Они были слишком увлечены обсуждением религиозной догматики, уподобляясь в этом отношении средневековьш схо-ластам. В их проповеди было много неясного, темного, дву-смысленного, в силу чего они так и остались замкнутыми в се-бе, изолированными от основной части русской интеллиген-ции.

Идеям молодых религиозных философов не суждено было сразу же приобрести определяющее влияние на ход русской политической жизни. Но постепенно они становіілись достоя-нием все более значительной части мыслящих русских людей. Это проявилось и в том дружном, энергичном отпоре, которым русская интеллигенция в лице многих крупнейших ученых, ли-тераторов, артистов (И. П. Павлов, И. А. Бунин, В. Г. Корсн ленко, Ф. И. Шаляпин и др.) встретила октябрьский переворот, и в том, что в России в последние годы возникли и ныне уси-ливаются в общественном сознании мотивы религиозного по-каяния и обновления.

И не безосновательно мнсние, что если бы история дала деятелям нового религиозного сознания еще 10—20 лет друж-ной, упорной работы, то Россия бы бесповоротно вышла на

дорогу окончателыюго преодоления того разрыва между «необразованностью народа и ненародностью образования», в котором славянофилы справедливо ввдели основной грех рус-ской жизни¹.

Но этих 10—20 лет не было, а оздоровительный процесс со-рвала Октябрьская революция.

В чем мключались историческая роль и основная пробле-матчка русской зарубежнои философии?

Русский религаозно-философский Ренессанс дозревал уже в эмиграции. Поэтому целостное представление о религиозно-идеалистической философии начала XX в. включает в себя и философию русского зарубежья. Русские философы, оказав-шиеся за границей, продолжили свою творческую деятельность в изгнании и именно там создали наиболее глубокие произве-дения. Огромной заслугой В. В. Зеньковского, Н. О. Лосского, С. А. Левицкого, Б. П. Вышеславцева, Н. А. Бердяева является создание фундаментальных трудов по истории русской фило-софии, ее самобытности. Благодаря творчеству русских мысли-телей-эмигрантов национально-своеобразные идеи русской фи-лософской мысли заняли определенное место в современном западном сознании.

Эмигрантской ветви русской философской культуры при-надлежит заслуга в разработке целого комплекса проблем исто-рии духовной жизни России. Здесь и осмысление роли право-славия в развитии русской духовной культуры, и оценка свое-образия национальной психологии русского народа, и анализ специфики философской мысли России. При всем многообра-зии идей, подходов и жанров у различных фшюсофов русского зарубежья центральной и общей для всех темой фшюсофского творчества была тема судеб России. Несмотря на оторванность от своего Отечества, русские мыслители всеми средствами стремились сохранить духовную связь с Родиной.

Их не оставляла глубокая вера в то, что пройденный Росси-ей тысячелетний духовный путь, ее философская культура, не будут преданы забвению. В своем фундаментальном труде по истории русской философии В. В. Зеньковский писал: «В исто-рии, как и в природе, если и бывают скачки и перерывы, то

¹ Левицкий С. А. Указ. соч. С.47.

они не отменяют прошлого, и чем резче и сильнее эти скачки, тем яснее вырисовывается возврат к прошлому, восстановление целостного исторического потока».

Несомненно, что именно сохранившаяся прочная духовная связь с Россией обеспечивала высокий теоретический уровень работ эмигрировавших философов. Так, их философские кон-цепции постоянно питались ң цеями всеединства и богочелове-чества В. С. Соловьева, вдохновлялись творчеством великих мыслителей-художников Ф. М. Достоевского и Л. Н. Толстого.

Центральным в зарубежном философском творчестве стало понятие «русская ң дея», выдвинутое еще В.С. Соловьевым¹. Содержание этого многозначного понятия было всесторонне рассмотрено Н. Бердяевым². Оно включает и особенности рус-ского средневекового сознания, и вопрос о месте русского на-рода в мировой истории, и споры западников и славянофилов, и проблему зарождения и развития русского социализма, и нравственные искания русской классической литературы, и русский религиозный Ренессанс начала XX в., и культурно-этнические особенности русской нации, и многое другое.

Богатство содержания и форм русской фшіософии обусло-вили ее непреходящее значение не только для России, но и для Запада. Западная философия ассимилировала многие вдеи рус-ских философов-идеалистов, точно так же, как достижения русской музыки, балета, живописи, литературы. В западной фшюсофии часто воспроизводились философские построения Н. А. Бердяева, С. Н. Булгакова, Л. И. Шестова, Н. О. Лос-ского, философско-эстетические находки Д. С. Мережков-ского, В. В. Розанова и другах мыслителей. В результате созда-лась парадоксальная ситуация, когда на Западе творчество этих мыслителей знали лучше, чем в России. И только в последнее время ситуация стала меняться. Русский читатель смог наконец ознакомиться с богатейшим наследием русской зарубежной философской мысли, основную часть которого составляют тру-ды философов релиігиозно-ң деалистического направления, представляющие не только исторический, но и большой позна-вательный интерес.

¹ См.: Соловьев В.С. Русская идея. — М., 1911. *

² См.: Бердяев Н.А. Русская идея. Основные проблемы русской мысли XIX века и на^ала XX века. (Мыслители русского зарубежья. Бердяев, Федотов) — СПб., 1992.