Друг молодости

Поленов был убежден, что «искусство должно давать счастье и радость». Своей долгой жизнью и творчеством он подтвердил, что девиз этот всегда вел его вперед.

Всем ученикам, которые прошли через его мастерскую в Училище или прильнули к нему потом, он внушал эту мысль, старался разбудить в них чувство цвета, любовь к светлому, отрадному колориту, к сюжетам, которые помогали бы людям переносить тяготы жизни.

Семья Поленовых была неистощимым источником бодрости для многих молодых художников. Они тянулись к ней, привлеченные мудрым талантом Поленова, его кровной заинтересованностью в том, чтобы все подопечные шли своим путем и быстрее нашли его в искусстве. Сестра Поленова — Елена Дмитриевна — была одаренной художницей, ее акварели и иллюстрации пользовались успехом на выставках, печатались в книгах.

Жена Поленова — Наталия Васильевна — тоже занималась живописью, обладала большим вкусом.

В доме Поленовых все интересы подчинены искусству. Только оно одно занимало всех членов семьи.

В письме от жены Поленов прочитал такие приятные ему строки: «Меня ужасно радует та роль, которая тебе сложилась среди этой молодежи. Ты и наш дом для них центр света художественного, их тянет к нам, да, по-видимому, им это полезно».

Кроме больших художественных интересов, молодых привлекала и большая сердечность. Новая картина — сколько искренней, горячей заинтересованности в ее судьбе! Удачный этюд. Это — событие всей семьи.

И если Константин Коровин — талантливый, но взбалмошный — выбивается из рабочего настроения, Наталия Васильевна уже бьет тревогу, пишет мужу: «Костенька вообще производит сейчас неприятное впечатление: болтается, ничего не делает; просто хочется на него прикрикнуть, да я и прикрикиваю».

Но озадаченный Коровин не только слышит нотацию, он получит немедленную поддержку: ему помогут найти холст, посоветуют, как лучше построить панно, к нему отнесутся, как к родному сыну, неудачи которого огорчают, а взлеты вызывают чувство гордости.

И та же Наталия Васильевна спешит поделиться с сестрой Поленова большой личной радостью. Она пишет еще во времена молодости Левитана: «Я сейчас просто в восторге. Ученик Левитан принес свои этюды. Подобного, кажется, не видывали».

Появляется в доме незнакомый молодой художник. «Очень меня заинтересовал Виноградов, — пишет мужу Наталия Васильевна. — Это совсем юнец, из которого можно все сделать… Теперь он, к счастью, вышел из кружка, где его спаивали, и под влиянием Иванова».

Новый талантливый живописец попадает под поленовскую опеку. Не успевает присмотреть сам, всегда заменит жена или сестра.

А сколько общих волнений бывает в доме, когда молодые экспоненты отправляют свои картины на Передвижную в Питер!

Устроителем выставки едет Поленов. Все нетерпеливо ждут телеграммы с извещением о том, кто из молодых принят, чьи произведения получили мало голосов, отвергнуты.

До позднего вечера не покидают гостеприимного дома художники, нервно вздрагивая при каждом звонке у входной двери.

Наконец пришла долгожданная телеграмма. Облегченный вздох. Поленов радостно сообщает: все питомцы приняты. Они прыгают, резвятся, буйствуют, наполняя квартиру шумом молодости.

Еще большие волнения вызвала другая поездка Поленова в Петербург. Молодые экспоненты собирались стать полноправными членами товарищества. Выберут ли их?

В три часа ночи, вернувшись с бурного собрания, садится за письмо Поленов: Светославский, Остроухов, Левитан, Степанов и другие приняты общим собранием.

Левитан был на торжественном годовом обеде передвижников. А когда вернулся в Москву, поспешил поделиться радостью с Поленовым. Василий Дмитриевич оставался в Петербурге, и жена написала ему об этом посещении. Быстро пришел его отклик: «…Как мне приятно слышать про Левитана, что он в хорошем настроении, хочет работать и доволен тем, что был на обеде. И я остался доволен обедом и тем, что приняли так много молодежи. Действительно почувствовалась возможность обновления, какой-то молодостью повеяло…»

Много вдохновенных часов провел Левитан на знаменитых поленовских рисовальных вечерах. На них бывали друзья хозяина, старшее поколение художников: Репин, Суриков, В. Васнецов. Приходила и молодежь: братья Коровины, Виноградов, Врубель, Серов, Пастернак, Архипов и другие.

Собирались рисовать и по утрам в воскресенье. Е. Д. Поленова писала в 1889 году П. Д. Антиповой: «…Устраиваются акварельные утра, горячее участие будут принимать Левитан и Коровин, самые даровитые ученики здешней школы… Такие молодые, свежие, верующие в будущее. Новой и хорошей струйкой пахнуло от этого элемента».

Приглашали натуру, позировали по очереди и участники вечеров. Делали наброски пером, акварелью, кто любил — пастелью.

Не раз позировал и Левитан: то в костюме бедуина, то в чалме.

Поленов сделал два наброска — пером и акварелью. Быстрыми, уверенными штрихами нарисовал друга М. Несторов, карандашный рисунок оставил Виноградов.

Рисовальные вечера очень сближали, за чаем после трудов велись разговоры о самом животрепещущем в искусстве. Тут же разбирали работы, в дружеской обстановке, без тени неприязни. Очень полезно было молодым порисовать рядом с маститыми, хотя бы с таким виртуозным рисовальщиком, как Репин.

Левитан старался не пропускать этих вечеров. Дом Поленовых, как и дом Чеховых, был для него родным. Он чувствовал к себе большую нежность, а главное — искреннюю заинтересованность в его творческом развитии.

Сам Поленов относился к Левитану с особой приязнью не только, как к своему многообещающему ученику. Он любил его восторженно, любил его красивую внешность и не раз усаживал позировать.

Удивительно хорош один портретный этюд! Написана только голова в белой шапочке и рука, подпирающая щеку. Модель получилась похожей. Спокойная поза, устремленный вдаль задумчивый взгляд. Лицо вылеплено уверенной кистью. Чувствуется: художник поработал с волнением.

Набросок этот — этюд для картины Поленова «На горе» («Мечты») и вошел в нее почти без изменений.

Но знакомый профиль бросается в глаза и на другой картине Поленова — «Христос и грешница». Принято считать, что и в этом холсте этюды с Левитана помогли Поленову создать центральный образ Христа.

Это отчасти верно. Какие-то черты Левитана можно найти в лице Христа. Но целиком его профиль послужил для создания типа араба, высокого, в белой шапочке, опирающегося на большой посох.

Можно сличить этюд, хранящийся сейчас в Поленовском музее, чтобы в этом убедиться. Здесь совпадение почти полно!

Нашел свое применение и набросок, сделанный с Левитана в костюме бедуина. Хотя сходство здесь и менее заметное, но общий характер головы в белом струящемся покрывале очень напоминает акварель, сделанную в тот вечер, когда позировал Левитан. Эти наброски, этюды разбудили более глубокий живописный интерес Поленова. Он все чаще с восхищением приглядывался к лицу Левитана. Какое оно изменчивое! То воодушевленное, пылающее, то потускневшее, задумчивое, даже страдальческое. Не уследишь за этими мгновенными переменами. И какое из этих выражений вернее характеризует талантливого пейзажиста?

Так постепенно у Поленова рождалась мысль о портрете. Он написал своего любимца в 1891 году, в год бурного успеха его пейзажей. Сам Поленов сообщал жене из Петербурга: «Дворик» Левитана производит общий восторг».

Раздумье, пристальный взгляд и очень покойная поза. Портрет поэтичен, резко выделяются белые руки с манжетами, воротничок и светлое лицо. Верный образ Левитана.