В концептосфере произведений А. Камю

- человек в пространстве реальном

Человек экзистенциальный, пребывая преимущественно в пограничной ситуации, может испытывать ощущение потерянности, неопределенности существования, до момента выбора или отказа от него: «j’é tais un peu perdu entre le ciel bleu et blanc et la monotonie de ces couleurs» [Camus, 1957, p. 36].

2. Фрейм «свобода» в составе микроконцепта«человек свободный» вербализуется в слотах:

- обреченность на свободу

Обычный человек никогда не задумывается над смыслом и сущностью своего бытия, оставаясь погруженным в быт, даже перед лицом неизбежной смерти или катастрофы: «Nos concitoyens < …> ils pensaient que tout é tait encore possible. Ils continuaient de faire des affaires, ils pré paraient des voyages et ils avaient des opinions» [Camus, 1947, p. 40].

Экзистенциальный человек обречен на свободу вне реального времени и пространства, он не зависим от обстоятельств, его не заботит то впечатление, которое он производит на окружающих: «Le mê me homme qui au lendemain de la mort de sa mè re se livrait à la dé bauche la plus honteuse a tué...» [Camus, 1957, p. 102].

- свобода физическая

Свобода рядовых людей проявляется в свободе реализации простейших желаний: «… ils ont du goû t aussi pour les joies simples, ils aiment les femmes, le ciné ma et les bains de mer» [Camus, 1947, p. 5].

Человек экзистенциальный, живущий по своим собственным правилам, отчуждается от норм поведения, которые приняты в социуме. Он придерживается только собственных норм и правил поведения: «… le lendemain de la mort de sa mè re, cet homme prenait des bains, commenç ait une liaison irré guliè re, et allait rire devant un film comique» [Camus, 1957, p. 90].

- свобода духовная, экзистенциальная

Экзистенциальный человек восстает – прямо или косвенно – против зависимости от окружающих, от условностей общепринятых ценностей: «J’avais le dé sir de lui affirmer que j’é tais comme tout le monde < …> Mais <...> j’y ai renoncé par paresse» [Camus, 1957, p. 85].

Человек экзистенциальный, реализуя свою свободу и выбор, обретает себя как Личность, ответственную за судьбы других людей и за себя: «… retrouver leur bonheur et ô ter à la peste cette part d’eux-mê mes qu’ils dé fendaient contre toute atteinte» [Camus, 1947, p. 112].

Фрейм «свобода» в составе микроконцепта «человек свободный» вербализуется скриптами:

- стремление к свободе

Стремление к свободе у человека обычного – это часто эгоистичное стремление к спасению: «… cette lueur, les chemins cré pisculaires qui mè nent vers la dé livrance» [Camus, 1947, p. 80].

Стремление к свободе у экзистенциального героя проявляется в нежелании связать себя обязательствами. Таким примером является Мерсо, у которого нет привязанностей ни к кому и ни к чему: «... elle (Marie) m’a demandé si je voulais me marier avec elle. J’ai dit que cela m’é tait é gal et que nous pourrions le faire si elle le voulait» [Camus, 1957, p. 69].

- бегство от свободы

Человеку толпы свойственно отказываться от свободы, в силу каких-то обстоятельств (страха, усталости, безразличия), и поэтому он впадает в состояние бесчувственности («retourner à l’atonie») и замыкается («s’enfermer») в своей проблеме: «… ils retournaient à l’atonie, ils s’enfermaient dans la peste» [Camus, 1947, p. 138].

Человек экзистенциальный безразличен к своей судьбе, он закрывается в себе, тем самым делая свой «выбор без выбора»: «…il n’avait plus à ce defendre contre la pitié. <...> ce cœ ur fermé lentement sur lui-mê me...» [Camus, 1947, p. 72].

3. Фрейм «выбор», входящий в состав микроконцепта «человек свободный», объективируется в слотах:

- условие личностной самореализации

Человек обычный пытается всеми средствами избежать несчастья и достичь хотя бы своего маленького счастья: «… dé rasser de la sourde appré hension» [Camus, 1947, p. 20].

В то же время экзистенциальный герой реализует себя в сфере нравственной, гуманистической деятельности. Он идёт на борьбу против зла, чтобы помочь тем, кто ему дорог: «Je voudrais retourner au camp < …> je me sentirais moins sé paré de mon garç on» [Camus, 1947, p. 208].

- равнодушие к своей судьбе

Подчас человек настолько разочаровывается в окружающем мире, что предает себя в руки действительности и надеется лишь на то, что его оставят в покое: «Ils é taient à ce point abandonné s à la peste qu’il leur avait parfois de n’espé rer plus qu’en son sommeil …» [Camus, 1947, p. 138].

Предельное отчуждение экзистенциального человека от других людей и от себя может быть выражено в тотальном равнодушии к любым проявлениям своих и чужих чувств: «J’avais un peu perdu l’habitude de m’interroger et qu’il m’é tait difficile de la renseigner» [Camus, 1957, p. 66].

Таким образом, микроконцепт «человек свободный», входящий в состав макроконцепта «l’homme» (человек), доказывает, что человек в экзистенциальной картине мира, занимая главенствующее место в ней, свободен в своем выборе жизненного пути.

Проблема свободы человека в философии Жан Поля Сартра (по главе I части четвёртой трактата «Бытие и ничто»)

Центральная тема всего творчества Сартра - тема свободы. В одной из своих бесед с Симоной де Бовуар Сартр сказал, что «Бытие и ничто» - произведение о свободе. Стержневой его идеей является констатация антагонизма[6] между сознанием и бытием, субъектом и объектом, свободой и необходимостью, свободой и отчуждением, а также стремление найти их синтез и примирение. Наиболее остро проблема свободы ставится Сартром в четвёртой части книги, где речь идёт о действии.

Подводя к тому, что свобода является первым условием действия, Сартр говорит о том, что всякое действие должно быть интенциональным[7], должно иметь цель, а цель, в свою очередь, отсылает к мотиву. Таким образом, он выводит единство трёх временных эк-стазов: цель (или темпорализацию) будущего, которая предполагает мотив (или движущую силу), то есть указывает на прошлое, а настоящее есть появление действия. Каждая из этих трёх единичных структур требует две остальные как своё значение. Но организованная целостность трёх структур не объясняется больше никакой единичной структурой, а её возникновение как чистое темпорализующее ничтожение в-себе выполняется исключительно свободой. Именно действие выносит решение о своих целях и своих движущих силах, а действие есть выражение свободы.

Далее Сартр говорит следующее: «Если основным условием действия является свобода, мы должны попытаться наиболее точно описать её, но свобода не имеет сущности. Она не подчинена никакой логической необходимости. Свобода становится действием, и мы достигаем её обычно через действие, организуемое ею вместе с мотивами Организуемое ею вместе с мотивами, движущими силами и целями, которые оно содержит. Но происходит это потому, что действие имеет сущность, нам оно является в качестве конституированного; если мы хотим достигнуть конститутивной силы, нужно оставить всякую надежду найти у неё сущность. Эта сущность, в свою очередь, требовала бы конститутивной силы и так далее до бесконечности. Однако как описать существование, которое беспрерывно производится и избегает быть заключённым в определение? Само название «свобода» опасно, если под этим обязательно подразумевают, что слово отсылают к понятию, как обычно это делают слова. Неопределимая и неназываемая свобода - не будет ли она неописуемой?» Сартр не хотел давать определение свободе, однако считал необходимым описать её. «Конечно, я не смог бы описать свободу, которая была бы общей для другого и для меня самого, я не смог бы также увидеть сущность свободы...», и стоит отметить, что речь Сартр будет вести именно о своей свободе. Сартр предлагает обратиться к сознанию cogito, чтобы определить свободу как свою, как чистую необходимость факта, как случайно существующую, но которую невозможно не испытать. Он называет себя существующим, которое узнаёт о своей свободе через свои же действия; но также он говорит и о том, что является существующим, индивидуальное и уникальное существование которого темпорализуется как свобода. Таким образом, Сартр подводит к тому, что он сам необходимо является сознанием свободы, а она беспрестанно находится под вопросом в его бытии; она - не добавочное свойство природы Сартра, а содержание его бытия. Из этого следует, что его бытие ставится под вопрос в его бытии, а значит, он по необходимости должен обладать определённым пониманием свободы.

«Человек осуждён на свободу, он или свободен, или его нет». Это означает, что нельзя найти других границ свободы человека, чем она сама. Таким образом, отказ от свободы может быть понят только как попытка рассматривать себя в качестве бытия-в-себе; человеческая реальность есть бытие, в котором речь идёт о её свободе в бытии, так как оно постоянно пытается отказаться от её признания. Чаще всего «попытки задушить свободу» оказываются неудачными, а значит, свобода совпадает в своей основе с ничто, которое находится «в сердцевине человека». Именно потому, что человеческая реальность недостаточна, она свободна, потому что беспрестанно отделяется от себя и отрывается посредством ничто от того, какова она была, есть и будет.

Человек свободен, потому что он не есть сам, а присутствие к себе. Бытие, которое есть то, чем оно является, не могло бы быть свободным.

Свобода - это как раз то ничто, которое содержится в сердце человека и вынуждает человеческую реальность делать себя вместо того, чтобы быть.

Таким образом, свобода не есть какое-то бытие, она есть бытие человека, то есть его ничто бытия.

Экзистенциализм о свободе человека (Сартр)

В сущности, как мы уже отмечали, проблема человека – это весь экзистенциализм и основные вопросы здесь – это вопросы о сущности человека и существовании, о связи человека с миром и обществом, о свободе и отчуждении, т.е. в самом широком смысле речь идет о жизни человека, ибо человек представляет собой, как говорит Сартр, “не что иное, как совокупность своих поступков, не что иное, как собственную жизнь”.

В рамках экзистенциализма человек, человеческая реальность рассматривается как процесс экзистенции (существования), в рамках которого человек творит себя сам, а не как познающий субъект или акт мышления. Таким образом, существование, а не мышление, есть то основное, что определяет человека и единственно подлинной реальностью с этой точки зрения является, следовательно, переживаемая реальность, а не познаваемая. Сартр утверждает, что человек не может выйти за пределы человеческой субъективности и именно в этом и состоит, по его мнению, глубочайший смысл экзистенциализма. Достоверно лишь то, что переживает отдельный индивид.

Свобода утверждается как исходный принцип человеческого существования и основополагающая ценность. Человек – это свобода и нет никакой разницы между бытием человека и его свободным бытием, ибо человек не должен раньше быть, а уж потом стать свободным. Человек “брошенный” в мир ничем не детерминирован, он всецело предоставлен себе, он свободен. Именно в процессе самосозидания, в становлении, в проекте человек и свободен. Как только он чего-то достигает и останавливается, он перестает быть свободным, застывая в неподвижном бытии вещей. Чтобы быть свободным, человек должен постоянно превосходить себя, стремиться " вперед", тем самым, сохраняя свою свободу. Человек свободен, ибо он подвижное, неопределенное бытие. Экзистенциализм свел существование к самосознанию (сознанию) индивида, а отсюда и соблазн рассмотреть свободу лишь как свойство сознания. Однако свобода отнюдь не свойство сознания в ряду других его свойств, но и не есть нечто отличное или изолированное от сознания. Само сознание и есть свобода. Но суть сознания в противоречии, в отрицании, таким образом, свобода – это всегда не то, что есть, а то, что должно быть. Отсюда для Сартра свобода – это свобода проекта, замысла.

Безграничная ничем не обусловленная свобода, всеобъемлющее отрицание, т.е. абсолютная свобода, как отмечает Камю, - это свобода убивать и это предельно допустимая свобода. Экзистенциалисты ее признают, но допустить не хотят, мотивируя это каждый по-своему. Если нет Бога и нет никаких детерминант, меня определяющих, то “я могу натворить что угодно, - пишет Сартр в романе “Тошнота”. Однако, даже не столько бессмыслица существующего вокруг, сколько бессмыслица собственного существования, по мнению Сартра, осознанная и прочувствованная, не допускает подобных действий.

Однако тотальность свободы ограничивается не только абстрактными рассуждениями. Самим фактом своего рождения человек включен в мир, т.е. в некоторую конкретную ситуацию, в конкретные условия и находится в окружении “других”. Это и будет объективным ограничением тотальной свободы. Однако в пределах конкретной ситуации, настаивает Сартр, человек совершенно свободен. Человек может принять или отклонить данную ситуацию, подчиниться или бунтовать. За человеком остается абсолютная свобода выбора, которая означает, что человек может свободно выбирать свою сущность, становиться собой. Этот выбор, как мы уже отмечали, есть выбор по отношению к себе, к “другому”, к миру, причем, каждый человек свободно, как полагает Сартр, устанавливает для себя нормы истинного, прекрасного и добра.

Но эта свобода налагает на человека и тяжкий гнет ответственности за свою судьбу и судьбу других, вплоть до всего человечества. Необходимость выбора и обязательная неминуемая ответственность за свой выбор вызывает у людей состояние тревоги, беспокойства, тоски. Даже если человек и воздержится от того или иного выбора, то тем самым он все равно делает свой выбор, высказывая определенную позицию и несет за нее ответственность. Тревога, как мы уже отмечали, является постоянным спутником существования и, по сути, тревога – это сам человек. Тревога усугубляется и тем, что все действия человека, все поступки, в конечном счете, лишены смысла и значения, ибо единственная данность для человека – это абсурд. И здесь, как и в немецком экзистенциализме, действие без надежды на успех принимается в качестве постулата, но это отнюдь не призыв к пессимизму и отчаянию. “Экзистенциализм, - пишет Сартр, - это не попытка отбить у человека охоту к действиям, ибо он говорит человеку, что надежда лишь в действиях, и единственное, что позволяет человеку жить, - это действие.